Шестой

У Барри Флойда день не задался с самого начала: закончившийся дома кофе лишил его привычной дозы бодрости, любимый шпиц посчитал единственные туфли отличным местом, чтобы справить нужду, а на лобовом стекле потрёпанного седана ждала квитанция за парковку прямо на пешеходном переходе. Но разглядеть глубокой ночью стёршуюся с асфальта зебру — непростая задача. Предупреждающие о переходе знаки успела растащить на металлолом местная шпана — жизнь в бесконечной нищете толкает искать выгоду во всём, даже в общественной безопасности. В отделе полицейского участка, который Барри возглавляет вот уже четыре года кряду, тоже не всё гладко: салага Айзек, как обычно, вздорит с такой же салагой Нэнси Пул, которая, однако, достойно держит оборону, не позволяя шуточкам на тему личной жизни хоть как-то её уязвить. С появлением начальника оба убавляют пылу, хотя не оставляют затею со взаимными колкостями. Барри с укором глядит на Айзека, как бы прося заткнуться, но тот лишь пожимает плечами и, заведя руки за светловолосую голову да откинувшись на спинку скрипучего кресла, кладёт ноги на свой рабочий стол. Грязь с ботинок мигом обрушивается на еженедельные отчёты и рапорты. — Ты знаешь, что такое щётка для обуви? — Барри делает ему замечание, разгребая бардак на своём столе. В урну летит до краёв усыпанная окурками самодельная пепельница, пластиковые стаканчики из-под кофе и картонные коробки для сэндвичей из местной забегаловки. Убрав горы мусора, он понимает, что его стол обладает куда большим свободным пространством, чем кажется. Словом, уборка творит чудеса. — А ты знаешь, что такое деловой стиль? — не остаётся в долгу Айзек. На его гладко выбритом лице, не лишённом юношеских черт, проскальзывает самодовольная ухмылка, в которой расползаются тонкие искусанные губы. Барри на секунду отрывается от своего занятия и ловит его взгляд, быстро метнувшийся на ноги. Заметил-таки. Хотя детектива, одетого в строгий серый костюм и разгуливающего в кроссовках, сложно игнорировать. Сочетание несочетаемого быстро переключает на себя внимание и Нэнси, которая говорит о необходимости всегда иметь запасную пару туфель. Барри отмахивается, прекрасно понимая, что нападок сразу обоих подчинённых попросту не выдержит и похоронит самого себя. Ну не босиком же ему идти на работу. — Вас, кстати, капитан искал, — сообщает Нэнси, вертя в руках карандаш. Внимательна, как и всегда, а ещё не накрашена и одета ровно в том же, в чём и вчера: потёртые синие джинсы и серая блузка, несколько странно контрастирующая с тёмными длинными локонами, сползающими к невыразительной груди. — Ещё девяти нет, — глухо отзывается Барри и усаживается за стол, предрекая очередной неимоверно тяжёлый и долгий день. Сейчас он и его отдел имеют в активе лишь одно-единственное открытое дело, но горы другой рутинной работы в виде постоянных отчётов и семинаров-тренингов никуда не исчезли. Вот сегодня, например, очередной съезд детективов — руководителей отделов — и специалистов из федеральных ведомств. Словом, тусовка элиты, которую Барри не переваривает. За всё то время, что ему довелось побывать на подобных собраниях, он не почерпнул для себя ровным счётом ничего. Хотя резонансные открытия и получение бесценного опыта — чуть ли не слоган этих мероприятий. — Может, тогда я схожу? — подаёт голос Айзек. — Раз наш старик в отказную ушёл. Барри передёргивает. Он смеряет парня холодным колючим взглядом, который тот, однако, выдерживает, оставаясь абсолютно равнодушным и непробиваемым. Барри не считает себя стариком. Да, ему уже давно не двадцать пять и даже не тридцать, однако никогда не жалуется на то же давление или сердце. Правда, обзавёлся дурацкой привычкой разглядывать на лице редкие морщины, как неизменные отметины времени, а ещё пока слабые проблески седины на висках, что резко выделяются на фоне тёмных коротких волос. И всё же хуже вышеупомянутого собрания может быть только общество выскочек, коим Айзек несомненно является. Не так молод, как Нэнси, но по-прежнему амбициозен. За три с половиной года работы в отделе ни на каплю не растерял давно вскрывшееся желание занять кресло руководителя и возглавить единственный отдел детективов в Шестом полицейском участке. Но Барри, хоть уже и подзадолбался с выматывающей работой следователя, ни за что на свете не оставит Айзека в качестве своего преемника — тот слишком богат на чувство собственной важности. Умён, несомненно, но слишком пофигистичен. С Нэнси же всё наоборот: она привыкла всегда быть в тени и держаться подальше от всякого рода волокиты. Под её началом отдел попросту покроется паутиной и скиснет. Короче говоря, Барри понятия не имеет, что произойдёт, когда он выйдет на заслуженный отдых. — Может, сразу в это кресло сядешь? — не остаётся в долгу Барри, кивая на свой компьютерный стул. — Давай, не стесняйся. Айзек слегка прищуривается, буравя его цепким взглядом, полным желания ответить на ядовитый плевок так же ядовито. Но с губ слетает лишь холодная усмешка с толикой досады — поражение. Сейчас он проиграл, хотя день только начался. Нэнси тяжело вздыхает, как бы показывая, что устала от вечных препирательств начальника с подчинённым. Впрочем, Барри это тоже знатно бесит и с недавних пор голову не покидает настойчивая мысль о том, чтобы перевести выскочку в другой участок. Но поддержит ли его инициативу Тайрон? «Вот сейчас и узнаем». — Он поднимается с места, сообщив, что навестит капитана, и выходит из кабинета, направившись к начальнику участка. В здании царит привычная суета: ребята из патрульных юнитов получают сквозящие нецензурщиной нагоняи от сержанта Грира, диспетчеры о чём-то оживлённо переговариваются, поглядывая на мониторы терминалов. Даже парни из спецназа тусуются неподалёку, полностью облачённые в снаряжение и, видимо, готовящиеся отправиться на вызов. Барри кивает парочке приятелей, с которыми давно общается, и, подойдя к кабинету шефа, коротко стучит в приоткрытую дверь, застав Тайрона за чтением каких-то бумаг. — А, это ты, — без толики радости констатирует он, бегло взглянув на вошедшего Барри. Тот мечется в проёме, не зная, стоит ли ожидать особого приглашения сесть. — Садись, чего встал? Барри, кашлянув в кулак, усаживается напротив, закинув ногу на ногу, и терпеливо дожидается, когда капитан закончит с чтением и отложит бумаги в сторону. — У меня к тебе разговор, Барри. — Тайрон снимает очки, которые всегда надевает во время чтения, и протирает линзы кончиком галстука. — Я бы хотел предложить тебе одну должность, — прямо произносит он, хотя не забывает посеять туман вокруг фразы. Барри чуть напрягается, решив, что таким образом ни за что не пропустит мимо ушей слова капитана. — Как насчёт того, чтобы стать моим замом? От услышанного Барри теряется на какое-то время, не сразу сообразив, что к чему. Во рту моментально пересыхает, а остатки слюны застревают где-то в глотке, отчего он снова кашляет, избавляясь от противного першения. Неужели не ослышался? Неужто Тайрон действительно предлагает ему занять место аккурат под своим крылышком? Вот так просто?.. — Не думаю, что это хорошая затея, — как можно сдержаннее отзывается Барри. Внутри бушует настоящий ураган самых разных эмоций, начиная от закономерного изумления и заканчивая подозрением. — Я не гожусь для такой работы. — Ты возглавляешь целый отдел, — напоминает Тайрон и откладывает очки в сторону. — Ты со своим колоссальным опытом, как никто другой, подходишь для этой работы. Многие к тебе прислушиваются и уважают. Ты для них авторитет, Барри. — Я уже слишком стар, чтобы кого-то строить, — морщится он, припоминая хамство Айзека, переходящее все границы. И самое смешное — таких же пофигистов в участке предостаточно. Конечно, это не массовое явление, но на пятёрку хороших копов приходится один оболтус. И хотя авторитет — знаковая вещь, но это не синоним репутации. Во всяком случае, Барри не считает его таковым, для него авторитет — это тот негатив, которым приходится заряжать подчинённых. Они прислушиваются не столько из уважения, сколько из страха. Авторитет не делает тебя толковым начальником, а вот малопопулярным диктатором — запросто. Деспот в лице сержанта Грира — яркий тому пример. Он хороший коп, однако, власть способна изменить многих. — Я не на таком хорошем счету, как ты думаешь, — продолжает Барри. — Если ты о тех висяках, — Тайрон хмурится, — то мы это уже обсуждали. На вас троих слишком большая нагрузка. — Поэтому ты передаёшь все дела Седьмому? — мрачно усмехается. Он в курсе, как эту самую нагрузку капитан раз за разом ликвидирует — просто скидывает очередное дело на детективов из соседнего участка, подкидывая тем самым дохлую свинью обеим сторонам. Коэффициент раскрытых преступлений понижается, равно как и зарплата вкупе с профессиональным престижем. Тайрон не имеет такого права, во всяком случае, в таких масштабах, но ему чертовски повезло в своё время обзавестись широким кругом влиятельных знакомых. Прокуроры, федеральные маршалы, судьи и клерки Минюста — они всё делают по щелчку пальцев. Бесплатно или нет, Барри не знает, но подозревает, что Тайрон обзавёлся такой властью, которая оставляет неизгладимый отпечаток и в будущем даст о себе знать. — Мы с тобой знакомы уже сколько? Двадцать лет? — начинает Тайрон, не скрывая ностальгии в голосе. — И тебе всегда доставались крошки. Ты ведь никогда не желал уходить из Бюро детективов. Но зачем оно тебе? Ты ведь знаешь, что сильно сдал в последнее время. Может, дорогу молодым и всё такое? — Списываешь меня со счетов? — Барри сам не замечает, как его голос покрывается коркой льда. — Знаешь, чего я действительно хочу? — Он подаётся вперёд, заглядывая старому приятелю прямо в глаза. — Работать, а не делать вид, что мой отдел пыхтит над каким-то кейсом. Ты перекрыл нам кислород. С тех пор, как Шестой стал сотрудничать с федералами и Седьмым, я с ребятами остался без работы. Нам что же, заниматься розыском домашних животных? Или расследовать кражи жвачек в автоматах? Просто дай нам делать свою работу. Тайрон хмурится сильнее, сдвигая брови к переносице. Широкий лоб покрывается гармошкой морщин. — Думаешь, федералы сели только нам на шею? — отзывается он. — В нашем районе сплошные банды, а ты слышал совет комиссаров. Они считают, что вы не справляетесь, как и любой другой отдел детективов в этом городе. Бюро загибается, а кругом войны банд. Мой тебе совет, приятель, заново пройди аттестацию и смени специализацию. Южный округ набирает копов с опытом работы по организованной преступности. Если хочешь пахать — туда тебе и дорога. А так… — разводит руками. — Жди, пока в городе не появится очередной маньяк.

* * *

Барри редко воспринимает Тайрона всерьёз: тот младше него на четыре года и любит раздувать из мухи слона. Но в этот раз в словах капитана сложно не заметить рациональное зерно. Голову не покидает настойчивая мысль последовать его совету и перевестись в другой район, попробовав себя в том же отделе по организованной преступности. Но на это потребуется много времени, а его Барри не любит тратить понапрасну. И, отсидев положенные полтора часа на очередном семинаре сотрудников правоохранительных ведомств, он не перестаёт думать о том, как бы мог провести это время с куда большей пользой, чем уже есть. — Как собрание? — любопытствует Нэнси, стоит только Барри показаться на пороге кабинета. — Как обычно, — кидает пиджак на спинку своего стула и развязывает ставший невероятно тугим галстук. — А где этот выскочка? — кивает в сторону пустующего рабочего места Айзека. — Ушёл за обедом. С вас, кстати, пять баксов. Барри негромко усмехается: единственное, что ему нравится в Айзеке, — его инициативность касательно еды. И кофе принесёт, и в забегаловку через дорогу сбегает. Как только он собирается перекусить — под раздачу попадают все, правда, не без поборов. Но после полутора часов бесцельного сидения в душном зале, Барри чувствует, как о себе напоминает пустой желудок. — Кстати, по поводу дела Марии Люссель. — Нэнси передаёт ему несколько листов. — Пару месяцев назад она сняла все свои сбережения да в такой спешке, что не стала производить перерасчёт. — К этому всё и идёт. — Барри мельком поглядывает на выписку банковского счёта жертвы, дело которой и ведёт его отдел в данный момент. Правда, конечный итог был известен ещё с самого начала расследования — уж больно неосторожен убийца, которым является бывший супруг. Ревность, слежка, разборки, а там уже и пистолетная пуля прошивает голову женщины насквозь. Такой кейс — шаблонное расследование, по которому впору выпустить типовую инструкцию. Вот только любящий разрушать теории коллег Айзек кардинально не согласен с версией своего начальника, посчитав, что имели место быть религиозные мотивы, мол, бывший жених — последователь какой-то секты, практикующей насилие. Словом, целый заговор. — Сняла деньги, чтобы поскорее уехать из страны. Она реально начала его бояться, но ничего толком не успела предпринять. Самое смешное: ещё задолго до этого она обращалась в полицию с просьбой защиты. — Если бы каждый просил нас об этом… — с укором в голосе начинает Нэнси, но Барри её обрывает: — Вот только доказательств безумной мании её мужа предостаточно: фотографии, те куклы Вуду или как их там. Короче, забили на всё это, как обычно. Я ещё тогда просил Брауна дать мне это дело, но ты его знаешь. — Думаете, это бы её спасло? — Не уверен, — пожимает плечами. — Но тогда у меня были бы железные доказательства против её бывшего. Одно радует — он под арестом и никуда не денется. Нэнси, явно заинтересованная услышанным, усмехается: — А смысл? Надо было влепить ему обвинение и не затягивать со сроками. Вы же сами говорили, что всё указывает на него. Ответить Барри не успевает, потому что в кабинет в буквальном смысле заваливается Айзек, из последних сил удерживающий в руках бумажные пакеты с ланчем. Завидев то, как он едва не роняет их на пол, Нэнси мигом перехватывает парочку, кладя на стол. — Ты нахрена столько набрал? — изумляется Барри и заглядывает в свой пакет, вдыхая аромат тёплой булочки и сырного соуса с базиликом. — Лопнешь же. — Я сегодня дежурю, забыл? — хмыкает Айзек и открывает банку с газировкой, пригубив которую вытирает губы тыльной стороной ладони и вздыхает от наслаждения. — Что мне хавать целые сутки? Это вы — пожрёте и свалите домой. Барри сдерживает едкую усмешку. Он совсем забыл про сегодняшнее дежурство Айзека. Видимо, поэтому тот излишне ядовит сегодня: вымещает злость на других, памятуя о предстоящих весёлых сутках в кабинете. Барри не верит в карму, но ему кажется, что это именно она. — Опять какой-то юнит вызов просрал, — сообщает Айзек. — Уже ворьё не могут изловить. Барри качает головой, выуживая огромных размеров бургер, с которого обильно стекают сырный соус и кетчуп. Пальцы оказываются перепачканными в желтовато-красной жиже. Слушая рассказ Айзека, сотканный из слухов, которые тот успел заглотить, пока ходил за перекусом, Барри вспоминает, как и сам когда-то бегал за местной шпаной, привыкая к службе полицейского после выпуска из Академии. Именно поэтому он и перешёл в ряды детективов: ежедневная беготня за медвежатниками и рыбаками ему не по душе, равно как и рейды по наркопритонам. А вот проявлять смекалку и по кусочкам собирать мозаику на месте происшествия — это как раз по его части. — Дай угадаю: Грир там рвёт и мечет, — усмехается Барри, не торопясь надкусывать бургер. Он внимательно его осматривает, пальцами увязая в невероятно мягкой булочке, пропитанной вязким соусом, и не знает, откуда лучше начать. — Угадал, — кивает Айзек, после чего ехидно добавляет: — Как и любой дурак. Барри тщетно пытается пропустить мимо ушей издёвку и не замечает, как сплющивает бургер, отчего тот щедро брызгает соусом, облив кремовую рубашку. — Блядь, — вырывается у него. Салфеток под рукой не оказывается и приходится просить о помощи Нэнси, которая неохотно отзывается, занятая поглощением своего сэндвича с тунцом. Барри снова ругается, когда поданные салфетки только размазывают капли соуса, оставляя жирные кляксы. Чёртов фаст-фуд отнимает у него уже вторую рубашку. Тем временем в кабинет спешно заходит дежурный офицер и по совместительству заместитель сержанта Грира — офицер Гордон. Он мимолётно приветствует всю троицу, не забыв пожелать приятного аппетита, и замирает напротив сидящего за столом Барри. — Вызов в районе Хаббард. Ребята обнаружили четыре тела, и сержант Грир распорядился, чтобы вы осмотрели место. Барри сдержанно вздыхает, чувствуя подступившую досаду. Нет, он, конечно, чертовски рад снова взяться за работу, но не во время обеденного перерыва, когда живот с ума сводит своим урчанием. Так и не тронутый бургер приходится отложить в сторону, запихнув обратно в пакет. — А это разве наш район? — уточняет Барри, припоминая, где именно находится упомянутое офицером Гордоном место. — Наш, — откликается Нэнси, чавкая и вытирая капельки соуса с подбородка. — Тогда поехали, — командует Барри и подхватывает свой пиджак.

* * *

Тихое место — просто райский уголок для наркоманов, убийц и всякой малолетней шпаны, любящей тусоваться здесь до самого рассвета. Причина проста: заброшенный завод на отшибе города — в самой заднице района, как считает Барри, — куда мало кто заглядывает, разве что сами копы, когда поступает очередное сообщение о возможном преступлении. Собственно, так, судя по всему, и произошло: у остатков сетчатого забора выстроилась парочка патрульных экипажей, а два офицера караулят вход, отгоняя редких любопытных прохожих. Выйдя из машины, Барри потягивается, чувствуя, как хрустят позвонки, и, сунув руки в карманы брюк, бредёт к коллегам, не дожидаясь подчинённых. — Ну, и где «клиенты»? — интересуется он у двух офицеров: Хэйнс и Прайса, что мигом переглядываются, как бы решая, кто из них ответит. — На втором этаже, — отвечает офицер Хэйнс, положив обе руки на пряжку ремня. В её голосе Барри различает нотки горечи, а бледное лицо напоминает мрамор. Видимо, ей довелось лицезреть те трупы, отчего лёгкая тревога читается в её глазах. Не все девушки способны выдержать подобное, но некоторым это всё же удаётся. И офицер Хэйнс, судя по всему, старается не ударить в грязь лицом. — Кори уже приехал? — Мы вызвали всех, кого нужно было, — отзывается офицер Прайс. — Но пока приехали только вы. Барри озвучивает тихое: «Ладно» и, кивнув Айзеку и Нэнси, заходит на территорию заброшенного завода, осторожно ступая по усыпанной осколками стекла дорожке. Пару раз на глаза попадаются использованные шприцы и презервативы, полупустые тары из-под пива и обглоданные маленькие кости. Противное место, от которого даже за милю несёт какой-то дрянью. И почему сюда всех так и тянет? Лос-Анджелес — не маленькая деревня, в городе полно других мест и сотен заброшек. Тот же Мавретон или Комптон, однако к этому заводу так и липнут второсортные гангстеры, не задавшиеся серийные убийцы и малолетние преступники. И всё-таки четыре трупа слишком даже для Тихого места. На первом этаже троицу встречает офицер Тёрнер, который провожает их по лестнице наверх, не забыв деликатно предупредить, что предстоящее зрелище — далеко не из приятных. Барри отмахивается: после расчленённого трупа младенца его уже ничем не удивить. Но ему приходится взять слова обратно, стоит только увидеть четвёрку обнажённых и повешенных тел, что едва заметно покачиваются. Айзек негромко присвистывает, в то время как Нэнси пару раз упоминает Всевышнего и прокашливается. — В общем, — подаёт голос офицер Тёрнер, — мы приехали сюда на вызов, а когда стали осматривать завод, то обнаружили вот это, — кивок в сторону висящих. — Два парня и две девушки. — Уже выяснили личность? — Барри подходит ближе, стараясь не наступать в лужицу крови, как бы обрамляющую кусочек пола, над которым и висят покойники. — Это разве не ваша работа? — парирует офицер Тёрнер. — Но вы бы могли её ускорить. — Барри останавливается возле самого крайнего трупа с левой стороны: девушка с пирсингом в пупке и длинными русыми волосами. На запястьях и на щиколотках нет никаких отметин, свидетельствующих о том, что жертвы были предварительно связаны или оказывали какое-то сопротивление. На животе что-то вырезано, но что именно Барри не понимает и пару минут мечется в сомнительных догадках. И глаза, вернее, пустоты глазниц только подкрепляют некоторые домыслы. — Похоже на квинского маньяка. — Это из-за глаз? — уточняет Айзек и так же подходит. — Только он ничего не вырезал на животах своих жертв. Барри отвечает ему молчаливым согласием, прекрасно понимая, что версия о непойманном маньяке, орудовавшем в Квинсе пару лет назад, неубедительна. И хотя его до сих пор не нашли, но вряд ли бы он стал так быстро менять поле деятельности, равно как и почерк, разбавляя его религиозной тематикой. — Только эти два трупа свежие, — замечает Барри. — Держу пари, что остальных двух жертв убили в другом месте. — Несмотря на очевидность этих фактов, мысленно он всё же готовится к очередной порции скепсиса со стороны Айзека, которая не заставляет себя долго ждать: — Тогда откуда столько крови? — Оборачивается в сторону офицера Тёрнера. — Когда вы их обнаружили? — Минут пятнадцать назад. Но когда мы пришли — крови уже было дохрена. — Их убили к приезду патруля, — заключает Айзек. — А смысл? — Нэнси вынимает из кармана джинс миниатюрный блокнот с ручкой, куда принимается записывать все промелькнувшие теории и крупицы информации, способные пролить свет на произошедшее. Барри прокашливается от смердящего запаха пыли и грязи. Его не тошнит при виде четырёх повешенных тел, однако лёгкий трепет даёт о себе знать, провоцируя беглый холодок по спине. Противное зрелище, но бывало и покруче. С другой стороны, вряд ли можно привыкнуть к трупам. Во всяком случае, Барри не считает, что привык. Скорее, он научился абстрагироваться и отсекать всё самое жуткое в виде оторванных конечностей или вдавленных глаз, оставляя лишь сухие факты. И всё же мысль, вернее, причина, по которой убийца решил выкинуть подобное аккурат к приезду полицейских, не даёт покоя. — Показывает зубы, — озвучивает Барри и ловит на себе непонимающие взгляды подчинённых и офицера Тёрнера. Тот переспрашивает, едва сдерживая смешок. Его это всё забавляет? Хотя бледное лицо и нервная поза говорят как раз об обратном. — Он хочет донести одну мысль: он нас не боится. Я бы сказал, что это акция устрашения, но место выбрано не публичное, а если бы он хотел запугать нас, то выбрал бы себе жертв в форме. — Сейчас это официальная версия? — хмыкает Айзек. — По-твоему, это показуха? А вырезанные символы? Тебе не кажется, что это ритуальное убийство? — Это твоя тема, вот ты мне и скажи. — Барри внимательно оглядывает каждого из висящих. Нет, один человек просто не смог бы водрузить каждое тело за столь короткий промежуток времени, если только не обладает грудой мышц или гениальным умом, сотворившим какой-нибудь механизм для подъёма трупов на высоту в десять футов. Ответить Айзек не успевает, потому что к ним на этаж поднимается Кори — судмедэксперт, закреплённый за Шестым участком, и просто местный потрошитель жертв преступлений. Работа, как считает Барри, неблагодарная и прекрасного в ней мало, но без неё многие из тех дел, за которые ему приходилось браться, так бы и остались нераскрытыми. — А, свежее мясо, — отшучивается Кори — в своём стиле, как и всегда. Шурша резиновым комбинезоном белого цвета, он со скрипом натягивает резиновые перчатки и коротко приветствует троицу детективов. Преклонного возраста, лысый и с небольшим горбом, судмедэксперт весьма бодр для своих лет и запросто может дать фору любому другому молодому специалисту, хотя бы потому, что обожает всё необычное и далёкое от классической практики коллег по цеху. — Какие красавцы и красавицы, — оглядывает детективов, на что Нэнси смущённо улыбается, пряча взгляд. — Да я не про вас, господа детективы, — быстро поясняет Кори, — а про этих, — кивок в сторону висящих тел. — А зачем перчатки? — интересуется офицер Тёрнер. — Я же не буду прикасаться к ним голыми руками, — фыркает Кори, точно стыдя за незнание тонкостей своей работы. — Может, ты не заметил, старина, — вмешивается Барри, также не улавливая логики в действиях Кори, — но эти покойники висят. Их бы снять для начала. — О, это я заметил. И нет, я не позволю вам их снять до того, как не проведу предварительный осмотр. В помещение заходят несколько криминалистов, несущие металлическую стремянку, которую ставят напротив трупов, после чего принимаются за фотофиксацию. Сверкают вспышки, тихо гудит фотоаппарат. Вскоре один из них принимается чертить в тетради схему места происшествия, попутно спрашивая площадь помещения, параметры стен и потолка. В это время Кори, кряхтя и кашляя, взбирается по лестнице, а оказавшись на самом верху, возле висящего тела молодого человека, приступает к осмотру, изредка проговаривая важные детали. Барри отходит в сторону, скрестив руки на груди, и внимательно наблюдает за процессом, не заметив, как к нему подкрадывается Айзек. — Я тебе говорил, что он сумасшедший? — осведомляется Айзек, также буравя взглядом фигуру судмедэксперта, который осторожно ощупывает руки жертвы, видимо, выискивая следы физического контакта с убийцей. — По-другому никак. — Барри сам того не замечает, как соглашается с доводами Кори по поводу весьма экстремального осмотра тел. — Когда тело повешенного снимают, с ним происходят не самые приятные вещи. Барри вспоминает, как однажды, ещё будучи простым патрульным, безуспешно пытался откачать повесившегося юношу, у которого, стоило его только опустить вниз, произошло опорожнение кишечника, а выпученные глаза просто вылетели из орбит, как выдавленные виноградины. Отвратительное зрелище, и оно ему запомнилось на всю оставшуюся жизнь. Наверное, поэтому Барри больше не смеет мешать пожилому судмедэксперту проводить осмотр тел на высоте. Не очень-то хочется повторения той жуткой истории. — А что с юрисдикцией? — как бы между делом интересуется Айзек. — Да наше это дело, наше, — моментально отзывается Барри. — Только без федералов здесь всё равно не обойтись. Сам понимаешь: четыре трупа, резонансный случай. — А моя версия? Ритуальное убийство — оно так и напрашивается из-за проклятого вырезанного символа, однако Барри до последнего не хочет верить, что так и есть. Семинары, на которые он постоянно ходит, всё-таки не прошли зря, ведь там неоднократно подчёркивали, какими сложными и запутанными становятся дела, если в них замешаны религиозные фанатики. И в особенности, если речь идёт о неизвестной секте, где уловить причинно-следственную связь между ритуалом и выбором жертв для него чертовски трудоёмко, не говоря уже о поимке адептов. У Барри нет опыта в подобных делах, равно как у всего отдела. В их районе никогда ничего подобного не происходило. Остаётся надеяться, что версия Айзека так и останется версией. — Что думаете? — к ним подходит офицер Тёрнер, не скрывающий озабоченности происходящим. — Что надо сравнять это место с землёй, — отзывается Барри. Он ненавидит Тихое место. Ненавидит этот завод и его окрестности, где всякой чертовщины происходит больше, чем в особняке Винчестеров. И, хотя в последние месяцы новых дел практически нет, он уверен, что это не так. Свежие трупы появляются каждый день, вот только большая часть из них так и остаётся не найденными. Айзек поддерживает его коротким смешком и обменивается вопросительным взглядом, когда к их трио присоединяется ещё один офицер, которого Барри ранее не встречал. — Мэй, это детектив-лейтенант Барри Флойд и детектив Айзек Чепмен, — представляет их офицер Тёрнер. — Не парься, — хмыкает Айзек. — Он через час уже всё забудет. Офицер Мэй пробует пожать им руки, но в ответ получает ничего. Видимо, и вправду новенький. — У тебя первый раз? — осведомляется Барри и замечает, что попал в яблочко. — Лучше иди на воздух, иначе заблюёшь нам тут всё. Офицер Мэй нерешительно топчется на месте ещё какое-то время, однако следует совету, с судорожным кашлем удалившись из помещения. — Что-то он у тебя совсем хилый, — издёвка в голосе Айзека, на что Тёрнер только пожимает плечами. — Первый день на службе. Себя тогда вспомни. Барри прячет улыбку: хорошо сказано. Айзек любит сетовать на глупость коллег и их нерасторопность в разного рода ситуациях, но всегда забывает, каким был сам в первый же рабочий день или во время осмотра первого за всю карьеру трупа. Словом, герой, закрывающий глаза на собственные промахи. — Нам велели возвращаться на пост: Макс с напарницей тут справятся. — Тёрнер кивает на прощание и кашляет, видимо, также не в силах больше находиться здесь. — Расскажете потом, что тут и как, — сипло добавляет. Барри провожает его пустым взглядом, прокручивая в голове последнюю услышанную фразу. Пожалуй, наравне с офицером Тёрнером он и сам хочет знать, что же здесь всё-таки произошло.