- Так-так-так. И что тут у нас?
Медовый голос патокой затекает в уши. Приоткрыв глаза, Чонгук окидывает пространство вокруг расфокусированным взглядом. Тёмное дерево массивного шкафа. Множество потрёпанных книг с корешками коричневого, тёмно-зелёного и бордового цветов. За мутным окном виднеется темнеющий лес. Чуть повернув голову, Чонгук видит спящего на стуле чёрного кота, камин с котлом над огнём и ноги, затянутые в гетры в чёрно-фиолетовую полоску. Взгляд подёрнутых пеленой карих глаз задерживается на коленях и скользит выше. Чёрные короткие джинсовые шорты. Зелёная футболка со злобной рожицей яркой оранжевой тыквы на груди, спадающая с одного плеча. Растрёпанные каштановые волосы, блестящие серьги в ушах и огромная ведьминская шляпа с загнутым концом и зелёной широкой лентой по краю полей.
- Ведьма, - констатирует Чонгук заплетающимся языком.
- Я бы попросил. Ведьмак, - с ноткой гордости поправляют его.
Пару раз заторможено моргнув, Чонгук всматривается в чужое лицо. Красивое, миловидное лицо. Медовая кожа, пухлые чувственные губы, родинка на кончике носа и лёгкий румянец на щеках. И глаза. Светло-карие, бликующие в свете свечей, расставленных по всем возможным поверхностям, золотыми искрами. Чарующие, колдовские глаза, игриво и чуть насмешливо прищуренные. Сверлящие его, Чонгука, заинтересованным и слегка жадноватым взглядом. От этого становится жарко и ещё более душно. Облизнув пересохшие губы, Чонгук только хочет приподняться, как понимает - руки что-то стягивает. Запрокинув голову, парень видит свои привязанные к спинке кровати запястья, а после смотрит вниз и заливается румянцем. На нём совершенно нет одежды.
- Что такое, крольчонок? Выглядишь потерянным, - усмехается ведьмак и садится на край постели, пробегаясь кончиками пальцев по крепкому бедру. - Растерянный взгляд. Румянец смущения. Так заводит.
Чонгук не отвечает, потому что не может. Ведьмак резко подаётся вперёд и целует его. Целует жарко, напористо, страстно. Жадно. У Чонгука от этого в животе всё сводит, пальцы на ногах поджимаются и голова кружится. Хотя последнее под вопросом. Чонгуку жарко, душно и хочется пить. У ведьмака губы мягкие, влажные от слюны и такие сладкие. Родные. Чонгуку кажется, что ведьмак ему знаком. У кого-то он уже видел хитрые лисьи глаза и манящую родинку на кончике носа, за который хочется куснуть. У кого-то дорогого и очень родного. Своего.
- Тэхён, - едва слышно выстанывает он в чужие губы.
Ведьмак отстраняется, разрывая поцелуй и облизываясь. Чонгук невольно тянется следом и хнычет, когда слышит смешок и ощущает ладонь, надавившую на грудную клетку. Отстранившись, Тэхён хватает с тумбочки графин и пьёт из него, набирая затем полный рот и склоняясь над Чонгуком, вновь целуя. Кисло-сладкий черешневый сок льётся в чужой рот и мимо, стекая ручейками из уголков губ. Чонгук судорожно сглатывает и подаётся вперёд, вылизывая чужой рот и губы, собирая всё до последней капли. Тэхён же не выдерживает и седлает его бёдра, накрывая своим телом и слизывая потёки сока с подбородка и шеи. Лёгкий укус и всасывание кожи. Не засос, но лёгкое краснеющее пятно. Временная метка, так и кричащая
«моё!».
- Милый, милый кролик, - шепчет Тэхён в чужое ухо, покусывая хрящик и вслушиваясь в сбившееся дыхание младшего, нетерпеливо ёрзающего на постели. - Если не сбежишь, я освобожу твои руки.
Чонгук часто-часто кивает головой, зарабатывая довольный взгляд и ещё один сладкий поцелуй. Сбегать он не хочет. Пространство вокруг кружится и вертится, вызывая головокружение и дезориентацию. Единственная константа - ведьмак, оглаживающий его тело ладонями, льнущий ближе и постоянно целующий. Такой красивый. Такой напористый. Такой свой. Тэхён. Это имя бьётся пульсом и ложится на ритм сердца. Чонгук знает, что пьян, и из-за этого мысли разбегаются в стороны. Всё никак не удаётся понять, почему Тэхён - ведьма, и где они находятся. Огонь в камине такой яркий, а огни свечей плавают перед глазами. Ладони ложатся на чужие бёдра и скользят вниз. Между тканью шорт и началом гетр под ладонью голая горячая кожа. Чонгуку хочется куснуть. Хочется облизать метку от своих зубов и расстегнуть ширинку чужих шорт, чтобы добраться до самого главного.
- Тэхён, - в который раз зовёт он.
И опрокидывает парня на спину сразу же, как только его руки освобождают. Сползает вниз и воплощает желание в жизнь, спуская плотную ткань гетров вниз и кусая, облизывая, целуя горячую чувствительную кожу. Цепляется за ширинку и расстёгивает её, но тут же получает по пальцам и смотрит обиженно. Тэхён подаётся вперёд, сверкая глазами. Волосы магнитятся, шляпа на бок сбилась, а усмешка такая ехидная, что Чонгук тут же тянется вперёд и сцеловывает её, ощущая зарывшиеся в волосы на затылке пальцы.
- Не так быстро, крольчонок. Я хочу поиграть, - шепчет ведьмак и подталкивает его в плечи.
Когда Чонгук понимает, в какой позе оказывается, лицо начинает пылать. Дрожащими руками он стягивает с Тэхёна шорты вместе с нижним бельём. Обхватывает налитой член ладонью и начинает надрачивать, после обхватывая головку губами. Он честно старается отвлечься, вбирая член в рот и лаская его языком, мешая вкус черешни и естественной смазки на языке, однако не сдерживается, зажимается и тихо скулит, когда Тэхён раздвигает его ягодицы и проводит по сжавшемуся кольцу мышц влажными от смазки пальцами.
Поза «шестьдесят девять» смущает Чонгука до чёртиков. Постанывающий под ним из-за минета Тэхён находится в более выгодном положении. Наполовину одетый, к тому же. Чонгук же весь напоказ. И пусть мозги совершенно отказываются работать, где-то на периферии сознания стыдно. Стыдно за свои стоны. Стыдно за то, что бёдра сами приподнимаются вверх. Стыдно за стекающую с сочащегося члена смазку, нитками оседающую на чужой футболке, когда Тэхён начинает массировать анус, а после вставляет внутрь пальцы, начиная разрабатывать и попутно покрывать ягодицы поцелуями и лёгкими укусами, от которых дрожь по коже.
- Маленький милый кролик, - повторяет Тэхён на выдохе вместе с лёгким стоном, слегка подавая бёдрами вперёд и толкаясь в горячий рот.
Когда пальцы покидают нутро, Чонгук протестующе стонет и отрывается от облизывания чужого члена, приподнимаясь на руках и оборачиваясь. Однако как только он сталкивается взглядом с Тэхёном, облизывающим округлый конец пробки с каким-то белым помпоном на конце, живот поджимается и член дёргается. Ведьмак же поправляет шляпу на голове, оглаживает его по ягодице и подмигивает. Прохладное основание пробки упирается в мышцы ануса, и Чонгук громко выстанывает на одной ноте, опускаясь грудью вниз и невольно прижимаясь щекой к чужому члену, когда Тэхён проталкивает в него пробку целиком. Медленно, неторопливо, постепенно. Пробка самая обычная и не очень толстая, из-за чего совсем не больно, однако Чонгук запоздало понимает, что это был за пушистый помпон, что сейчас щекочет ягодицы и мошонку. Щёки начинают пылать сильнее.
- Сладкий кролик, - облизывается Тэхён, слегка вынимает пробку и проталкивает её внутрь.
Ему кажется, он может кончить просто от одного вида мягкого кроличьего хвоста между упругими ягодицами. От того, как Чонгук постанывает и прогибается в пояснице, подставляясь. От того, как трётся щекой и губами о его член, вновь беря в рот и начиная сосать. От того, что прямо перед лицом Тэхёна покачивается чужой налитой член, и рожица тыквы на его мятой футболке вся покрыта не желающими впитываться в ткань разводами и каплями смазки. От того, как откровенно ловит кайф пьяный и податливый Чонгук, явно не осознающий в полной мере происходящего, но так и напрашивающийся на член в своей постепенно начинающей хлюпать от обилия смазки заднице. Скулит, стонет, ёрзает и сосёт так жадно, что ещё чуть-чуть, и будет полный рот спермы.
- Иди ко мне, - зовёт Тэхён.
Чонгук слушается не сразу. Приходится вынуть пробку и вогнать её до упора, вырывая из чужой груди сладкий крик. У Чонгука колени трясутся и разъезжаются. Тэхён придерживает его, помогая развернуться к себе лицом, и прижимает вплотную, вжимаясь бедром между ног. Чонгуку только этого и надо. Он льнёт ближе, цепляется дрожащими пальцами за плечи и целует влажно, начиная несдержанно тереться членом. Тэхён мимоходом думает о том, что не нужно было в сок возбудитель подсыпать. Но кто же знал, что, даже находясь в пьяной полуотключке, Чонгук так отреагирует на него?
- Вот уж точно кролик, - шепчет ведьмак в чужие губы.
Скользнув ладонями по чужой спине, он спускается ими на ягодицы парня, крепко сжимая и поглаживая. Чонгук приподнимается, нависая над ним и целуя ещё более жадно. Кусается, лижется щенком и дышит сбито, прихватывая чужой язык губами и посасывая. Довести его до грани ничего не стоит, и Тэхён глушит чужие несдержанные стоны своими губами, начиная трахать парня пробкой сначала медленно и с оттягом, а после всё быстрее и грубее. До тех пор, пока искусственный мех хвоста не начинает слипаться от размазанной по нему смазки, а собственный член не начинает болезненно ныть. Только тогда Тэхён выдёргивает пробку и откидывает её в сторону, затаскивая Чонгука к себе на бёдра и притираясь членом между поджавшихся и тут же расслабившихся ягодиц. И громко грудно стонет, выгибаясь в пояснице, когда Чонгук сам насаживается на него, опираясь ладонями о грудную клетку, и начинает двигаться без всякой раскачки.
Сразу становится жарче, чем было. Испарина покрывает всё тело, и чёлка липнет к влажному лбу. Тэхён зачёсывает её пальцами и впивается в бедро Чонгука, упираясь пятками в матрас и толкаясь навстречу. Шлепки кожи о кожу кажутся такими громкими и пошлыми в тишине, разбавленной лишь сбитым загнанным дыханием и едва слышным скрипом постели. Это возбуждает только сильнее, и Тэхён рывком переворачивается, подминая Чонгука под себя и подхватывая его под коленями, врываясь в податливое тело.
- Хён, - задушено шепчет Чонгук, извиваясь под ним, дрожа всем телом. - Тэ-хён...
Такой сладкий, раскрасневшийся, податливый. Пьяный, дезориентированный, возбуждённый. Тэхён может делать с ним в таком состоянии что хочет. Это кружит голову и пьянит похлеще алкоголя. Однако разум напоминает о том, что утром макнэ вряд ли забудет всё подчистую, и приходится сдерживаться. Наклонившись, Тэхён сгребает горячее влажное от пота тело в крепкие объятия и жарко целует распухшие покрасневшие губы. Чонгук стонет, крепко сжимает своими ногами, скрещивая их у старшего за спиной, и прогибается в пояснице, подставляясь под сильные толчки.
- Мой, - едва слышно рычит Тэхён, приподнимаясь и заглядывая в подёрнутые пеленой возбуждения влажные глаза. - Ты мой, Чонгук.
- Твой, - эхом повторяет парень и льнёт ближе, кусая за нижнюю губу. - И ты мой, Тэхён.
В голове невольно всплывает прошлый Хэллоуин, и Тэхён усмехается. Взгляд цепляется за пробку с кроличьим потрёпанным хвостом, а ладони соскальзывают на чужие ягодицы и крепко сжимают. Последние толчки, и сперма вытекает из растянутых раскрытых мышц, конвульсивно сжимающихся вокруг вставленной наполовину головки. Пару раз медленно толкнувшись внутрь, Тэхён шумно выдыхает и крепче сжимает пальцы на чужом члене, размазывая ими стекающую из уретры сперму. Перехватывает осоловевший взгляд потемневших до черноты глаз и со смешком шлёпает дёрнувшегося и слабо простонавшего Чонгука по ягодицам.
- Даже не думай отключаться, - шепчет сладко и томно, зазывающе. - Эта ночь только началась.
***
Открыв глаза, Чонгук медленно моргает. Голова гудит, мозги отказываются работать, а тело будто и не принадлежит ему. Слабо простонав, парень кое-как переворачивается с живота на бок и хмурится, осматриваясь. Декорации. Его окружают декорации. Окно с тёмным фоном леса за ним, искусно сделанный камин с котлом, висящим внутри, и чучело чёрного кота. Шкаф вполне настоящий, а вот книг в нём на самом деле нет. Лишь висящее нарисованное полотно, создающее иллюзию. И свечи, стоящие на всех поверхностях, ненастоящие. Чонгук замечает тянущиеся от них и от камина провода, которые явно питают «огонь» электричеством. Единственное настоящее в этой комнате - огромная постель с чёрным шёлковым бельём, пропахшая потом, сексом и чем-то кисло-сладким, напоминающим вино или сок.
- Проснулся, крольчонок?
Дёрнувшись из-за голоса, прозвучавшего за спиной, Чонгук резко оборачивается. Тэхён сидит на второй половине постели и уплетает мармеладные котелки, политые разноцветным шоколадом. На нём только расстёгнутые шорты, в которых Чонгук может видеть полувставший член, из-за чего его щёки краснеют. Тэхён явно из душа, потому что от него пахнет сладким гелем, и его волосы влажные. Передёрнув плечами, Чонгук только хочет подвинуться к нему ближе, как замирает. Обрывочные воспоминания о ночи постепенно дополняются новыми кусочками информации, а между ягодиц парень вдруг ощущает нечто пушистое. Резко обернувшись и осмотрев себя через плечо, Чонгук видит уже знакомую пробку, вставленную в его несчастную, слегка онемевшую, истерзанную за ночь задницу. Вид пробки пробуждает ещё немного воспоминаний, и Чонгук вспыхивает ушами и утыкается лицом в подушку, жалобно постанывая и наугад пихая смеющегося Тэхёна в бедро.
- Ты трахнул меня фалоимитатором в виде морковки, хён!
- Заткнись, Чон Чонгукки. Ты стонал, выгибался и просил ещё. Твои претензии отклоняются. Хотя я всегда готов загладить вину.
Перевернув парня на спину, Тэхён нависает над ним и целует, оставляя на губах привкус шоколада с кислинкой мармелада, а после сползает поцелуями всё ниже и ниже, пока не упирается подбородком в начавший понемногу наливаться кровью член. Губы обхватывают бархатную головку, а уши, настроившись на волну, ловят каждый сладкий стон Чонгука, раздвинувшего согнутые в коленях ноги в стороны и зарывшегося пальцами в его волосы, подталкивая навстречу.
«Всё-таки заказать номер в тематическом лав-отеле было отличной идеей», - думает позже Тэхён.
Облизывается сытым котом, смакуя вкус спермы и шоколада на языке, и с широкой улыбкой вслушивается в мат пытающегося отмыться в душе Чонгука.
|End|
