***
До того момента, как одна из душ не рассказала, что причиной её смерти был голод и холод, Аиду казалось, будто он попал в сказку. Сеф, о Норны, как ему нравилось это новое имя, сидела рядом с ним, на его троне, и делила с ним его мир. Полностью. Она была настоящим Владыкой, чувствовала его до последней капли воды в Стиксе и до последней травинки на полях Асфоделий, чувствовала, возможно, даже лучше него. Могла с лёгкостью менять и предугадывать всё, что происходило в Подземном Царстве, пропускала через себя его силу, саму его суть. В точности, как он сам. Она понимала его. Ему ещё никогда в жизни не было так хорошо. Было даже подозрительно. Должен быть какой-то подвох. И он действительно был. Деметра не могла смириться с тем, что упустила дочь. Что её родная, милая Кора, что так легко ей подчинялась, что так покорно следовала её указаниям, сбежала от неё, да ещё и с кем? С самым ужасным существом в мире! По мнению Деметры. Они всегда друг друга не любили. Если с остальными братьями и сёстрами Аид ещё находил общий язык, даже с Герой, то Деметра ненавидела его всем сердцем. Конечно, она не смогла смириться с тем, что её дочь за ним замужем. Вбила себе в голову, что он взял её бедную девочку силой. Когда он услышал эту сказку от очередного умершего аэда, он только рассмеялся. Взял силой. Он. Сеф. Даже если бы ему не было больно от одной только мысли о том, чтобы причинить ей вред — ты ещё попробуй возьми её силой. С того момента, как на поверхности воцарились смерть и голод, а Танат трудился непокладая рук, он знал, что всё кончено. Пол года. Он был счастлив всего пол года. Это как всю жизнь питаться отбросами, а потом попробовать нектар олимпийских богов. Без малейшего шанса вкусить его еще раз, обречённый ещё вечность питаться отходами. Сеф так не сможет. Не может жить с осознанием того, что тысячи смертных гибнут, а она может это предотвратить. Он знал это, и понимал, что не может её остановить. Ему самому же было глубоко плевать и на Деметру, и на мрущих смертных, и на обнаружившего отсутствие жертвоприношений Зевса. Только уставшего Таната было жаль. И то, по сравнению с угрозой потери Персефоны, это было настолько ничтожно, что и недовольную морду Железнокрылого можно было спокойно перетерпеть. Но Сеф так не сможет. Она вернётся. Это её выбор, и он не был в праве запретить ей это. Сколько ни кричи, сколько ни возмущайся. Подземный мир мог сколько угодно захлёбываться в агонии от скорого расставания с одной из своих Владык. Персефона вернётся к матери.***
Эрот смотрел на сцену прощания двух Владык, даже не рискуя поднять свой взгляд немного вверх, где завис в воздухе с братьями и сёстрами Танат. Слишком уж убийственным был его взгляд. По эту сторону Стикса собрались Олимпийцы, все до единого. Встречать бедную, украденную братом девочку. Что было просто наглым лицемерием. Всем присутствующим было прекрасно известно, что большинство богов пришли просто поглазеть на очередную семейную драмму. И выпить, конечно же. На другом берегу собрались обитатели Подземного Царства, с разной степенью злости, замешательства или же страха поглядывая на своих правителей. А за их спинами толпились тени. Их, казалось, было целое море. Ставшие немного прозрачными при подходе к грани между живым миром и мёртвым, они не издавали практически никаких звуков. Просто стояли, и над их толпой раздавался звук, отдалённо напоминающий вой ветра. Эрот снова готов был просить прощения, что вообще случалось с ним не так уж и часто. Он был проказником по натуре, и был свято уверен, что просто неспособен испытывать стыд. Но сейчас ему было стыдно. Одна стрела, заставившая Невидимку задержаться на той поляне и заговорить с Корой, привела к полной катастрофе. Зевс боялся того, что может натворить Деметра. Это он просто не представлял себе, на что способен его брат. — Доволен? — голос Таната был сух и безэмоционален. Эрота передёрнуло. — Я не хотел этого, — сказал он в жалкой попытке оправдаться. — Думаю, даже Крон бы этого не хотел, — Убийца указал на остальных Олимпийцев, стоявших или же сидевших на берегу в скучающих позах, — Взгляни на них. Такие беспечные. Веселятся. Ещё не понимают, какая угроза над ними зависла. — Хватит. — Что «хватит»? Говорить правду? Купидон тяжело сглотнул. — Мне жаль.***
Аид смотрел на собравшихся встречать его жену Олимпийцев. Ему хотелось стереть их в порошок. — Ещё не поздно отказаться, — сказал он без особой надежды. — Ты ведь знаешь, что этого не будет, — ответила Сеф. Он кивнул. Подземный мир выл и стонал в его голове, требуя своих Владык назад. Он знал, что Сеф чувствует то же самое. И что это её не остановит, тоже знал. Хоть отдай её Эриниям на истязание, она не поменяет своего решения. — Нет нужды томить, брат, — заявил Зевс, грозно сведя брови. Его мнение слегка разнилось с мнением самого Аида, — Отдай нам Персефону, и мы, наконец, разойдёмся. Аиду довольно часто хотелось достать серп отца и сделать с братом то же самое, что и с Кроном. Сейчас это чувство появилось вновь. — Прежде я хочу поговорить с женой, — ответил он, глядя на брата тем самым мы-оба-знаем-кто-сильнее взглядом. Зевс кивнул. Невидимка взял Сеф за локоть и развернул немного в сторону от их наблюдающей родни. Уединиться сейчас всё равно не получится, а так будет хоть какая-то иллюзия того, что за ними не наблюдают два десятка любопытных глаз. — Сеф, ты никому и ничем не обязана, — зашептал он, взяв её лицо в руки, — Деметра успокоится, рано или поздно. — Аид, не начинай сначала. Мы уже говорили об этом. Я не останусь. — Ты же чувствуешь это! Чувствуешь, как наш мир зовёт тебя назад! Сеф, ты не можешь уйти… — Раньше вы прекрасно обходились без меня, — её взгляд стал жестким и упрямым. Аид не был уверен, кого именно она пытается убедить, — Даже не пытайся. Я не останусь. Он вздохнул, отпустив её локоть. Она подошла к лодке. Как только её нога коснулась досок, что-то внутри Аида впилось ему в сердце раскалённым прутом. Нет. Он не должен этого делать. Она не должна этого делать. Он этого не допустит. В складках одежды прятались гранатовые зёрна. Он поспешно закинул их в рот. Он схватил её и прижал к себе, отчаянно целуя, слыша поражённый вскрик Деметры и весёлое улюлюканье Гермеса. Когда он её отпустил, она поражённо выплюнула себе в ладонь шесть косточек. Все напряжённо замерли. Аид в полнейшей тишине вытащил Персефону из лодки. Когда он взглянул в глаза брата, его голос снова стал уверенным и холодным. — Мы оба знаем, что это значит. Теперь я имею на нее полное право. Разозлённая Деметра тут же закричала: — Подлец! Гад! Ты не посмеешь!!! — Или же, — продолжил он, безэмоционально повысив голос, чтоб перекричать вопли любимой сестрицы, — мы можем договориться. Половину года Персефона проводит с матерью, а другую половину — со мной. Таким образом мы можем избежать ненужных истерик, — на сей раз он всё же взглянул на Деметру, которая тут же снова начала кричать: — Хватит хитрить, змея! Отдай мне мою дочь! — Это лучший вариант, мама, — вклинилась Персефона, — Теперь мой муж имеет полное право оставить меня насовсем, полностью игнорируя ваши указы, но он оказался достаточно милостив, чтобы позволить мне проводить с тобой половину года. Так будь же ему благодарна. Аид мог бы вечно наблюдать за шоком на лице Деметры, если бы Зевс не поторопил их всех и не заставил Сеф всё же сесть в лодку и пересечь Стикс, давая обещание, что впредь не будет никак препятствовать её возвращению к мужу. Парящий над Стиксом Эрот довольно лыбился, лишь едва сдерживаясь от того, чтобы не показать Танату язык. Он победил. Он снова победил.