Шестой

Чем дольше Крис находится посреди полицейского оцепления, взявшего в тиски банк на Линкольн-десять, тем чаще слышит грозящее воплотиться в жизнь слово «штурм». Одетые в усиленную экипировку, копы занимают позиции у банка. На смену привычным девятимиллиметровым пистолетам приходят штурмовые винтовки — облегчённые варианты тех, которые имеются в распоряжении армии и Национальной гвардии. Винтовки заряжены патронами с пробивной оболочкой, способной прошить бронежилеты, но увеличивающей риск рикошета. Крис же ограничивается помповым ружьём, с которым штурмовал начальную школу Хардинг. И этот штурм едва не стоил ему жизни... От неприятных воспоминаний он морщится и, чтобы отвлечься, переключает внимание на голосящего в рупор сержанта Грира. Тот стоит возле патрульной машины и, обращаясь к грабителям банка, призывает их отпустить заложников и сдаться на милость правосудию. Грир не говорит, что будет в том случае, если налётчики не сдадутся до того момента, как у полицейских иссякнет терпение. Это очевидно и без лающей речи сержанта: налётчиков попросту прихлопнут как мух. Снайперы, караулящие окна и успевшие выцепить в прицелах винтовок головы некоторых грабителей, станут отстреливать их по одному. Винтовочные пули «Ремингтона 700Р» калибра семь и восемьдесят пять не оставят и шанса. Знают ли грабители, что за ними наблюдают сквозь перекрестия оптики? Вряд ли, потому что в этом случае держались бы подальше от окон. Но, судя по сообщениям офицеров, ответственных за наружное наблюдение, грабители то и дело выглядывают в окна, словно бы надеясь увидеть чудо — то, как тает полицейское оцепление, а сами полицейские спокойно уезжают. И такая самонадеянность налётчиков — отличный шанс для снайперов снять любопытных ублюдков и обойтись без крови полицейских. Однако сержант Грир, руководящий операцией на месте, решает не прибегать к возможному риску. Стоит полиции открыть огонь, и они не только спугнут грабителей, но и подвергнут опасности заложников, за которых и возьмутся налётчики, едва почуяв угрозу. Они станут прикрываться ими, точно живыми щитами, и будут угрожать расправой, чтобы копы оставили их в покое и позволили-таки опустошить хранилище до последнего цента. Ещё Крис слышал обрывки разговора между сержантом Гриром и детективом-лейтенантом Флойдом. Это вышло случайно: сержант Маслоу, следящий за тем, чтобы все сотрудники Шестого были экипированы и защищены по максимуму, отправил его к одной из патрульных машин, возле которой и стояли, переговариваясь, эти двое. В багажнике машины лежали дополнительные бронепластины для жилета — их необходимо было поставить, чтобы гарантировать высокую выживаемость офицера в случае перестрелки. И пока Крис рыскал по багажнику, пытаясь отыскать среди пачек патронов, дополнительных тактических аксессуаров для оружия и запасных комплектов снаряжения грёбаные бронепластины, то услышал обеспокоенный говор Флойда. Крис вслушался и понял, что темой разговора были всё те же грабители, а именно их план побега, который может застать копов врасплох. — Подумай над моими словами, Дон, — вторит Флойд, глядя на сержанта Грира, впившегося в него внимательным взглядом. В правой приподнятой руке сержант держит рацию, шипящую помехами, сквозь которые иногда просачивается говор подчинённых. — Нам нужно быть осторожнее. Вряд ли они не знали, что единственный выход из банка будет заблокирован. — Значит, они будут прорываться с боем, — поддерживает ноту детектива Грир. Он бросает несколько фраз в рацию, где посторонний голос запрашивает от сержанта дальнейших указаний. — Подгоните дополнительные машины к центральному входу. Пусть вторая команда снайперов займёт позиции напротив. Кинологам быть наготове. Командиры подразделений, получив распоряжения от сержанта Грира, спешат донести приказы до своих подчинённых, попутно переговариваясь с лидерами других юнитов, чтобы максимально скооперироваться перед предстоящим штурмом и обеспечить взаимопонимание. Кинологи надевают на четвероногих коллег защитные жилеты со вставками из кевлара, специально предназначенные для служебных собак, выполняющих задачи в условиях боевых действий. Такой жилет защитит пса от осколков, пуль среднего калибра и попыток налётчиков причинить вред животному. Ещё кинологи надевают на их морды небольшие маски, прикрывающие глаза и часть морды под ними — опять же в целях защиты пса. В конечном итоге, глядя на служебных собак Шестого участка, Крис начинает испытывать чувство зависти, понимая, что четвероногие офицеры экипированы даже лучше, чем сами кинологи или спецназ. Впрочем, если учесть, что в последнее время Департамент делает ставку на служебных собак, призывая использовать их повсеместно, а не только во время специальных вызовов, всё встаёт на свои места. Возможно, за служебными собаками будущее патрульной службы. Тем временем спецназ, несмотря на отсутствие своего командира и зама, который с момента ухода офицера Льюиса Мелтона до сих пор не был назначен, так же экипируется. Бойцы методично вынимают необходимое для штурма снаряжение, попутно выслушивая брифинг сержанта Маслоу, что стоит возле этих крепких и высоких ребят — непривычно мрачных и молчаливых — и доводит до них всю последнюю информацию. В отсутствие Тони обязанности командира исполнял Льюис — человек, которому тот, вроде бы, доверял. Хотя как можно доверять тому, кто раз за разом выставлял тебя идиотом и подмачивал репутацию всего коллектива? Крис этого никогда не поймёт, как в принципе не поймёт особый склад ума спецназовцев, их отношения и атмосферу, царящую среди них. Сержант Маслоу, закончив с подобием вводного инструктажа, осведомляется, кто возьмёт на себя роль полевого командира, пока он вместе с Гриром будет координировать работу отряда здесь, посреди оцепления. Спецназовцы озадаченно переглядываются, словно бы спрашивая друг друга и выискивая малейший намёк в глазах коллег, говорящий об их желании на время стать «вожаком стаи». Никто не отзывается на призыв. Бойцы лишь переминаются с ноги на ногу, выглядя на удивление нерешительно для тех, кто вооружён до зубов и всем своим видом внушает лишь страх и желание сдаться. Крис, находящийся неподалёку от группы захвата, с интересом поглядывает на них, впервые наблюдая такую необычную картину. — Что, добровольцев нет? — вновь осведомляется сержант Маслоу, обведя каждого члена группы захвата пытливым взглядом. Те, едва взор сержанта падает на них, тут же опускают головы, пряча и без того закрытые балаклавами лица. — Чёрт возьми, — ругается сержант. Затем резко расстёгивает ремень с пистолетной кобурой, висящей на бедре, и вытаскивает из служебного фургона запасной комплект штурмового снаряжения, состоящий из усиленного бронежилета третьего класса, защиты для ног и рук, а также кевларового шлема. — Тогда я иду с вами. После этих слов раздаются облегчённые вздохи, будто всё это время члены группы захвата боялись лишний раз вздохнуть, тем самым выказав своё желание повести товарищей в бой. Крис качает головой: не будь он офицером Шестого, то ни за что бы не поверил, что эта горстка нервничающих мужчин, переминающихся с ноги на ногу, точно компания провинившихся подростков, и есть хвалёная элита полицейского участка. Но так оно и было, и теперь уже пятёрке бойцов предстоит ринуться в самую гущу. Конечно, не без командира, пусть и временно исполняющего обязанности, однако быть в эпицентре происходящего — в эпицентре перестрелки, которая непременно случится, — значит, одной ногой оказаться в могиле. Снова припомнив инцидент в школе Хардинг и то, как сам едва не распрощался с жизнью, Крис морщится. Он был на волоске от смерти, тогда как для бойцов спецназа — это дело привычки. И всё же очередные потери среди личного состава Шестого станут едва ли не нокаутирующим ударом. — Собрался куда? — к Крису подходит Барри Флойд, который из-за надетого бронежилета выглядит заметно полнее. Хотя детектива-лейтенанта уже давно сложно назвать стройным и подтянутым: сидячая работа, минимум физической нагрузки и постоянный стресс, заедаемый едой из забегаловок неподалёку, дают о себе знать. В этом и заключается единственный плюс патрульной службы — она вынуждает постоянно находиться в отменной физической форме. Конечно, не так, как бойцов спецназа, но во всяком случае Крис не припомнит никого из Шестого, который, будучи патрульным, страдал бы от избыточного веса. Тем не менее, полные полицейские — не такое уж и редкое явление, как, впрочем, и полные преступники. — Штурмовать банк, — дежурно отвечает Крис и ощущает, как поднявшийся ветер треплет короткие волосы и заигрывает с воротником форменной рубашки, выглядывающим из-под кромки бронежилета. — После ранения в школе Хардинг — это самое глупое, что ты только можешь сделать, — хмуро заявляет Барри, напоминая строгого отца, недовольного ответом сына. — Меня никто не спрашивал, когда мы отправились штурмовать Мавретон, — парирует Крис и перекидывает через голову тактический ремень, на котором висит помповое ружьё. Тот мгновенно вгрызается в плечо, неприятно надавливая под тяжестью оружия. — Ребят Тони можно по пальцам пересчитать. Причём, по пальцам одной руки, — кивок в сторону кучки спецназовцев, топчущихся на месте и ожидающих приказа выдвигаться на позицию. Барри перехватывает его взгляд и тихонько хмыкает. — Он говорил с тобой? — спрашивает Барри, а, услышав в ответ вопрос «Кто?», спешит пояснить: — Тони. Наш бравый сержант, кличущий себя «вожаком стаи», — лёгкая усмешка. — Он всё ещё пацан, кто бы что ни говорил. — Ты старше его на один десяток лет, — не остаётся в долгу Крис, не понимая, когда это Барри успел перекочевать в стан стариков, «повидавших на своём веку немало всякого дерьма». Обычно детектив-лейтенант деликатен с новичками, предпочитая не давить на них своим возрастом и стажем службы. А здесь будто переклинило. — Не рановато ты начал молодняк гонять? — Когда-то же надо начинать. Айзек уже выработал иммунитет, а Нэнси… Нэнси — это Нэнси. Я про то, что в день беспорядков, — Барри настолько резко переключает тему, что Крису не сразу удаётся проследить за ходом его мыслей, — Тони потерял сразу двоих бойцов: Хэмилтону вышибло мозги, а Морт… — Тронулся умом, — заканчивает за него Крис, почти что обрывая. — Я в курсе — ребята рассказывали. — И что ты думаешь? — наконец, спрашивает Барри, вынуждая Криса взглянуть на него. Слишком провокационный вопрос. С другой стороны, Барри не из тех, кто живёт сплетнями и доносит начальству, едва услышав нелестные высказывания от одного копа в адрес второго. Он слеплен из совсем другого теста — закалка старой школы, где ценили профессионализм и взаимовыручку, а не умение изящно подставить коллег. Вздохнув, Крис решает вывести детектива-лейтенанта из тени и бьёт прямо в лоб: — К чему эти вопросы, Флойд? То, что произошло с командой Беннета, касается только Беннета и руководства. Мне нет дела до всех этих интриг. Хватило в своё время, — морщится, припоминая, как однажды Барретт втянул его в настоящий скандал, связанный с отстёгиванием процентов с залога, который вносили пойманные преступники. Там была целая схема, в которой фигурировало не только руководство, но и некоторые рядовые сотрудники. Дело удалось успешно замять ещё до того, как об этом бы узнал Отдел внутренних расследований. Но осадок до сих пор остался. — Копы умирают каждый день. Для меня это не новость. — Вот только умирают наши ребята, — в голосе Барри проскальзывает металл. — Такими темпами от хвалёной стаи Беннета ничего не останется. И знаешь, что будет тогда? — Барри подходит к нему ближе. — Бёрдс потребует собрать новую команду. А много ли в участке желающих бросаться под пули? Когда добровольцев нет, в дело вступает пряник. Потом — кнут. Зная нашего капитана, я с уверенностью могу сказать, что в руки он возьмёт только кнут. — Я ни за что не сунусь в этот спецназ, — осекает Крис. Да, элитное подразделение. Да, неплохие доплаты за риск и куда более ненормированный рабочий график, на который ему по большому счёту плевать, учитывая отсутствие жены и детей. Но даже грёбаные сто долларов в день не стоят того, чтобы во время одного из вызовов нахватать свинца и умереть по дороге в больницу. Большинство новичков, которые приходят на службу, в первый же день заявляют о своём желании пополнить ряды полицейского спецподразделения при участке. И лишь единицы идут к этой мечте до конца. Нашивка спецназа на плече всё равно, что мишень на спине. Эти парни долго не живут. А Крис ещё не совсем спятил, чтобы жить с постоянной мыслью о смерти. — Думаешь, капитан станет спрашивать? — хмыкает Барри, глядя ему прямо в лицо. Только сейчас Крис замечает на щеке Барри свежий пластырь и пробует догадаться, из-за чего тот появился. — Персик? — с намёком на померанского щпица — питомца Барри — спрашивает Крис, оставив вопрос Барри без ответа. Устало усмехнувшись и точно бы оценив такой юмор, Барри произносит: — Подозреваемый. Кажется, мы напали на след убийц из Тихого места. Но кое-кто, — Барри приглаживает пластырь и морщится, видимо, от боли, — не хотел сдаваться без боя. Пришлось вспомнить пару приёмчиков ещё с Академии. От услышанного Крис дёргает бровями. На фоне целого водоворота последних событий, жуткие убийства в Тихом месте, казалось бы, отошли на второй план. И если почти месяц назад тема четырёх трупов, раздетых и подвешенных над полом, была главной в разговорах копов Шестого участка, то теперь об этом зверском преступлении вспоминают разве что благодаря неугомонным репортёрам, любящим промывать косточки руководству полиции, и детективам Шестого, которые иногда делятся последними новостями в расследовании. Самого Криса это дело интересует уже не так сильно, как раньше, пусть он и не прочь узнать, кто же повинен в убийствах. Выходит, скоро об этом узнают все. — Уже допросили его? — Крис скрещивает руки на груди, ощущая давно позабытый зуд любопытства перед каким-то запутанным делом. — Не совсем, — уклончиво отвечает Барри и облизывает губы, точно от досады. — Федералы помешали? — снова пробует угадать Крис, на что Барри одаривает его снисходительно-кислой улыбкой. — Айзек всадил в голову этого парня скальпель, — наконец, звучит поясняющее и ошеломляющее одновременно. — Он умер практически мгновенно, но перед смертью успел потрепать нас обоих, — намекает на пластырь на щеке. Теперь становится ясно, почему Барри щеголяет со свежей раной на лице, а новость о первом обнаруженном подозреваемом из Тихого места не вызывает должного восторга. Что они могут спросить с трупа? Конечно, обыск его квартиры, копание в личных вещах и гаджетах несомненно принесут пользу. Но показания живых преступников никогда не бывают лишними. Крис присвистывает от таких новостей и качает головой, как бы разделяя досаду Барри. Ситуация действительно не из самых приятных. С другой стороны, ещё пару недель назад Барри и его подопечные жаловались, что у них ничего нет и что само расследование протекает, мягко говоря, не планомерно — урывками и под постоянным давлением со стороны руководства. Однако возможный подозреваемый, пусть и мёртвый, — это вполне неплохой улов. — И что планируете делать дальше? — решает спросить Крис, потому что слабо представляет, как лучше всего поступить в такой ситуации. — То же, что и раньше — расследовать, — пожав плечами, говорит Барри. — Даже покойники бывают полезны, уж прости за цинизм. В этот момент мимо них проходит заместитель сержанта Грира — офицер Гордон, который сообщает, что с минуты на минуту начнётся штурм. Департамент отдал чёткий приказ — силой брать банк. Власти не собираются идти на уступки. В оцеплении поднимается суета. Собаки громко лают, перекрикивая не только друг друга, но и голосящих командиров подразделений. Бойцы спецназа занимают позиции рядом со входом в банк. Один из бронированных фургонов, до этого перекрывавший дорогу, набирает скорость и на полном ходу таранит парадные двери, сминая и образуя огромную дыру из обломков. Страшный грохот соседствует с рычанием автомобильного двигателя, крутящегося на всех оборотах и тянущего махину вперёд, будто сотни рабочих лошадей. К крыше банка подлетает полицейский вертолёт, с которого начинает высаживаться спецназ Седьмого участка, а также офиса шерифа. Видимо, руководство решило атаковать банк со всех направлений, чтобы не оставить налётчикам шансов на побег. Крыша оказывается заблокированной. Центральный вход и, надо полагать, служебный — тоже. Кольцо вокруг грабителей постепенно сужается, и они оказываются в самой настоящей ловушке, из которой только два выхода: в наручниках или в пластиковом мешке. Вместе с Максом, Эйлин и другими офицерами Шестого, Крис готовится войти в здание, внутри которого расстилаются клубы дыма. Сержант Грир оказывается возле них, веля разбиться на штурмовые звенья по три человека и соблюдать крайнюю осторожность. Крис, Макс и Эйлин решают отправиться вместе. Макс идёт первым, сжимая в руках штурмовую винтовку и освещая задымлённое пространство перед собой тактическим фонарём, прикреплённым к цевью оружия. Крис, держа руку на его левом плече, двигается следом и ощущает, как пальцы Эйлин — она замыкает их звено — стискивают кромку его бронежилета в районе шеи. Классическая сцепка во время штурмовых операций, позволяющая не только общаться между собой посредством касаний, но и суметь вытащить партнёра, если его ранят. Этот приём входит в программу подготовки бойцов спецподразделений, но на последнем курсе повышения квалификации копов Шестого участка обучили некоторым азам школы спецназа. И не зря — никогда не знаешь, какой навык спасёт жизнь сегодня. Меж тем Крис похлопывает впереди идущего Макса по плечу, говоря, что в фойе «чисто». Неудивительно, учитывая, что они идут сразу же после членов группы захвата. Те, словно бульдозер, прошлись по главному коридору банка, зачистив комнату за комнатой, а идущим за ними офицерам оставили лишь возможность повторно осмотреть уже обследованные помещения. С другой стороны, это не может не радовать, потому как повторения перестрелки в школе Хардинг или в Мавретоне Крис желает меньше всего. В рации раздаётся голос сержанта Маслоу, сообщившего, что все подозреваемые, вероятнее всего, забаррикадировались в хранилище. Остаётся надеяться, что им не взбрело в голову утащить с собой и заложников. Как бы то ни было, налётчики отрезаны. Из хранилища только один выход, и он заблокирован полицией. Закончив с осмотром главных помещений банка, где обычно принимают посетителей, Крис и его компаньоны встречаются с остальными офицерами, так же сообщившими, что за время осмотра не встретили ни намёка на присутствие грабителей. Стоящий посреди огромного зала сержант Грир при помощи рации начинает запрашивать дальнейшие указания. — Они в хранилище, — рапортует сержант и отпускает кнопку передачи, дожидаясь ответа. — А заложники? — доносится из рации голос лейтенанта Брауна, оставшегося в участке наряду с капитаном Бёрдсом. И пока последний налаживает контакт с Департаментом и получает от них указания, лейтенант Браун передаёт эти самые указания сержанту Гриру, который осуществляет руководство полицейскими на месте. Такая цепочка продиктована не только чёткой иерархией званий, но и инструкциями, согласно которым с Департаментом уполномочен общаться лишь шеф участка и только он вправе получать приказы напрямую от высшего руководства. Лейтенант же выступает своеобразным буфером, помогающим сопоставить требования Департамента с возможностями и ресурсами Шестого, в то время как сержант — это самый настоящий полевой командир, без которого невозможна слаженная работа простых офицеров. — Судя по всему, тоже. Система видеонаблюдения, к которой мы подключились, дала сбой, — Грир снова отпускает кнопку, чтобы передача дошла до лейтенанта, и добавляет: — Мы взяли под контроль все помещения, кроме хранилища. Крыша, парковка, вентиляция — всё теперь наше. На месте работает спецназ Седьмого, но от них пока нет новостей. — Перегруппироваться, — приказывает лейтенант. — Занять позиции у хранилища и главного входа. Попробуйте снова подключиться к видеокамерам — насколько мне известно, парочка должна быть в хранилище. Продолжайте вести наблюдение и постарайтесь выйти на контакт с подозреваемыми. Я передам сообщение о заложниках в Департамент. — Мы что, будем договариваться с этими ублюдками? — негодует сержант, зацепившись за одну из фраз лейтенанта. Подчинённые мигом его окружают, вслушиваясь в диалог руководства. — Мы можем их выкурить. Дайте мне пять минут, и наши люди займут хранилище. — Если заложники действительно в хранилище, то могут пострадать из-за стрельбы, — суровым тоном напоминает лейтенант. — Ждите дальнейших указаний. И, сержант: если вы начнёте штурм хранилища без прямого приказа, я лично сорву с вас шевроны. Это ясно? — Вас понял, — огрызается сержант Грир и хмурится. Жизнь и безопасность гражданских у копов всегда в приоритете. Но пытаться договориться с преступниками — значит, пойти у них на поводу. Значит, ублюдки могут потребовать от властей всё, что угодно. — Джейлз, Ют, Клайд, Томпсон, Каннингем и Нелсон, остаётесь здесь. Сержант Роуз за старшего. Остальные, за мной, к хранилищу. Разделившись и пожелав друг другу удачи, офицеры разбредаются по назначенным участкам. К этому моменту вездесущий смог рассеивается, представляя взору печальную картину разрушений: осколки стекла, усеявшие пол, валяющиеся под ногами гильзы, щепки и крошки бетона. Конечно, это не Мавретон, который после штурма напоминал декорации для съёмок фильма о Второй Мировой войне, однако владельцу банка придётся неплохо раскошелиться, дабы вернуть этому месту былой вид. Чего только стоит недешёвая люстра, которая теперь лежит посреди фойе, растеряв всю свою хрустальную красоту и изящество. — Чёрт, да тут прям ураган прошёлся, — присвистнув, комментирует Макс. — Кажется, перестарались наши парни. А я в этом банке ещё и кредит хотел брать. Оказалось, не самое надёжное заведение. — Да и проценты тут бешеные, — подхватывает его ноту офицер Стюарт, шагающий рядом с пистолетом-пулемётом наперевес. — Моя жена общалась с их менеджером — он тот ещё прохвост. Все они. Печатают мелким шрифтом всё, что им вздумается, а на следующий день выясняется, что для обеспечения обязательств по кредиту ты заложил свою машину или дом, — усмешка. — Демократия и капитализм во всей красе. — Разговорчики, — тут же осекает подчинённых сержант Грир, мигом почуяв, куда их занесло — на запретную тему. Обсуждать политику не рекомендовалось во избежание возникновения протестных настроений среди полицейских, что особенно ударит по общественной безопасности и социальной стабильности. В Шестом же участке тема политики — самое настоящее табу. Соотношение сторонников демократов и республиканцев почти что одинаковое, и любая искра даже в самой невинной дискуссии легко может привести к ожесточённому противостоянию приверженцев этих двух политических блоков. — Ладно вам, сержант, — снова усмехается офицер Стюарт. На этот раз более лихо. — С нашими зарплатами кредиты — обычное явление. Только вот дают их нам крайне неохотно — у копов же самая низкая продолжительность жизни среди представителей всех профессий. Или вы, сержант, получили от Дяди Сэма компенсацию после того, как установили демократию в очередной деревне какой-нибудь пустыни? И хотя о своём прошлом сержант Грир предпочитает не рассказывать, Крис видит в его глазах немое согласие, а ещё насмешку. Над режимом. Над бессмысленными войнами и бесконечным кровопролитием. Сегодня ты вернулся из Ирака целым и невредимым, чудом выжив в перестрелке в какой-нибудь Фаллудже. А завтра твоего лучшего друга и ещё сотню парней — ещё совсем мальчишек — заставляют десантироваться над позициями иракских повстанцев с борта С-130, в который на подлёте к нужной точке врезается «Стингер». Крис прошёл через армию, но не через войну. Однако ему, как и многим служилым, всё равно известны горькие строки из песни Брюса Спрингстина: «Некоторые говорят, что свобода бесплатна, но я не согласен. Я говорю, что свобода завоевана кровью чьего-то сына…». — Поменьше пафоса, Стюарт, — на удивление спокойно произносит сержант Грир, заставляя идущего рядом Криса бросить на него изумлённый взгляд. — Радуйся, что тебе не пришлось проходить через то же, что и я. Стюарт снова раскрывает рот, чтобы что-то сказать, но держащийся поблизости Макс вовремя пихает его локтем в бок, умоляя заткнуться. В самый разгар штурмовой операции им для полного счастья не хватает спора на тему «А чего добился ты?». Меж тем офицеры доходят до входа в хранилище, где их уже ждут четверо бойцов спецназа Седьмого участка. Возле них валяются несколько брошенных спортивных сумок, наполовину набитых пачками денег. Видимо, грабители действительно решили забиться в угол, точно напуганные мыши, наплевав на наживу и вообще на всё, что не имеет отношения к их жизням. Один из бойцов, завидев подтянувшихся офицеров, приставляет указательный палец к губам, веля не шуметь. Крис различает на его плече треугольные лычки — сержант второго ранга. Значит, Грир со своим третьим рангом, исходя из иерархии званий, по-прежнему остаётся за старшего. Что ж, это радует, потому что приказы Грира Крис готов выполнять, а вот приказы кого-то из Седьмого — нет. — Что у вас? — шёпотом осведомляется Грир у сержанта второго ранга. — Сержант Райли, командир спецназа Седьмого участка, — вместо ответа представляется парень и поправляет сползший на глаза кевларовый шлем тёмно-зелёного, почти что болотного цвета. Такая цветовая гамма как раз и отличает спецназ Седьмого участка от команды Тони, отдавшей предпочтение классическому тёмно-синему оттенку. — По голосам мы насчитали троих. Не исключено, что их больше. Двух других уже упаковали. — Двух налётчиков? — живо интересуется кто-то. — Тихо! — едва не рявкает сержант Грир. — Занять позиции и не раскрывать рты без разрешения, — приказывает он, таким образом сведя на нет все разговоры подчинённых. Затем снова сосредотачивается на сержанте Райли и его информации. Крис, стоя неподалёку, прислушивается. — Выкладывайте всё. Сержант Райли тихо усмехается, бросив на своих людей заговорщицкий взгляд, мол, смотрите, какой-то тип из Шестого пытается быть здесь главным. Вот только сержант Грир и есть главный — по рангам так точно. Да и остальные присутствующие офицеры, коих из Шестого большинство, единогласно поддержат Грира в качестве своего командира. — Пока вы там тусовались на улице, мы зачистили главные помещения, — всё-таки докладывает сержант Райли. — Оказывается, двоих налётчиков уже скрутили ваши парни. — Моих людей не было в банке, — отрезает Грир. — Мы здесь только потому, что поступил соответствующий приказ. — Однако всё же были, — парирует сержант Райли. — Они скрутили двух придурков. Мы едва не открыли по ним огонь, но им хватило мозгов лечь на пол и не выделываться. Ваш спецназ должен был вывести их через служебный ход вместе с дюжиной заложников. — Хорошо. Стоп… Что?! — Грира передёргивает. Удивляются и остальные копы, стоящие рядом с переговаривающимися сержантами. — Вы освободили двенадцать заложников, но ничего не сообщили в оперативный штаб? Какого хрена?! Что за самодеятельность?! — Мы выполняли приказ своего капитана, — с намёком на шефа Седьмого участка твёрдо произносит Райли. — Был риск, что передачу перехватят — такое уже было на Футхилл Фриуэй, когда толпа перехватила передачу и узнала, в каких направлениях нет оцепления. — Да мне плевать на толпы чёрных! — едва не взрывается сержант Грир, наплевав на забившихся в угол налётчиков, которые наверняка их услышали. Меж тем его подчинённые оборачиваются и вопросительно переглядываются друг с другом. — Я хочу знать, почему вы ставите приказы своего капитана выше приказов Департамента полиции Лос-Анджелеса. Есть инструкция, твою мать! Вы обязаны сообщать о каждом задержанном подозреваемом или гражданском лице. Вы что, не знаете к чему может привести отсутствие информации?! — Отсутствие информации, сержант Грир, — сержант Райли подходит к нему вплотную. Крис замечает, что тот, хотя и ниже высокого Грира, но нисколько этого не смущается, как и небольшой разницы в рангах. — Поможет избежать дезинформации. Мы даём вам знать только то, что вам положено знать. Ни больше, ни меньше. Видимо, сержант Райли понятия не имеет, как прозвучали его слова. А прозвучали они максимально высокомерно и вызывающе. Неудивительно, что после услышанного сержант Грир всё же взрывается и, ухватив Райли за грудки, впечатывает в стену недалеко от входа в хранилище банка. Среди окруживших их офицеров прокатывается взволнованный рокот. Некоторые пробуют вмешаться, но вовремя одумываются, понимая, что могут сделать только хуже. Пытаться мешать сержанту Гриру, даже если он на взводе и разносит всё к чертям, значит, дёрнуть тигра за хвост. Наравне с остальными офицерами Крис наблюдает со стороны, не зная, чего в нём больше: осуждения или одобрения. С одной стороны, сейчас не время вот так выяснять отношения. С того момента, как начался штурм банка, счёт идёт на секунды, а терпение налётчиков не безгранично и в попытке убедить себя, что они по-прежнему контролируют ситуацию, кто-то из них может начать убивать ни в чём неповинных людей — оставшихся заложников, которых они, судя по всему, утащили в хранилище для подстраховки. Но, с другой, сержант Райли и его подчинённые поступили невероятно тупо, возомнив себя кем-то выше, чем остальные офицеры. Недодача информации может привести к непониманию. Станут плодиться слухи и разные версии, которые легко просочатся в СМИ и в Интернет. Однако страшно не это. Страшно то, что без нормального командного взаимодействия копы начнут ошибаться, и эти ошибки могут стоить жизней. — Что-то я не помню, чтобы Седьмому участку присваивали особый статус, — рычит сержант Грир. — Среди своих, сопляк, ты, может, и сойдёшь за главного. Но даже не думай командовать мной или моими людьми. Шестой — это Шестой. И ни Седьмой, ни Восьмой, ни даже блядский Департамент нам не ровня. Ты понял?! — Вот поэтому, — сержант Райли отталкивает от себя Грира, холодно взирая на него, — копы Шестого и дохнут как мухи. Ваш участок всегда сам по себе. Думаете, капитан Бёрдс — главный в Сан-Фернандо? Вовсе нет. — Будешь гнать на нашего капитана, я тебе башку проломлю, — вступается за Бёрдса офицер Франклин. К нему присоединяются ещё трое, среди которых и Макс. Его напарница выказывает поддержку молчаливыми кивками. Крис остаётся безучастным. Долг предписывает отстаивать честь шефа участка, но на фоне недавних событий, бросающих тень на личность Бёрдса, молчание остаётся лучшим решением. Обстановка продолжает накаляться. Офицеры двух давно враждующих и непримиримых участков — Седьмого и Шестого — переходят к открытому выяснению отношений. И всё это длится ещё пару минут, пока сержант Грир, наконец, не решает взять дело в свои руки, построив не только подчинённых Шестого, но и бойцов спецназа Седьмого участка. Сержант Райли реагирует на его приказы крайне неохотно и скептично фыркает, однако всё же сходится с Гриром во мнении, что сначала — спасение заложников. После — выяснение отношений. Остальных офицеров такой компромисс устраивает, пусть и копы Шестого не перестают смотреть на коллег из Седьмого участка, точно псы на загнанную стаю волков. — Надеюсь, мы друг друга поняли? — напоследок осведомляется сержант Грир у Райли. Тот, поправив висящую на плече штурмовую винтовку, одаривает его холодным взглядом. — Конечно, сержант Грир, — звучит сухое. — Но сделайте одолжение: не путайтесь под ногами. Мы пойдём в хранилище. Ну а вам советуем оставаться здесь, если только вы не планируете снова кого-то хоронить. — После этой весьма дерзкой фразы сержант Райли и его подчинённые проверяют оружие — верный признак того, что спецназ с минуты на минуту начнёт штурм. Остальные офицеры расступаются, чтобы не мешать спецназовцам, но при этом остаются готовыми их подстраховать. Вообще прямого приказа занять хранилище банка до сих пор не поступало. С другой стороны, взять под контроль хотя бы первые несколько ярдов его площади лишним не будет и будет гарантировать, что проклятые налётчики уж точно никуда не денутся. — Только что поступил приказ Департамента, — сжимая в руках рацию, Грир оглядывает подчинённых, тщательно игнорируя взирающих на него копов Седьмого. — Мы должны штурмовать хранилище. Брать ублюдков живыми или мёртвыми — решаем по ситуации. От слов сержанта Грира офицеры вздрагивают. Неудивительно, учитывая, что приказ штурмовать хранилище — значит, приказ отправиться в самое пекло. В грёбаную коробку из бетона и стали, где чертовски узко и тесно, а любая выпущенная пуля, пусть и рикошетом, но обязательно найдёт свою цель. Посылать туда целый взвод полицейских — бестолковое занятие, потому как они будут мешать друг другу, толкаясь и оказываясь на линии дружественного огня. Однако четвёрки спецназовцев Седьмого, по словам Грира, всё же недостаточно, чтобы силой подавить обязательное сопротивление налётчиков. Кому-то из Шестого придётся подстраховать коллег. — Я пойду, — пожав плечами, вызывается Макс. — Я в тяжёлом бронике и единственный, у кого есть винтовка, — кивает на оружие в своих руках. Услышав это, Крис резко вскидывает голову, с удивлением взирая на лучшего друга. Ирландец, конечно, тот ещё адреналиновый наркоман, но вызваться добровольцем на такое… «Макс, не надо», — мгновенно проскальзывает в голове, и Крис только собирается отговорить приятеля, как раздаётся голос сержанта Грира: — Нет, возьми дробовик. Тёрнер, отдай ему свой. Приходится подчиниться. Крайне неохотно и оттягивая неизбежное как только можно, Крис всё же снимает с плеча помповое ружьё и вручает Максу, но не спешит разжимать пальцы, обхватившие рукоять. — Не надо, приятель, — тихим голосом призывает Крис. — Это слишком даже для тебя. — Расслабься, — с лихой, хотя и отчасти нервной усмешкой успокаивает Макс. — Я всё равно буду сзади — буду только прикрывать. Всё в порядке, братец-кролик. И если ты сейчас заплачешь, клянусь, я тебе врежу. Это вызывает у Криса усталый смешок. Он качает головой и всё же разжимает пальцы, отпуская ружьё, мысленно заговорив, чтобы оно не подвело в самый ответственный момент. — Приклад немного неудобный, — напутствует напоследок Крис, поведя опорным плечом. — Заряжен нелетальными. — Почему без маркировки? — тут же осведомляется сержант Грир, услышав последнюю фразу. — Зарядил перед самым выходом, сэр, — пробует объясниться Крис. Он сам не понимает зачем сделал это — в самый последний момент решил сменить тип боеприпасов, зарядив ружьё несмертельными патронами из пластика, которые намного эффективнее резиновых пуль, а в тесных помещениях, сродни хранилищу банка, мало чем уступают обычной дроби. — Виноват, сержант. — Твоё счастье, что сказал, — с намёком на налётчиков, хмыкает Грир, однако взглядом даёт Крису понять, что это залёт. Отдать офицеру полиции, готовящемуся к штурму, немаркированное оружие — это, мягко говоря, непростительно. — Забери обратно, — Грир забирает из рук Макса ружьё, небрежно кинув Крису, которое тот ловит. — Стюарт, отдай ему свой ПП. Помимо пистолета-пулемёта, Максу одалживают и кевларовый шлем, который успел прихватить с собой один из офицеров Шестого. Шлем оказывается ему немного велик, но, по заверению сержанта Райли, это не должно повлиять на боеспособность. Убедившись, что небольшая штурмовая группа из пяти полицейских готова, сержант Грир велит им приступать. Остальные полицейские занимают позиции у входа в хранилище, держа наготове оружие и настраиваясь на то, что им придётся войти вслед за группой захвата примерно через одну минуту. Крис встаёт рядом с сержантом Гриром и офицером Хэйнс, в последний момент успевшей пожелать удачи своему напарнику, напоминающему самоотверженного героя-астронавта, от которого зависит исход экспедиции. Штурмовая группа образует сцепку: каждый из офицеров кладёт руку на плечо впереди идущего. Манёвр как две капли воды похож на тот, что Крис, Макс и Хэйнс проворачивали ещё в фойе банка. Однако у бойцов спецназа такая сцепка выглядит более надёжной и крепкой, как бы подчёркивая их безупречный профессионализм и колоссальный опыт участия в таких ситуациях. Макс, замыкающий штурмовое звено, на их фоне выглядит менее впечатляющее, особенно учитывая невысокий рост, из-за чего ему приходится вставать едва ли не на носочки, чтобы достать до мускулистого плеча идущего перед ним бойца спецназа Седьмого участка. В конечном итоге Макс, наплевав на технику выполнения сцепки, ухватывает бойца за тактический ремень на поясе — вынужденная мера, продиктованная насмешкой природы, подарившей ему низкий рост. Перед тем, как перешагнуть порог хранилища, вход в которое преграждала теперь уже распахнутая решёточная дверь, штурмовая группа бросает светошумовые гранаты. Грир велит стоящим слишком близко ко входу офицерам отойти назад, чтобы не оказаться в зоне поражения яркой вспышки. И Крис, оказавшись в их числе, прикрывает лицо сгибом локтя и отходит назад, наведя дуло пистолета в пол. Штурмовая группа начинает продвигаться вперёд. Сержант Райли методично докладывает Гриру о своём продвижении и продвижении остальной группы так, что его передачи слышит каждый офицер, стерегущий вход в хранилище. Крис внимательно вслушивается в радиосообщения, доносящиеся из рации, и про себя молится за Макса. Только бы он не сглупил. Только бы не лез на рожон. Только бы держался позади этих парней. Да, желать смерти таким же копам, как и он сам, плохо и отвратительно, но уж лучше они, чем старина Макс. Если с ним что-то произойдёт… Из раздумий его вырывает очередной доклад сержанта Райли, сообщившего, что грабители… испарились. — А заложники? — как можно терпеливее осведомляется сержант Грир, поднеся рацию к лицу. — Их нет, — звучит в ответ. — Постойте… Крис переглядывается со стоящей рядом офицером Хэйнс, которая нервно пожёвывает верхнюю губу. В динамике рации они слышат непонятную возню, пыхтение, голоса и металлический скрежет, будто бы открылась какая-то дверь. — Сержант Грир, — после недолгого радиомолчания обращается Райли, — перекройте все улицы и объявите план-перехват: наши грабители ушли под землю.

* * *

— Как мы могли это упустить? — не перестаёт негодовать капитан Бёрдс, который, узнав, что налётчики успешно скрылись от молота правосудия, лично приехал в оперативный штаб, развёрнутый возле здания банка. К этому моменту заложников успешно эвакуировали и отвезли в безопасное место, где с ними начнут работать специалисты. Правда, вывести удалось не всех: двое заложников по-прежнему так и не были найдены ни живыми, ни мёртвыми, а, значит, грабители увели их с собой в качестве подстраховки. Сам банк взят под усиленный контроль. Помещение осматривают сапёры и кинологические подразделения, а на крышах дежурят снайперы. В воздухе продолжают кружить вертолёты, в том числе полицейские, описывая круги над оцеплением, куда пускают по личному разрешению лейтенанта Брауна, так же прибывшего на место. Группы захвата Седьмого и Шестого участков были мобилизованы и вместе с остальными полицейскими брошены на перехват скрывшихся грабителей. Причём группу захвата Шестого повёл сам Энтони Беннет, объявившийся после того, как его вместе с заложниками вывели за оцепление, чтобы установить личность. Впрочем, этого и не потребовалось: практически каждый коп Сан-Фернандо знал его в лицо и мог поручиться, что да, это действительно командир группы захвата — этот, в хорошем смысле, сукин сын, который смог обезвредить двух вооружённых налётчиков. — Они не могли узнать об этом люке случайно. — Капитан Бёрдс вместе с делегацией из сопровождающих его лейтенанта Брауна, сержантов Грира и Маслоу подходит к капоту патрульного автомобиля, на котором разложена карта города и схема помещений банка. — Их кто-то навёл. — Согласен, — коротко вторит ему сержант Грир и, встав рядом с капитаном, одетым в штатский деловой костюм, заглядывает через его широкое плечо. — Полагаете, есть сообщник, о котором мы не знаем? — осведомляется лейтенант Браун, так же стоя рядом с капитаном Бёрдсом. — Опросить всех свидетелей и заложников, — распоряжается капитан Бёрдс, подняв на подчинённых суровый взгляд. Побег грабителей, опустошивших с десяток банковских ячеек налогоплательщиков и похитивших двух гражданских лиц, равносилен полному провалу всей полицейской операции. А раз так, то к делу подключится не только Департамент, но и федералы. Поэтому трястись за свою шкуру — это нормально. Меж тем капитан продолжает: — И в первую очередь опросите сотрудников банка. Неважно, были ли они сегодня на рабочем месте или нет. Я должен знать о них всё. Выполнять. Кивнув, сержант Грир живо ухватывается за радиопередатчик на своём плече, в то время как Браун подлавливает прошедших мимо него детективов Барри Флойда и Айзека Чепмена, веля им немедленно опросить всех очевидцев дерзкого ограбления. — Хотели меня видеть, капитан? — обращается к Бёрдсу Крис, до этого стоящий неподалёку и невольно услышавший весь разговор верхушки Шестого. Когда группа сержанта Райли сообщила о побеге грабителей, а силы полиции были направлены на их поиски и поимку, приехавший на место Бёрдс распорядился не только подключить все имеющиеся у них ресурсы, но и разыскать офицера Тёрнера. Новость о том, что капитан желает видеть его лично, Крису пришлась не по душе, однако противиться воле шефа участка он был не вправе. — Чёрт знает что, — капитан Бёрдс небрежно бросает красный маркер, которым обвёл ключевые улицы в ближайшем районе, и сдержанно выдыхает. — Ты был там среди прочих. Что ты видел, Тёрнер? От вопроса Крис чуть хмурится, не совсем понимая, почему из всех остальных офицеров и уж тем более бойцов спецназа, обнаруживших побег налётчиков, капитан решает опросить именно его. Крис кладёт руки на форменный ремень и пожимает плечами. — Только дым, обломки и распахнутую дверь хранилища. — Эксперты провели предварительный осмотр хранилища и двери, которая его запирает, — Бёрдс поворачивается к нему. — Никаких следов взлома. Чтобы открыть эту дверь, необходим электроинструмент, сильная взрывчатка или что-то ещё, что сдвинет эту решётку. Благодаря словам капитана Крис вспоминает: когда они подходили к открытому хранилищу, то видели эту распахнутую дверь. Она была целой. Абсолютно. Спецназу не пришлось прикладывать никаких усилий, чтобы попасть в хранилище. Они просто ворвались внутрь, предварительно забросив несколько светошумовых гранат. — Вы хотите сказать… — однако капитан договаривает за него: — У них был ключ — это первый вариант. Второй — кто-то из сотрудников банка не запер дверь хранилища. Но я не думаю, — Бёрдс скрещивает руки на широкой груди и опирается бёдрами о капот машины, — что уместно говорить о халатности или забывчивости, когда группа вооружённых людей врывается в банк, где хранится почти пять миллионов долларов. А затем они с двумя заложниками и сумками, набитыми двумя миллионами наличными, сбегают через подземные сети коммуникаций. Я ни за что не поверю, что это был внезапно открывшийся портал на свободу или счастливая случайность. Им кто-то помог, и это ясно как Божий день. Лицо капитана мрачнеет. И то, как Бёрдс смотрит, — слишком пытливо и проницательно — Крису приходится не по душе. Он готов поклясться, что испытывает то же самое, что и преступники, сидящие на допросе у следователя. Бёрдс всколыхнул в нём дикое желание спрятать голову в песок и закрыться от всего мира. Но какого чёрта?.. — Зачем вы мне это говорите? — осмеливается спросить Крис. — Я понимаю, оперативная информация, в курсе которой мы обязаны быть, но... — Затем, что твой новый напарник был в самой гуще событий. Гриру он сказал, что ничего не видел и не знает. Мне — то же самое. Я бы поверил, лежи он мордой в пол, как и все остальные заложники. Однако он на пару с Беннетом провернул почти что спасательную операцию изнутри. И твоя задача… Однако дальше Крис не слушает. Едва капитан упомянул Мэя и сказал, что тот всё это время находился в банке в качестве заложника, как всё вокруг теряет смысл. Мэй, этот чёртов фанат справедливости и желторотый герой, который ходил по лезвию бритвы и был в шаге от гибели. Мэй, который, пока копы сновали на улице и пытались наладить диалог с налётчиками, действовал изнутри. Мэй, который рискуя жизнью и зная, что его могут в любой момент подстрелить, бросился на выручку простым людям и сошёлся в схватке с грабителями. Он мог его потерять. Мог лишиться человека, который открылся для него с совершенно новой стороны. Крис мог потерять своего напарника. Снова. — ...Иначе он официально пойдёт свидетелем по этому делу, и с ним уже будут беседовать люди другого сорта, — заканчивает капитан Бёрдс. — Помоги своему напарнику, чтобы он помог следствию без лишнего шума и без бумажной волокиты. — А как же сержант Беннет? — машинально слетает с губ Криса. На самом деле ему плевать. Ему похер на следствие, на информацию и на поручение Бёрдса. Однако вопрос прозвучал сам собой. При упоминании Энтони Беннета капитан Бёрдс хмурится и чуть кривит губы, словно бы его спросили об отношении к какому-то известному маньяку-педофилу — настолько хорошо читается неприязнь на его мрачном лице. — С ним я поговорю отдельно, — капитан ограничивается лишь этим, но после добавляет, вернувшись к изучению карты и схемы: — А теперь возвращайся на пост. Уже сегодня эти отморозки должны сидеть в камере. Безразлично кивнув, Крис живо отправляется искать Мэя. Звонить ему на сотовый бесполезно — тот так и остался лежать на кофейном столике в квартире. Значит, придётся выглядывать среди снующих офицеров и простых зевак светловолосую голову, надеясь, что это новичок, и опрашивать всех, кого только можно. И Крис опрашивает: журналистов, очевидцев, коллег, в том числе и из других участков. Словом, каждому, кто в эту секунду оказывается возле него, задают один и тот же вопрос: «Вы не видели белобрысого копа по фамилии Мэй?». Но всякий раз ему отвечают качанием головы, либо неуверенными обрывками фраз-догадок. Сейчас всех находящихся в оцеплении людей больше всего волнуют собственные судьбы, нежели судьба совсем незнакомого им копа. Он подходит к очередному гражданскому, которой оказывается зрелых лет женщина. Мягко тронув её за плечо и заставив обернуться, Крис мгновенно отказывается от затеи задать ей вопрос, стоит только заметить влажные глаза. Женщина тут же ухватывает его за руки и умоляет, залившись слезами, найти её дочь. Крис не сразу соображает, что её дочь — одна из двух оставшихся заложников, с которыми грабители скрылись из банка. Женщина просит его о помощи и готова отдать ему все свои сбережения и даже пробует встать на колени, лишь бы хоть кто-то из полицейских вызволил её дочь, ведь она — всё, что у неё есть. — Мы делаем всё, что в наших силах, мэм, — стандартной для таких ситуаций фразой отвечает Крис. Женщина лишь сильнее впивается пальцами в его руки, не желая отпускать. — Умоляю, офицер… Ей всего девятнадцать… У неё же вся жизнь впереди! — захлёбываясь слезами, причитает женщина. Крис просит её успокоиться и не терять голову. Затем к ним подходит специалист кризисного центра, которых вызвали сюда для оказания психологической помощи пострадавшим от ограбления. Он мастерски переключает всё внимание женщины на себя, позволяя Крису благополучно сбежать, и отводит её куда-то в сторону, приобнимая за трясущиеся плечи. Крис облегчённо вздыхает, однако чувствует себя невероятно паршиво и никчёмно. И эти чувства только усиливаются, когда он взглядом провожает ревущую женщину, не перестающую просить помощи и питающей надежду, что с её дочерью всё в порядке. Забавно, но порой именно надеждой живут и сами полицейские. — Кристиан, — раздаётся за спиной голос, который он желает слышать больше всего на свете. Обернувшись, Крис взглядом натыкается на стоящего напротив него Мэя — потрёпанного и испачканного стажёра во всё тех же форменных брюках и в рубашке без опознавательных знаков офицера полиции. И прежде чем Мэй успевает сказать хоть что-то, Крис резко завлекает его к себе, крепко прижимая и трепля короткие светлые волосы, взлохматив. Он обнимает его, как обнимал бы непутёвого младшего братца, по глупости сбежавшего из дома и вернувшегося на рассвете, когда надежда найти его живым сошла на нет. Ещё никогда в жизни Крис не ощущал такой прилив сил и воодушевление, как ощущает сейчас, наконец-то отыскав своего напарника — живого и невредимого. — Слава богу, — выдыхает Крис и позволяет Мэю чуть отстраниться. — Вообще-то этот парень здесь ни при чём, — позволяет себе ремарку Мэй. Вот он — его любимый зануда и просто атеист. — Это всё сержант Беннет — он помог мне там, в банке, — кивает в сторону оцепленного здания банка, над которым, стрекоча, кружат вертолёты. — Что произошло? — решает всё же спросить Крис, убедившись, что с Мэем действительно всё хорошо и он не нуждается в срочной госпитализации. Конечно, его неплохо бы отмыть да залепить пару свежих ссадин пластырем, но это может и подождать. — Какого хрена ты там делал?! — У меня были дела, — просто отвечает Мэй, поведя плечом. — Какие, блядь, «дела»?! — уже откровенно негодует Крис. Он прекрасно понимает, что его напарник не виноват и уж точно не мог предвидеть, что именно этот банк из прочих в Сан-Фернандо и решат ограбить. Однако просто не в силах побороть бурлящее внутри беспокойство за жизнь своего напарника. — Мэй, ты мог погибнуть, ты это понимаешь?! Тебя могли убить!.. — Но ведь не убили, — всё то же раздражающее спокойствие и даже какая-то наивность как в голосе, так и во взгляде, от чего Крис раздосадовано ударяет кулаком по бедру. Ну как ещё с ним разговаривать? Он же кого угодно взбесит! — Ты в курсе, что теперь проходишь свидетелем по этому делу? — с толикой недовольства сообщает Крис. — Бёрдс про тебя спрашивал. Говорит, что ты темнишь. Мне ты рассказать ничего не хочешь? Сдвинув тонкие брови к переносице, Мэй хмурится, явно не разделяя радости от его слов. Но ведь Крис не припугнуть его решил. Если Бёрдс действительно заинтересован в показаниях стажёра, то так просто не отстанет и будет долбить в зад их обоих, пока не добьётся своего. С Мэя могут запросто содрать все семь шкур. — Мэй, Тёрнер, по машинам! Живо! — звучит лающий голос сержанта Грира, который быстрым шагом проходит мимо них. Крис мгновенно переключается на матёрого сержанта. — Шериф и его люди вышли на ублюдков. Им может понадобиться наша помощь. Значит, скрыться с концами — так, чтобы их уже не нашли, — грабителям всё же не удалось? Это не может не радовать, потому что такие психопаты определённо должны сидеть в изоляции от общества. Однако Крис не спешит радоваться. Он уже настроился на то, что ещё пару часов простоит в оцеплении, разгоняя любопытных зевак, а после отправится домой, избежав участия в очередной перестрелки или в погоне. Вот только у начальства другие планы. И если с Крисом всё понятно, то вот решение отправить на помощь шерифу помятого и толком не отошедшего Мэя, мягко говоря, вызывает вопросы. Крис пробует отмазать новичка, намекая сержанту, что тот не в состоянии задерживать шайку вооружённых грабителей и что Мэю лучше всего поехать домой, к матери. Но сержант Грир остаётся непреклонен. — Твой салага уже помог скрутить парочку мудаков — нам же проще, — хмыкает сержант Грир, и по его безапелляционной интонации становится ясно, что дальнейшие возражения бессмысленны. Мэй едет со всеми остальными и точка. И этими всеми остальными, не считая Криса и Мэя, оказываются офицеры Клайд, Томпсон, Прайс, Хэйнс, а также с десяток копов Седьмого участка. Колонна полицейских машин, завывая сиреной, срывается с места и мчится к станции метро, где в последний раз были замечены подозреваемые. — Воздух-один, говорит Воздух-два, включаюсь в преследование, — доносится из рации голос командира экипажа полицейского вертолёта, приписанного к подразделению воздушных операций при Департаменте полиции Лос-Анджелеса. — Держусь правого борта. Подозреваемых не наблюдаю. — Вас понял, Воздух-два. Переключитесь на общий канал связи три и сообщите о необходимости дозаправки, — говорит пилот другого вертолёта. — Диспетчер, это Воздух-один. Мы пролетаем над Олд-Депо-Плаза-роуд. Визуальный контакт с подозреваемыми потерян. — Принято, — произносит в ответ диспетчер офиса шерифа. По голосу Крис прикидывает её примерный возраст, выбрав планку в тридцать пять-сорок лет. — Десять-ноль-ноль, последнее известное местоположение подозреваемых — станция метро «Чатсворт». Офицеры сообщают, что группа неизвестных, подходящих под описание подозреваемых, и двое лиц, подходящих под описание заложников, были замечены убегающими в подземный переход станции метро. Подозреваемые вооружены и могут оказывать сопротивление. Код-четыре, всем соблюдать крайнюю осторожность. И хотя это звучит в силу необходимости, Крис не понимает, как можно быть осторожным, отправляясь по следу шайки вооружённых и взвинченных грабителей, у которых в голове только одна мысль — свобода. И ради этой желанной свободы они пойдут на всё, в том числе и на убийство полицейского. Отчаявшийся человек опаснее любого зверя. — В Сан-Фернандо ведь нет метро? — осведомляется у водителя в лице офицера Гордона сержант Грир. Мэй и Крис, сидящие в одной машине с матёрым сержантом и его протеже, лишь озадачено переглядываются. — Нет, сержант, — отвечает офицер Гордон, стараясь, чтобы их машина не выбивалась из колонны. — А что? — А то, что до станции «Чатсворт» они, вероятнее всего, добрались на машине, — вслух рассуждает Грир. Крис пытается проследить за его мыслью. Ему и до этого показалось странным, что грабители умудрились так легко и быстро преодолеть половину Сан-Фернандо и вообще оказаться в соседнем районе — Ферн Энн Фолс. — Вылезли из-под земли там, где их поджидала машина. — До Ферна не меньше получаса езды и это без пробок, — резонно замечает Крис. — А ещё это не наш район. Он чувствует, как Мэй слегка пихает его локтем в бок и шёпотом, будто бы опасаясь осуждения, спрашивает: — А чей же? Недолго думая, Крис озвучивает, чуть нахмурившись: — Двенадцатого участка. Пару лет назад отморозки из «Шоко» напали на этот участок. Погибло трое копов. — Как же я скучаю по временам КРЭША, — хмыкает сержант Грир, видимо, услышав Криса. — Банды в последнее время совсем охерели, а Совету комиссаров на это похер. Этих ублюдков надо хватать за яйца и прижимать к стенке, пока они не начали топить за полицейский произвол и расовую дискриминацию. Мудаки, которым место за решёткой. Где они будут прохлаждаться среди десятков точно таких же мудаков. Крис не решается это озвучить, однако впадает в лёгкий ступор от осознания, что сержант Грир настолько наивен, раз искренне верит в исправительную систему Соединённых Штатов. Нет, тюрьмы, какого бы строгого режима они ни были, ни за что не исправят таких подонков, коими и являются гангстеры. Их просто ещё сильнее засасывает в мир лёгких грязных денег, преступного образа жизни, наркотиков и насилия. Это замкнутый круг, из которого не выбраться. Мэй пробует вступить в дискуссию, но Крис вовремя его осекает, спасая таким образом от гнева сержанта Грира. Тот терпеть не может, когда кто-то пытается оспорить его взгляды относительно борьбы с преступностью, особенно, если этот кто-то — подчинённый и уж тем более юнец. Тем временем полицейская колонна начинает кружить по району, где в последний раз были замечены беглецы и заложники. Автомобили блокируют дороги — въезды и выезды с улиц, вынуждая машины простых горожан, спешащих по своим делам, застыть в недоумении и колотить по кнопкам клаксонов. На помощь подоспевают мото-патрули, которые также перекрывают дорожный трафик и, маневрируя меж автомобилей, просят граждан либо покинуть транспортное средство, либо уезжать прочь. Стрекочущие в небе вертолёты полиции освещают асфальт дорог и фасады зданий прожекторами. Белоснежные диски света, точно пауки, ползают по земле, облизывая фигуры людей и крыши машин. От громкого стрекота едва ли не закладывает уши, а поднявшийся вихрь воздуха треплет волосы и заигрывает с воротником рубашки, стоит только вылезти из машины. Крис, вынырнув наружу, захлопывает дверцу, и этот хлопок живо тонет в шуме кружащих над улицами вертолётов. Мэй выбирается следом, и получает команду держаться рядом и ни за что не предпринимать самостоятельных действий. С каждой минутой полицейских становится всё больше, в то время как простых горожан — заметно меньше. Вскоре улицы и вовсе заполняют люди в тёмно-синей и бежевой форме. Отовсюду раздаются крики, что едва различимы на фоне грохотания вертолётных лопастей. По рации сообщают, что грабители были замечены в подземном переходе станции метро и что спецназ уже бросился по их следу. На месте также оказывается лейтенант Браун и налаживает контакт с местным шерифом, люди которого первыми бросились на перехват, в то время как сержант Грир выступает полевым командиром для остальных полицейских. Он велит разделиться на группы по десять человек и отправляться на разные улицы, с которыми может быть связана эта станция метро. Крис и Мэй оказываются в компании Макса и его напарницы, а также ещё парочки офицеров Шестого. Добираться до нужного места приходится пешком, потому что выставленные баррикады из машин и дорожных заграждений мешают проезду, включая самих полицейских. Лёгким бегом они срываются с места, направляясь в сторону подземного перехода на одной из улиц, находящейся менее чем в квартале от них. — Роджер-семь, Колибри-два, — раздаётся в рации голос сержанта Грира. — Подозреваемые направляются в вашу сторону, слышите? Не упустите их! Люди шерифа уже выдвигаются к вам. Шоу под названием «Помоги себе сам» начинается, потому как Крис более чем уверен, что ни один из помощников шерифа, не говоря уже о самом шерифе, не явится к ним на помощь вовремя. Нет, они придут уже тогда, когда грабители будут либо обезврежены, либо снова скроются от рук правосудия. И в тот момент, когда они приближаются к подземному переходу, чтобы взять его под контроль, из него показываются четверо мужчин в масках и в деловых костюмах. У двоих за спинами огромные спортивные сумки, до отказа набитые краденой наличкой, а ещё штурмовые винтовки, которые они вскидывают, готовясь открыть огонь по копам. — Полиция! Бросайте оружие! — тут же приказывает Макс, целясь в одного из них. Крис и Эйлин оказываются рядом, так же беря на мушку ублюдков. Однако дальше всё напоминает замедленную съёмку. Из тени перехода резко выбегают два заложника. Не успев среагировать и осознать тот факт, что перед ним невооружённое гражданское лицо, Макс стреляет. Пуля попадает в плечо светловолосой молодой девушки, и её тут же отбрасывает назад. Крис окрикивает Макса, уже готовый положить ладонь на раскалённую затворную раму его пистолета, и в этот момент Макса скашивает автоматная очередь. На форменной рубашке одна за другой появляются окровавленные дыры вспоротой ткани, кусочки которой взмывают в воздух вместе с ошмётками плоти. Против бронебойных пуль даже усиленный бронежилет оказывается бесполезен. Крис пробует отстреливаться, поливая грабителей ответным огнём вместе с остальными офицерами, но спохватывается и падает на землю. К земле припадают и другие копы, избежав таким образом неминуемой смерти. Грабителей застают врасплох подоспевшие бойцы спецназа. Команда Тони, не церемонясь, стреляет им в спины. Двоих они ликвидируют моментально. Ещё один оказывается ранен и сваливается на землю, прижимая прострелянное бедро. Последний грабитель пробует скрыться, бросившись к двери справа, ведущей в технические помещения подземного перехода. Оставив сумку и оружие, он молнией подскакивает к двери, которую вышибает плечом, и кидается прочь. Тогда двое членов группы захвата отправляются за ним в погоню, и спустя несколько секунд в техническом помещении раздаются хлопки выстрелов. После этого в рации звучит взволнованный голос одного из бойцов спецназа, кинувшихся вдогонку за грабителем: — Центральная, это Роберт-четыре, у нас десять-сто-восемь! Повторяю, офицер ранен! Десять-сто-восемь — слова, от у которых у любого копа кровь стынет в жилах. Услышав их по своей рации, Тони живо бросается к подчинённым, один из которых действительно ранен. Остальные бойцы спецназа ногами отпихивают оружие, лежащее возле налётчиков, а раненого преступника окружают, держа под прицелом. И хотя тот обездвижен и уж точно никуда не денется от справедливо настигшей его кары, копы предусмотрительно осторожничают. Меж тем Крис, едва осознав, что всё закончилось благодаря вовремя подоспевшей на помощь группе захвата Шестого участка, подползает к лежащему у выхода из перехода Максу. И всё, что сейчас волнует Криса, так это жизнь старого рыжего приятеля, тело которого напоминает самое настоящее решето. — Эй, братец-кролик, — Крис укладывает его голову себе на бёдра, в то время как подскочившие Эйлин Хэйнс и Томас Франклин пытаются оказать первую помощь, зажимая ладонями кровоточащие раны на груди. По рации звучит очередное тревожное сообщение об ещё одном раненом полицейском — Джероме Максимилиане Прайсе. Эйлин не сдерживает слёз, захлёбываясь ими, пока дрожащие ладони тонут в крови её напарника. Мэй оказывается возле неё и пробует успокоить, но та не слушает, умоляя Макса не отключаться. Умоляет и Крис. Прижимая руки к щекам друга, он окрикивает снующих рядом коллег, требуя, чтобы те поторопили медиков. — Где эти долбанные медики?! — в очередной раз не выдерживает он, вскинув голову и наткнувшись на озадаченные взгляды сослуживцев. — Позовите на помощь! — голос Криса надрывается и дрожит всё сильнее с каждым словом. Он срывает с плеча радиопередатчик и нажимает на кнопку, связываясь с диспетчером Шестого: — Диспетчер, офицер серьёзно ранен! Скорее пришлите сюда медиков, слышите?! — Поняла вас, помощь в пути, — несмотря на происходящее и взволнованный, почти что панический голос Криса, диспетчер остаётся спокойной, хотя и новость о ранении офицера Шестого участка подкашивает и её. — Какого хрена, Хелен?! — уже не выдерживает Крис, с трудом поборов желание разбить рацию и выкинуть её на хрен. — Макс же, блядь, умрёт! ОН УМИРАЕТ У МЕНЯ НА РУКАХ! — Всё в п-порядке, К-Крис… — кашляя кровью озвучивает Макс. Он пребывает на последнем издыхании, и Смерть вот-вот заберёт его. Крис это понимает, однако не желает сдаваться и пытается бороться за жизнь своего лучшего друга. — Ты уж береги её, л-ладно? — Макс ухватывает его за ладонь, пачкая кровью. — Береги Эйлин. И береги своего салагу. Увидимся т-там… Едва Макс замолкает, а его хват слабеет, Крис пробует привести друга в чувства: — Нет-нет, только не отключайся, слышишь?! Макс, не вздумай отключаться!.. — Джером… Джером, я прошу тебя… Я умоляю... — захлёбываясь слезами вторит Эйлин, ухватившая напарника за пока ещё тёплую ладонь. Но теперь это ладонь мертвеца. Они продолжают пытаться оказать Максу первую помощь, но тот уже больше не дышит и разжимает пальцы, которыми удерживал ладони коллег. Вокруг толпятся полицейские, тесня друг друга и сочувственными взглядами взирая на павшего товарища. Кто-то кричит в адрес подъехавших медиков и взмахивает руками, чтобы сориентировать. Те живо принимаются оказывать экстренную медицинскую помощь. Чтобы Крис не мешал медикам, Мэй, подхватив его за подмышки, оттаскивает назад, а после и вовсе ставит на ноги, придерживая. Эйлин оттаскивают другие офицеры, пробуя успокоить, но она лишь отмахивается, надрываясь от слёз. Тогда Крис подходит к ней и прижимает к себе. Оба подрагивают. Оба подкошены тем, что видят истекающего кровью Макса, которого вот уже несколько минут пытаются реанимировать. Надежда появляется ровно в тот момент, когда к первой группе медиков, не перестающей проводить реанимационные мероприятия, подоспевает вторая, в распоряжении которых носилки. Они ассистируют коллегам и уже готовятся положить Макса на носилки, как один из них раздосадовано качает головой, а после и вовсе скрещивает перед собой руки по-диагонали. И этот жест заставляет Эйлин разрыдаться вновь, а Криса — поджать губы. Он ощущает, как ватными становятся ноги и как его слегка подкашивает, но рядом оказывается Мэй, который тщетно их утешает. Медики констатируют смерть, сообщая, что полученные Максом ранения оказались не совместимые с жизнью. У него не было шансов. Мимо проходят члены группы захвата. Крис обращает пропитанный болью взор на бредущего Тони, который помогает идти раненому подчинённому. Тони перехватывает его взгляд и тут же опускает голову, разделяя вместе с Крисом горечь утраты. Из двух подстреленных полицейских выжил лишь один. Крис прикрывает глаза, пытаясь смириться с этой мыслью. Сегодня он лишился своего лучшего друга. Эйлин лишилась своего напарника. Шестой лишился своего офицера. Сегодня Макс не вернётся домой.