Под тонной льда

Ранний май. Воскресенье. Я коротаю свой единственный выходной у дедушки на даче, на раскалённой крыше. Проворный луч солнца нагло пробрался мне прямо в лицо, из-за чего все буквы перед моими глазами предательски расплылись. Представь себе, дорогой читатель, я читаю! И не очередной фанфик, как ты мог грешным образом подумать, а великую классику. Возможно, из моих уст это прозвучало довольно гордо, но так и есть... я горда собой! Последнее время мне приходилось читать лишь параграфы по истории и биологии, до литературы дело не доходило: наша учительница взяла больничный, а желания читать в необязательном порядке у меня, к сожалению, не было. Заботливый дедушка принёс мне на крышу огромную миску аппетитной жимолости, и я набросилась на неё, как тигр на добычу. Обожаю эту ягоду с детства. Но употреблять её предпочитаю без вкусных добавок. Сладкий вкус сливок или сахара заполоняет всю прелесть ягоды, которая заключается в нежной горечи с ноткой кислинки. Перевернув очередную страницу всем известного романа Шолохова «Тихий Дон», засовываю горсть синих ягод в рот и слизываю с кончика пальца стекающий красный сок. Как же мне жалко Аксинью и других женщин, живших в то время. Я, конечно, понимаю, что сотню лет назад главой семейства был мужчина, но какое право он имел поднимать на женщину руку? Меня всегда терзал данный вопрос. Бить женщину для меня является проявлением слабости, что сто лет назад, что сейчас. Перед глазами снова появился математик. Мы сблизились с учителем за эти два месяца. Во-первых, нам с Юлькой посчастливилось узнать, что Павел Вениаминович неравнодушен к футболу, а это была целая тема для разговора перед его уроком. Учитель, правда, разговаривал с неохотой, но заинтересованный огонёк ярким пламенем горел в его глазах. - Ничего ты не понимаешь, Даша, - активно спорил учитель, - «Зенит» намного сильнее «Спартака». Сказать, что я сильно разбираюсь в футболе, было было ложью, но мне, действительно, симпатичен данный вид спорта. А больше всего мне нравилось слушать математика, который увлекался своими рассказами про знаменитых футболистов и футбольные клубы. В такие минуты его речь преображалась: становилась живой и интересной. Мои одноклассники, к сожалению, не приняли математика за «своего», а учитель и не пытался исправить положение. После звонка на урок он сразу же надевал на лицо холодную маску и закрывался от внешнего мира. Но учителем он был отличным. Павел Вениаминович, действительно, переживал за наши знания по его предмету и показывал всё буквально на пальцах, так что материал не понимал лишь тот, кто и не желал его понять. *** - Пономарёва! - кто-то дотронулся до моего плеча, - Даша! Передо мной стоял Павел Вениаминович и прожигал недовольным взглядом. До меня долетел с задних парт тихий смешок. Я не виновата, что не спала целую ночь! - Простите, - прохрипела я и зевнула в руку. - Выйди вон из класса! - взревел учитель. Мне стало очень страшно! Таким его ещё не видел никто. Медленно встала со стула, дабы ещё немного позлить разъяренного Павлика, и на ватных ногах поплелась в коридор. Между прочим, сегодня мне не довелось провести ночь в тёпленькой кроватке из-за этой истерички в облике учителя математики... Всю ночь в режиме нон-стоп я готовила презентацию на семинар для своего педагога. В 4 утра я с ужасом поняла, что Павлик нашёл светлую душу и вцепился в неё мертвой хваткой, проще говоря, использовал. Все разговоры про футбол нужны были для того, что задобрить наивную ученицу. К моменту, когда презентация была готова, в моей голове промелькнула мыслишка не сохранить файл, но это означало бы полное отсутствие мозга в моей черепной коробке. Не переживай, Даша, тебе это зачтется. Когда математик сладко дрых этой ночью, ты очищалась от грехов. - Пономарёва, положи телефон на место! - раздался голос за моей спиной, прежде чем я потянулась к дверной ручке. Во мне что-то разорвалось после его слов: то ли тормоза, то ли инстинкт самосохранения... Я с таким грохотом долбанула свой телефон о парту, что математик вздрогнул. Через секунду с такой же силой за мной захлопнулась дверь. *** Ожидание звонка с урока далось моему сердечко мучительно. Виделось мне, что Павлик вызовет родителей, что расскажет директору о моих злодеяниях, но больше всего я боялась, что он разочаровался в Даше Пономарёвой навсегда. Так или иначе никто не мог в классе похвастаться такими близкими отношениями с Павликом, как мы с Юлей. Мы довольно часто помогали ему в организационных моментах с его классным руководством, разговаривали с ним на переменах, иногда он даже улыбался нам, проходя мимо нас по школьному коридору. Математик часто обращался ко мне за помощью в компьютере. Интересно, сколько ему лет, что бы он так плохо ладил с техникой? Ни в одной социальной сети мы не нашли его. Нам пришлось немалое пройти, чтобы узнать его фамилию... Чтобы узнать его дату рождения, я чувствовала, нам придётся прыгнуть выше головы, но в данный момент у меня не было на это сил. - Даша, зайди ко мне! - после звонка послышался строгий голос. Мы были в классе одни. Неприятный холодок пробежал по моей спине, а руки покрылись мурашками... - Прости меня, Даша! - невнятно проговорил учитель. В эту же минуты в меня попала молния. Пульс зашкаливал, а дыхание сбилось, как после первой смены на льду. - Ты не ослышалась, - заметив моё замешательство, прошептал математик. Его рука легла на моё плечо. О, Боги! Что он делает? - Что Вы делаете? - вслух произнесла свои мысли, не веря в происходящее. Это напоминало мне сон... Наверное, я ещё сплю, а математик, так и не разбудил меня. Его холодные пальцы проникли мне под блузку и начали выводить узоры. - Что ты делаешь со мной? - прошептал учитель и прикоснулся губами к горячей шее. - Я? - стон вырвался наружу. Павел Вениаминович продолжил издеваться надо мной, спустившись от шеи к груди. Я схватила его за голову и щекой прижалась к его волосам. Мне в нос ударил аромат горького шоколада, и на лице моём невольно появилась улыбка. - Ты чего улыбаешься? - удивился учитель, оказавшись на уровне моего лица. Его серые глаза, как ни странно, напоминали мне лаву, в которой я медленно плавилась. Не успела ответить на его вопрос: Павлик схватил меня за талию и прижался к моим губам. Мои руки невольно оказались у него за шеей, сцепившись в замок. Губы математика были настолько мягкие и нежные, что я сравнила их с зефиром со сливочным вкусом. Я подчинялась им каждой частицей своего тела. Они умело управляли мной. - Зачем ты такая красивая, Пономарева? - отстранившись, выдохнул математик. Его жаркое дыхание опалило мои губы, и я, схватив его за воротник белоснежной рубашки, потянула на себя. - Ты не перестаёшь меня удивлять, Пономарева, - хищно улыбнулся учитель и провёл рукой по моему бедру. Я почувствовала внутри себя тысячи бабочек, которые хотели вырваться наружу. Как же мне были приятны его прикосновения! Как же меня сводили с ума его нежные губы! Как же мне нравилось перебирать пальчиками его волосы! Окончательно осмелев, мои пальцы пробрались под рубашку и стали ощущать жар сильной спины. - Пономарёва, - возбуждённо прошептал математик и затерялся в моих волосах. - Громов, - в тон ему отозвалась я. Учитель подвёл меня к своему столу и опустил на него, приподняв за ягодицы... Он прижался ко мне всем телом, обвив руками талию. И я почувствовала, как математик жаждет меня...