Зло как естественная сила

Уже через несколько часов они отправились к острову на лодке. Ту лодку, на которой они сюда приплыли, воистину украли, но и новая лодка, которой снабдила их королева, ничем от прежней не отличалась. Демон поклялся самому себе, что уж эту-то лодку они обязательно вернут старику, у которого арендовали ныне украденную, но Тсунаёши он ничего об этом не сказал. Остров, на который они собирались высадиться, назывался «Остров спасения» — сюда когда-то давно прибыли колдуны, спасающиеся от преследования. Они построили здесь свои дома, но новое поколение выросло и приняло решение освоить более благодатные земли, однако место это всё равно осталось в памяти. Также рядом были совсем небольшие так называемые «Острова надежды», которые тоже стали крошечным первоначалом большого города колдунов. Правительство хотело соорудить здесь памятник, торчащий из воды, который был бы посвящён предводителю отряда поселенцев, что сбежали от страшных преследований, но сейчас, конечно, ни о каком памятнике не могло идти и речи, если ужасное зло поселилось на этой территории. Кстати, учитывая то, что нечто тёмное действительно на этом острове поселилось, Тсуна всё думал, а что этим типам в правительстве во главе с королевой от него надо? Им нужно, чтобы он узнал подробнее, в чём дело, или чтобы прогнал нечистую силу? Но если это чей-то дом, зачем прогонять неизвестное им создание? Это звучит как-то неправильно, кощунственно со стороны колдунов. — Ха, они сначала оставили этот остров, а теперь снова пытаются вернуться, — проговорил Реборн, скучающе глядя на воду. Тсуна пожал плечами, лишь на мгновение посмотрел на него, а потом снова уткнулся в лежащую рядом карту, не забывая грести вёслами: — Местность гористая, совершенно непригодная для сельского хозяйства. Жить здесь практически и означает жить на камнях. Остров здесь и вправду был похож на гору, но без вершины — у берегов и в непосредственной близости от них росли деревья и травы, а ближе к середине — камни и подземные каменные пещеры, различные расщелины и каменные глыбы. Не удивительно, что люди решили покинуть остров. Всё-таки, им нужно было брать откуда-то пропитание, а о каком вообще пропитании может идти речь, когда остров ничего собой не представляет, кроме камней, вековых деревьев и клоков земли? Даже диких животных не водилось здесь, на затерянном в океане острове. Реборн со скукой смотрел на окружённый туманом пейзаж, где из белой дымки еле была видна граница меж синими водами и громадным серым небом. Подымались слабые волны, их гребни были черны, и лодка на них слабо покачивалась, утопая в стелющимся по водной глади воздушном тумане, а вокруг в радиусе нескольких километров ни одной живой души. Создавалась идеальная обстановка для жизни сизых блуждающих призраков, и Реборну это не нравилось. — Жуть. — Согласен. Вскоре они пристали к берегу и ступили на сушу. Земля под ногами была мокрой и мягкой, и ноги проваливались. У берега росли некоторые растения, но самыми удивительными из них были кувшинки, плывущие по воде, стебельки и листья которых свивали узоры на поверхности водной глади. Всё вокруг было погружено во мрак, но белые кувшинки как будто горели каким-то призрачным сиянием. Тсуна посмотрел на цветы, засучил штанины до колена и вошёл в воду, чтобы рассмотреть их в непосредственной близости. Реборн решил просто в стороне понаблюдать за учеником, ему не хотелось туда идти и мочить ноги. Тсуна же какое-то время разглядывал цветы, после чего достал из вещмешка нож для срезания трав и кожаный мешочек. Он тихим голосом произнёс несколько фраз, прося прощения, аккуратно отрезал бутон, сложил его так, словно старался не помять, положил в кожаный мешочек и завязал конопляной верёвкой. Закончив своё бесхитростное дело, он положил мешочек в вещмешок и вернулся обратно. — Зачем тебе эти цветы? — Вполне возможно, что цветок нам ещё пригодится, — улыбнулся Тсунаёши. — Нам ещё нужно узнать, что здесь всё-таки случилось. Это же наверняка был совершенно нормальный остров, раз на нём когда-то поселились колдуны и сейчас собираются сделать то же самое. Но ты же тоже это чувствуешь? Злая тёмная энергия буквально летает в воздухе! — Но разве комиссия не выяснила, что это дело рук Маммона? — Может быть и так, — кивнул Тсунаёши, улыбаясь. — А может быть и нет. Я примерно представляю себе, как комиссия эта вела дела, и поэтому не очень доверяю её заключению. — И как же она вела дела? — поднял бровь Реборн, с интересом глядя на такого смышлёного ученика. — Остров окружён такой непроницаемой стеной мистического мрака, что даже мирный житель, проплывая в этих водах, поймёт, что земли эти лучше обходить за несколько километров с распятием в руках. Они высадились на остров, прошли пару метров вглубь леса, столкнулись с рядом неприятностей и вернулись обратно в ужасе. Комиссия ничего не исследовала, это только предположения на основе наблюдения за некими подозрительными явлениями. На самом деле, чёрт его знает, что здесь произошло. — Куда ты меня затащил… — взвыл несчастный демон, поднимая глаза к серому небу. Он же просто вредил человечеству, это, в конце концов, его работа, так почему он должен был оказаться в столь подозрительном месте? Пока они шли вглубь леса, Реборн вслух рассуждал о том, какой он несчастный, всячески ныл и называл нынешнего Сатану подонком, а Тсуна улыбался, глядя на него и думая, что тот ноет и жалуется, но всё равно идёт вперёд. Да и… в этой атмосфере он в действительности выглядит, как то яркое и мистическое существо, которым является. Деревья, потонувшие в белесой дымке, очень напоминали сказки о «лесе начал» — место, в котором оказывается дух, попав на Лимб, но Тсуна всё равно смотрел только на него. Его чёрные глаза тоже были как будто затуманены, но яркий цвет оранжевой рубашки словно бы горел, привлекая взор. «Он всегда носит оранжевые рубашки» — пронеслось в голове у Тсунаёши. На самом деле, он был рад, что рядом с ним сейчас кто-то, вроде него. Реборн был умной и интересной личностью, намного приятнее было проводить время с ним, чем с кем-нибудь другим. Встреча у них, конечно, была не очень, но если бы Тсуна знал, что всё так будет, он бы, наверно, призвал его пораньше. Их отношения отличались от тех, что складывались у Тсунаёши с другими призванными им демонами. Он различными способами заговаривал им зубы, чтобы те не трогали его душу, с некоторыми — дружил, но ни с одним из них он не путешествовал по подозрительным местам, не жил в одной комнате. — Тсуна? — М? — он улыбался, как дурак. Реборн нахмурился: — Куда мы идём? —О, — он, наконец, понял, что слишком долго смотрел на него и думал о нём. — Мы просто идём вглубь острова, пока не найдём что-то подозрительное. — Подозрительное? — он ещё больше нахмурил брови. — Тсуна, да тут же весь лес ужасно подозрительный! — Ну… если тут действительно живёт какое-нибудь зло, оно в любом случае нападёт на чужаков. Нам остаётся только ждать, когда оно придёт за нами. По мере их прохождения в лес туман усиливался, деревья заметно чернели, и становилось холоднее. Создавалось ощущение, будто морозные полосы инея незаметно крадутся по щекам, стремясь поглотить их — обратить в сон и навечно погрести здесь, под рыхлой, словно уже кем-то рытой землёй. Сухих листьев на деревьях становилось всё меньше, зелёная трава всё меньше стала появляться на пути, всё сливалось в одну серую массу, из которой только белые цветы горели светом, будто бы указывая им путь, заманивая в ловушку. — Зачем им столь жуткое место? — Становится прохладнее, — заметил Тсунаёши. Они шли рука об руку, боясь потеряться в жутковатом тумане. Конечно, он был не настолько густым, чтобы можно было потерять товарища и совершенно не заметить этого, зато он был настолько жутким, что чувствовать в данной ситуации касания приятеля было очень важно. — Это иллюзия. — Я тоже заметил это. Они оба прекрасно чувствовали, что лес этот кишит разной степени иллюзиями — у Реборна без конца чесался нос, а у Тсуны болела голова. Иллюзии очень умелые, и от них крутило в животе. Тсуна нахмурился и с раздражением посмотрел на белые цветы, выделяющиеся в тумане своим приветливым сиянием. Ему не нравилось, что те выглядели, словно след, что ведёт их куда-то, он вообще не любил, когда ему указывают, и потому взял холодную бледную ладонь Реборна в свою и потащил туда, где цветов не было видно. Либо хозяин иллюзии не хочет, чтобы они шли куда-то, что-то пряча, либо наоборот, хочет, чтобы они куда-то пришли. Когда они свернули с намеченного белыми цветами пути, им стали встречаться различные полуразвалившиеся, наполовину сгнившие домики. Рядом с ними были пеньки, покосившиеся ряды истерзанных временем заборчиков, некоторые из которых почти полностью разложились и стали частью местной почвы. Это было похоже на дома колдунов в Запретном лесу, в котором Тсуна любил гулять с самого детства, только были они в ещё более безобразном состоянии, а если подождать ещё совсем немного, то и всякие следы пребывания здесь человека совсем исчезнут. Он бы чисто из любопытства зашёл туда и посмотрел, как дела там, внутри, но сейчас у них были дела и поважнее. Даже если в них и скрывается какое-то зло, оно не может быть таким большим, чтобы прикладывать столь невероятные усилия для его сокрытия. Наконец, пройдя мимо древнего поселения, сгнивающего на глазах, они дошли до поистине странного места. Сначала они не заметили ничего странного, но когда пригляделись, увидели, как в земле зияли дыры, а чрез них можно было наблюдать части многочисленных каменных пещер — всё подземное пространство в этом районе было изрезано каменными ходами! Не похоже, что это было сотворено человеком, больше напоминает какой-нибудь чудесный феномен природы, и, скорее всего, давно уже здесь существовали эти пещеры — потому и растения здесь не растут, потому и люди ушли отсюда. Они прошли ещё немного, осматривая пещеры, но неожиданно наткнулись на одну большую, но глубокую расщелину. Реборн присвистнул: — Если в неё упасть, можно разбиться насмерть, наверное. Они оба присели у самого края, и демон зажал нос двумя пальцами, нахмурившись. — Что такое? — Воняет. Тсуна только пожал плечами — похоже, демон чувствовал приложение злой силы не шестым, а пятью чувствами сразу. У Тсуны просто болела голова от бесконечного воздействия на разум, а у Реборна то нос чесался, то сыпь пойдёт, то глаза слезятся, то горько во рту. — Похоже, мы нашли центр, в котором содержится вся тёмная энергия. Строго говоря, каким бы гениальным иллюзионистом ты не оказался, держать под контролем обширную территорию очень сложно. Это было не недостатком сил у колдуна или демона, а правилом — твои иллюзии будут слаженно и стабильно работать только тогда, когда ты назначишь им центр, разрозненные же иллюзии очень скоро исчезнут. И здесь, между центром и иллюзиями, была совершенно дебильная связь — центр рушится при разрушении всех иллюзий, иллюзии рушатся при разрушении центра. Похоже на замкнутый круг, но и у того, и у другого есть иные способы разрушения. В зависимости от способа, который больше всего подходит под ситуацию, колдун решает, что из этого разрушить первым. Тсуна посмотрел под ноги и заметил, что белые цветы здесь не растут. «Выходит, он просто хотел спрятать центр?» — подумал Тсунаёши. Он внимательно всмотрелся в чёрное пространство внизу. Похоже, там действительно глубоко. «А может, есть что-то ещё важное?» — Пожалуй, там может быть что-то интересное, — заключил Реборн, вставая и выпрямляя спину. Он задумчиво смотрел своими чёрными глазами прямо в, казалось бы, бездну, внутри которой живёт кромешная тьма, совсем как в ущелье Тартар — самом глубоком и тёмном месте, и Реборну не нравилось это сравнение. У Тёмного и Светлого миров был свой центр, и если для Светлого мира это прекрасные Елисейские поля, то для Тёмного — ущелье Тартар, куда издревле отправляли всех крупнейших преступников, и место это кишит тёмными существами. У кромки ущелья живут блуждающие огни, окружённые фиалковым сиянием, что придавало этому месту ещё больше загадочности и мистицизма. Тсуна улыбнулся, глядя на Реборна, и решил подняться, но неожиданно, когда он подымался, его нога соскользнула с края. Вниз посыпались клочки твёрдой, сухой земли, Тсунаёши не смог удержатся на ногах, и совершенно неожиданно даже для самого себя он сорвался вниз, однако только имя его стояло в ушах, которое крикнул демон ему вслед. Тсуна летел лицом вверх, перевернувшись, и чётко понимал, что летит, в общем-то, в бездну, ну а если он ударится оземь, костей не соберёт. Однако он предполагал, что нечто подобное вполне может с ним случиться — это убеждение настолько давно и прочно засело у него в голове, а ситуаций, подобных этой, было так много, что и эта его особо не впечатлила. Он усмехнулся: — Ну нет, я не собираюсь помирать. В полёте он снял с плеча своего вещмешок, вытащил оттуда хлопковую ткань, затем отправил вещмешок лететь вниз, а сам расправил ткань над головой. Она вздулось, образуя парашют, и отныне колдун опускался на землю медленно, без всякого вреда для своего здоровья. Когда встал на ноги, Тсуна усмехнулся, подумав, что демон, наверно, не видел, что он справился с этой ситуацией и остался цел и невредим. Вообще, до этого случая он считал, что нечто подобное бывает только в фильмах — уж точно он никогда не думал, что сам воспользуется чем-то таким для того, чтобы выжить. Правда, сейчас у него было много дел поважнее. Тсунаёши повертел головой в разные стороны, и вскоре наткнулся на свой вещмешок, вокруг которого лежали выбросившиеся в полёте вещи. Он подошёл, чтобы собрать их, и благо там не было ничего, что легко можно было испортить, отправив в полёт с огромной высоты. Это были свечи, различные травки в мешочках, зачарованное огниво, разные ветки, связанные вместе конопляной верёвкой, бруски из дерева, несколько металлических сосудов и немного горючего, кошелёк с деньгами, нож для сбора трав, мел, уголь, сангина, пара плотно закупоренных пластиковых сосудов с порошками. В общем, ничего, что могло бы легко биться. В любом случае, посмотрев на всё это, он вздохнул, быстро собрал все вещи в мешок и огляделся по сторонам с совершенным спокойствием на лице. Снаружи расщелина была похожа на большую чёрную полосу, однако изнутри в ней гулял полупрозрачный свет, льющийся с неба. Это связано с тем, что, подобно тому, как в центре любой бури царит безмятежность, так и в центре иллюзий всё спокойно. Земля под ногами была твёрдая и сухая, Тсунаёши не спеша ступал по ней, прогуливаясь вдоль расщелины и глядя по сторонам. Удивительно, но место это не было полосой средь горных пород, это было что-то охристое и сыпучее, и в некоторых местах вырезаны силуэты зданий, словно бы фасады форпостов и крепостей. «Неужели, здесь когда-то жили люди?» — подумал Тсунаёши. Здесь росли одни сорняки, и он бы ни за что не догадался, что здесь жили люди, если бы не странные башни, вырезанные в стенах. Так как это — центр приложения тёмной силы, здесь сосредоточена вся тёмная энергия, что используется для поддержания иллюзий, но самих иллюзий в этом месте просто не может быть, из чего можно сделать вывод, что эти постройки — истинное творение человеческих рук. В эти сооружения, вырезанные прямо в скале, можно было войти, но Тсунаёши не тратил время на это, полагая, что здесь спрятано нечто грандиозное. К сожалению, «нечто грандиозное» не может быть упрятано в какой-нибудь рядовой крепости или, скажем, пещере, это место обязательно должно отличаться от других. Наконец, когда он проходил мимо одной из неказистых на фоне вырезанных в скалах пещер, послышался звон, и запястье его обожгло болью. Он посмотрел вниз и увидел некую проволоку, что лежала у его ног — это был небольшой кусочек струны от гитары, из которой Тсунаёши сделал себе браслет. Гитара, от которой он оторвал струну, была любимой вещью одного его знакомого, которую тот отдал ему, так как подарили новую, и колдун оставил её себе. Любимые вещи являются отличными носителями как добрых, так и злых наговоров, они и их части хорошо используются в качестве амулетов и тех предметов, в которых можно заключить заклинание. Гитару ту Тсунаёши, естественно, нещадно разобрал на части, и конкретно на этот браслет из струны было нанесено заклинание распознавания зла. Так как лес, в общем-то, буквально кишел различной тяжести злодейскими заклинаниями, браслет, прежде висевший свободно на его запястье, тут же скрутился тугим кольцом. Оставалось только ждать, когда кольцо разорвётся, и если оно именно сейчас разрушилось вместе с чарами, стало быть, здесь обитает действительно нечто, заставляющее душу трепетать. Тсуна долго смотрел в пещеру, затем медленно направился внутрь, где долго брёл по длинному коридору. Перед глазами стояла тьма, но Тсунаёши не решался включить свет. Да и как он это сделает? Подожжёт травки, что с таким усердием собирал в определённые дни? На пути ему встречались развилки, но, пройдя достаточное расстояние, он увидел свет где-то впереди. Он не был похож на тот, что в конце тоннеля, это был свет от факелов. Перед глазами появилась стена с отверстием, через которое можно пройти дальше, и Тсуна поднял бровь. До этого только по бокам встречались проёмы, впереди же всегда было пусто, но сейчас впервые перед ним появилось что-то наподобие стены с проходом чрез неё. Когда вошёл в сомнительный проход, он оказался в более широком пространстве, чем коридор за ним, это было что-то типа зала, а в самой его глубине, там, где заканчивается тоннель, была выемка, где и горели факелы. А внутри неё было то, что поразило его до глубины души. Там, внутри, был чёрный круг, изрезанный символами и бесовскими рисунками, а внутри, согнувшись, сидел человек.