Стимул жить

Первый международный турнир после травмы выпал на начало февраля. Никогда подготовка к старту не была такой сложной: Дина пыталась убежать от Егора, от самой себя, запирала комнату на ключ изнутри и не оставалась одна, потому что даже говорить с ним не хотелось. Он так старался добиться её расположения вновь, будто она была медалью или кубком для него, жалкой наградой, вещью. А потом Шмелев получил ещё пару раз по лицу, и уже через несколько дней сидел в столовой с очередной брюнеткой, добиваясь новой цели. Аверина готова была сама ударить его пару раз, показать ему своим отношением, что он представляет из себя на самом деле, но она только мысленно выдохнула и окунулась в тренировки, закапывая глубоко в душе тяжелый разрыв и разочарование. Ко всему этому прибавлялись ежедневные тренировки, работа на пределе человеческих возможностей, совершенствование каждой клеточки тела и переживания за сестру, которой каждую неделю меняли музыку под упражнение, и она просто не успевала привыкнуть. Дина должна была подставить своё плечо Арине, устоять самой и подать руку парням, потому что она сильнее всех на свете. Кирилл тащил чемоданы в отель за двоих, отговариваясь тем, что Арина прибьёт его, если он не будет джентельменом с Диной. Аверина только закатила глаза на это заявление, потому что это звучало абсурдно: Черкасова она знала в разы дольше сестры. Девушка забрала свои вещи перед входом в номер и попрощалась, скрывшись за дверью. Надела оба наушника, музыка громкая-громкая и настрой боевой. Она знает, что Кирилл завтра будет соревноваться с Коулманом, знает, что у Черкасова больное колено, а в кармане спортивной сумки таблетки и заморозка. Знает, что у самой едва-едва прошедший перелом и соперницы, которых не видела несколько месяцев. Они оба должны пересечь черту, сделать прорыв, совершенно что-то невероятное, потому что спортсмены — это первопроходцы, бросающиеся в неизвестность каждый раз на свой страх и риск. Спортсмены — люди, умеющие выбрасывать мысли из головы, потому что это — самый главный барьер, стена огромная и устойчивая. На арене одновременно в одиночку и со всей страной сразу, могущий все в одно мгновенье и ничего — в следующие. Тонкая наука, облачённая в вуаль из слез, боли, пота и крови. Она настраивала себя весь вечер, ходя по периметру номера, разминая зачем-то плечи и запястья, слушая музыку, бьющую по барабанным перепонкам и прервавшись только на разговор по скайпу с парнями. Черкасов нагло разлёгся на кровати в её номере, подвинув её чуть в сторону, чтобы тоже быть в объективе камеры. — Посмотреть не сможем завтра, но удачи. Расталкивайте всех, — Ваня усмехнулся. — Мысленно, конечно. — Видел в отеле сегодня Коулмана, — Кирилл забрал телефон из рук Дины. — Абсолютно расслаблен и очень говорлив. — Повезло тебе, что не знаешь английский, — Денис засмеялся по ту сторону экрана, оголяя ряд белых зубов. — Иди ты, — Черкасов обиженно фыркнул, но все равно улыбнулся, а Дина спрятала улыбку в вороте кофты, чувствуя уют и тепло в дружеской атмосфере. — У нас отбой уже, так что ни пуха вам завтра, — Архипов через экран посмотрел в глаза Авериной. — К черту, — пробубнили они в один голос и отключились. Кирилл перевернутся на спину и начал писать сообщения Арине, а Дина поставила свой телефон на зарядку и села в кресло, закинув ноги на подлокотник и погрузившись в чтение книги. — Дин, не грузи мозг перед сном, — Кирилл повернулся в сторону девушки. — Отстань, — она отмахнулась от него рукой, зевнула и вновь направила взгляд в книгу. — Ну Дин, — ответа нет. — Дина, — не шелохнулась даже. — Аверина Дина Алексеевна, — девушка недовольно захлопнула книгу и резко повернулась в сторону парня. — Ну что тебе? Арина не отвечает? — ворча, предположила она. — Нет, она спрашивает, как у тебя дела, — Черкасов улыбнулся и искоса посмотрел на Аверину. — Я в порядке, — пробубнила она, усевшись в кресле поудобнее. Ночь была беспокойная: за окном поднялся сильный ветер, и Дина простояла несколько часов, глядя в кромешную тьму со сложенными на груди руками. Она уснула только к утру, когда занимался рассвет. При пробуждении кружилась голова, стучало в висках и глаза щурились от света, проникавшего в комнату сквозь шторы. Аверина скинула одеяло на пол и мучительно пробубнила что-то себе под нос, падая следом с кровати. Вещи были собраны быстро, на голове — крепкий высокий хвост, а на лице — замаскированные синяки под глазами. Дина тряхнула головой и вышла из номера, заперев дверь. Всё начиналось сначала. Стадион был полон людей. Спортсмены усиленно разминались перед стартом, тренеры импульсивно жестикулировали руками, потому что исправить что-либо в последние сроки — задача почти невозможная. Кому-то врачи бинтовали ноги, руки, а вокруг разбросаны были медикаменты, открыты маленькие чемоданчики со всем необходимым. Туже затягивались шнурки на обуви, сверялись списки и все бежали, бежали куда-то все. Как и всегда, на соревнования творился полный хаос, и Дина будто стояла среди огня, не тронувшего её одну только. — Готовься, готовься, Дина, — Глеб Владимирович сидел чуть поодаль разминающейся Авериной, спокойно сложив руки в замок и следя глазами за Кириллом. Аверина похрустела позвоночником и разогрела все тело от шеи до кончиков пальцев ног, почувствовав, как кровь разливается по венам и ускоряется, разгоняется пульс. Она чувствовала подъем духа и едва сдерживала торжествующую улыбку: новые соревнования были для неё тем, что она так давно и так отчаянно хотела получить, но она понимала, что без медали всё рухнет крахом, а для победы нужно отключить любые свои мысли, касающиеся будущего, чтобы сохранить ясность сознания в самый важный момент, чтобы ничто не сдвинуло Аверину с её места. Дина перекрестилась перед стартом и трижды выдохнула, ударив себя по ногам ладонями. Мысли рассеялись, и остался только зал с кричащими зрителями, третья дорожка и сжатые в кулаки руки. Срывается с места, в разуме — туман. Но тут же всех спортсменок останавливают, Аверина озирается в непонимании и возвращается на старт, выдыхает ещё раз — у одной из спортсменок был фальстарт. Дина стучит по икрам ног и снова готовится стартовать: она видит нерешимость в своих соперницах, страх. Видит это и срывается с места вновь, решительно и без колебаний. Пробежав четыреста метров, Аверина пропускает соперницу вперёд себя, но к финишу она, сжав зубы, обгоняет. Мышцы ног будто совсем лишены кислорода, Дина не чувствует даже, отталкивается она ногами от земли или летит по воздуху, над землёй. Легкие сжимает, из последних сил девушка пересекаете финишную черту с небольшой разницей от второго места. Выиграны какие-то доли секунд, иногда даже моргнуть за такое время не успеешь, но именно такова цена победы и золотой, тяжёлой медали на шее. Аверина оседает на земь, закрывает лицо руками, а толпа срывается на крик, её имя звучит с легким акцентов, но Дина устало дышит, не обращая на все это внимания. Через пару минут она наконец поднимается, машет рукой и, все ещё переводя дыхание, уходит к тренеру, чувствует крепкие руки на плечах и совершенно не слушает, что ей говорят. Дина, переодевшаяся в национальный спортивный костюм и пришедшая уже в себя, осталась посмотреть на забег Кирилла. Она стояла рядом с тренером, когда тот давал последние указания Черкасову и осталась стоять рядом же, когда парень уже вышел на старт. — Чтоб пробежал, как в последний раз, — тихо проговорил Глеб Владимирович, не обращаясь, в общем-то, ни к кому. Аверина напряглась: болеть за кого-то было трудным для неё всегда, потому что не можешь ничего изменить, никак помочь и совершенно не знаешь, что сейчас человек сделает, как поведёт себя в той или иной ситуации. Стоишь, коленки трясутся, руки дрожат, ощущаешь беспомощность полную. — Давай, давай, — шептала Дина, сжимая руки около подбородка, когда спортсмены начали забег. С профессиональной точки зрения, девушка видела совершенно потрясающую подготовку и выносливость Коулмана, и понимала, кому открыты сегодня все дороги, но душой и сердцем была с Черкасовым, тряслась за него, задерживала дыхание и жмурила глаза. Кирилл работал хорошо, но этого было недостаточно. Он дышал Тиму в спину, почти обгонял его, а потом вновь оставался позади. Снова и снова. Черкасов был очень близко, но ему не хватало чего-то для рывка, который бы привёл его к победе. Парень упал, накрывая ладонями голову, как только пересёк финишную черту вторым. Динино сердце сжалось, и она подпрыгнула на месте от волнения. — Я ожидал худшего, — Глеб Владимирович вздохнул и отошёл от Дины. А Кирилл лежал, и Аверина видела, как тяжело ему дышится и как Коулман с флагом США стоит перед толпой фотографов. Аверина тяжело вздохнула и дождалась, когда усталый и совершенно опустошенный Черкасов доберётся до неё. Она обняла его, поднявшись на носочки, чувствуя, как вздымается его грудь. — Ты хорошо боролся, — шептала она. — Ты молодец сегодня. Дина, отведя взгляд, встретилась глазами с Тимом Коулманом. Он тоже был уставшим, но победа всегда прибавляет сил. Парень оглядел её лицо, прищурился и нахально усмехнулся, поправляя волосы. — Поздравляю, — крикнул он на английском ей и прошёл сквозь толпу, затерявшись.