Очаровательный Человек

Весь день у Джона ушёл на приготовления к вечеру у Мэннингов. Он окончательно возненавидел предстоящее мероприятие, заставившее его провести столько времени в своих покоях перед зеркалом. С костюмом всё было относительно просто. Отец приказал Джону надеть всё лучшее, что тот и сделал. Белые шёлковые чулки, стоимость которых составляла примерно месячную заработную плату какого-нибудь клерка, рубашка из тончайшей ткани, нежно-голубые кюлоты, камзол и кафтан, расшитые золотыми узорами, и чёрные туфли с блестящими серебряными пряжками. Со всем этим Лоуренс управился быстро. Намного тяжелее дела обстояли с прической. На неё Джон потратил большую часть времени. У него еле получилось завить волосы. Рэйчел, видя его мучения, вызвалась помочь, но её предложение было сразу же отклонено. Джон заплёл косу, завязал волосы атласной лентой и полностью покрыл их белой пудрой. В душе Лоуренс проклинал всю французскую моду, вынуждающую его на эти глупые приготовления. Гамильтона Джон видел только утром. Кашель его не был таким сухим и больше не раздирал его горло, как раньше. Самочувствие его с каждым днём становилось всё лучше и лучше. Заглянул к нему Лоуренс только перед самым уходом. Постучавшись в дверь и дождавшись ответа, Джон вошёл. Александр сидел в кровати и читал какую-то книгу, предложенную ему Лоуренсом. Когда мужчина зашёл в покои, Гамильтон поднял на него взгляд, и лицо его сразу переменилось. В глазах промелькнуло удивление, а спустя мгновение на губах заиграла улыбка. — Мы уже уходим, — произнёс Джон, держа руки за спиной и медленно подходя к Гамильтону, лежащему на кровати. — Ты как себя чувствуешь? Александр не сразу отозвался. Он во все глаза смотрел на Джона, разглядывая его с ног до головы. Лоуренс смутился от такого пристального внимания к своей персоне. — Всё хорошо, — наконец сказал Гамильтон и добавил, — Ты отлично выглядишь. — Очень на это надеюсь, — усмехнулся Джон. — Знал бы ты, чего мне это стоило. — Вероятно поэтому у тебя и минутки не нашлось, чтобы ко мне заглянуть, — с долей облегчения в голосе произнёс Александр. Гамильтон продолжил разглядывать Лоуренса, никак не пытаясь это скрыть, а тот, будто не замечая на себе внимательного взгляда, смотрел в окно, на происходящее снаружи — у дверей в поместье уже стояли карета и кучер, с которым беседовал Генри. — Твой наряд подходит к твоим глазам, — разрезал тишину задумчивый голос Гамильтона. — У мисс Мэннинг не останется другого выбора, кроме как влюбиться в тебя. Она будет в восторге. И вновь молчание. Джон смотрел в синие глаза Александра, взгляд которого также был сфокусирован на Лоуренсе. Прочистив горло, Джон произнёс: — Мне пора идти. Отец уже заждался, — он направился к двери. — Удачи, — кинул ему вслед Александр. Лоуренс покинул комнату, чувствуя, как его щёки предательски краснеют.

***

Вечер в поместье Мэннингов во всю набирал обороты. Ко входу подъезжали кареты, из которых выходили дамы в пышных платьях и мужчины в напудренных париках. Из дома доносились пленительные звуки музыки, а в окнах горели огни. Гости ещё прибывали, и Лоуренсы были одними из них. Выходя из кареты, Джон мысленно проклинал весь мир, предвкушая неимоверную скуку, на которую он обречён среди этих неудобных нарядов и вычурных причёсок. Отец что-то говорил ему о достойном поведении, но Джон не слушал. Эти лекции звучали уже в сотый раз, и Лоуренс прекрасно знал их наизусть. Джон нацепил на лицо доброжелательную улыбку и поставил себе цель сохранить её до самого конца мероприятия. «Хоть бы лицо не свело» — думал про себя Джон. Лоуренсы зашли внутрь, и там их, как и всех гостей, встречали хозяева дома. Мистера и миссис Мэннингов Джон прекрасно помнил, а те помнили его. Вроде бы ещё полгода назад они приходили на ужин, чтобы обсудить очередное совместное торговое дело. А совсем юная девушка, сейчас стоявшая рядом с ними… Джон не знал её в лицо, но прекрасно догадывался, кто стоит перед ним.  — Джон, — подал голос Фредерик Мэннинг, отец семейства, — позвольте представить Вам мою дочь Марту. Перед ним стояла невысокая девушка приятной внешности. У неё было бледное худое лицо с мягкими чертами, почти детскими. Глаза её были большими, чёрными, словно ночное небо, плотно затянутое тучами. Её тёмные волосы были заплетены в высокую причёску, а пара прядей была выпущена, и они свободно спадали на плечи. Она была похожа на одну из дам с картин Джорджа Ромни: нежная, невинная, светлая, но с некой печалью в глазах. Марта улыбалась, но что-то в выражении её было не так. Джон не мог понять, что именно. Лоуренс наклонился, взял её руку, поцеловал, улыбнулся и произнёс заранее приготовленные слова самым обаятельным голосом, на который только был способен:  — Очень рад нашей встрече, мисс Мэннинг. Я наслышан рассказами о Вашей красоте, но все они оказались неспособны описать и сотую её долю. Надеюсь, знакомство наше продолжится в добром ключе. Джон говорил это не с целью очаровать девушку, а лишь заставить отца думать, что ему не безразлична эта встреча. Джон готов был поспорить, что видел, как Марта на долю секунды закатила глаза и фыркнула во время его слов.  — Взаимно, мистер Лоуренс, — девушка сделал реверанс, придерживая юбку своего роскошного лазурного платья. — Я тоже слышала много хорошего о Вас и точно так же надеюсь, что это лишь небольшая часть Ваших настоящих качеств. Джон едва сдержался, чтобы не хмыкнуть.  — Позвольте мне провести вас к остальным гостям, — вызвалась миссис Мэннинг. Женщина привела их в обеденный зал и указала им места за столом. Генри сидел на противоположной от Джона стороне. В душе Лоуренс обрадовался, что не будет весь вечер слушать наставления от Генри, но внешне никак этого не показал. Одно место рядом с ним пока пустовало, а на другом сидела дама в возрасте, беседовавшая, как Джон догадался, со своим мужем. Свободных мест за столом осталось совсем немного, поэтому вскоре они должны были приступить к ужину. Лоуренс нетерпеливо стучал пальцами по своему колену, не имея никакого желания, чтобы этот вечер длился хоть на минуту больше положенного из-за опаздывающих гостей. Спустя полчаса все места были заняты, а на стуле рядом с Джоном расположилась сама виновница торжества. Неудивительно, что Лоуренса усадили рядом с Мартой. Весь этот вечер делался с одной целью — свести двух молодых людей, чтобы создать общее торговое дело. Джон в глубине души надеялся, что девушка окажется не слишком общительной, чтобы не усугублять его и так страдальческое положение. Вечер объявили открытым. Джентльмены и их дамы принялись наполнять свои тарелки разнообразными блюдами, которыми был заставлен обеденный стол. Тут было практически всё, что можно было вообразить: несколько видов мяса, поданные в разных вариациях, речная и морская рыба, устрицы, всевозможные гарниры, фрукты, овощи, даже десерты, украшенные красочными кремами и посыпками. И, конечно же, стол был заставлен бутылками с алкоголем разной крепости. Джон безумно хотел налить себе пару стаканов выдержанного виски и уснуть прямо здесь, за ужином, тем самым покинув неприятное ему общество. Но уважающий себя джентльмен не может себе такого позволить. А жаль.  — Мистер Лоуренс, Ваша тарелка пуста, — пролепетала у него под ухом Марта своим нежным голосом. — Неужели Вас совсем не устраивает еда?  — Извините, мисс Мэннинг, но у меня совершенно нет аппетита, — скучающим тоном ответил Джон, всем своим голосом пытаясь показать отсутствие заинтересованности в данном мероприятии, да и в Марте лично. Девушка поняла недоброжелательный настрой гостя и молча кивнула головой. Лоуренсу доставляло удовольствие то, что она не была глупа и навязчива. Попивая французское вино из бокала, Джон окинул комнату взглядом. Гостей было не так уж и много, всего-то человек двадцать. Вечер был совсем некрупных размеров, в противовес ожиданиям мужчины. Но, тем не менее, все присутствующие были одеты достойно, как будто пришли на большой приём у какого-нибудь графа. Дамы негласно соревновались высотой причёсок и пышностью платьев. У одной женщины с лицом, как у лисицы, причёска была больше её собственной головы. Джон мог только гадать о том, как у неё ещё шея не сломалась. Другая женщина с напудренными волосами была в платье кремового цвета с большим вытянутым каркасом под ним, из-за чего силуэт имел прямоугольную форму. Это веселило Лоуренса, потому что всё выглядело так, как будто дама пыталась спрятать под слоями юбок украденную ею картину. Глупую улыбку на лице Джона заметил Генри и бросил на сына строгий взгляд. Лицо Лоуренса-младшего приняло прежнее серьёзное выражение, и взгляд устремился в пустую тарелку. Марта больше не решалась заговорить с ним, почувствовав враждебность. Она что-то увлечённо рассказывала своей матери и смеялась. Джон даже не прислушивался к их разговору. Да и к остальным разговорам в зале. Абсолютно все переговаривались, шутили, ели, пили, и только Лоуренс чувствовал себя лишним. В голове его внезапно проскользнула мысль, что вчера вечером, когда Гамильтон принимал ванну, Джон чувствовал себя более комфортно, нежели за этим столом. Спустя некоторое время гости стали переходить из обеденного зала в другую комнату, из которой и доносилась музыка. Марта поднялась со своего места, стараясь придать каждому движению грацию, и обратилась к Джону:  — Мистер Лоуренс, раз у Вас нет желания есть, то, возможно, у Вас будет желание танцевать, — она слегка улыбнулась.  — Если это то, чего Вы желаете, то как я могу отказать? — Джон встал со стула и взял руку Марты в свою. Они прошли в большой зал, где играла музыка, а в центре танцевало несколько пар. Лоуренс и Мэннинг быстро присоединились к ним, попадая в ритм и синхронно двигаясь с остальными парами. Джон прекрасно знал движения. Вызубрил каждый шаг и каждый взмах руки ещё лет в двенадцать под строгим взглядом отца и нанятого им преподавателя. Эти занятия, как ни странно, были у Джона любимыми и теперь, всплывая в памяти, пробуждали теплейшие чувства в груди.  — Чем Вы занимаетесь, мистер Лоуренс? — спросила девушка, когда они находились рядом во время танца.  — Практикую право в конторе моего отца, мисс Мэннинг, — произнёс он, держа свою ладонь против её ладони.  — Прошу, зовите меня просто Мартой. Ни к чему эти условности!  — Тогда зовите меня просто Джоном, Марта.  — Хорошо, Джон, — кивнула девушка. — А у Вас есть какие-либо занятия помимо работы? Может, какие-то увлечения?  — Хоть свободного времени у меня полно, но я совсем не знаю, чем себя занять, — честно признался Лоуренс. — В основном я провожу свой досуг за книгами.  — Может, что-то ещё? Рисование, охота, музыка – что-нибудь из этого?  — Что ж, — вздохнул Джон, — я умею играть на скрипке, но успехи мои в этом деле невелики. Лоуренс как сейчас помнил, как отец силой тащил его на эти чёртовы музыкальные уроки, которые он терпеть не мог. Хоть его и научили играть на инструменте, но дело это он возненавидел всем сердцем и пожелал никогда больше не прикасаться к скрипке.  — О, я бы с радостью послушала, как Вы играете, — в глазах Марты загорелись искры.  — Спешу огорчить Вас, Марта, но музыкант из меня никудышный, — усмехнулся Джон. — Я совершенно не хочу травмировать Ваш нежный слух своей ужасной игрой, поэтому желание Ваше несбыточно.  — Не будьте таким скромным! Я уверена, что Вы скрываете за ней от меня ещё столько Ваших хороших качеств.  — Почему бы теперь Вам не рассказать мне о Ваших достоинствах? Мне кажется, о себе я сказал достаточно, а от Вас и слова не услышал. Марта немного удивилась, но, улыбнувшись, начала говорить:  — У нас, женщин, возможностей выражать себя намного меньше, нежели у вас, мужчин, — взгляд её потускнел, а лицо стало серьёзным. — Есть столько разных занятий, которые я хотела бы попробовать, но они, к сожалению, недоступны мне из-за моего положения…  — И какие же это занятия? — перебил её Джон, делая заинтересованный вид. Девушка слегка нахмурилась и произнесла:  — Их список безграничен. Вы будете смеяться, но раньше я мечтала плавать по морям и открывать новые земли. Я о многом мечтала. Если бы это было в моих силах, я бы попробовала себя во всём — была бы юристом, медиком, даже военным! Но, — вздохнула девушка, — всё, что мне остаётся на самом деле, это шить, ходить на балы и играть на фортепиано.  — Вы играете? — решил увести разговор в другое русло, потому что девушка заметно помрачнела.  — Да, мать научила меня, — подняла взгляд на него Марта. — Мне нравится это дело, в отличие от того же шитья.  — А шить, значит, не любите?  — Просто терпеть не могу! — засмеялась она. — Была бы моя воля, никогда бы к игле не притронулась. Я такая неуклюжая, что всё время укалываюсь. В последний раз после вышивания совсем пальцев не чувствовала! Лоуренс выдавил из себя улыбку. Во время танца Джон сдержанно вёл с Мартой короткие беседы, не проявляя особых эмоций и заинтересованности. Девушка едва не вытягивала из него слова. Она изо всех сил старалась заставить Лоуренса поддерживать разговор, задавая ему вопросы и прося поделиться своим мнением на определённые темы. Джону даже стало жалко смотреть на все её усилия. Спустя несколько танцев они оба устали. Щёки Марты покраснели, сам Джон прерывисто дышал, а в висках стучала кровь.  — Джон, как насчёт того, чтобы выйти на улицу и перевести дыхание? — произнесла Марта, выводя его из центра зала с танцующими парами.  — Я только за. Они оказались на заднем дворике, где стояла деревянная беседка, пара скамей под деревьями, с которых давно опала вся листва, и круглый столик со стульями. Марта, взяв Джона под руку, завела его в беседку. Мэннинг облокотилась обеими руками о края беседки, и мужчина последовал её примеру. Марта положила голову на свои руки и устремила взгляд в чёрное небо. Сегодня была ясная погода, поэтому у девушки была возможность разглядывать луну и звёзды. Она была похожа на ребёнка, мечтательно глядевшего на небеса.  — Красиво, — тихо произнесла Марта. Лоуренс лишь задумчиво промычал в ответ. Так они провели ещё пару минут, в полной тишине, глядя на звёзды. Вдруг девушка резко повернула голову в сторону Джона и спросила:  — Почему Вы так холодны ко мне? — в голосе звучала обида и непонимание.  — Что? — Джон удивлённо кинул взгляд в её сторону. Девушка выглядела чем-то озадаченной, а её большие чёрные глаза в упор смотрели на него.  — Вы ведь притворяетесь. Вы не такой. Я вижу, как вы буквально выдавливаете из себя язвительность. На самом деле Вы приятный человек, добрый, я чувствую это. И поэтому я не понимаю, почему... Почему Вы так усиленно показываете Ваше ко мне безразличие? Конечно, его отстранённость была прекрасно видна. Джон специально выставлял её напоказ, чтобы оттолкнуть Марту. Он хотел, чтобы девушка отчётливо понимала, что не представляет абсолютно никакого интереса для него. Лоуренс надеялся, что Мэннинг станет с ним скучно, и она попросит родителей найти ей жениха получше, которого хоть немного будет волновать её существование. Но Марта почему-то не оставляла ситуацию, а требовала ответов. За прошедший вечер Джон выяснил, что юная Мэннинг рассудительная, понимающая девушка, а поэтому решил говорить прямо и открыто:  — Марта, думаю, Вы сами понимаете, что наши родители хотят нас женить и тем самым обратить наш брак в предлог для объединения торговли, — девушка кивнула головой. Конечно же она знала, а как иначе. — Простите, но для меня брак по расчёту — это гнусная вещь, которая только портит жизнь обоим людям. Марта выпрямилась и сцепила руки в замок. Взгляд её был отведён в сторону.  — Я знаю, что родители хотят нашей свадьбы, и я тоже не имею никакого желания выходить замуж за нелюбимого человека, — девушка закусила губу и сделала продолжительную паузу. — Но почему Вы не хотите даже узнать меня поближе, а сразу возводите стены? Джон молчал. Возможно, Марта хотела познакомится с ним не только из-за наказов родителей. Сам Лоуренс был изначально настроен враждебно по отношению к ней, обрывая такую возможность. Джон даже не мог предположить, почему это так сильно оскорбляло девушку.  — Наверное, всё дело во мне, — продолжила Мэннинг, говоря это даже не Лоуренсу, а самой себе. Потом она быстро повернулась в сторону мужчины, обращаясь на этот раз к нему, — Я Вам неприятна? Взгляд её был тусклым, по нему нельзя было ничего прочитать. Но выражение её лица выражало слабо проглядывающуюся печаль. В голубом свете луны кожа её приобрела бледно-голубоватый оттенок, близкий к цвету ее платья. Джон мог назвать Марту красивой девушкой. Он правда считал её таковой. Наверное, одной из самых симпатичных девушек, которых он видел в своей жизни. Ко всему этому она была умна и интересна. Для любого другого мужчины она показалась бы чуть ли не идеальной партией. Джон прекрасно осознавал все её качества, но он не мог быть с Мартой.  — Нет, что Вы, — стал успокаивать её Лоуренс. — Марта, дело совсем не в Вас. Дело во мне.  — О, — лицо девушки вмиг переменилось. Она стала медленно расхаживать по беседке, прижав сложенные руки к подбородку и глядя в пол. Брови её были нахмурены, она усиленно о чём-то размышляла. Джону аж не по себе стало от такого поведения мисс Мэннинг. Вдруг она резко отняла руки от лица и подошла совсем близко к Лоуренсу. Улыбаясь, она произнесла: — Я всё понимаю. У Вас уже есть возлюбленная. Джон чуть не подавился. Возлюбленной у него, очевидно, не было. Причина его отказа имела совершенно другой характер, знать о котором девушке не следует. Лоуренс не собирался посвящать Мэннинг в его личные проблемы, поэтому решил оставить всё так, как есть. Пусть она думает, что у него есть другая девушка. Так будет проще.  — Да, — кивнул головой Джон. — Вы абсолютно правы. Лицо Марты сразу засияло. Она весело хлопнула в ладоши и даже подпрыгнула. Лоуренса рассмешила столь бурная реакция девушки.  — О, Джон, я так за Вас рада! Вы можете рассказать о ней? Ой, — Марта быстро встряхнула головой, — извините меня, это совсем меня не касается. Лоуренс облегчённо вздохнул про себя, обрадовавшись, что ему не придётся на ходу придумывать ещё и свою несуществующую возлюбленную.  — Хорошо, — наконец успокоилась Марта, — я скажу своему отцу, что мы с Вами совсем разные люди и не подходим друг другу. Я никому не буду говорить о Вашей возлюбленной. — Вам кажется, что это весомая причина? — его брови сдвинулись к переносице. — Я не считаю, что одной такой фразы хватит, чтобы убедить Ваших родителей отказаться от выгодной для них торговой сделки. — О, об этом не переживайте, — отмахнулась девушка. — Отец принимает каждое моё решение и выбор, уж поверьте. Если бы это было не так, то я уже года четыре была бы замужней женщиной с кучкой детишек. Всё будет в порядке, он обязательно меня послушает. Джон удивлённо хлопал глазами, не в силах осознать реальность, в которой существует Марта. В его мире едва ли есть такое понятие как "собственный выбор". А здесь она, совсем юная девушка, самостоятельно принимает решения, к которым прислушиваются, чувства которой являются главным фактором, что ставят выше денег и статуса. Лоуренс с трудом мог себе это представить.  — Я очень благодарен Вам за помощь, — Джон слегка поклонился Мэннинг, всё ещё пытаясь выйти из транса.  — Ну что Вы, это самое малое, что я могу для Вас сделать, — Марта по-настоящему радовалась в один момент, но уже в следующий лицо девушки стало серьёзным, — Однако я должна сказать, Джон, что Вы очень приятный человек. Общение с Вами доставляет мне большое удовольствие, поэтому я была бы неимоверно рада, если Вы согласитесь быть моим другом. Я не прошу ничего больше, только дружбу, — девушка протянула руку Джону. Джон подарил ей ответную улыбку и аккуратно пожал крохотную, в сравнении с его, руку.  — Мне тоже будет очень приятно иметь такого друга, как Вы, Марта.  — Но только, Джон, — Мэннинг подняла вверх указательный палец, привлекая внимание, — пожалуйста, не ведите себя больше так холодно со мной. Я хочу, чтобы Вы общались со мной, как с любым другим человеком. Лоуренс усмехнулся.  — Конечно, Марта, я постараюсь выполнить эту просьбу. Взгляд девушки потеплел. Похоже, ей действительно надо было услышать эти слова.  — Хорошо, думаю, нам следует вернуться к остальным гостям. Нас наверняка уже ищут, — произнесла Мэннинг, и они вместе последовали обратно в дом. Вечер уже подходил к концу, поэтому много времени вместе Джон и Марта провести не смогли. Лоуренса определённо устраивало его положение. Девушка расскажет своему отцу, что она не видит в нём своего будущего мужа, и мистер Мэннинг не посмеет противиться, ведь он не сможет выдать свою единственную дочь за не пойми кого. Генри отстанет от него по поводу женитьбы, и Джон наконец вздохнёт полной грудью. Конечно, старший Лоуренс может злиться и отчитывать сына после этого, но со временем всё утихнет. Удача определённо была на стороне Джона. Когда они с отцом ехали обратно домой в карете, Генри не удержался и спросил сына о прошедшем вечере, а в частности о Марте.  — Я думаю, что совсем ей не понравился, отец. Она очень придирчивая юная леди. Джон постарался придать своему голосу нотки грусти, словно его сильно омрачал отказ. Генри сказал что-то в поддержку Джона, и на этом их разговор был окончен. Всё прошло не так уж плохо.