Зло как естественная сила

— Мама, мама, — говорил маленький Тсунаёши. — А правда то, что дедушка сказал? Мать укладывала его спать, на дворе стояла ночь и было темно, только яркий лунный свет освещал улицу за окном и часть комнаты. Кроватка маленького Тсуны стояла около окна, и если сесть поближе к нему, можно увидеть, как в лунном свете за окном сверкают жёлтые розы — холодный свет окрасил их лепестки, и так они были совсем белые, лишь по теням можно было догадаться, что они на самом деле жёлтые. Свет лунный падал и на подоконник, и лежащему в кроватке Тсунаёши казалось, словно снег выпал и остался лежать там, за стеклом. Матушка сидела рядом с его кроваткой и с улыбкой читала ему сказку на ночь. Половина её лица была сокрыта в темноте комнаты, и лишь улыбка её была видна. — Что конкретно, Тсунаёши? — спросила она, протянув руку и погладив его по волосам. — О том, что у всех демонов пустые глаза, — ответил Тсунаёши и отчего-то попытался вглядеться в глаза матери. Там, в районе верхушки её головы, всё было темным-темно, и не было видно её глаз, как бы Тсунаёши не старался рассмотреть. Он поднял взгляд чуть выше, и мешанина из кругов и тусклого мерцания, появляющаяся пред взором всякий раз, когда приходится вглядываться в тёмные места, заплясала в больших ореховых глазах. Круги и спирали вились над её макушкой, слабо очерченной в кромешной темноте, и маленькому Тсуне показалось, что это демоны кружатся у неё над головой, скрываясь в тени, чтобы их никто не смог увидеть. «Но как же так?» — в замешательстве думал ребёнок, — «У них же нет глаз!» Она засмеялась и потрепала его по макушке. — Конечно, это правда. Ну а сейчас время спать. Тсуна подпрыгнул на кровати, чувствуя себя нехорошо, и взволнованно спросил: — А что, если демоны нападут на меня в ночи? — Не говори глупостей, Тсунаёши, — улыбнулась мать, поднимаясь со стула. — Ни один демон не тронет тебя в этом доме. — Правда? — спросил ребёнок, комкая в руках одеяло. Но она промолчала. Она полностью встала со стула и остановилась, не двигаясь и ничего не говоря. И несмотря на то, что в кромешной темноте её глаз не было видно, Тсуна чувствовал — она пристально на него глядит. Как будто оценивает его шансы попасть в руки коварному демону. Наконец, она прищурилась (Тсуна чувствовал это) и сказала: — Если только это не твоя судьба. * * * От странного сна Тсуна очнулся в телеге. Случилось так, что он всё-таки промахнулся по Белому городу. Обычно, в таких ситуациях, когда силой мысли человек хочет переместиться из одного мира в другой, из конкретного места в другое конкретное место, он попадает либо в цель, либо вообще на другой край мира. Именно поэтому было важно не ошибиться, ведь потом трудно добираться туда, куда нужно было изначально: можно было телепортироваться из одного конкретного места одного мира, в другое конкретное место иного мира, но внутренняя телепортация миров не работала. Причины этого Тсунаёши не знал, но она непременно была, и искать её нужно было в сложных хитросплетениях системы и данных конкретного мира, формулах его строения. Однако с Тсуной произошло что-то немыслимое. Он ни в сам Белый город не попал, ни далеко от него не отошёл. Как выяснилось в ходе соцопроса населения города, в который он попал, это был пригород Белого города, небольшой городок неподалёку от большой и процветающей столицы владений Сильнейшего демона. Здесь он отыскал славного демона, отправляющегося как раз туда, и навязался ему в попутчики. Несмотря на то, что демоны питаются всякой дрянью типа душ, жертв и страданий, у них всё же есть торговые взаимоотношения меж собой. Это только люди падки на куплю-продажу душ и собственного достоинства, а демоны торговали всем, кроме «еды»: различные артефакты, книги, занимались ремёслами. Демоны также были ценителями искусства, и конкретно этот демон вёз некие резные вещицы, изготовленные в собственной мастерской. Кроме того, как отметил Тсунаёши, со временем из отсутствия постоянного «питания», демоны перестают испытывать голод, и слабые демоны столетиями могут не поглощать пищу, что не скажешь о сильных демонах, вынужденных питаться правильно, чтобы поддерживать свои силы. Ремесленник, с которым Тсуна навязался попутчиком, был толстым, и кожа его была красной. Лицо широкое, с несколькими подбородками, нос картошкой раздулся посреди лица, а мясистые губы его висели на двух торчащих изо рта белых костяных бивнях, закручивающихся волнистым узором в воздухе. Он был лыс, и на лбу его красовались белые коротенькие рога, затупленные на кончиках и похожие на козлиные. На пальцах на руках и ногах вместо ногтей были белые костистые когти, а сам он в целом был ещё и горбат. Выглядел он неуютно, но сам он, похоже, не испытывает неудобства ни из-за бивней, ни из-за рогов, ни из-за когтей своих. Так выглядели средние демоны, лишь на какой-то жалкий шаг ушедшие вперёд от созданий низкого уровня. Несмотря на разного рода отклонения, этот демон был похож на человека, в то время как низкие тёмные духи не были похожи на людей. Типичный представитель низкого тёмного духа — чёрт, волосатое создание, похожее на прямоходящую свинью с копытами, рогами и острыми зубками. Например, Чет являлся низким тёмным духом. Низшие были ещё меньше, не обладали не то, чтобы какой-либо силой, но даже умом не обладающие. Единственное, чего у них было в достатке, это назойливость. Высшие тёмные духи, как Реборн, Луче, Нана-сан и Тсуна, выглядели, как люди. Всем известно, что человек, как воплощение хорошего и плохого в одном едином существе, является совместным проектом, созданием Господа Бога и Самого Дьявола. Господь спроектировал душу человеческую, а Демон смоделировал его внешний вид. И тот, и другой делал своё дело, глядя на себя самого и лишь чуть добавляя и привнося идеи в сферу деятельности партнёра. Следовательно, это не высшие демоны выглядят, как люди, а наоборот, люди выглядят, как высшие демоны. Оттого высшие демоны человекоподобны. — А ты знаком с владыкой Белого города? — спросил он своего попутчика, развалившись в тележке. — Шутишь? — засмеялся тот. — Вы, путешественники, совсем ничего не знаете. Всем известно, что наш повелитель предпочитает проводить время на Земле. Уж не знаю, чем ему мир человеческом так приглянулось. «Может, он искал что-то» — пронеслось в голове у Тсунаёши, а затем, вспомнив тот случай, когда он на дороге в Ад увидал образ Реборна, он подумал: — «Или, может быть, он искал кого-то? Все те десятки тысяч лет» Правда, зачем ему искать кого-то, кому можно подчиниться? В чём радость подчинения? Тсуна усмехнулся, спрашивая: — А что теперь-то он забыл здесь? — Да кто ж его знает? — пожал плечами ремесленник, а потом громко захохотал: — Я и не видел никогда повелителя-то своего! Дом только его видел — единственный чёрный дом в Белом городе. — Из чёрного камня? — поднял бровь Тсунаёши. На это ремесленник усмехнулся и важно произнёс, подняв вверх указательный палец: — Из дерева чёрного, как ночь. Несмотря на то, что в мире людей есть и автомобили, и самолёты, мир демонов в этом плане напоминал средневековье. Здесь были поезда от города до города, но если демону из пригорода нужно добраться до большого города, они ездили на повозках, запряжённых практически не мыслящими адскими тварями. Адское общество не развивалось так, как человеческое: здесь работали другие правила, убеждения и ценности, образ жизни и мышления. Вполне возможно, что транспорт не развивался здесь в связи с течением определённого рода обстоятельств. В любом случае, Тсуна как-то не заметил, чтобы демоны сильно горевали из-за этого — в отличие от людей им некуда было спешить: веди они себя осторожно, впереди их ждут долгие тысячелетия утомительной жизни. Ждут их так же, как и самого Тсунаёши, унаследовавшего все прелести как человеческого, так и демонического, застряв в центре чёрно-белой комнаты. Над головой небо затянулось серой плёнкой, когда вдали показались белые стены, и уже тогда Тсуна заметил там нечто странное и большое. Он нахмурился, но пожелал посмотреть поближе, когда придёт время. Здесь было холодно, они ехали по ровной глиняной дороге, почву вокруг устилала чёрная трава. Один раз ремесленник для чего-то остановил повозку, и Тсуна вылез, чтобы пощупать, да та была сухая, на ощупь, как пепел, но была крепка и не рассыпалась в руках, пока сам не разорвёшь её силой. Ремесленник странно на него посмотрел, но заподозрить в нём что-то подозрительное не смог бы и высший демон, потому что случай Тсунаёши был, пожалуй, уникальным. Настолько уникальным, что никому бы и в голову не пришло, что сын демона и человека и выглядит, и чувствует себя высшим демоном, поэтому они просто поехали дальше. Когда они подъехали, Тсуна, наконец, смог разглядеть ту огромную штуковину, что ранее лишь виднелась вдали. То был огромный идол, напоминающий шаманские тотемы — это были головы животных, стоящие друг на друге и поддерживающие друг друга. На вершине была сова, ниже неё сокол, затем волк и лисица. Взглянув на идол, вряд ли можно догадаться о какой-нибудь символичной значимости этой постройки, и поэтому Тсуна в недоумении поднял бровь. Вполне возможно, что это нелепое сочетание животных вообще не несло никакой смысловой нагрузки, но сам по себе идол, поставленный у самых ворот, загораживающий их, несомненно, был важным. Когда они объезжали его, чтобы проскочить в ворота, Тсуна спросил у демона, знает ли тот, что это за идол и как он здесь оказался. — Не знаю, что это за идол, — пожал плечами тот, проезжая через ворота. — Поставили вот здесь недавно. Это я точно знаю, что недавно, почти каждый день по этой дороге туда и обратно езжу. — А скажи, примерно тогда появился идол, когда властитель вернулся в Белый город? Лицо его спутника удивлённо вытянулось, и он в глубокой задумчивости ответил: — Да, примерно в это время. Тсунаёши невесело выдохнул, прикрыв глаза. Если он прав, и Реборна держат здесь насильно, то эта штуковина вполне могла бы служить сдерживающим элементом. Между прочим, если идол действительно обладает некой мощью, это могло бы объяснить, почему Тсунаёши промахнулся, но в то же время попал совсем недалеко от своей цели. Скорее всего, он правильно навёл мысли на эту точку, но барьер создавал определённые помехи в качестве побочного эффекта, и в качестве альтернативы его вынесло совсем недалеко. Однако одного исполинского идола не хватит для того, чтобы сдерживать демона такой силы и мощи, каким был Реборн. Тем более, число должно быть определённым, и лишь некоторые из чисел подходят для этой задачи. — А сколько их таких же поблизости? — как бы невзначай спросил Тсунаёши. — Не один же. — Семь, — пожал плечами демон. — Семь таких поставили. Что ж, семь входило в список чисел, способных сдержать демона, но сам по себе способ был не очень. Семь является священным числом, и в теории семь могучих символов, как, например, тотемы с заложенной в них на хранение энергией, способны удержать любое зло в принципе — будь то Сильнейший демон или даже Сам Дьявол. Однако для самих существ, несущих в себе тьму, таких, как колдуны и демоны, использовать подобный способ весьма странно — это в буквальном смысле означает вести войну оружием, легкодоступным и способным обезвредить тебя самого с той же лёгкостью, и при этом называя его козырем в рукаве. Конечно, во всём мире только Сатана мог поступить с Реборном подобным образом, никто другой в жизни бы не посмел. Тсуна отлично это понимал, но вот что он действительно не мог понять, так это то, зачем это нужно Сатане? Реборн обязан делать всё, чего желает Сатана, просто потому, что для этого его создавал Сам Дьявол. Скажи он ему сидеть в Белом городе и не высовываться, тот бы покорно слушался его. В противном случае, Реборну бы досталось. Значит ли это, что там, за пределами Белого города и Ада, есть что-то, что могло бы позволить ему нарушить приказ Сатаны без последствий, а возможно и закончить этот бесконечный круг подчинения? Самый настоящий и ценный козырь в рукаве, хранимый Реборном на протяжении десятков тысяч лет подчинения, чтобы только однажды воспользоваться им, своим единственным шансом. Сатана знал об этом. Знал о том, что у Реборна есть способ сбежать от него и его пресловутого влияния. Знал и принял меры для того, чтобы Реборн ни за что не воспользовался своим шансом. Но тогда был ещё один вопрос: зачем вообще разлучать Реборна с Тсунаёши? Это выглядит нелогично, потому что это именно он отправил Реборна к нему, в мир человеческий. Ближе к центру ремесленник его оставил. Тсунаёши выполз из телеги и огляделся вокруг. Обычно, города демонов строились по кольцевой системе. Все города подчиняются тёмному лорду, а тёмные лорды — владыке своему Сатане. Каждый новый Сатана подчиняет себе тёмных лордов раз за разом, и в человеческом мире эта система бы рухнула, но в мире демонов есть договор, нарушать который было категорически нельзя. Нарушение контракта карается системой — в зависимости от характера нарушений нарушитель контракта может пасть на самое дно без всякой возможности взлететь или прийти к концу своей истории, умереть в свете разных обстоятельств. Так как селения демонов подчинялись своему лорду, города строились по кольцевой системе — в центре стоял дом тёмного лорда, и лишь вокруг строили дома все остальные. Например, в столице Ада дом правителя — это замок Сатаны, а в Белом городе это дом Реборна. Так как тёмные лорды свои дома не прятали, строили их в центре города так, чтобы любой гражданин знал, где он находится, и как выглядит, найти его было несложно. Он опросил пару прохожих и вскоре наткнулся на идола. Этот идол был меньше, чуть выше человеческого роста, и Тсуна, подозрительно глядя на столб, прошёл мимо и обошёл по кругу чёрный, как смоль, терем. Обойдя по кругу, он насчитал три столба. Он поднял голову и посмотрел на дом. Это был высокий терем с шикарной кровлей, скат которой поднялся высоко вверх, а его украшал длинный шпиль, увитый изгибающимися, плавными кованными элементами. Прищурив глаза, Тсуна смог разглядеть, что вокруг шпиля вились чёрные черти с трезубцами. На фронтоне тоже были крылатые черти — они взмывали вверх, и их когтистые руки тянулись к круглому окну, символизирующему царицу мрака — Луну, и вокруг них были вырезаны облака. Витражные окна с синими, красными и зелёными стёклами были закрыты металлической решёткой с ромбическим узором, а из вершины резных подковообразных наличников торчал миниатюрный шпиль с призмой на самом конце. На первом этаже вперёд выступала мощная обходная галерея с толстыми, пузатыми колоннами, поддерживающими кровлю. Балки, на которых лежала кровля, были обиты досками с вырезанными в них растительными элементами, и галерею эту ограждал стройный ряд квадратных балясин. Вокруг терема был разбит небольшой сад, и скорее всего был забор и ворота, но их, по всей видимости, снесли, когда устанавливали тотемы. В саду росли чёрные деревья — их тоненькие стволы были похожи на уголь, а листья на не внушающих доверия ветках были словно смолой облиты или выкрашены толстым слоем чёрной краски. К дому вела белая дорожка из природного камня, резко контрастирующая с чёрной травой, что росла по бокам удивительно ровно — в человеческом мире за ней нужно было ухаживать, чтобы она ровным ковром устилала землю. Тсуна поёжился. От самого дома веяло холодом и отчуждённостью, что чем-то напоминало его хозяина — одинокого демона, скитающегося по миру человеческому на протяжении десятков тысяч лет. Единственный чёрный дом в городе белых домов выглядел роскошно, загадочно, величаво. Он был высоким и в то же время очень массивным, и в доминантности его образа в том числе сыграла роль широкая обходная галерея с мощными резными колоннами. Низ его был тяжёлым, визуально очень нагруженным, а его верх был воздушным, словно те черти на фронтоне парили в адских небесах. Верх и низ терема выглядели, как Небо и Земля, сравнение воздушного и приземлённого, и если внизу в создании образа большую роль сыграла галерея, то вверху это был высокий шпиль — он визуально вытягивал здание в высоту, при этом не имея никакого веса на первый взгляд. Тонкий и лёгкий, он был важной частью композиции. Он опустил взгляд вниз и наткнулся на необычную плитку. Тсуна сразу понял, что это был круг. Сначала кажется, что барьер вокруг города — основной, а внутри — поддерживающий, но если круг был здесь, а не там, главным барьером был тот, что вился кругом, обводя дом тёмного лорда, где тот и был заточён. У каждого барьера есть как ключ, так и замок. И то, и другое является кругом, магические круги здесь были, как замочная скважина и ключ, как детская формочка для фигурок и сама фигурка. Только та фигурка, которая по форме и объёму соответствует формочке, сможет ровно лечь внутрь. Замок нужен был для того, чтобы никто не открыл барьер, а ключ — для того, чтобы иметь возможность открыть самому. Тсуна присел, внимательнее рассматривая круг. Если вернуться к примеру с детской формочкой и фигуркой, то здесь Тсуна в той ситуации, когда у него есть формочка и фигурки, но ни одна из них не подходит к формочке. Если мы видим, что нам нужен куб, но его нет, можно сделать кубик самому: нужно измерить глубину и стороны, а затем создать нужный объём из бумаги или ещё какого материала. Тсуна стал водить пальцами по вырезанным в камне бороздам, определяя характер и тип замка, чтобы подобрать верный ключ. Это как вскрывать замочную скважину — понятное дело, что у него нет ключа, но он пытается подобрать отмычку, чтобы вскрыть дверь. Кроме замка и ключа, у любого приличного барьера есть «сигнализация», которая работает, если попытаться открыть замок неправильным ключом. Тсуне лишние проблемы были не нужны, поэтому, определив всё, что нужно было, очень тщательно подбирал ключ. Создавалось такое впечатление, что и об этом Луче знала, поэтому она наставляла его читать книги о демонических кругах. Хоть у кругов, которые пишут демоны, ровно такое же назначение, что и у человеческих, их культура записи и символики отличается от человеческой, поэтому к замку, составленному демоном, нельзя подобрать ключ, составленный по человеческой традиции записи. Например, когда на острове Спасения Тсуна нашёл Маммона, тот тоже сидел за кругом под замком, и только теперь колдун хорошо знал, что это конкретно был за круг. «Танцующий чёрт» был примитивным кругом, но его примитивность заключалась не в слабости, а в том, что, если разбираться в демонической традиции записи кругов, к нему легко было подобрать ключ. Казалось бы, почему бы тому же Маммону или Реборну самому не открыть замок ключом? У обоих было достаточно времени для этого. Но барьер, запечатывающий демона и всё тёмное, — это двери, которые можно открыть лишь снаружи. Изнутри нельзя было открыть, даже имея при себе записи точного ключа, это прописано символами в самом круге в качестве условий. Скорее всего, Сатана отслеживает положение Тсуны через Луче, и если колдун будет долго отсутствовать, Луче придётся сказать ему об этом, поэтому на то, чтобы долго думать, у него не было времени. Доходить до того, что за ним могли прийти в любой момент, перебираться в Ад тогда, когда этого на самом деле не хочет Сатана, было очень рискованно. Но и Луче, скорее всего, знала о характере замка, закрывающего Реборна, и поэтому тогда, когда она выделяла определённые странички, она давала именно ту информацию, которая необходима для открытия конкретно этого замка. В отличие от демонов, люди часто сталкиваются с кругами на практике, поэтому у Тсуны был хорошо развит навык их решения. Тем более, в последнее время он часто сталкивался со сложными кругами: во время пребывания его в параллельном мире, где он пытался подобрать нужный круг для того, чтобы вернуться домой, или во время его исследования касаемо шизофрении. Таким образом, даже без подсказок Луче он не потратил бы много времени на этот круг. Демоны имеют определённые слабости на этом поприще, и это факт. У людей не так много способов для того, чтобы творить. Они могут без круга осуществлять простейшие вещи, типа открыть окно с помощью волшебных слов или управлять внутренним пламенем. Многие люди кичатся тем, что могут легко извлекать пламя и пользоваться им, как, например, Гокудера-кун, но правда в том, что это лишь вершина айсберга магических возможностей. В основном все действия колдуна осуществляются посредством приложения силы к записи круга, в отличие от, допустим, высших демонов, которые по идее могут всё без круга, был бы хорошо развит разум. По этой же причине человеческие круги на порядок сложнее и запутаннее демонических. Люди привыкли в одном круге сочетать многоуровневые задачи, которые можно было для простоты понимания разделить на несколько отдельных, но демоны могут описать в круге лишь одно условие, а все остальные выполнить без использования круга. Из-за того, что демонам не обязательно каждое своё действие вносить в круг и описывать парочкой символов, они и не делают этого, поэтому у них нет практики для того, чтобы создавать большие и запутанные многоуровневые круги. В этом деле практика очень важна, и без неё достичь высот в этом искусстве было невозможно. В этот замок, который вскрывал Тсунаёши, можно было напихать всё, что угодно, будь Сатана человеком и сознавал бы он себя им. Но он был демоном, а они из-за отсутствия необходимости и практики, не могут сделать этот круг сложным для человека. В теории, и этот барьер такой могущественный демон, как Сатана, может держать без круга, но это очень тяжело. Несмотря на отсутствие необходимости в использовании демонами, магический круг по-прежнему является очень удобной формой мысли. Без круга держать этот барьер было бы очень тяжело, потому что демоны созидают мгновенно, в один момент принимая на себя нагрузку и тут же снимая её, а круги есть в том числе и такие, которые распределяют нагрузку. Тсуна как раз учился у Реборна мгновенной форме созидания, так как долгосрочной он и сам может хоть самого Сатану обучать. Например, замок как раз относится к кругу, распределяющему нагрузку. Конечно, и своими силами можно держать барьер, но это ненадолго, и демон при этом получает колоссальную нагрузку, и действие это выкачивает очень много сил. Сатана, скорее всего, планировал долго держать Реборна в плену собственного дома, и поэтому в этой ситуации он был вынужден использовать магический круг. У Сатаны просто не было шансов против человека. Конечно, Тсуна вскрыл этот замок и смог пройти в сад. Там, по белой дорожке, он прошёл ко входу. Он поднялся по ступеням, уже на крыльце поднял голову и увидел деревянное солнце над самой дверью. Тсунаёши хмыкнул и отворил дверь. В доме было темно, хоть глаз выколи. Чёрные полы и стены, только за спиною Тсунаёши витражные окна освещали это помещение хоть как-нибудь. Их разноцветные огни стелились по полу возле его ног, а там, в глубине вестибюля, куда не проникал слабый ввиду условий Тёмного мира свет, был он. Тёмный лорд лежал на полу в позе эмбриона, словно его замучило долгое заточение в мире тьмы. Он словно свернулся в клубочек и уснул, ожидая того момента, когда Тсуна придёт за ним.

— Тогда, я просто буду верить.

Тсуна вспомнил ту фразу, которую Реборн обронил тогда, в ночь перед его исчезновением, и даже его, практически убедившегося в том, что тот исчез не по своей воле, пробрала дрожь от осознания. Реборн пытался сказать ему об этом. Но ему, скорее всего, уже тогда было нельзя по приказу Сатаны. Более того, он знал, что ему придётся проститься с Тсунаёши и попасть в ловушку собственного дома, поэтому он и заставлял его экстренно учить ту книгу — она поди была ключом к козырю, с помощью которого он мог нарушить приказ Сатаны без последствий. И в тот день Реборн напился без причины… вот она, причина, вполне возможно. Его обычной шляпы не было рядом с ним. В чёрном доме он был в белой пижаме, перепачканной какой-то чёрной краской. Неподалёку от него Тсуна заметил белое ведро, по которому тоже стекала чёрная краска или смола. У Тсуны перехватило дыхание от того, каким беззащитным выглядел тёмный лорд, Чёрное Солнце Реборн. Тсуна прошёл к нему на пару шагов, и тот вдруг очнулся, посмотрел чёрными глазами в чёрный пол, и только тогда Тсунаёши заметил, насколько тот был бледен. Он огляделся, поднялся, и их взгляды встретились. Глаза Реборна были удивлёнными некоторое время, он смотрел так, словно не ожидал его увидеть на пороге своего дома, но потом изумление в них сменилось осознанием. — Ты здесь, — заметил он. — Я здесь, — вскинул брови Тсунаёши. — Может, расскажешь, что происходит? — Я… Думал, ты уже не придёшь. Тсуна быстрыми шагами преодолел разделяющее их расстояние, присел, и крепко обнял демона. Тот удивлённо расширил глаза, положил подбородок ему на плечо, и лишь через какое-то время неуверенно протянул руки в несмелом объятии. А Тсуна зарылся носом в его волосы и чувствовал вину за то, что не верил в него, что при первых же трудностях в первую очередь сомневался в нём, за то, что из-за своих сомнений и недоверия так поздно пришёл его спасать. Бедолага сидел в этой темнице без возможности выйти и попросить о помощи, а Тсуна сидел там, у себя дома, и терзался, слушая о том, как демоны обманывают и предают. Он сильнее сжал его в объятьях и мазнул губами по виску, шепча «Прости». В этот миг он вспоминал, как в параллельном мире скучал по Реборну. Тогда он сам был в клетке другого мира, и практически то же самое произошло с Реборном. Тем временем демон глубоко вдохнул запах своего спасителя и смелее обнял его в ответ, успокоено прикрывая глаза, потому что он знал: если этот человек здесь, значит всё в любом случае позади. Если он рядом, то всё в порядке. Тсуна отстранился, взял его лицо в ладони и жарко прильнул к его губам. Реборн накрыл его ладони своими, прикрыв глаза, отвечая на поцелуй, и это было похоже на то, как утопающий хватается за последнюю возможность спастись. Когда оба отстранились, Тсуна чмокнул его в перемазанную в чёрной краске щёку и, наконец, спросил: — Что здесь происходит? — Сатана заточил меня здесь, — он обвёл глазами помещение, а затем снова посмотрел на Тсунаёши, и теперь его взгляд был таким же, как обычно. — Думаю, ты уже насмотрелся. — Да уж, — вздохнул Тсунаёши, вспоминая тотемы и круги, с которыми ему пришлось столкнуться. — Но зачем ему это делать? Ведь это он принудительно командировал тебя ко мне. — Он увидел твои результаты, — ответил Реборн. — Я думаю, это началось в тот день, когда ты разрушил все иллюзии на острове Спасения. Сатана осознал масштабы твоей силы, а также оценил твой потенциал и понял одну простую вещь — пройдёт немного времени до тех пор, когда ты сможешь стать новым Сатаной. Твоё восхождение будет означать его падение и смерть. Когда это было далеко, он был согласен на это, но теперь, когда момент падения близок, он прикинул перспективы и понял, что не хочет этого. — Не хочет? — поднял бровь Тсунаёши. — Сатана передумал умирать, — твёрдо заявил Реборн, поднимая глаза. — Как только ты достигнешь определённого уровня духовного развития, нынешний Сатана немедленно падёт. Ему нужен план для того, чтобы свернуть ситуацию, и покуда план не придуман, нужно предпринимать какие-нибудь действия. Поэтому первым делом он решил разогнать сильное объединение, которое может свергнуть его в любой момент — нас с тобой. — А Луче он оставил наблюдать за мной? Реборн кивнул, подтверждая. Тсуна опёрся рукой о деревянный пол и почувствовал, что измазался в чём-то. Он одёрнул руку с позорным писком и посмотрел на ладонь — та была измазана в чёрной краске, и колдун подозревал, что это та же самая краска, что была в ведре, та, в которой весь перемазался Реборн. Приглядевшись повнимательнее, он углядел на полу огромный рисунок. Круг. И в центре этого круга сидел демон. Он уснул в центре магического круга, ожидая, когда Тсунаёши придёт за ним. Реборн заметил, что теперь всё внимание колдуна сосредоточено на круге, но не стал ему мешать рассматривать. Круг показался ему очень знакомым, и спустя несколько минут разглядывания чёрного рисунка на чёрном полу, он понял, где уже видел это. В той книге, которую Реборн заставлял его учить наизусть. Этот круг он учил особенно тщательно, потому что это был один из редких чертовски сложных кругов демонов, у которых обычно все магические круги просты и неказисты. Если в случае с замком круг чертится для того, чтобы снять нагрузку, благодаря чему можно держать барьер на протяжении десятков и сотен лет, в зависимости от запаса сил пользователя, то при заключении договора круг обязан присутствовать по другой причине. Договора между людьми заключаются на бумаге, а у демонов — на круге. Круг — отображение условий договора, и впоследствии позволяет следить за исполнением требований. Если в пределах круга двумя и более лицами был заключён договор, круг будет действовать, даже если его стереть, а место, где тот был нарисован, сравнять с землёй. — Пока я служу Сатане, — произнёс Реборн, — мне не выйти из этой ловушки. Эти слова были ему подсказкой, Тсуна внезапно понял, что за козырь в рукаве мог бы помочь ему уйти из-под власти Сатаны. Нужно просто заключить договор с хозяином, что будет ответственен за него в той же степени, что и сам Реборн. Но сделать это можно только при одном условии… — Реборн, ты заключал договор с Сатаной? — Я служу Сатане только потому, что так хочет Сам Дьявол. Он создал меня из адского пепелища и множества отчаянных душ для того, чтобы я служил владыке Ада. Но я никогда не присягал Сатане на верность, не заключал договора с ним, а значит по идее не принадлежу ему. Я не нарушу ни несуществующего договора, ни своего предназначения, если сам присягну на верность другому Сатане. — И только если я захочу, — продолжил схватывающий всё на лету Тсунаёши, —я могу заключить с тобой договор на правах нового Сатаны. Естественно, без права убежать от участи стать однажды владыкой Ада, деянием этим заявляя о своих претензиях на адский престол, выходя с ними против Сатаны и Самого Дьявола. И именно потому, что ты был связан с Сатаной своей миссией, а не договором или желанием, этот договор перекроет любое влияние Сатаны и освободит тебя от всяческих оков. Реборн кивнул, соглашаясь. — Только если ты захочешь этого. — Я хочу, — кивнул Тсунаёши, серьёзно глядя ему в глаза. — Но согласен ли ты связать себя со мной, демон, на всём протяжении своего существования убегающий от адских владык? — Тсуна, — сказал Реборн, — мне всегда были безразличны оковы. Продержи он меня здесь хоть тысячу лет, в прошлом мне было бы безразлично. Каждый Сатана похож на другого, но ты иной. Ты первый Сатана, которому я хотел бы служить добровольно, и я верю, что ты — именно тот адский владыка, для которого Сам Дьявол создавал меня. Он хотел, чтобы я сам тебя выбрал: из сотен адских владык лишь один может быть моим повелителем. Я готов перейти в твою защиту, потому что уверен, что ты справишься со всеми трудностями, какими бы они ни были, сломаешь все преграды, будь то Сатана или Сам Дьявол. И я сам готов защищать тебя, кем бы ни был твой противник. Для заключения договора нужен не только круг, но и определённые слова, называемые «волшебным словом». «Волшебное слово» — это клятва, демоны, заключающие договор, в словах излагают всё, что записано в самом круге договора. На самом деле, необязательно заучивать наизусть слова клятвы, так как это просто о том, что записано в круге. Но для простоты в использовании существуют готовые формы для клятвы — это чтобы избежать неловкости ситуации, когда оба сидят и думают, что говорить и в каком порядке. Естественно, так как Реборн хорошо подготовился и заставил Тсуну выучить ту книгу наизусть, колдун хорошо помнил форму «волшебного слова», а также наизусть знал, что конкретно изложено в этом круге. Они сидели друг напротив друга и зачитывали друг другу свои требования и обязательства. Деяние договора называется ритуалом. У демонов не так много ритуалов, как у людей, но и у тех, и у других, под «ритуалом» подразумевается либо договор, либо жертвоприношение, совершаемое, естественно, в обмен на встречные действия со стороны того, кому приносят жертву. И обычно после произнесения волшебного слова ритуал заканчивает какое-нибудь действие. Действие выбирается перед заключением договора, но так как Тсуна забыл об этом, он смотрел на Реборна и всё гадал, какое действие тот выберет. Реборн делал то же самое. В любом случае, если действие не было согласовано заранее, оно в любом случае будет выбрано в процессе ритуала, потому что не сильно важно, каким конкретно будет действие. Для обычной пары демонов это был бы просто ритуал. Но для Тсуны и Реборна это было нечто особенное, такое, что у колдуна мурашки пробежались по спине. Всё, что было сказано в формате «волшебного слова», имело особый смысл для них обоих. В конце слов они потянулись друг к другу, и каждый, не сговариваясь, прикоснулся к губам напротив. Для них это были не просто слова, не просто ритуал и не просто действие. Для них это было признание в любви. Целуя демона долго и с упоением, он окончательно признавался в чувствах ему и себе самому.