Шестой

Стянув с себя, наконец, проклятый и неудобный бронежилет, стискивающий бока, Барри, шурша липучками-застёжками, облегчённо вздыхает и, запихнув жилет в шкаф, что у двери, плюхается на стул. Вслед за ним в офисе появляются хихикающая Нэнси, которой бредущий рядом Айзек рассказывает что-то весёлое. Видимо, очередные пошлые шуточки. Они оба также усаживаются за свои рабочие столы и снимают бронежилеты, складывая их во всё тот же шкаф. На жилете Айзека красуются два кружка вспоротой ткани — следы одной ожесточённой перестрелки, в которой он едва не погиб, поймав парочку пистолетных пуль. Бронепластины не деформировались окончательно, однако заменить их всё же не помешает. Правда, на фоне недавних митингов, волной прокатившихся по всему городу, об этом можно временно забыть. И пока Айзек продолжает развлекать Нэнси сомнительными анекдотами, Барри, зевнув, взглядом натыкается на результаты дактилоскопической экспертизы, пришедшие вчера вечером. Из-за проклятой операции по задержанию Рафа и последовавшего допроса они толком не успели во всём разобраться, хотя и так понятно, что чертовщина, как её назвал Кори, набирает обороты. Сначала звонок из другого города, теперь это. Не расследование, а сюжет какого-то остросюжетного боевика, где главный злодей заигрывает с детективами. При этих мыслях Барри негромко усмехается. Хорошо, что это не так и убийцам не пришло в голову дразнить их. Тогда бы дело обрело черты догонялок, а бегать за преступниками — удел молодых патрульных, рвущихся куда повыше, потому как Барри набегался на всю оставшуюся жизнь. Он ухватывает дактилоскопическую карту и с видом знатока, разбирающегося в непонятных формулах, напоминающих заклинания для призыва тёмных сил, внимательно изучает. Вряд ли они что-то упустили — здесь сухие факты, а не догадки. Ошибки быть не может: экспертный центр, созданный при Департаменте, вот уже много лет подряд проводит экспертизы для полицейских и всегда со стопроцентным результатом. К тому же, эксперта, чьё авторство указано на бумаге, Барри знает лично и знает, что тот добросовестно относится к своей работе, прекрасно понимая, какая ответственность возложена на его плечи. Есть ли смысл делать повторную экспертизу? Может, данные каким-то образом оказались перепутанными? Может, сведения о трупах, которых не так давно идентифицировали, случайно попали на итоговую таблицу с выводами? Барри искренне надеется, что так и есть, иначе такой клубок распутать будет очень непросто. — Эй, шеф, — обращается к нему Айзек, довольно улыбающийся от смеха Нэнси, — как прошёл допрос этого Рафа? Вытянули из него что-нибудь? — Ничего особенного, — под нос бурчит Барри, не отрывая взгляда от дактилоскопической карты. На самом деле выяснили они немало интересного, но делиться с подчинёнными всей это рутиной, связанной с войной группировок, хочется меньше всего. К тому же, никто из них этим никогда не интересовался. Айзек помешан на культах и религии. А Нэнси... Нэнси просто старается вникать во всё и понемногу, и ей уж точно стоит держаться подальше от всего, что связано с бандами. Однако Айзека оказывается не так легко провести. Он сосредотачивает всё внимание на Барри, внимательно поглядывая на его сгорбившуюся над столом фигуру, и чуть склоняет голову на плечо. — Ничего особенного? — переспрашивает. Барри молчит, хотя о том, чтобы сконцентрироваться на изучении грёбаных отпечатков, речи уже не идёт. Спасибо Айзеку. — Ты вместе с маршалом и капитаном допрашивали лидера «Шоко» и ничего от него не добились? Вот уж не думал, что тот окажется тем ещё крепким орешком. — Это гангстер, — словно бы напоминает Барри и всё-таки отрывается от изучения отпечатков. — И с гангстерами всё намного сложнее. — Это почему же? — подключается к разговору Нэнси, как и всегда, вертя в руках карандаш. — Ты несколько лет подряд патрулировала Голливуд, Пул, — отвечает Барри, чуть нахмурившись и взглянув на неё. — И что, ни разу не сталкивалась с гангстерами? Девушка, будто чем-то смущённая, стыдливо опускает взгляд. Барри не хотел давить на неё, но ему сложно представить офицера полиции Лос-Анджелеса, который ни разу за годы своей службы не сталкивался с бандами. В их работе это так же нормально, как для пожарных — снимать с деревьев кошек. Чтобы хоть как-то развеселить коллегу, Айзек опускает очередную шутку из своего богатого арсенала. Наградой ему служит добродушный смех Нэнси. — Как думаете, — довольный реакцией девушки, Айзек снова обращается к Барри, — что теперь будет с этим притоном, где повязали Рафа? Подняв на него равнодушный взгляд, Барри всем своим видом даёт понять, что не сможет ответить на вопрос. Ему попросту плевать, что станет с Мавретоном. Это один из главных гадюшников города, долгие годы отравлявший соседние районы. Любой подросток Сан-Фернандо знает, где искать дешёвую травку или что покрепче, — наркодиллеры Мавретона обслужат даже самых заядлых или юных наркоманов. «Шоко» не терпят чужаков, однако сделали это место не столько нейтральной территорией для переговоров, сколько временной штаб-квартирой. Видимо, федералы ждали как раз этого момента, чтобы так удачно повязать вечно недосягаемого для полицейских Рафа. Но судьба развалин Мавретона — по-другому руины гнилого и выпотрошенного здания просто не назовёшь — это такая мелочь в сравнении с тем, что действительно заботит Барри. — Тебе не всё равно? — звучит его глухой голос. — Если нечем заняться, звони в Минюст и узнавай насчёт религиозных организаций в городе. Пул, тебя это тоже касается. Нэнси перестаёт смеяться и вмиг становится серьёзной, будто по взмаху волшебной палочки, и пробует сконцентрироваться на озвученном поручении, попутно засунув в рот апельсиновый леденец. Айзек следует её примеру, но более вальяжно и неохотно, точно делая одолжение. — Что это с тобой? — Барри замечает, как Нэнси спешно выплёвывает леденец и морщится, потирая щёку с правой стороны. Девушка не сразу отзывается, продолжая поглаживать щёку, словно успокаивая. — Снова зуб разболелся, — без толики радости в голосе отвечает она. — А ты ешь ещё больше сладостей, — хмыкает Барри с некоторым укором. Нет, он не собирается читать ей нотации на тему того, как важно соблюдать гигиену полости рта и просто следить за состоянием своих зубов. Любой взрослый человек должен сам это прекрасно понимать. Вряд ли на свете есть вещи хуже, чем зубная боль и визиты к дантисту. — Знаешь, что болит зуб, но продолжаешь есть свои леденцы, — фыркает, покосившись на выпотрошенную пачку апельсиновых конфет. — Ладно тебе, Флойд, — вступается за девушку Айзек, заведя руки за голову. — Нэнси просто нравится сосать, что в этом такого? От услышанного Барри замирает. Замирает и Нэнси, бросившая возмущённо-удивлённое «Айзек!». Следом она краснеет, в то время как Барри начинает смеяться. Устало, даже в какой-то степени нервно, однако факт остаётся фактом: слова Айзека вызвали у него улыбку. — Вы оба, — Барри обращается к подчинённым: смущённой Нэнси с покрасневшими щеками и ухмыляющемуся Айзеку, — прекращайте это и приступайте к работе. Пул, если боль совсем невыносимая, отправляйся к дантисту. Ненадолго воцарившуюся тишину быстро сменяют шелест бумаги и скрип офисных кресел. Нэнси стучит пальцами по клавиатуре рабочего ноутбука — единственный человек в Шестом, кто пожелал заменить ноутбуком громоздкий моноблок. Айзек перекладывает папки с отчётами из стороны в сторону, наводя порядок на столе. Барри, отыскав номер экспертного центра, решает туда позвонить и сделать если не повторный запрос, то посоветоваться с тамошними специалистами и, в частности, автором пришедших результатов экспертизы. Он прислоняет сотовый к уху и, пока идут гудки, вынимает из-под кип листов блокнот, где делает пометку: «Отпечатки?». — Экспертно-криминалистический центр, слушаю вас, — раздаётся на том конце. Барри спохватывается и, прочистив горло и представившись, просит позвать эксперта по фамилии Роуп. — В данный момент эксперта нет на месте — он на слушании в суде. Что-нибудь передать? — Я хотел проконсультироваться по поводу полученных результатов экспертизы — отпечатки пальцев, найденные в квартире недавно убитого мужчины — Артура Тирза. Отпечатки принадлежат жертвам Тихого места. Я вместе с коллегами занимаюсь этим кейсом, и мы были обескуражены такими данными, — как можно настойчивее произносит он. — Что именно вы хотите уточнить? — звучит сухое в ответ. Изумившись, Барри косится на Айзека, успевшего оторваться от своих дел и наблюдающего за диалогом. Выходит, этот тип так ничего и не понял? Выходит, его не смущает тот факт, что их центр направил отпечатки трупа, который каким-то невообразимым образом восстал из мёртвых и, убив Артура Тирза, вылез через окно? Он едва сдерживается, чтобы не озвучить это, а потому говорит как можно деликатнее: — Вас не смущает, что покойник убил человека? — Мы консультативный орган и не занимаемся вопросами расследования, детектив-лейтенант, — на удивление спокойно отзывается мужской голос. Поняв, что ответов, а тем более советов можно не ждать, Барри бьёт в лоб: — Есть вероятность ошибочного результата? — в ответ звучит железобетонное: «Исключено». Вполне предсказуемо, учитывая, что центр старается поддерживать безупречную репутацию объективного в таких вопросах учреждения. — Тогда я желаю сделать повторную экспертизу. Вечером вам придёт соответствующее постановление. — Он сбрасывает и откладывает телефон в сторону, шумно выдохнув. Чёрт знает что. На его памяти секретарь экспертного центра впервые отвечает ему в такой раздражённой манере, будто желая как можно быстрее закончить разговор. С другой стороны, этого парня можно понять — он всего лишь отвечает на звонки и только. — Что сказали? — любопытствует Айзек. — Что они ничего не знают. И, как назло, Роупа нет на месте. Держу пари, он был ошарашен не меньше нашего. — А если повторная экспертиза даст тот же результат? — вклинивается в диалог Нэнси и с шелестом алюминиевой упаковки выдавливает таблетку обезболивающего, которую запивает водой. Будет лучше, если этого не произойдёт. Но, нахмурившись, Барри понимает, что надежда не оправдает ожидания. В конце концов, такие ошибки — это непозволительный прокол для такого серьёзного эксперта, как Роуп. Он проработал в этом центре достаточно долго, чтобы не позволять себе подобную оплошность. — Тогда мы по уши в дерьме, — только и отвечает Барри. В кабинет заходит лейтенант Браун, которому, судя по мрачному выражению лица и сутулой осанке, успели испортить настроение. Троица детективов приосаниваются, делая вид, что сосредоточены на работе. — Только без спектаклей — ваш говор во всём коридоре слышно, — легко их раскусывает лейтенант и протягивает Барри тоненькую белую папку — очередной результат очередной экспертизы. Раскрыв её, понимает, что это выводы по анализу образцов крови, взятых с Тихого места. Он пропускает львиную долю страниц, где фигурируют всё те же адские формулы, написанные лишь для формальности, и усмехается, прочитав последнюю страницу с заключением. Очередная ерунда, но на этот раз адекватная. Из выводов эксперта становится ясно, откуда в Тихом месте было столько крови: её разбавили со свиной кровью и обычной тёмно-красной краской. Всё это они разлили на полу — отсюда такая несвойственная текучесть и вызывающее вопросы количество. Чтобы исключить присутствие резкого фирменного запаха краски, была использована химическая примесь, и её название Барри видит впервые. Рядом приклеен голубой стикер, где круглым почерком сделана пометка, что эта краска по своему химическому составу схожа с той, образцы которой были взяты с нарисованного на фасаде дома символа и в квартире покойного Артура Тирза, где убийцы оставили послание. Что ж, уже хоть что-то. Он кидает папку ёрзающему на стуле от предвкушения Айзеку, и тот ликует, изучив содержимое, после чего дразнит Нэнси, так же пытающуюся ознакомиться с пришедшими результатами экспертизы. Она пробует дотянуться до его стола и ухватить папку, но Айзек всякий раз отодвигает ту на дюйм дальше, и пальцы девушки лишь беспомощно царапают лакированное дерево. Одарив Айзека осуждающим взглядом, точно непослушного ребёнка, Барри, тем не менее, сосредотачивается на визите Брауна. Лейтенант чересчур занятой человек: координация действий всех сержантов, контроль качества работы других подчинённых, постоянные поручения от капитана и поддержка связей с другими ведомствами — всё это отнимает чертовски много сил и времени. Поэтому его личный визит — это всегда что-то волнительное и серьёзное. Барри жутко хочет знать причину появления лейтенанта, мысль о которой зудит где-то внутри. В то же время, он боится услышать, что тот же Бёрдс передал их дело Седьмому участку или решил иным образом проучить за проявленную дерзость в кабинете. И даже те три версии, которые худо-бедно удалось наскрести, ничего не изменили. — Что это у вас тут за интересное расследование протекает? — осведомляется лейтенант. Его голос абсолютно спокойный, но в этом весь Браун, который может быть жёстче Грира, и при этом ни одна морщинка на его лице не дрогнет. — Почему в участке говорят, что какой-то покойник убежал из морга и прикончил своего убийцу? От услышанного Айзек тихо посмеивается, не прекращая подтрунивать над Нэнси, которая не выдерживает и, подойдя к его столу, резко выхватывает папку, после чего, показав средний палец и язык, усаживается обратно. Барри же ничего не остаётся, кроме как пожать плечами в ответ на слова лейтенанта. Они сами толком не знают, как такое может быть. Так с чего тогда Браун решил, что ему мигом прояснят ситуацию и объяснят расплодившиеся, словно кролики, слухи? Порой кажется, что Шестой участок — квинтэссенция самых разнообразных сплетен, буквально пронизывающих стены и потолок. Вслед за Брауном в кабинете появляется и сержант Грир. С его появлением Барри не сдерживает сокрушённый вздох, словно они втроём выловили пришельца, и теперь все офицеры, распираемые от любопытства, желают на него взглянуть. Грир не задаёт вопросы, видимо, успев сложить два и два, и лишь озвучивает ехидное: — Так это правда? Что, «Твин-Пикс» отдыхает, а, Флойд? Не посчитав такое сравнение забавным, Барри театрально закатывает глаза. Юмор Грира всегда оставляет желать лучшего, как и странные аллегории. — А что с другим трупом? — интересуется Браун, обращаясь не столько к Барри, сколько ко всем остальным. И Айзек пользуется представленной возможностью заявить о себе: — Личность установлена. Причина смерти ждёт подтверждения у судмедэксперта. Хотя, и так ясно, что он помер от трёх выстрелов в грудь. Лейтенант Браун понимающе кивает, но продолжает осыпать детективов вопросами: — Это один из предполагаемых убийц Тихого места? Айзек заминается, словно не решаясь озвучить эту теорию, и косится на Барри, прося поддержки. Тот кривит губы в злорадной насмешке. Кто бы мог подумать, что тот спасует перед такой возможностью покрасоваться перед начальством. Как бы то ни было, но Барри спасает ситуацию и задницу Айзека тоже: — Мы пока отрабатываем эту версию, как и версию о сбежавшем из морга трупе, — он переводит взгляд на лейтенанта, а затем и на сержанта, не скрывая лёгкой иронии в голосе. Конечно, это бред, но этот бред удивительнейшим образом сумел найти отклик среди сотрудников Шестого и привлечь внимание руководства. Хуже может быть разве что теория о полицейском-предателе, подстроившем всё это. — Тогда, может, и морг проверить? — отшучивается лейтенант Браун, и стоящий возле него Грир натянуто смеётся, желая угодить своему начальнику. Столь безобидная шутка прогоняет табун мыслей в голове Барри. Он задумчиво взирает на лейтенанта Брауна, поняв, что тот подкинул одну любопытную идею — наведаться в морг. Во-первых, это поможет убедиться, что труп действительно на месте. Во-вторых, торчащий там сутками напролёт Кори внесёт некоторую ясность в этот беспросветный бред. Наказав своим подчинённым поднять справки о религиозных организациях в городе, Барри, подхватив пиджак и попрощавшись с гостями кабинета, выныривает из него, поспешив в морг. Бросив взгляд на наручные часы, он понимает, что у него есть ровно полчаса до обеденного перерыва.

* * *

Морг при судебно-медицинском центре Департамента встречает его свойской для таких мест прохладой. Она липкими пальцами касается шеи Барри, отчего на коже моментально выступает россыпь мурашек, а волоски напоминают выстроенных солдатиков. Необычное место, и складывается ощущение, что каждый дюйм холодных, покрытых плиткой стен и такого же холодного пола пропитаны запахом Смерти. Она, словно мечтательная дева, бархатной походкой расхаживает по размашистым коридорам, заставленным пустующими каталками и сломанной мебелью. Барри испытывает лёгкий трепет, как и всякий, кто имеет хоть малейшее представление о том, как в последний путь провожают покойников, умерших не по своей воле. В фойе его останавливает охранник, вежливо попросивший документы. Продемонстрировав жетон и назвав причину визита, Барри записывается в книге учёта посетителей и, получив бейдж визитёра, проходит дальше, едва не споткнувшись о рыжего кота в чёрном кожаном ошейнике с вышитой кличкой «Луи». Барри, будучи собаководом, не очень любит кошек, однако этот кот особенный, учитывая, что именно ему выпала честь ловить грызунов в подвале и в помещении для холодильных камер, чтобы крысы и мыши не добрались до трупов. Луи, обратив на него янтарные глаза, негромко мяукает. Затем, потерев пушистую макушку о его левую ногу и оставив на брюках волоски рыжей шерсти, бесшумно убегает прочь. Барри негромко хмыкает, наблюдая, как кот скрывается за углом, будто посланник самой Смерти. Путь пролегает через недлинный коридор, по обе стороны которого расположены двери, ведущие в небольшие лаборатории и бытовые помещения. По дороге ему встречаются несколько молодых ассистентов, одетых в голубую униформу санитаров, и уборщик, тащащий за собой наполненное до краёв ведро с красной грязной водой. Можно подумать, это какая-то разделочная фабрика, и для полноты картины здесь не хватает стонов боли и жуткого смеха. Он упирается в двери, ведущие в секционную, и замирает. Учитывая, что сюда круглосуточно доставляют свежие тела, ему не очень-то хочется застать здешних врачей за работой. Хотя, если Кори на месте, то наверняка занят одним из трупов, а потому выбора не остаётся. Барри толкает двери, и до этого слабый запах формалина становится чертовски резким, как и вонь свернувшейся крови и испражнений. Как он и предполагал, работа кипит здесь во всю: сразу на трёх анатомических столах лежат свежие мертвецы со вскрытыми брюшными полостями, откуда судмедэксперты, напоминая мясников, вырезают органы, которые затем кладут на стоящие рядом весы. Держащиеся возле них ассистенты всячески помогают, вытаскивая ленты кишок, словно фокусники — разноцветные ленты из магических шляп, и подают нужные инструменты. Справа неожиданно визжит электрическая пила, отчего Барри вздрагивает, повернувшись, и тут же отводит взгляд, не в силах смотреть, как какому-то бедолаге с разбитой вдребезги нижней челюстью распиливают голову. Чувствуя себя лишним на этом празднике смерти, Барри остаётся стоять у дверей, искренне надеясь, что Кори вот-вот покажется или окликнет его. Но вместо Кори к нему обращается один из ассистентов: — Визитёрам без сопровождения сюда нельзя, — сообщает он, оттянув вниз маску, на которой остаются пятна крови. — Мне нужен Кори, — стараясь перекричать визг пилы, вгрызшейся в черепную коробку, отвечает Барри. Ассистент, что-то сказав врачу, ковыряющемуся в трупе худой престарелой женщины, спешно подходит к Барри, сняв окровавленные латексные перчатки и бросив их в специальный контейнер. — Кто вам нужен? — переспрашивает он, а, услышав ответ, призадумывается. — Мы его не видели. Во всяком случае, с утра он с нами не здоровался. Знаете, вам лучше переговорить с Френком Дэшли — он его практикант и видится с ним чаще, чем кто-либо из нас. Вы найдёте его у морозильных камер на минусовом этаже. Благодарно кивнув, Барри выходит из секционной, расслышав сквозь визг пилы лёгкий усталый смех. Он спускается по лестнице в подвал, где располагается огромное помещение, отведённое под морозильные камеры для трупов. И Френк Дэшли действительно оказывается там, протирая металлические ручки камер. Среднего роста и такой же сутулый, как и Кори, он тихо напевает себе под нос, и, лишь подойдя ближе, Барри различает надетые на его голову наушники. Приходится дотронуться до парня, оторвав от уборки, на что тот мигом оборачивается и, сняв наушники, виновато улыбается. — Френк Дэшли? — на всякий случай уточняет Барри. В ответ ему несколько раз кивают. — Мне нужен Кори. — Ох, мне жаль, но мистер Пэлмс в суде. От услышанного Барри дёргает бровями. Обо всех трупах, которых вскрывает Кори, он, как правило, всегда в курсе, ведь это трупы, которыми занимаются либо Шестой, либо Седьмой участки. И, несмотря на сдержанную вражду, они всё же делятся друг с другом последними новостями из собственных криминальных хроник. — И по какому делу? — осведомляется Барри. — Он ведь с женой развёлся четыре месяца назад. Теперь она пробует отсудить у него имущество, — робко отзывается парень. Развод... Ну, конечно. Однажды это сильно подкосило Кори, который, кажется, не способен на слабость при его-то работе. Но судмедэксперты тоже люди, и, если их ранить, кровь потечёт точно так же. Его супруга, насколько знает Барри, верная и понимающая женщина. Однако в какой-то момент всё пошло наперекосяк, и случился развод, которому сначала предшествовали многочисленные скандалы и ссоры, отчего Кори приезжал на место происшествия хмурый и немногословный. Иронично или нет, но все, кого знает Барри и кто задействован во всём этом громоздком механизме по расследованию преступлений, так или иначе несчастны. У кого-то нет семьи, у кого-то есть лишь её отголоски, а кто-то просто Айзек — сильный и независимый пофигист, способный лишь на флирт. Наверное, это даже хорошо. На такой работе опасно привязываться к людям — они просто не смогут ответить взаимностью, а то и вовсе погибнут. Он вновь оглядывает Френка, подмечая синяки под глазами и адскую усталость на лице, невольно проведя аналогию с каторжником. Ассистенты выполняют всю самую грязную работу, получая центы за тяжкий и местами опасный труд. — Полагаю, в его отсутствие на тело я взглянуть не смогу? — с надеждой на обратное спрашивает Барри. — Вы правильно полагаете. Но я могу ознакомить вас с результатами вскрытия. — Нет, спасибо, я уже читал, — Барри хмурится. Это не по плану. Он надеялся убедиться и получить консультацию от знатока. Выходит, со странностями вокруг отпечатков придётся повременить. — Давно ты здесь работаешь? — Я стажируюсь здесь уже два месяца, — чеканит Френк. — А что? — Скажи, у вас когда-нибудь сбегали покойники? — Барри скрещивает руки, опираясь плечом о холодную стену. Несмотря на нелепость вопроса, говорит он сухо. Френк сначала теряется, но после принимает вопрос за профессиональный юмор. — Они каждый день пытаются выбраться из морозилки, — усмехается парень и переводит взгляд на морозильные камеры, на которых видны таблички с инициалами трупов и присвоенными им номерами. — Но для этого у нас есть Луи. Впрочем, если вы так переживаете, — Френк принимается расхаживать вдоль камер. — Кто именно нужен? — Алекс Кэри и Леон Дункан, — Барри подходит ближе и наблюдает, как Френк отыскивает нужную морозильную камеру и, потянув за ручку, открывает. — Можете только заглянуть внутрь. Если нас кто-то увидит, меня отчислят из университета, — предостерегает он и отходит в сторону, позволяя Барри убедиться, что сначала один, а затем и второй труп там, где и должны быть. Видя знакомые лица и волосы, Барри хмурится, отходя назад, и призадумывается. Версия с тем, что тела могли как-то использовать, чтобы оставить отпечатки, отпадает. К тому же, случись это, и сотрудники морга забили бы тревогу. Но что же тогда? Как на окне той квартиры могли всплыть отпечатки давно убитых жертв? «Что-то здесь не сходится», — проносится в голове, пока Френк закрывает обе морозильные камеры. Со стороны дверей раздаются звонкие шаги. Барри оборачивается и видит запыхавшегося Айзека, который даёт отмашку рукой в качестве приветствия. — Зачем тебе телефон, если до тебя хрен дозвонишься? — тут же спрашивает он. Барри машинально вынимает сотовый, батарея которого оказывается разряженной. — У нас там пиздец творится: на Линкольн-десять какие-то умники решили ограбить банк. Капитан велел отправить нас с тобой для подстраховки. Только этого не хватало. Очередное происшествие, которое Барри просто терпеть не может. Ограбление банка — это почти всегда перестрелка и трупы. И порой шанс погибнуть, будучи в оцеплении, намного выше, чем шанс погибнуть от пули во время перестрелки в самом банке. Детективов любят посылать туда в качестве переговорщиков и координаторов, однако для этого нужен определённый опыт, которого у Барри не так уж и много, что говорить про Айзека и Нэнси. И когда же Бёрдс, наконец, запомнит, что профиль отдела детективов Шестого — это убийства и насилие, а не гангстеры и грабители банков? Хотя, если капитан сделал это нарочно, продолжая наказывать за правоту, озвученную тогда в кабинете, то всё логично. — Прямо сейчас? — негодует Барри. — А ты чем-то занят? — Айзек заглядывает ему за спину, натыкаясь на морозильные камеры и смутившегося Френка. — Уже на трупы потянуло? — Я пытался узнать про отпечатки наших жертв, — отвечает Барри, а, услышав вопрос: «Успешно?», качает головой: — Мы снова в тупике, потому что эти трупы на месте. Я бы, конечно, осмотрел детальнее, но… — он косится на Френка, на что тот смущается ещё больше, виновато склонив голову. — Мне не разрешают. Айзек понимающее кивает и, положив руки на поясницу, оглядывает подписи на морозильных камерах. — А кто тебе там нужен? Кэри и Дункан? — Внезапно и, не обращая внимания на возмущённые крики Френка и удивление Барри, Айзек бесцеремонно оттягивает ручку морозильной камеры с надписью «Дункан», после чего вытягивает и подставку с телом. Затем то же самое проделывает и с Кэри, что оказывается по соседству с предыдущим покойником. — Вот тебе Дункан, а вот тебе Кэри. Не зная, как правильно реагировать на эту выходку, Барри посылает извиняющийся взгляд нервничающему Френку. Тот даже отшатывается назад, видимо, бесповоротно сражённый шоком. Оно и понятно: никто не захочет получить выговор за чужие выкрутасы. Довольный своей проделкой, Айзек отходит и опирается плечом о стену, скрестив руки на груди, в то время как Барри, не решаясь прикоснуться к обработанным трупам, внимательно их осматривает. Ему хватает пары секунд, чтобы увидеть и переварить одну странную и очень важную деталь. — У обоих не хватает кистей, — озвучивает он, глядя на засохшие капли крови на подставке и места среза кистей. Айзек подходит к нему и убеждается сам. — Вот как были оставлены отпечатки. Странно, что анализ аминокислот в крови ничего не дал. Нахмурившись, Барри велит Айзеку сфотографировать оба трупа и в особенности срезы кистей на свой телефон, а сам поворачивается к Френку. — У кого есть доступ к морозильнику? Вжавшийся в стену парнишка бегает взглядом по комнате, боясь смотреть в лицо собеседнику. — Я… Я… Я не знаю… Я, м-мистер Пэлмс и остальные… Все мы имеем доступ. Барри буравит его тяжёлым взглядом, понимая, что по сравнению с Тихим местом круг подозреваемых будет значительно уже. Либо это кто-то из здешних экспертов, либо кто-то, у кого есть возможность посещать это учреждение в рамках своих полномочий. К тому же, по всему зданию установлены камеры видеонаблюдения, в том числе и в этом помещении, а потому записи должны пролить свет на то, чьих рук это дело. Однако в памяти всплывает один любопытный факт. Барри никогда не жалуется на свои математические способности, и если он действительно хорошо знает Кори, то всё складывается. — Ты сказал, что стажируешься здесь два месяца, — подозрение в голосе, а сам Барри прищуривается, сократив дистанцию между ним и нервничающим Френком. — Но Кори развёлся четыре месяца назад и, насколько я знаю, он не из тех людей, кто станет распространяться на тему личной жизни, особенно с новичками, вроде тебя. — Судя по дрогнувшему кадыку и побледневшему лицу, он попадает в яблочко. — Кто ты такой, чёрт возьми? Вместо ответа Френк резко ударяет его коленом в живот и, ухватив за шиворот, швыряет о стену. Барри ударяется головой и падает на пол, морщась от жуткого звона в ушах. Кажется, будто немеют руки и ноги, что не слушаются его и отказываются поднять ослабевшее тело. Краем глаза он видит, как Френк подхватывает со стола скальпель и набрасывается с ним на Айзека. Тот ловко уворачивается от выпадов, но зарабатывает порез на руке и отскакивает назад. Понимая, что этот тип — их единственная зацепка и что он нужен им живым, Барри с трудом поднимается с холодного пола и, пошатываясь, точно пьяный, бредёт к дерущимся. Заметив это, Френк разворачивается к нему, взмахнув острым скальпелем. Ледяное лезвие касается щеки, мигом отозвавшейся жгучей болью, словно ошпаренная. Барри вскрикивает и, ухватив руку парня, выбивает проклятый скальпель. Френк рычит, брызжет слюной и всячески пробует его отпихнуть, однако на выручку подоспевает Айзек, который набрасывается сзади, повалив Френка и скрутив. Айзек коленом надавливает на его позвоночник, обездвиживая, и вытаскивает из-за пояса наручники. Тяжело дыша, Барри смахивает выступившую на порезе кровь тыльной стороной ладони и встречается со взглядом Айзека. — Неплохо для старика, — хмыкает тот. Барри ничего не отвечает, мысленно прикинув, что даже если этот тип и замешан в убийствах, его роста недостаточно, чтобы вдавить глаза висящим над полом трупам. Его поимка — всего лишь первый шаг из многих, потому что остальные убийцы до сих пор на свободе. Меж тем Френк, точно взбешённый зверь, не желающий оказаться запертым в клетке и явно почувствовавший прилив сил, умудряется выскользнуть из хвата Айзека, а его самого перекидывает через себя. Завязывается очередная потасовка, в которую Барри не горит желанием влезать, хотя и понимает, что без его помощи Айзека ждёт смерть. Вот только всё происходит с точностью наоборот: подобрав с пола брошенный скальпель, Айзек вонзает его в голову Френка, когда тот вжимает его в один из морозильников спиной, желая задушить. На пол брызгает кровь, а Френк, изо лба которого торчит хирургический инструмент, отшатывается назад и, похрипывая и словно не веря в собственную смерть, падает на пол. Барри, продолжая прижимать щёку и тяжело дыша, притуплённо взирает на свежий труп в морге, не сразу приняв одну очень неприятную правду, которая вскоре даёт о себе знать. Они убили единственного подозреваемого по этому делу.