Зло как естественная сила

Когда Тсунаёши-кун пришёл домой, он не нашёл внутри родителей — похоже, они ушли куда-то, однако когда зашёл на кухню, он нашёл тому подтверждение — там, за столом, сидел Реборн и отпивал чаю из аккуратной фарфоровой чашки. Неудивительно, что он здесь, ведь он не появлялся нигде, кроме комнаты Тсунаёши, когда в доме были его родители. Тем не менее, это было довольно странно, потому что обычно демон ждал Тсуну в его комнате — он откровенно забавлялся там, чиня бесчинства и чувствуя себя, как дома. Ему явно нравилось проводить время там, выпивая, устраивая бардак, разлёживаясь на его кровати или обрушивая книги с книжных полок, дабы найти нечто интересное. Тсуна ни разу не пытался выгнать его из своей комнаты, и демон имел все основания считать это место своим маленьким укромным уголком. — Воу, что заставило тебя выползти из кровати? — спросил Тсунаёши, усаживаясь за стол и глядя на него удивлёнными глазами. Удивление его не было безосновательным — когда Тсуна уходил в школу, Реборн с похмелья перебрался на кровать, окопался в недрах пушистого одеяла и зарылся лицом в его подушки. Из-под всей этой массы были видны только растрёпанные чёрные волосы, он простонал что-то про то, что ему очень плохо, и Тсунаёши, отметив, что сейчас тот больше похож на его милого домашнего питомца, отправился в школу, страшась расправы от Хибари-сана. — О, мне хотелось поговорить с тобой, — по его тону уже было понятно, что Тсунаёши будут отчитывать. И вправду, репетитор сказал ему, что недоволен им. Тсуна использует человеческие методы в борьбе с тёмными силами и недругами, а любые человеческие методы сопряжены с одолжениями: то он позаимствует силу у зверобоя, то у тёмного места, богатого магическими силами, то у повелителя Тьмы. Но Тсуна и сам может стать повелителем, ему нужно научиться использовать собственные силы. Таким образом, Реборн впервые принял на себя роль учителя. Он просто пытался выполнить то, зачем пришёл сюда, но через две недели тренировок Тсунаёши стало скучно настолько, что он взялся предлагать авантюры. Реборн заставлял его медитировать и концентрироваться на вселенной. Тсуна отметил, что он, медитирующий и концентрирующийся на вселенной, очень похож на пьяного Реборна, и это вовсе не к добру. За всю его жизнь, прошедшую в обучении оккультным искусствам, единственное наиболее медитативное занятие — собирание трав, и в этом деле лучшим помощником ему был дедушка. А больше всего он любил практику с тёмными духами — здесь ему помогала мать. Так что занятия медитацией ему не очень понравились. — Но ты должен сначала научиться этому, а потом переходить к чему-то более серьёзному, — только и говорил Реборн, видя его возмущение. Тсуна был человеком не слишком удачливым, очень часто попадающим в различные неприятности, и когда Реборн появился в его жизни, он заметил, что число неприятностей увеличилось вдвое, как будто они умножали невезучесть друг друга. Так, за какие-то три недели, что они провели вместе, Реборн превратил всех людей из школы Тсунаёши в своих марионеток, они побывали в Саду девичьих грёз, напоролись на мамулю в одном из ночных неприличных клубов Амстердама, в итоге бежали, заблудились и чуть не умерли от голода и холода, пока демон не вспомнил, что он демон и может телепортировать их обоих обратно в комнату. И таких ситуаций было много, но Тсунаёши заметил, что, если ты не один, это весело! В скором времени, у мафиози появилось постоянное желание куда-нибудь с ним сходить и попасть в очередную передрягу. — Да ладно тебе, это будет круто, — неся предчувствующего нечто неладное Реборна, говорил Тсунаёши, когда пробегал мимо кухни, в которой сидели его родители. Они как раз читали свежие новости о том, что какой-то маньяк убил доктора, и хотели оставить своего сына с его ненаглядным демоном, с которым он постоянно шарахается по подозрительным местам, дома, но тот слишком скоро от них удрал. Мать стояла за спиной у сидящего на стуле и читающего газету мужа, и недовольно покачала головой — на лице сына было ясно написано, что задумал он пойти в недоброе место. Вместе с этим сукиным сыном! Конечно, нельзя было говорить так о создании Самого Дьявола, но этот демон выводил её из себя! Её сын никогда не отличался особой осторожностью с выбором мест, куда направит свои стопы, он даже если просто в школу ходил, всё равно собирал кучу неприятностей, хоть из дома не выпускай. То он натравит маленьких, но надоедливых низших злых духов на учителей, что ставят ему двойки, то гадает одноклассницам на любовь на магическом шаре, когда шар — плафон от светильника, а любовные гадания с точки зрения магии — полный бред. Однажды он привёл армию проституток с того света, и школу закрыли на карантин! Но с появлением этого демона он стал попадать из одной дерьмовой ситуации в ещё более дерьмовую. До появления Реборна в его жизни Нана-сан была уверена, что её сын просто не способен стать ещё более невезучим! Женщина долгое время горестно думала об этом, но потом снова обратила внимание на статью, что читал её муж. Она обняла самого дорогого человека за плечи, стоя сзади, и издала короткий ехидный смешок. — Какая карта, по-твоему, самая опасная? — М? — мужчина улыбнулся. Он поднял голову, в то время как его супруга опустила её, и через мгновение их губы соприкоснулись в коротком поцелуе. — Какая карта самая опасная? — поднял бровь мужчина, усмехнувшись. — «Проститутка». — Королева Мари? * * * Как-то раз Реборн обмолвился, что никогда не видел своими глазами город колдунов — так называемый «Город королевы Мари» — и Тсунаёши решил показать ему его. Конечно, демон подозревал, что ученик просто не хочет медитировать, но всё равно изображал, как будто в детской форме не может сопротивляться ношению на руках. Он был довольно легкомысленным демоном, потому и не мог быть кем-то, стремящимся учить во что бы то не стало. В общем, так они и оказались в лодке посреди океана. Может, и не посреди, но плыли они действительно долго. Реборн чувствовал, что что-то не так, уже тогда, когда они оказались далеко от берега, но когда прошло много часов, а непроглядный туман стелился как будто по поверхности стоячих чёрных вод, он почувствовал настоящую тревогу. Тсуна всё грёб вёслами без всякой спешки, словно на самом деле шёл по земле в кромешной темноте, пробуя каждый шаг, нащупывая заветное местечко, что откроет дверь в белесой стене тумана. Сам демон чувствовал слабые нотки магии, что сокрыта в тумане, это некое специальное заклинание, вселяющее в душу беспокойство и недоверие. — Что с этим воздухом? — нахмурился демон, глядя по сторонам, но взгляду его, к сожалению, было совершенно не за что зацепиться. Они потонули если не в воде, то в подозрительном тумане. Реборн выглянул за борт лодки, чтобы посмотреть в воду, но, к его удивлению, перед ним не было его отражения — перед глазами была практически сплошная чернильная гладь вод. — М? — Тсуна обернулся на него. — Это защитный туман, охраняющий архипелаг, на котором расположена территория города. Воды здесь черны, а туман бел, практически как снег. Туман здесь особенный — он влияет на разум, заставляя чувствовать отвратительную гамму чувств и эмоций. Многие заблудившиеся в этих водах путники либо поубивали друг друга, либо покончили с собой, охваченные безумием. Благодаря данной системе безопасности, у простого человека практически нет шансов увидеть город колдунов. Да и если простой человек попадёт в город, а затем выяснится, что он — не колдун, его, скорее всего, убьют на месте. Такая политика у этого места. — Куда ты меня притащил? — поёжился Реборн, обняв себя за плечи. — Море Дьявола, — усмехнулся Тсунаёши. — Воды около Города королевы Мари — самые спокойные в Бермудском треугольнике. Стоячая вода — один из признаков того, что мы находимся в радиусе территории города колдунов. И чем чернее вода, тем мы ближе к «Птичьему берегу». — «Птичьему берегу»? — О, это главная пристань города. Она называется так, потому что из-под воды выглядывают круглые фонари, а на них сидят белые статуи птиц. Вода там цвета чернил, а если взять её в руки и пролить её, струи будут прозрачными. Отправляться к ней нужно на обычной лодке, и чем проще она, тем легче будет путь. Не рекомендуется использовать магию. Вдобавок ко всему, это невозможно — в районе моря Дьявола невозможно точно скоординировать магию перемещения. Когда Реборн втихомолку подумывал о том, чтобы отправиться вплавь подальше от ненормального ученика, впереди показался очень странный силуэт. Это точно не могло являться чьей-то ещё лодкой с человеком на борту, силуэт был тонким и изящным. Тсунаёши всё грёб вперёд, и по мере приближения сердце демона ёкнуло. То был силуэт огромной птицы. Она сидела на круглом белом шаре, крепко вцепившись в него лапами и широко расправив два больших крыла. Они казались тонкими, но когда лодка проплывала мимо, можно было видеть, что то были два широких, мощных крыла. Эту скульптуру нельзя было сравнить с жутко прекрасными статуями дворца Сатаны, от которых на душе становилось противно и неуютно. Наоборот, они казались спасительным кругом, сиянием райских огней в царстве полутеней. Когда они проплыли, лодка прошла меж двумя такими птицами, и фонари, в которые они вцепились, не горели. Далее они проплыли весьма приличное расстояние (такое, что начинало казаться, будто эти птицы застыли посреди океана совсем одни), пока впереди не показалась полоса ярких огней. — Мы прибыли? — удивлённо встрепенулся Реборн, уже потерявший всякую надежду куда-либо приплыть. Тсуна кивнул: — Мы прошли рубеж. Задумавшись над этими словами, Реборн осознал, что давящее ощущение, что он постоянно чувствовал по пути сюда, как будто спало с плеч. Они действительно словно прошли чрез невидимые ворота ровно тогда, когда проплыли мимо тех двух птиц. Глядя на него с улыбкой, Тсуна произнёс: — Если проплыть не между тех птиц, а, например, обогнуть их, можно попрощаться со всякой надеждой доплыть до города. Эту входную группу называют «райские ворота». Как и говорил Тсунаёши, когда они подплыли, их встретили огромные птицы на горящих фонарях: одни чинно восседали на мраморных ограждениях, другие как будто парили над чернильной гладью вод, а от некоторых из них были видны одни лишь крылья — тела их были либо полностью, либо частично утоплены в воде, а из-под воды горел слабый свет от утопленных в ней фонарей, за счёт чего создавалось впечатление пылающей воды. Действительно завораживающее место. Глядя на это, Реборн решил, что подумал бы, что попал в мир иной, если бы был смертным. Это место выглядело неземным! Когда выбрался из лодки, Тсунаёши ловко привязал её к мраморным оградам пристани. Реборн, глядя на это, как-то поморщился, и в душе его шевельнулось фантомное чувство вины. — Не украдут ли эту лодку здесь? — спросил он, сложив руки на груди и чуть наклонившись к возящемуся с узлами Тсунаёши, что нагнулся над ними. — Если её не украдут здесь, я посчитаю это за чудо. — Но разве мы не должны вернуть её старику, у которого арендовали? Тсуна посмотрел на него широко раскрытыми глазами, и даже концы верёвки сползли с его застывших ладоней. Реборн нахмурил брови, потому что по одному только взгляду ученика, по его открытому в изумлении рту было видно — этот бессовестный человек и не думал об этом, пока он не сказал. — Реборн… — как будто громом поражённый, произнёс Тсунаёши. — Неужели, проплыв пол-океана на этой лодке, ты ещё не понял, что её никто и не собирается возвращать? Конечно, он был демоном, который насылал несчастья на род человеческий в течение тысячелетий, но сейчас он прямо-таки злился на своего ученика за подобную халатность к чужой вещи. Человек получает необходимый ему для жизни заработок за счёт сдачи лодок напрокат, а это аморальное чудовище даже и не собирается прикладывать хотя бы частичку усилий для возвращения её восвояси. Да, он заплатил за неё, но, не вернув её обратно, он совершает кражу! Но самое главное, он ведь не ребёнок и отлично понимает всю подлость своего поступка, однако относится к его свершению, как к само собой разумеющемуся! Воистину, то, что и должно быть присуще настоящему Сатане — у этих уродов на роду написано быть сущими мудаками. — А ты уже подумал, на чём будешь возвращаться обратно? — ворчал злющий репетитор. — Пф, так же, как эту лодку украдут у нас, мы украдём её у кого-нибудь, когда будем возвращаться обратно. Это заявление было просто возмутительно, но демон решил больше не высказываться по этому поводу — всё-таки, было бы очень странно, если б тот, кто следил за распространением чумы по всему земному шару, учил кого-то тому, как правильно жить. — Город воров какой-то, — только и буркнул демон. Вскоре, тот и вовсе решил забыть об этом маленьком недоразумении. В самом деле, это не первый и не последний безответственный поступок Тсунаёши-куна. Так как он был тёмным созданием, ему очень сложно быть суеверным, но Реборн всегда опасался таких редких мест на Земле, как этот город — ему всегда казалось, что произойдёт нечто ужасное, стоит его стопам коснуться этих земель. Сейчас же это был не просто он, с ним ведь ещё был Тсунаёши, который сам по себе не отличался особенной удачей и бесконфликтностью, а когда вместе, они загадочным образом приумножают неудачу друг друга. По идее, должно произойти что-то ужасное! На основании этих бесхитростных логических заключений Реборн долго волновался, что произойдёт что-то нехорошее и, в общем-то, пора бы ему спасаться бегством. Всё-таки, он не хочет оказаться пьяным в подвале сексшопа, как в тот раз, когда они с Тсунаёши зашли в магазин за свежими свечами. Он ещё удивился, почему они идут за свечами именно в сексшоп, и тот ему ответил, что в городе больше нигде подходящих ему свечей не найти. У каждого демона своя техника призыва, включающая в себя свою атрибутику, время, место, и Реборн тихо радовался, что в его призыве нигде не участвуют свечи — всё-таки, быть призванным с помощью свеч из сексшопа по какой-то совершенно нелепой причине не очень-то приятно. Хотя, казалось бы, свечи они же ведь и в Африке свечи, кого должно волновать, где конкретно они были куплены: в магазине оккультных материалов, в универмаге или же в сексшопе? Реборн не был прямо знатоком всех без исключения магических приёмов людей, ведь он был демоном и у него, в конце концов, были свои фокусы, и даже Тсуна мог с лёгкостью его здесь перещеголять, однако вопрос о покупке свечей где-то и нигде больше волновал не только его, но и Тсунаёши. Что касается того, как они оказались по пьяни в подвале того самого сексшопа, так это не «они» были пьяны, а только Реборн — Тсуна был абсолютно трезв! Задумчиво бредя по мощёным улицам города колдунов, он подумал, что если такой опытный в этом деле человек, как Тсунаёши, готов тащиться в центр города к пока ещё единственному сексшопу для того, чтобы приобрести там именно эти свечи, их выбор действительно влияет на результат призыва. Подумав немного об этом, он снова обрадовался, что в его ритуале призыва не присутствуют свечи. Но прошёл час, а ничего криминального так и не произошло. Он был почти уверен, что в момент, когда маленький Тсунаёши сделал свои первые шаги, в запретном лесу умерло что-то большое и значительное, поэтому то, что в подобном месте с ними ничего не произошло уже с первых минут прибытия, было довольно странно. Но демон в любом случае решил просто не забивать себе этим голову. Если постоянно думать о Тсунаёши-куне, можно и вере в Господа Бога научиться, а демон категорически не желал себе такого счастья. Они катались на пони, выпили по чашке кофе в одном из многих кафе города под оживлённые рассказы Тсунаёши о каких-то своих приключениях, постреляли в тире по мишеням из тёмных дымчатых духов. Реборн с улыбкой на губах слушал разные истории из жизни ученика, а когда они вместе запустили в небо пару фонарей, горящих фиолетовым огнём, в чернильное небо, демон почувствовал, как тревога его вконец отступила. Всё-таки, перед ним был совершенно неизвестный ему город с историей в несколько сот лет, в который его нога ни разу не ступала, а таких мест на все Земле можно по пальцам пересчитать! Он ведь единственное, где не был, так это в центре Антарктиды, потому что там холодно да и Реборн ничего там не забыл, в Атлантиде по личным причинам и ещё кое-где. Раз уж он оказался в месте, земли которого и носком туфли поклялся не касаться, нужно просто наслаждаться новыми ощущениями. Город весь пылал, он был красив, и народу было тьма, а Тсуна всё рассказывал ему всякие разности из истории этого города. Основан он был в конце Среднего Средневековья, что отразилось на общем архитектурном облике города, и с самого основания им правила могущественная колдунья, которой выпала карта «проститутки». Не так много известно о биографии правительницы, так что все называли её «Королева Мари» или «Её Величество Мари», но трудно сказать, настоящее это её имя или нет. Могущественные колдуны могут жить по несколько сот лет и не меняться во внешности, и обычно у каждого колдуна, кроме владения всеми подручными техниками и знаниями, была какая-то своя стезя, в которой они особенно хороши. Например, для Тсуны это была борьба и в целом работа с тёмными духами, для Джотто — практика использования трав. Из-за того, что один был хорош в одном деле, другой – в ином, колдуны часто обращались к друг к другу за помощью, естественно, не забесплатно. У вечно молодой Королевы Мари это были предсказания, видение будущего с помощью гадальных карт и других магических приспособлений. Сама по себе карта «Проститутка» была довольно редкой, но хозяйки её, в принципе, действительно выделялись склонностью к различным операциям со временем. Карта Тсунаёши «Мафиози», например, была одной из самых часто встречаемых, и Тсуна, в общем, не был слишком оригинальным в этом плане. «Проститутки» обычно были умны и склонны к хитрым путям, к анализу ситуаций, и то, что они так редки, возможно, было великим счастьем. Не удивительно, что такой человек несколько сот лет управляет подобным местом. Они просто гуляли по городу, когда взгляд Тсунаёши наткнулся на один из множества ларьков. Он подошёл и присмотрелся, а Реборн — за ним следом. — Ты увидел что-то интересное? — спросил демон, с интересом глядя на усмехающегося Тсунаёши, который, в свою очередь, глядел на ряды свеч. Свечи были разных цветов, и их было много, они все были просты по форме — просто окрашенные восковые цилиндры, большие и маленькие. Их форма не могла похвастаться причудливостью, среди них не было ни одной с завитками или винтами, как те, что они недавно видели в супермаркете, когда их двоих Нана-сан послала за продуктами. Тсуна ткнул пальцем в свечи на прилавке: — Гляди, среди них нет ни одной розовой. — Это плохо? — поднял бровь Реборн, которому не было нужды так хорошо разбираться в магических искусствах людей, как Тсуна. — Это хорошо! — смеясь, воскликнул Тсунаёши. — Розовые свечи продают только шарлатаны, ведь все колдуны отлично знают, что свечи этого цвета не используются в магии. — Но я, помнится, видел, как ты с помощью розовых свеч совершал приворот возлюбленных для своих одноклассниц вместе с ними в подвале школы. — Ты что, следишь за мной? — насупился Тсунаёши, в шутку слегка отшатнувшись. — Совсем нет, — коварно усмехнулся репетитор, и вот уже загадка в его улыбке по-настоящему начинала слегка пугать Тсунаёши. В его форме ребёнка Реборна было действительно трудно заметить – он был маленьким, а его демоническая аура совсем не чуялась. Возможность того, что демон, обращаясь в малое дитя, следит за ним, вполне могла иметь шанс на существование! — В любом случае, я им бессовестно врал, — проговорил мафиози, даже и знать не желая в подробностях, чем занимается Реборн, пока тот в школе, потому что тема эта наводила жути. — Приворот возлюбленного? Что за бред. Никого нельзя заставить любить тебя никакими сомнительными методами. Хоть поставь эти свечи в каждом углу своего дома, который только найдёшь, и разом подожги — от этого любить тебя сильнее никто не станет. Любовная магия — большое заблуждение необразованных в этом плане людей. — Но те розовые свечи ты сам притащил, — заметил Реборн. — Откуда они у тебя? — А, это в сексшопе мне подарили их, как постоянному покупателю. Мда, кто бы сомневался. В душе Реборн уже подозревал, что правда будет звучать каким-то подобным образом. Видимо, продавцы заметили, что паренёк чаще всего берёт у них различные свечи, и решили подарить ему их, а розового цвета — наверняка потому, что надеялись привлечь к нему романтику и чувственные отношения. Ясное дело, это же всё-таки сексшоп. Они даже и не подозревали, что парень использует их для взаимодействия с тёмными силами. А Тсуна, отлично понимающий, что свечи-то ему эти и незачем, всё равно принял подарок, потому что всё, что от людей хороших да ещё и даром, выкидывать не стоит. А вдруг и пригодится? Реборн внимательно на него посмотрел. — Зачем ты это делаешь? — Что? — не понял Тсунаёши, похлопав глазами. — Зачем обманываешь одноклассниц? Зачем творишь бесчинства в школе? — Что значит «зачем»? — насупился Тсунаёши, после чего засмеялся и всплеснул руками. — Конечно, затем, что это весело! Реборн не нашёл, что ему можно было бы ответить, и бросил взгляд обратно на прилавок. Тсунаёши понял, что демон, видимо, не собирается дальше развивать эту тему, и потому его взгляд тоже упал в ту сторону. Продавец возился с какими-то коробками, ему явно было не до них, и это позволяло им спокойно осмотреть товар. Кроме свеч там были и дубовые подвески, различные амулеты и атрибутика, были пучки трав, кожаные мешочки для их хранения и резные шкатулки. Реборн не назвал бы себя экспертом в магических достижениях человечества, но одно он знал точно — травы не стоит покупать где бы то ни было. Лучше самому их собрать, ибо у сбора трав есть определённые правила, и покупатель не сможет гарантировать, что собирателем они все были соблюдены. Реборн с улыбкой посмотрел смеющимися глазами на спутника: — Может, запасёшься свечами, пока мы здесь? — А? На лице демона появилось скептическое выражение, и он произнёс: — Чтобы больше не бегать за свечами в сексшоп. — О! — радостно воскликнул Тсунаёши, и на лице его появилась широкая улыбка. — Это действительно хорошая идея. Он окликнул продавца и начал тыкать пальцами в свечи, а большой улыбающийся мужчина доставал ему названное количество каждого желаемого юным колдуном вида. Реборн внимательно следил за тем, какой выбор делает Тсунаёши, и с небольшим разочарованием отметил, что свечей для медитации и концентрации он почти не взял – всего-то одну синюю, одну голубую и с пяток белых. Зато он взял пяток свечей цвета фуксии и столько же — бирюзовых, много красных, ещё больше пурпурных, а чёрных — больше дюжины! Его выбор был вполне объясним — Тсунаёши специализируется на работе с тёмными духами, но Реборну всё равно не нравилось, что тот так пренебрегает медитацией, которую они с ним проходят. Тсуна полез в вещмешок, достал оттуда мешочек с деньгами, расплатился с торговцем, положил купленные вещи в сумку, и тут же, словно по мановению волшебной палочки, раздались чьи-то возмущённые крики. Он почти месяц пробыл рядом с Тсунаёши, и за это время успел чётко уяснить — большинство возмущённых криков так или иначе были в адрес молодого мафиози. Зная об этой забавной закономерности, он обернулся, чтобы посмотреть, кто кричит на них на этот раз. К ним подошли некие мускулистые люди в деловых костюмах, которые, очевидно, были им малы — ткань так обтягивала их мускулы, что казалось, вот-вот треснет и разлетится по сторонам, являя народу обнажённую двухметровую глыбу мышц. Комичности их образу добавляла залысина и солнцезащитные очки — их стёкла были столь же черны, сколь и небо над головой, и видят ли они что-то сквозь них — большой вопрос. Они подошли к ним с такими лицами, будто хотели как минимум одного из них забить ногами, и Реборн подумал, что тут и нечему было удивляться. Всё-таки, один из них тысячелетиями следил за растлением человечества с таким упоением и великой радостью, как будто и не было в жизни чудеснее занятия, а про другого и говорить нечего – вообще подонок, врущий всем подряд ради веселья, бессовестно крадущий чужие вещи, шантажист и просто ужасный человек. Поэтому сказать сразу, кого из них двоих пришли бить, нельзя. Обоих было, за что! — Это полиция, — шепнул Реборну на ухо Тсуна. Теперь демон был убеждён, что пришли, всё-таки, за Тсуной, ведь он-то был в этом городе впервые и тупо не успел насолить местной полиции. А вот Тсуна, наоборот, выглядел так, словно бывал здесь не раз и не два, спокойно ориентируясь в большом городе. — Малец, — ткнул пальцем в мафиози смешно выглядящий мужчина, — это ты — Савада Тсунаёши? Тсуну аж передёрнуло от звучания собственного полного имени. Всегда, когда его называют «Савада Тсунаёши», можно было сразу сказать, что к нему обращаются явно с недобрыми намерениями. То какой-то сопляк предъявляет ему высосанные из пальца претензии, то к директору вызывают за попытку поджога школы (вообще-то, в народе это называется «призывом демона», а не «поджогом»), то вот безмозглые груды мышц что-то от него хотят! — Нет, я господин из Сан-Франциско. На лице мужчины появилась кривая усмешка: — Ты пойдёшь с нами. — Постой-ка, это за что, мне интересно?! — не каждый хочет отправиться вслед за полицейскими, поэтому он нашёл нужным отпираться. — Если это за растление проституток в том борделе люкс, то ты, дяденька полицейский, сначала подумай вот о чём: как вообще можно растлить проститутку? Ты уверен, что там есть, что порочить-то? Вокруг них уже успела собраться шумная толпа народу, и на этих словах все, кто гудел и что-то обсуждал, разом замолчали. Такое ощущение, что все эти люди задумались над поставленным вопросом, и это, в общем, было большой ошибкой, потому что во время какого-либо спора с Тсунаёши было опасно задумываться над его словами. Когда начинаешь вслушиваться в то, что он говорит, поддаёшься на его манипуляции, поэтому лучше, от греха подальше, огреть его чем-нибудь, чтобы упал без сознания и не мог больше произносить своих запутывающих сознание слов. — Что? — мужчина, что не говори, был шокирован. — А… — Тсуна прикрыл рот рукой, и его глаза выражали сожаление, — так не в этом дело? Реборн хлопнул себя ладонью по лбу. — Мне всё понятно с сексшопом, но в борделе-то ты что забыл? — Ну, я проводил там независимые исследования, — сказал он так, словно в этом и не было ничего странного. — Я пишу исследовательскую работу. — Я даже боюсь спросить, какова тема этой твоей работы. — Ну как «какая»? «Виды борделей и их роль в жизни человека». Реборн снова хлопнул себя ладонью по лбу, и хлопок был таким звонким, что всех присутствующих (а это Тсуна, две глыбы с мускулами, но без мозгов и два десятка зевак) передёрнуло. Все явно почувствовали глубину его сожаления. — Хааа, — Тсунаёши снова осенило, это вообще было очень сильно похоже на вдохновение, и он поражённо вздохнул. — Если ты про того беса, что я траванул в подворотне, то у меня не было выбора! Это был город колдунов, и демоны не были редким явлением, а некоторые вообще имели здесь своё жильё. Даже среди этой толпы зевак могут оказаться демоны, и преступления против них карались так же, как и преступления против людей. Здесь были равны и люди, и нечисть. Конечно, если это демон уровня Реборна, его не накажут, что бы он не сделал, но речь-то шла о бесе — травануть его в подворотне безнаказанно не представлялось возможным. — В-всегда есть выход, — нашёл нужным сказать сотрудник, достав блокнот и ручку. Хоть они и выглядели, как безмозглые увальни, они, всё-таки, быстро смекнули, что нужно бы куда-нибудь записать изречения Тсунаёши. Каждое следующее преступление было хуже предыдущего, и скоро, похоже, гражданам придётся либо уводить отсюда детей, либо закрывать им уши. Тсуна с серьёзным лицом покачал головой. — В той ситуации у меня действительно не было выхода, — сказал он с таким мрачным выражением, как будто хоронил кого-то. — У него была видеозапись того, как я украл у одной достопочтенной дамы целую сумку с гей-порно. Честно говоря, самое стыдное не то, что я обкрадывал даму за сорок, а то, что это, всё-таки, была порнуха. Но здесь у меня тоже не было выбора! Реборну казалось, что он сейчас себе лоб проломит отчаянными ударами ладонями. — Н-не было выбора? — голос полицейского дрожал не то от ужаса, не то от восхищения (все сильные специалисты по тёмным духам — настоящие сволочи, и это общеизвестный факт), а рука всё дрожала и записывала. — Это была моя порнуха, — горестно опустил голову Тсуна, и Реборн закатил глаза. «Вот это да!» — подумали все наблюдающие. Этот рассказ становился всё интереснее и интереснее! Вот тебе и неожиданные повороты сюжета, и шокирующие подробности, даже ходить никуда не надо, буквально ведь под окнами дома концерты устраивают. — Но как твоё гей-порно оказалось у достопочтенной дамы? — спросил гражданин полицейский. Тсуна с суровым выражением лица ему отвечал: — Дело в том, что издание было эксклюзивным, редкие экземпляры, а дама, в общем-то, не всегда была дамой… — Х-хорошо, а что у тебя делало это порно? — решил остановить его от озвучивания подробностей полицейский. — Ну, честно говоря, я наврал одной девчонке из класса, что совершу ритуал приворота её возлюбленного, и кто же знал, что он давно был в неё влюблён. Она так обрадовалась, что решила подарить самую ценную для неё вещь. Однако кто бы знал, что этой вещью окажется… — Но зачем ты забирал у неё сумку с гей-порно? — Как это «зачем»? — нахмурился Тсунаёши. — Если мне подарили это, то оно моё! Как она может красть чужие вещи? Да и к тому же дорогие чьему-то сердцу вещи можно использовать в некоторых ритуалах — как-никак, вещи, что попадаются нам на пути, обязательно пригодятся, какими бы они не были. Я не думал, что какой-то идиот будет снимать меня на камеру. Все слушатели данного разговора раскрыли рты, ведь с логикой этого парня и не поспоришь — вещь-то действительно была его! Создавалось впечатление, что в этой ситуации было трудно решить, кто прав, а кто виноват. Но если говорить о мнении Реборна, то его вся эта история вообще поражала — то ему в сексшопе свечи дарят, то какая-то девчонка делает ему подгон в виде гей-порно за дела великие. Да что за странный человек! К тому же, демон не мог не возрадоваться тому, что в ритуале его призыва не используются не только свечи, но и дорогие сердцу вещи. Никому бы не понравилось быть призванным ни с помощью свеч из сексшопа, ни с помощью эксклюзивного гей-порно. А Реборн знал, что Тсунаёши настолько беспринципный и бестактный, что готов призвать кого-нибудь могущественного хоть двумя этими предметами одновременно. Когда толпа зевак была на грани того, чтобы объявить голосование, на котором решится, нужно ли вообще забирать его в тюрьму, полицейский собрался с мыслями и проговорил: — В любом случае, мы тебя не для этого с собой забираем. Было видно, как он смущён, но нельзя было понять, что заставляет его чувствовать себя неудобно — сам Тсуна или история, в которую он попал. — А зачем тогда? — нахмурил брови Тсунаёши. Он был в этом городе не настолько часто, чтобы сотворить слишком большое количество разного рода преступлений против чьей-нибудь чести и достоинства, поэтому вот так сразу вспомнить какой-нибудь ужасный поступок, за который могли бы забрать копы, было не так-то просто. Мужчина выпрямился и на полном серьёзе произнёс: — Тебя хочет видеть Её Величество. На этих словах его словно водою холодной окатило, и он поднял вверх шокированный взгляд: — Что?