Зло как естественная сила

— Все эти люди, которых мы встретили, — говорил Гокудера-кун, когда они уже шли дальше, победив всех тех клоунов, что встретили на своём пути, — так легко повелись на твои издевательства. — О, да, это так, — подтвердил Тсунаёши-кун, глядя на спутника скучающим взглядом. — Это невероятно! — воскликнул Гокудера. — Они позволили себе проиграть бой, поддавшись на твои уловки. Это даже похоже на гипноз. — В том, что они поддались на уловки, нет ничего удивительного, — пожал плечами Тсунаёши. — Я долгое время изучал средства влияния на психику, и, надо сказать, на сегодняшний день очень мало тех, кто не попался бы на мои манипуляции. Из таких, кто не попадается, это Хибари-сан и, например, Реборн. Естественно, он имел ввиду Реборна из «исходного» мира. Если честно, за пару недель нахождения в этом параллельном мире, он успел соскучиться по «исходной» Нане-сан, по Емицу, дедушке Джотто, Хибари-сану, домашнему тёмному духу Чету и… Реборну. Он особенно сильно скучал по демону, по их занимательным прогулкам с не менее занимательными приключениями: сидение в подвале сексшопа, путешествие по кварталу красных фонарей, фотографирование шлюх в борделе чисто ради диссертации Тсунаёши-куна и тому подобное. Он скучал по тому, как демон забирался к нему в кровать, выпив немного вина. Тсуна скучал по его странным привычкам, таким как ныкать по углам в его комнате своё демоническое барахло, создавать бардак в его комнате, сидеть в его кресле и бухим сочинять книгу на тему растления человечества (это были методические рекомендации, повествующие о том, как же правильно это делать). Реборн в этом мире много спал и пытался устраивать ему садистские тренировки, но его потуги не возымели успеха. В конце концов, от кого только Тсунаёши не сбегал. Кстати говоря, от Реборна из исходного мира он не сбегал даже тогда, когда его учили медитации, потому что прекрасно понимал, что эта штука наверняка поможет ему в будущем. И не ошибся. Но он сбегал от Реборна из этого мира, потому что тот пытался учить его боевым искусствам. Бедный малыш всё никак не мог понять, что он не сможет достичь успехов в этом бесславном деле просто потому, что ему это неинтересно при отсутствии таланта к подобным вещам. И вообще, что за чёрт? Почему в этом мире мафиози обязан уметь драться? Вообще-то, в первую очередь у человека с таким образом жизни должна быть голова на плечах! И если этот хмырь видит, что пробежки и тренировки не идут ученику на пользу, то почему бы не попробовать что-нибудь другое? О, он скучал по «исходному» Реборну не только потому, что обучение местного Реборна было зеленоватым. В первую очередь он скучал по демону потому, что с ним было удобно, с ним было хорошо, а ещё с ним всё на свете было возможно, он готов был участвовать в любой его авантюре. Очень было похоже, что он нашёл себе спутника по жизни, но… Что если он никогда не вернётся домой? Возможно, сюда его отправил системный сбой, который система может устранить, но что, если при устранении сбоя домой он всё равно не вернётся? Что надобно делать ему, который совершенно ничего не читал на тему путешествий в параллельные миры? Он не собирался путешествовать в параллельный мир, но вот теперь он здесь и что дальше? Колдун ни за что бы не показал это на своём лице, но сейчас внутри него бушевало настоящее отчаяние. В конце концов, что бы не случилось, он очень хотел вернуться к любимым, дорогим ему существам: к Нане-сан, Емицу, Джотто, Хибари-сану, Чету и Реборну. Он не хочет думать о том, что не сможет никогда увидеть мир, где живут все любимые им существа. — Смотри, Савада, смотри! — прервал его безрадостные мысли Гокудера, тыкая куда-то пальцем. — Там студент Кокуё! — О чём ты говоришь, Изврат-кун? — прищурился Тсунаёши. — Это же дерево. А всем известно, что деревья не могут учиться в школах. Даже в его родном мире не бывало таких нонсенсов. — Да нет же, смотри, вон там, за деревом. О, похоже, за деревом действительно кто-то был. Какой-то молодой человек ютился за растительностью, как будто он всё не мог решиться выйти к ним. В любом случае, из-за дерева вышел юноша и, улыбнувшись, с надеждой в глазах сказал: — Вы пришли меня спасти? Только, к сожалению, Тсунаёши прекрасно знал этого человека. Он не мог забыть его, потому что желчь раздражения поднимается изнутри тотчас же, как он видит его хитрое лицо. да, на нём сейчас обнадёжено-благодарное выражение, но Тсуна-то чувствовал, что всё это… ничто иное, как ложь. — Конечно, мы пришли разобраться… — тем временем, ответил Гокудера. Скорее всего, они с этим человеком никогда не пересекались прежде. — Ох, мы спасены! — воскликнул лжец. — Честно говоря, я думал, что никогда не выберусь отсюда живым. — Слушай, Изврат-кун, — нервно проговорил Тсунаёши, — да это же тот самый извращенец! — Чего? — поморщился Гокудера. — Какой из многих? Ты же всех подряд называешь извращенцами! Даже тех, кто в извращениях совсем не виновен… Тсуна повернулся к нему, вцепился пальцами в его плечи и начал встряхивать, как будто пытаясь вытряхнуть некую дурь из его головы. Гокудера был поражён, у бесстрашного Савады был такой взгляд, словно он беса наяву увидел. В это же время Тсуна действительно был в лёгкой панике — только он победил этого мерзавца, как тот снова появился, только уже в параллельном мире! Что это, чёрт возьми, за наказание такое? — Помнишь, я рассказывал тебе? — сбивчиво говорил колдун, пытаясь максимально донести свои мысли до несведущего приятеля, но оттого донося её не слишком корректно. — Это тот, который был в длинных кожаных сапогах! — Но… — Гокудера смотрел на него с сомнением, — На нём нет кожаных сапог до самого колена. — Ясное дело, что нет! — ведь то было в другом мире. — В них душно и вообще он старается одеваться по форме Кокуё. Не вечно же ему носить те треклятые сапоги. Да и это не единственная его примета. — А какие ещё? — нахмурился Гокудера. — Ты ведь только про сапоги и обмолвился. — Ещё у него была идиотская причёска в форме ананаса, он был косоглазым, у него был трезубец, плащ из кожзаменителя и… — он показал пальцем на юношу, как будто вынося модный приговор, — дешёвое тряпьё! — Что?! — Ну и жуть, — проговорил Гокудера, и лицо его заметно побледнело. — Ты… — проговорил юноша (Тсуна не знает его имени, потому и называет то юношей, то пидорасом), — это же ты! — Я? — не понял Тсунаёши, поднимая бровь и складывая руки на груди. — Ты — тот самый Савада Тсунаёши. — Тот самый? Ну да, я — Савада Тсунаёши и, кстати говоря, не терплю, когда меня называют полным именем, так что прекрати. — Да нет, ты… ты — Савада из моего мира. — Твоего мира? — до колдуна не сразу дошло, что происходит, и это происходит так, наверное, от уверенности в том, что… никого, кроме него, не могло занести сюда. — Да, я не знаю, как это произошло, но я попал совершенно в другой… — Стой! — Тсуна быстро подбежал к нему и закрыл рот двумя ладонями, а потом, уводя пидораса к тем кустам, из которых тот возник, повернул голову к Гокудере-куну. — Изврат-кун, похоже, наша миссия здесь окончена. Мы нашли того отмора, который творил здесь бесчинства, а ещё опустили ниже плинтуса самооценку его приспешников. Но так как зачинщиком всего этого безобразия является именно этот пидор, то мне нужно кое-что перетереть с ним. * * * Пидор-кун не сопротивлялся, когда Тсунаёши вёл его к своему дому — месту, которое на время пребывания в параллельном мире стало его штаб-квартирой. Ещё бы он не сопротивлялся: бедняга попал в совершенно незнакомое ему место, в какую-то странную обстановку, где его зовут люди и призывают что-то делать, а он и понятия не имеет о параллельных мирах. — Тсу-кун, а кто этот мальчик? — спросила маман, выглядывая из кухни, где было её любимое место обитания — чаще всего её можно было встретить здесь. Тсуну передёрнуло оттого, как она его назвала — его родная Нана-сан никогда не называла так своего сына, она всегда говорила строго «Тсунаёши». И вообще, гордая и властная принцесса демонов не любила готовить и в целом вести хозяйство. — Эм, приятель из другой школы, — поправка вышла: из другого мира и совсем не приятель. Он быстро отвёл его наверх, в «свою» комнату, после чего быстро захлопнул за собой дверь. Тсунаёши вздохнул. — Итак. Ты хоть представляешь, какие проблемы ты мог принести, если бы и вправду сказал, что мы с тобой из другого мира? — Проблемы? — сделал крайне глупое выражение лица Пидор-кун. — Какие проблемы? Что вообще происходит? — Мы с тобой попали в параллельный мир, и, скорее всего, это произошло вследствие системного сбоя. Пидор-кун сначала долгое время молчал и моргал глазами, а потом, неловко раскрыв рот, промямлил: — Что? Тсуна и не ожидал от него чего-то большего. В речи Тсунаёши столько непонятного и фантастического, наверняка ему кажется, что Тсуна разговаривает с ним на другом языке. Но выражению его лица Тсунаёши был очень рад — это растерянное, тупое лицо он не позабудет никогда. — Хорошо, это вполне естественно, что ты ничего о подобном не слышал, — вздохнул он тяжко. — Если демоны тебе ничего подобного не объясняли, то это сделаю я. Слушай меня внимательно. Пидор-кун кивнул, приготовившись слушать. — М, тебе нужно знать, что существует три разных категорий мироздания — мир Тёмный, мир Светлый и мир человеческий. Тёмный и Светлый мир огромны, а человеческий — слишком маленький и пустынный. Во всех мирах много разных планет, но только в мире человеческом есть такое, что для жизни пригодна всего одна планета. Однако мир человеческий также является единственным миром, у которого есть множество вариаций. — Множество вариаций? — переспросил Пидор-кун. — Да, ты ощущаешь себя так, как будто живёшь в маленьком мирке, ограниченном одной единственной планетой, но на самом деле мир, в котором ты живёшь, является лишь частью огромной системы параллельных миров. Эта система – истинная форма мира человеческого. Понимаешь? Мир человеческий — это не один мир и даже не каждый из многих, это вся полноценная система параллельных миров. И у этой системы есть объединяющий момент — среди множества миров есть один самый главный. Это ядро системы параллельных миров, центр мира человеческого, и называется этот мир «исходным». Тсуна немного помолчал, чтобы Пидор-кун переварил сказанное, а потом продолжил: — Во имя безопасности люди, живущие в параллельных мирах, не имеют ни шанса на то, чтобы хотя бы глазком повидать другой мир. Это абсолютный запрет «системы», а «система» — это трансцендентная сущность, точное определение которой не смогут дать ни боги, ни демоны, ни люди. Единственный признак, по которому можно понять свою принадлежность к «исходному» миру — возможность путешествия по параллельным мирам. — Значит, мы с тобой из «исходного» мира, — задумчиво произнёс Пидор-кун. — Да, — тяжко вздохнул Тсунаёши. — К сожалению, нас закинуло сюда против нашей воли. Это, вероятно, системный сбой, ошибка, но я не знаю ничего наверняка. — А мы… вернёмся назад? Стоило ему задать этот вопрос, как в груди Тсунаёши что-то ёкнуло. Стоит отметить, что там ничего не ёкало в последние несколько лет, но сейчас ему было действительно не по себе. И причиной тому была неизвестность: он впервые за большой период времени ни черта не знал. Он не мог знать точно, что стало причиной его попадания сюда, не знал, как отсюда можно выбраться, и самое главное — не знал, вернётся ли он вообще домой. Он сильно сомневался, что в этом мире существует академия волшебства или что-то подобное, а он не хотел поступить в самый обычный ВУЗ, окончив школу на так себе, не хотел выучиться там и работать в скучном офисе с компом, кучей бумаг и креслом на колёсиках. Он не хотел встречать восход солнца в комнате на десять квадратов в многоэтажке, не хотел видеть его заход в конце рабочего дня в скучном, но суетливом офисе, а самое главное — не хотел делать это каждый день. Его мать — принцесса демонов, отец — потомственный колдун, а его, Тсунаёши, место было в мире магии, приключений и борьбы с трудностями. В этом мире его Нана-сан — домохозяйка с редкими приступами шизофрении, Реборн — младенец, зацикленный на рукопашном бое, стрельбе, нравоучениях и мафии, про отца он даже не спрашивал. Было бы странно спрашивать, где его отец, потому что только маленькие дети так делают, а случиться с ним могло разное: от смерти до развода. Важно то, что это не его семья, а этот младенец — не его друг, с которым они пережили столько разнообразных приключений. — Конечно, — ответил Тсунаёши. Если постоянно говорить «нет», разве сбудется желаемое? В любом случае, Тсуна не собирается сдаваться, не попробовав отыскать выход. — Послушай, а о каких проблемах ты говорил? — поднял бровь иллюзионист. Тсунаёши тяжело вздохнул, складывая руки на груди. — Слушай, ты не должен никому рассказывать о существовании параллельных миров. — Почему? — тут же задал вопрос собеседник. — Это как-то связано с теми самыми «проблемами», о которых ты говорил? — Да, — сделав неловкое выражение лица, ответил Тсунаёши-кун. — Основное правило путешествия по параллельным мирам — никто в параллельных мирах не должен знать об их существовании. Правило простое и, казалось бы, нет в нём ничего такого, что могло бы вызвать непреодолимую жажду его нарушить. Но всё-таки этих нарушителей всегда было полно, и система ввела наказание за подобное непослушание. Каждый раз, когда ты нарушаешь это и многие другие правила системы, твоя судьба окрашивается в чёрный цвет, цвет несчастий и неудач. В зависимости от характера и количества твоих нарушений неудача может быть тоже разной степени — это может быть жизнь, полная сплошных бед, а может, настолько серых дней, что в пору броситься с моста. Или даже смерть. Когда услышал об этом, Пидрила отчего-то горько усмехнулся и спросил: — Тогда скажи мне, юный маг… — протянул он несколько загадочным голосом, — в чём же тогда я провинился перед Системой? — В каком смысле? — не понял Тсунаёши, нахмурившись и сложив руки на груди. — Ты считаешь, что уже где-то провинился перед Системой? — Я вырос сиротой на улице, — медленно произнёс иллюзионист, и у Тсуны в сердце нещадно закололо, когда он понял, о чём идёт речь. — Меня подобрали демоны и ставили ужасные эксперименты, надругались над плотью, кровью и душой. Что я сделал, скажи мне, такого этой твоей Системе, чтобы пережить все эти муки?! — Я… — Тсуна сглотнул ком в горле, почему-то чувствуя себя виноватым, — я не знаю. На самом деле, он мог бы высказать определённые соображения по этому поводу, разобравшись в клубке его немного запутанной истории, но боялся, что предположения эти не сумеют повлиять на него положительно. Наоборот, ему будет неприятно, если Тсуна посвятит его в свои мысли. Если немного подумать, то судьба каждого человека логична, а каждое событие в ней — обоснованно. Скорее всего, судьба иллюзиониста ткалась таким образом ещё до его непосредственного рождения. И родился он не просто так, а с миссией. И миссия эта — уничтожение группировки Эстранео. Наверняка и до его рождения группировка Эстранео проводила свои ужасные опыты. Так как это демоны, то, скорее всего, происходило это на протяжении нескольких сотен лет. Но им стоило знать — Система не простит ничего из того, что они сделали. Однако Система никогда не вмешивается напрямую, её воля всегда отображается в зеркале судьбы людей, демонов, богов и многих других рас. Иллюзионист изначально родился с огромной чёрной полосой перед собой, длинною в несколько лет. Возможно, до того, как его забрали к себе Эстранео, жизнь его была хороша и не лишена радостей, белых полос. Но это не могло длиться вечно, и в его жизни произошло чудовищное несчастье — попадание к демонам, а затем дни, полные мучений, настоящих страданий. О, ужасные пытки были неотъемлемой частью его судьбы, и длиться они должны были достаточно долго для того, чтобы потом, в будущем, компенсировать смерти нескольких десятков демонов. Иллюзионист, невинная душа, не мог убить их всех просто так. Если бы он просто так грохнул всех тех демонов, впереди у него была бы сплошная чёрная полоса, без просветов и туманных серостей. Тогда бы он загнулся или, может, захлебнулся в собственном горе, неустанно жалея себя. Нет, Система явно не могла поступить так со своим посланником. Нужно было что-то, что компенсировало бы убийства, и лучший способ — заставить его нечеловечески страдать от рук тех, кого он рождён был убить. — Ты же колдун, — как-то жалобно вымолвил он. — Ты разбираешься в этом, ты знаешь о параллельных мирах и догадываешься, как устроен мир. Ты должен знать! Тсуна видел неприкрытую мольбу в его глазах. Было видно, что он спрашивал не просто так — ему нестерпимо хотелось знать, за что. Но Тсуна подозревал, что его ответ только разобьёт это юное, пылкое сердце. К тому же, в его жизни, скорее всего, всё плохое уже осталось позади. Для поддержания равновесия Система заставила его страдать, прежде чем он убил всех тех, кого рождён был уничтожить. Это было справедливое убийство, из-за чего наказания для иллюзиониста не последовало. Но система будет и впредь оберегать своего посланника, оказавшего ей такую услугу, заплатив за это годами боли и страданий. Скорее всего, дальше в его жизни ковром стелется белая полоса, может, прерываемая тонкими, незначительными чёрными линиями. Весь этот кошмар закончен, иллюзионист заплатил свою цену и получил за это милость. Только он об этом пока что не знает. — Отнюдь, — покачал головой Тсунаёши-кун.