* * *
Перед поездкой в Шестой участок они всё же решают заглянуть в жилища Томпсона и Клайда, чтобы обзавестись хоть какими-то железными аргументами в пользу обвинения против Бёрдса. И слухи относительно этих двоих оказались правдой: они действительно вместе снимали квартиру недалеко от места службы. Один из жильцов ветхой многоэтажки, исполняющий роль этакого смотрителя за порядком, с недоверием отнёсся к появлению потрёпанного офицера полиции Лос-Анджелеса в сопровождении двух мужчин, одетых в тактическое снаряжение. Мэя удалось уговорить остаться в машине, чтобы он не рисковал своим пошатнувшимся здоровьем, хотя и стал выглядеть заметно лучше. Как и ожидалось, смотритель многоэтажки наотрез отказался пускать их в съёмную квартиру покойных Клайда и Томпсона и потребовал предъявить хотя бы ордер на обыск помещения. Тогда в дело вступил довольно грязный, но действенный приём — сотня долларов, которая заставила смотрителя отлучиться по делам на полчаса. Ровно столько времени в распоряжении троицы, чтобы найти хоть какой-то компромат на капитана Бёрдса. — Ну и вонь, — морщась, комментирует Льюис, когда вслед за партнёрами проходит в захламлённую гостиную съёмной квартиры. — Они точно здесь жили? — ногой отталкивает полупустую коробку с засохшей и уже заплесневелой пиццей внутри. Криса наравне с Льюисом также одолевают сомнения. Если Клайд с Томпсоном действительно здесь жили, то однозначно не появлялись в своей съёмной квартире уже очень давно. Тем временем Тони, старательно игнорируя неприятные запахи и повсеместную грязь, принимается за осмотр. Крис и Льюис всё же решают ему помочь, но спустя почти полчаса напряжённых поисков в комнатах, между щелей диванов и под кроватями не находят ничего. Абсолютно. — Похоже, они были готовы к тому, что к ним могут нагрянуть с обыском, — заключает Тони, вздохнув, и поднимается с пола, потому как пару минут назад рыскал под диваном, извозившись в комках пыли и в паутине. — Что с компьютером, Льюис? Все эти полчаса, пока Крис с Тони шарили по потаённым уголкам комнат, Льюис пытался выудить хоть что-то из стационарного компьютера. Но и здесь их ждёт разочарование. — Жёсткий диск отсутствует, — произносит Льюис и подцепляет торчащие из корпуса провода, подсоединяемые к винчестеру. — Система, вроде бы, чистая. — Вроде бы? — хмыкает Тони, подходя к компьютеру. — Не веришь, глянь сам. Я тебе не хакер, — парирует Льюис и так же пробует заглянуть под диван. — В этой квартире ни хрена нет. Только зря тратим время. Однако Крис придерживается иного мнения. Сложив все факты воедино, он окидывает задумчивым взором гостиную. — Нет, не зря, — подаёт он голос, вынуждая Тони и Льюиса на него взглянуть. — Проворачивая такое, они бы обязательно оставили следы. Но они не дураки, — прикусывает губу. — Эта квартира — их прикрытие. Наверняка у них есть ещё одна где-то в городе. Там они связывались с Бёрдсом, получали плату и всё в таком духе. Я пойду поговорю с тем парнем — смотрителем. Может, он что-то знает. Поддержав его затею, Тони решает присоединиться, в то время как Льюис возвращается к машинам. Смотрителя они застают возле собственной квартиры — этот вихрастый паренёк, одетый в вязаную жилетку с кучей значков и нашивок пожарных частей, одаривает их хмурым взглядом и просит вернуть дубликат ключей от квартиры номер сто семь. — Можете что-нибудь рассказать о жильцах этой квартиры? — осведомляется Крис и вместе с Тони двигается вслед за смотрителем по коридору третьего этажа. — Может, вы видели что-нибудь необычное? Или… слышали? Я вместе с коллегой — частным детективом, — кивок на Тони, который от такой легенды дёргает бровью, — веду независимое расследование. К нам поступила информация, что эти двое офицеров угрожали расправой своему информатору, заставив его дать ложные показания в суде, — на ходу сочиняет Крис. Так, как его учил Баррет. — Вам что-нибудь известно об этом? — Впервые слышу, — просто отзывается смотритель. Крис сдержанно выдыхает и переглядывается с Тони. — Они часто сюда приезжали? — пробует зайти с другого фланга Крис, на что смотритель поворачивается к ним, состроив недовольную гримасу. Вся троица замирает посреди коридора. — Слушайте, мне плевать, кто вы такие и что сделали те двое, — признаётся смотритель, выпалив. — Но не надо впутывать в это и меня, ясно? Я и так нарушил закон, позволив вам без ордера вломиться в их квартиру. Так что лучше валите отсюда, пока я не позвал настоящую полицию, которая уж точно не даёт взятки и… Не позволив ему договорить, Тони резко хватает смотрителя за горло и спиной впечатывает в стену. Тот кряхтит, ошалев, в то время как Крис кладёт ладонь на плечо друга, чтобы уберечь от глупостей. Но Тони не обращает на него внимания, впившись в смотрителя ледяным взглядом. — А теперь послушай меня, — рычит Тони и скалится. — Мы только что спасли дюжину малолетних детей, которых эти двое собирались продать в секс-рабство. А ещё в городе орудует жестокая и беспощадная секта, которая, возможно, тоже к этому причастна. Ты наверняка слышал о ней. Слышал или нет?! Даже если смотритель не слышал, он всё равно судорожно кивает, чтобы уважить не на шутку разгневанного Тони. Крис оглядывается, услышав шум в коридоре, и искренне надеется, что они закончат до того, как кто-нибудь из жильцов увидит эту картину жёстокого спонтанного допроса. — Так вот если ты не поможешь нам, то никто не поможет тебе, когда эти сектанты или гангстеры заявятся сюда и начнут творить такое, — Тони делает многозначительную паузу, — что ты перестанешь спать по ночам. А теперь будь хорошим мальчиком и расскажи нам всё, что тебе известно. Тони ослабляет хват, не отстраняясь вовсе, и наряду с Крисом внимательно поглядывает на смотрителя. Тот, отдышавшись, испуганно бегает глазами по их лицам и приподнимает ладони. — Ладно-ладно, — выдавливает парнишка. — Кое-что мне всё-таки известно. Просто… они просили об этом никому не говорить. Они платили мне по три сотне в месяц, чтобы я закрывал глаза на некоторые вещи и пресекал слухи от соседей. Триста долларов в месяц… Даже с учётом всех премий, надбавок и прочего это чертовски огромные деньги в рамках жалования простого патрульного офицера. Значит, деньги у них были всегда и в достаточном количестве, чтобы позволить себе купить такое алиби. Крис нисколько не удивится, если эти деньги они брали от тех сумм, которые им перечислял Бёрдс или «Башни». — Какие вещи? — как можно сдержаннее спрашивает Тони, впившись в смотрителя цепким взглядом и просто не давая ему шанса увильнуть. — Они не жили здесь постоянно, — поведя плечом, отвечает смотритель. — Зато всегда приезжали с огромными спортивными сумками. Я не знаю, что было в этих сумках, но они таскали их всякий раз, когда появлялись здесь. — Таскали из квартиры или в квартиру? — уточняет Крис, в голове пытаясь прикинуть, что же может быть в сумках. Смотритель только пожимает плечами со словами: «Да всегда по-разному». Тони отпускает смотрителя и переглядывается с Крисом. Похоже, их обоих волнует содержимое этих таинственных сумок. Когда же в коридоре снова раздаётся шум, а дверь одной из квартир приоткрывается, они решают ретироваться. — Эй, а что мне сказать, когда они вернутся? — с намёком на Клайда и Томпсона спрашивает смотритель, едва Крис и Тони устремляются к лестнице, ведущей вниз. — Они не вернутся, — бросает через плечо Тони. — Они оба мертвы. Оставив смотрителя наедине с этой шокирующей мыслью, они покидают ветхую многоэтажку и встают возле патрульного автомобиля, из которого выныривает и Мэй. Крис справляется о его самочувствии, на что новичок отзывается уверенным «В порядке» и пробует узнать о результатах осмотра квартиры. К ним подходит курящий Льюис, который протягивает Тони пачку сигарет. — В этих сумках может быть всё, что угодно, — комментирует Тони слова смотрителя и вынимает белую трубочку из пачки. Льюис чиркает зажигалкой у его щетинистого подбородка, помогая закурить. — Мы снова в исходной точке. Бессмыслица какая-то… — Зато теперь мы точно знаем, что у этих двоих есть ещё одна квартира, — пробует ободрить приятеля Крис. Хотя, скорее он пробует успокоить самого себя и вселить надежду, что ещё не всё потеряно. Вот только Тони прав: они вернулись в исходную точку. И чем больше они пытаются выяснить, тем сильнее убеждаются, что Клайд с Томпсоном не одни в этой преступной схеме. Крис прокручивает их слова, озвученные на той заброшенной фабрике. Оба твердили, что всё не так просто. Оба твердили о какой-то правде, которая якобы должна всё расставить по местам. Не сдержавшись, Крис присоединяется к курящим, вызвав лёгкое удивление и недовольство Мэя, но лишь отмахивается. У него и без того нервы на пределе, чтобы отказываться от спасительного никотина, который позволит хоть немного расслабиться и собраться с мыслями. Где-то вдалеке раздаются тревожные сирены экстренных служб, и в следующую секунду мимо проносятся с десяток машин скорой помощи, пожарных и… полиции. Целый конвой из спецмашин несётся по узенькой дороге спального района практически на отшибе Сан-Фернандо. Автомобили вторят друг другу, словно пытаясь перекричать сиреной, в то время как редкие пешеходы с изумлением таращатся на развернувшуюся картину. — Что за чёрт? — удивляется Крис и переглядывается с приятелями, которые так же не могут объяснить происходящее. Автомобили экстренных служб заворачивают за угол. Тревожный вой сирен постепенно замолкает, однако ему на смену приходит вертолётный стрекот: три медицинских и пожарных вертолёта пролетают над крышами жилых многоэтажек, вынуждая людей вскинуть головы к тёмному полотну небосвода. Винтокрылые машины, теряясь во мгле, напоминают о себе раздражающим стрёкотом и мерцающими красно-зелёными огоньками. — Кажется, что-то подобное было на одиннадцатое сентября в Нью-Йорке, — хмыкает Льюис. — Что по нашим каналам связи? — спрашивает Тони у Криса и кивает на терминал и радиопередатчик в патрульной машине. Вот только Крис вырубил и то и другое, чтобы лишний раз не светиться перед диспетчером и не выдать начальству их местоположение. Иначе Бёрдс всё поймёт. — Я всё отключил, чтобы не светиться, в том числе и трекер, — всё же поясняет Крис. — Возможно, они поехали на заброшку, — предполагает Льюис и, докурив, бросает окурок на асфальт, смяв носком ботинка. — Всё же бахнуло так, что в жилых кварталах наверняка было слышно. — А не поздновато? — возражает Тони. — Мы можем помочь? — вклинивается Мэй и потирает плечи. Что говорить — на улице заметно похолодало, а в форменных рубашках с короткими рукавами такая прохлада переносится с трудом. Крис качает головой, напомнив новичку, что они здесь не за этим и что стоит им только дать о себе знать, и Грир на пару с Бёрдсом спустят на них всех собак. Им придётся оставаться на дне как можно дольше, пока они не раскроют все карты. Затем Крис делится с ним показаниями смотрителя, рассказав про таинственные сумки, которые таскали Томпсон и Клайд, потому как новичок уже не раз проявлял смекалку и, может, ему удастся сообразить, что здесь и к чему. Хотя Крис не вправе что-либо у него просить, учитывая состояние Мэя. Однако тот и не думает ссылаться на своё самочувствие и лишь призадумывается. — Я, конечно, могу ошибаться, но… — Мэй закусывает губу. — Сержант Беннет, кажется, вы говорили, что как-то застали Томпсона и Клайда в оружейной, верно? — И хотя озвученное звание режет слух, Тони кивает. Тогда Мэй продолжает: — И вы сказали, что они вели себя так, будто собирались что-то украсть? Переглянувшись с Льюисом, Тони снова кивает. Крис же поглядывает сначала на Тони, потом и на Мэя, словно эти двое говорят на понятном лишь им двоим языке. Новичок же, чуть смутившись, точно опасаясь расправы за сказанные им слова, вновь рассуждает: — Когда снайперы, устроившие стрельбу на Футхилл Фриуэй, ещё были на слуху, я… кое-что подслушал. Это вышло чисто случайно, я клянусь, — заверяет Мэй, на что Крис его успокаивает и просит продолжать. — Я просто не придавал этому значения — решил, что ни меня, ни Кристиана это не касается. Крис дёргает бровями, глядя на Мэя, уже явно пожалевшего о том, что вообще завёл этот разговор. Но назад дороги нет. Во всяком случае Тони не позволит новичку увильнуть от ответа, зацепившись за его слова. — В общем, я слышал, что из оружейной Шестого участка пропали какие-то винтовки, — наконец, заканчивает свою мысль Мэй. — Я не знаю точно. — Какие ещё винтовки, Мэй? — пробует уточнить Крис, но стажёр лишь пожимает плечами, говоря, что не знает. Тогда Крис пробует зайти с другого фланга. — От кого ты это слышал? Однако Тони опережает стажёра с ответом. — От Бёрдса, верно? — вслух предполагает бывший командир спецназа. Получив сдавленный кивок Мэя, хмыкает. Теперь Крис косится уже на него. — Незадолго до беспорядков в оружейную поступили какие-то пушки — вроде как, снайперские винтовки. Нам никто и ничего толком не сказал. Их поместили в специальный бронированный ящик в арсенале, который запирается на электронную ключ-карту. Такая ключ-карта есть в двух экземплярах: одна хранится у сержанта Маслоу, другая — у Бёрдса. Они оба запретили нам приближаться к этому ящику под угрозой выговора. Сказали, что нас это не касается и что Шестой всего-навсего выполняет поручение Департамента. Когда мы с Флойдом осматривали место гибели офицера Хэмилтона, нам уже показалось, что стреляли далеко не из обычной винтовки, — кивок на стоящий неподалёку бьюик, где лежит снайперская винтовка Льюиса. Обычная болтовка, улучшенная законным владельцем, но в то же время не относящаяся к классу специальных, которые есть в распоряжении полицейских или армейских подразделений. Такие винтовки легко приобретаются в оружейных магазинах и есть в арсенале каждого уважающего себя стрелка или охотника. — Мы решили, что стреляли из «Баррета». — Да, звук был похожий, — поддерживает Льюис, припоминая события того злополучного дня. — Стэну снесло половину башки. «Баррет» как раз этим и отличается — превращает тело в фарш. Жуткая дрянь на самом деле. Как следует переварив услышанное и убедившись, что мужчины уверены в своих показаниях, Крис хмурится, бросив короткий взгляд на Мэя. — Думаете, в их сумках были те самые винтовки? — с лёгким налётом скепсиса в голосе спрашивает он. Льюис только отмахивается, в то время как Тони неопределённо водит плечом. — Вроде бы сходится, — произносит он. — Клайд и Томпсон при помощи Бёрдса крадут эти винтовки. Затем устраивают показательную стрельбу по чёрным и по копам. Затем убирают Меррита, который пытался что-то раскопать. Карен отправляют в психушку, а Бёрдс живо передаёт дело о снайперах в руки военной полиции и федералов. Не сходится. Как бы Тони не пытался склеить паззл, однако кое-что выбивается из его логической цепочки. Во-первых, по словам самого Тони, Томпсон и Клайд участвовали в подавлении беспорядков и вдвоём укладывали на асфальт разбушевавшихся гражданских. Во-вторых, если убийства действительно были совершены при помощи винтовок, поступивших в распоряжение Шестого участка, то их, как минимум, попытались бы вернуть на прежнее место, чтобы не вызывать подозрений у тех, кто был в курсе их наличия. Крис делится своими аргументами с Тони, на что тот призадумывается. — Стрелять могли и не они, — озвучивает он спустя пару минут раздумий. — Флойд, конечно, не говорил об этом прямо, но намекнул, что снайперам помогал кто-то из оцепления. Иначе они просто не смогли бы покинуть периметр, да ещё и с раненым на руках. Да, я видел Клайда и Томпсона, но потом мы с ребятами отправились на поиски стрелков, — Тони поглядывает на Льюиса, выискивая на его лице подтверждение своим словам. — Они не были на виду постоянно. — Они могли наводить толпу, — вклинивается Льюис. — Могли их координировать, потому что знали, где стоят оцепления и патрули. Все только это и обсуждали, когда беспорядки закончились. — Сукины дети! — взрывается Крис, потому что сохранять спокойствие, зная, что двое мудаков в форме повинны не только в похищениях детей, но и в расстреле гражданских и даже коллег, просто невозможно. Мэй пробует его осадить, однако Крис его игнорирует. — Эти ублюдки просто водили нас за нос! Вы бы видели, как этот блядский Клайд успокаивал меня в раздевалке, едва Меррита увезли в больницу. Тони и Льюис понимающе кивают, в то время как Мэй с разочарованным видом качает головой. Ещё бы: он поклялся служить и защищать, делать свою работу и просто быть хорошим полицейским. Но как можно оставаться нормальным копом, когда под твоим боком процветает полнейшее беззаконие, а двое коллег могут дать фору матёрым гангстерам-рецидивистам? Крис нисколько не удивится, если новичок в конечном итоге разочаруется в системе и решит уйти из полиции. Он сам начинает раздумывать над этим — бросить всё к чёрту и не пытаться построить порядок и справедливость там, где их в принципе нет. Когда система гниёт изнутри, то эта гниль, точно какая-то плесень, вырывается наружу, поражая собой всё вокруг. Особенно общество. Как они могут требовать от граждан соблюдать и чтить закон, если нарушают его сами? Как они могут пытаться навести порядок, когда сами работают в бардаке? Крис проводит ладонью по ноющему притуплённой болью лицу, отмеченному свежими синяками и ссадинами, и так же качает головой. Всё это больше не имеет смысла. Пока во главе Шестого стоит Бёрдс, позволяющий мерзавцам вроде Клайда и Томпсона носить полицейские жетоны, вся эта борьба с преступностью очень сильно напоминает ловлю дыма — такую же тщетную. Они решают выдвигаться в Шестой. Без железных доказательств причастности Бёрдса к преступной схеме, проворачиваемой Клайдом с Томпсоном, они имеют все шансы проиграть. В конце концов, капитан далеко не тот человек, который позволит себя так просто утопить. Нет, капитан будет драться за свою шкуру до последнего. Возможно, даже попробует перекинуть всю ответственность на обвинителей. Крис понимает, что нужно надеяться на лучшее и готовиться к худшему. Им предстоит переиграть опытного манипулятора и отменного дознавателя в прошлом, не имея при себе никаких убедительных улик. Коллегам придётся поверить им на слово и искать подтверждение посредством собственных наблюдений и подозрений. Их тактика предельно проста: они просто-напросто швырнут имеющиеся у них доводы против Бёрдса ему же в лицо, равно как и ту видеозапись, где запечатлены преступные действия Томпсона и Клайда. Всё нападение будет построено на грубой лобовой атаке, и их единственное преимущество — эффект внезапности. Криса и Мэя наверняка хватился весь участок, в то время как появление отстранённых от службы Тони и Льюиса уж точно никто не ожидает. — А если не получится? — обеспокоенно спрашивает Мэй уже на подъезде к участку. Крис, сосредоточенный на дороге, но в то же время погружённый в мысли о предстоящем разговоре с капитаном Шестого, только поджимает губы. Он прекрасно понимает и разделяет тревогу стажёра. Однако назад дороги нет. Это вопрос времени, когда Бёрдс сам пойдёт в атаку и обо всём догадается, если уже не догадался. Если Клайд и Томпсон действовали с его подачи, то обязательно поддерживали с ним связь и просто докладывали о проделанной работе. Следовательно, если они не выйдут на связь по запланированному графику, то Бёрдсу не составит труда склеить все кусочки воедино и понять, что на него открыли охоту. И когда это произойдёт, охотники рискуют поменяться местами с добычей. — Получится, Мэй, — успокаивая скорее самого себя, произносит Крис. Видя, как новичок вынимает сотовый и принимается что-то искать в телефоне, вопросительно косится на него, когда автомобиль замирает перед перекрёстком. — Что ищешь? — Нужную нам запись и… — однако новичок застывает, когда на экране его телефона с тихим булькающим звуком входящего уведомления показывается какая-то новость. — Что? В чём дело, Мэй? — тревожится Крис, понимая, что что-то не так. — Крис, я… — вместо того, чтобы продолжить, Мэй демонстрирует ему экран своего телефона. И Крис, не обращая внимания на зелёный сигнал светофора и на гудящих Льюиса и Тони, едущих сзади, вчитывается в заголовок новостного блога. В центре Сан-Фернандо произошёл взрыв, унёсший десятки жизней. Среди погибших — офицеры Шестого. — Это… — сквозь охвативший его шок пробует выдавить Крис, уже наплевав на бьюик, в котором находятся Льюис с Тони и который замирает рядом с ними. Тони опускает окно со своей стороны и пробует узнать у Криса, в чём дело. Но тот не отвечает, взглядом прикованный к новостному блогу. — Это свежая новость? Это пришло тебе на телефон сейчас?.. — Да, — тихо отвечает Мэй, точно так же сражённый шоком. — Я выключил телефон, как ты и просил, чтобы нас не отследили. Уведомление пришло только сейчас. Крис, наш участок… Мы… Мы должны были быть рядом со всеми… И хотя Мэй прав, однако на тот момент они были заняты совершенно другими, не менее важными вещами. И в том, что Шестой понёс потери, уж точно нет их вины. Судя по новостному блогу, случился катастрофический провал во время целой спецоперации, где были также задействованы и силы федералов. Могли ли они это предотвратить? Вряд ли. Они не располагали никакой информацией, которая бы точно указывала, что запланированная спецоперация сорвётся и что она унесёт столько жизней. Они ничего не знали об этом. Крис поворачивает голову к Тони, сидящему на переднем пассажирском сидении справа от Льюиса и поглядывающего на него в ожидании, и озвучивает: — У нас проблема.* * *
Новость о том, что произошло с Шестым полицейским участком, пока они играли в самоотверженных героев и спасителей невинных, выбивает из колеи не хуже, чем новость об очередном погибшем коллеге. Впрочем, учитывая обстоятельства, обе новости наслаиваются друг на друга, только подтверждая фразу, что «хуже есть всегда». И произошедшее с Шестым участком — это своего рода воплощение самых страшных кошмаров его офицеров. А для каждого из них — это ещё и болезненный удар в самое сердце. Тяжелее всего эту новость воспринял Тони, и это неудивительно. Девять лет упорной службы даром не прошли. Ко всему прочему, будучи командиром группы захвата, почти наверняка посланной на самоубийственный штурм штаб-квартиры секты, он привязался к своим подчинённым. И в том, что среди погибших могут быть и спецназовцы, сомневаться не приходится. В конце концов, именно они первыми реагируют на вызовы, бросаются в самую гущу и постоянно оказываются на передовой. Тони уверен: вся его команда оказалась похоронена под обломками того здания. Первые полчаса он плакал, стоило им только остановиться недалеко от Шестого участка. Плакал, жалея, что не был рядом, когда это особенно нужно. Плакал, что не смог уберечь от гибели тех, кого день за днём вёл за собой в настоящее пекло, обещая, что в живых останутся все. Втроём они пытались его успокоить. Вчетвером же пытались понять: всё уже не будет как прежде. Цепочка событий, кардинально изменившая абсолютно всё, в том числе и их самих. Шестой участок встречает их необыкновенной тишиной, точно об утрате скорбят не только люди, но и стены. Уже на пустующей подземной парковке становится ясно, что что-то не так. Обычно заставленная машинами патрульных юнитов, ещё не вышедших или закончивших смену, парковка красуется огромным пространством и почти стёртой разметкой на асфальте. Но больше всего настораживает зловещая тишина, царящая и в самом участке. Теперь не слышен громкий говор сержанта Грира, едва не граничащий с руганью. Не слышен смех, провоцируемый плоскими шуточками и профессиональным юмором офицеров. Не грохочут принтеры и копировальные машины. Даже телефоны, порой трезвонящие без остановок, — и те молчат, словно отдавая почести тем, кто сегодня не вернётся домой живым. Большая часть рабочих столов пустуют. Всё на них лежит в неизменном виде — в том, в каком было оставлено хозяином, когда его выдернули из рутины и отправили на последний в жизни вызов. В центре первого этажа участка стоит наспех сооружённый мемориал с портретами погибших, взглянуть на которые невозможно без слёз. И возле этого мемориала толпятся практически все, кто остался в Шестом. Кому-то приказали. Кто-то отказался ехать сам. Некоторые лишь сегодня вернулись из отпуска, либо же сорвались с больничного, не веря в то, что сейчас неустанно крутят по новостям. Страшнейший взрыв на окраине Сан-Фернандо. Около сотни погибших. Половина из них — сотрудники правоохранительных органов. Пресса цитирует резкие заявления чиновников и представителей федеральных ведомств. Иногда проскальзывают аналогии с печально известной трагедией в Уэйко. А иногда СМИ и общественность задают один-единственный вопрос, который терзает и тех, кто выжил: могло ли всё обернуться иначе? Может быть. Только это уже не имеет никакого значения — погибших всё равно не вернуть. После беспорядков на Футхилл Фриуэй Шестой начал трещать по швам. Сейчас же от некогда полицейского участка, следящего за огромной территорией в Сан-Фернандо, остались одни лишь осколки. Из двадцати патрульных юнитов осталось меньше половины, не говоря уже о группе захвата и кинологах. Потери, от которых вряд ли удастся оправиться. Криса, Мэя, Тони и Льюиса, всё же осмелившихся вернуться в Шестой, чтобы пролить свет на часть событий, произошедших за последнее время, коллеги встречают затравленными взглядами. На лицах некоторых копов проскальзывает нечто, похожее на удивление вкупе с осуждением и даже неприязнью, словно они вчетвером — герои, которые не пришли на помощь тогда, когда это было необходимо; словно бы их появление гораздо раньше могло предотвратить трагедию. Но это не так. Они — точно такие же жертвы обстоятельств, как и те, кто был послан на самоубийственный штурм штаб-квартиры секты. Толпа полицейских, окруживших импровизированный мемориал, медленно расходится в стороны, увеличивая размер неровного полукруга. С губ слетает шелестящий нервный шёпот, а вопросительные взгляды скачут от одного к другому. Они смотрят на Криса и Мэя, вставших в ярде от мемориала, как на пришельцев и чужеземцев, повинных в случившемся, в то время как Тони и Льюис стоят чуть поодаль. Однако никто из присутствующих, несмотря на искажённые гневом гримасы, даже не думает что-либо говорить. Словами всё равно ничего не исправить. Крис взглядом впивается в очертания мемориала, ощущая ноющую боль в груди и то, как к горлу подступает тугой, вязкий ком. Почти все сержанты. Половина патруля. Кинологи. Спецназ. Каждого он знал лично. Знал по имени. И знал, что это были настоящие полицейские. Причём, с большой буквы. Он косится на Тони, прекрасно понимая, каким болезненным для него оказался этот удар, и видит, как бывший командир спецназа поджимает губы, наткнувшись на портреты погибших подопечных, и опускает голову, точно отдавая почести. Льюис следует его примеру, хотя и выглядит скорее обозлённым, нежели расстроенным. Это гнев в адрес тех, кто допустил такое; допустил гибель стольких офицеров. — Объяснитесь, — раздаётся голос лейтенанта Брауна. Среди стоящих полукругом офицеров показывается его высокая фигура. Сам лейтенант выглядит непривычно напряжённым и взволнованным, точно он — командир роты солдат, месяц просиживающих в окопах в ожидании приказа вернуться за линию фронта. Мгновенно уловив настрой лейтенанта, равно как и всех присутствующих, Крис переглядывается с Мэем, а затем и с Тони и кивком головы показывает, что будет говорить сам — вступится за них и попробует обойтись малой кровью. Хотя делать это, зная, что пришлось пережить Шестому и каждому из них, невероятно сложно. — Наше внезапное исчезновение, — начинает Крис, приковав к себе настороженное внимание коллег, — результат независимого расследования, которое я проводил совместно со своим напарником, — бросает на Мэя короткий взгляд через плечо и переводит взор обратно на лейтенанта. — Нам удалось раскрыть преступную схему, в которой, возможно, замешан действующий шеф Шестого полицейского участка — капитан Тайрон Бёрдс. С губ большинства присутствующих теперь слетает не только шёпот, но и непонимающие вопросы. Браун же остаётся абсолютно спокоен и лишь скрещивает руки на груди, чуть задрав гладко выбритый подбородок, и пытливым взглядом требует продолжать. И Крис охотно делает это, дав коллегам немного времени, чтобы переварить услышанное: — Да, в это сложно поверить, но обвинения не безосновательны. Помимо Бёрдса, в этой преступной схеме были замешаны два офицера Шестого участка, которых вы все знаете как офицеров Томпсона и Клайда. — Крис обводит взглядом присутствующих и продолжает: — Вместе с Бёрдсом они осуществляли торговлю похищенными с улиц гетто детьми. В основном, это сироты и выходцы из неблагополучных семей — словом, те, на кого всем наплевать. Офицеры Френк Баррет и Уолтер Меррит узнали об этом и были убиты, как свидетели, представляющие угрозу. — И у вас есть доказательства? — хмуро осведомляется лейтенант Браун, похоже, крайне задетый тем фактом, что кто-то из офицеров Шестого участка способен проворачивать целые преступные схемы за спинами коллег. Вот только Крис в жизни не поверит, что Браун не знал о тёмных делах Бёрдса. Да, может, тот не посвящал его во все подробности, но вряд ли шеф участка мог долгое время прятать эту информацию от своего непосредственного заместителя в лице лейтенанта. И даже если так, Браун всё равно остаётся единственным в Шестом, кто может с умом распорядиться переданными ему от Криса и Мэя сведениями. Да, это рискованно, особенно на фоне вскрывшегося предательства, однако им придётся действовать через официальное лицо, коим лейтенант Браун и является. Из нагрудного кармана форменной рубашки Крис вынимает сотовый и включает запись, сделанную на камеру телефона. Приблизившись, офицеры узнают в заснятых фигурах, тащащих бессознательное тело ребёнка, Томпсона и Клайда, а также гангстеров «Башен», снующих рядом. И эта запись повергает многих присутствующих в нескрываемый шок. Поднимается тревожный рокот, а некоторые из копов требуют призвать к ответственности всех, кто замешан в похищениях детей и в преступной схеме, проворачиваемой совместно с гангстерами из «Башен». Лейтенант Браун сдвигает густые брови к переносице, хмурясь, и жёстким тоном велит подчинённым замолчать. Повисает напряжённая пауза, в то время как Крис выжидающе глядит на непривычно задумчивого и мрачного Брауна. Ещё бы: вряд ли кому-то из замов придётся по душе новость о том, что их прямой руководитель скорее всего наглым образом плюёт на закон, рискуя не только своей свободой, но и свободой тех, кто ему подчиняется. Своими действиями Бёрдс поставил под удар как самого себя, так и Брауна, а также всех сержантов и даже рядовых офицеров, потому что если во всём этом участвовало двое каких-то патрульных, где гарантия, что и остальные не заодно с ними? Короче говоря, всё это — прекрасный повод для Департамента начать проверку. Долгую и тщательную, чтобы как следует промыть кости каждому копу Шестого. От этих мыслей становится не по себе, но даже если по нему собирается проехать огромная бюрократическая машина, состоящая из сплошных проверок и комиссий, призванных убедиться в профпригодности офицеров, Крис перенесёт это с достоинством. К тому же, именно он с Мэем, Тони и Льюисом положили конец этой коррумпированной схеме. И даже если она не заканчивается на Бёрдсе и ведёт куда-то выше, свою лепту они определённо внесли. Теперь остаётся самое главное: заставить виновных ответить перед законом. Проходит минута или около того, прежде чем офицеры, столпившиеся вокруг, начинают требовать объяснений. Логично, что у Брауна они не находятся, а потому всё, что ему остаётся, — пытаться урезонить взъевшихся на начальство подчинённых. Поднимается настоящий балаган. Копы требуют комментариев от Бёрдса и требуют от Брауна санкционировать немедленную служебную проверку. — Когда ты собирался нам рассказать, Браун? — возмущается темнокожий полицейский. — Или ты тоже замешан во всём этом? Почему это скрывалось от нас? Как Бёрдс вообще умудрился провернуть такое?! — Я ничего не знаю об этом, офицер Флин. Более того, где вы видите на этой записи факты, указывающие на причастность капитана Бёрдса? — обороняется лейтенант Браун, взглянув на низкорослого подчинённого сверху-вниз. Тот, несмотря на разницу в росте, взирает на лейтенанта с вызовом, требуя немедленных ответов. — Уверен, мы во всём разберёмся. Я прямо сейчас отправлюсь с офицерами Тёрнером и Мэем в кабинет капитана и попрошу его объясниться. Мы все получим ответы. — Так же, как и в случае с офицером Барретом? — мгновенно парирует Тони. Лейтенант живо впивается в него пытливым взглядом. — С Риком Мьюзом, Уолтером Мерритом, Стэном Хэмилтоном? — перечисляет, вынуждая всех присутствующих кивать в тон его словам. — Об этих делах до сих пор никто и ничего не знает. Как долго Бёрдс собирается и дальше замалчивать гибель наших ребят, скидывая всё это на Седьмой участок? — К чёрту! — выпаливает офицер Флин. — Сначала половина Шестого гибнет по вине какой-то секты. Теперь это! — Флин резко срывает полицейский жетон с груди и швыряет на пол. От звона металла, ударившегося о плитку пола, галдящие офицеры замолкают, равно как и достойно обороняющийся лейтенант Браун. Взгляды присутствующих моментально впиваются в фигуру того, кто осмелился расстаться с главным атрибутом своей работы. — С меня хватит. Я ухожу. — После этих слов теперь уже бывший офицер Флин, быстро пробежав взглядом по лицам некогда коллег, спешно уходит прочь. К удивлению Криса, примеру Флина следуют ещё пятеро полицейских, демонстративно расставшихся со своими жетонами почти что перед лицом лейтенанта. Тот провожает их ледяным взглядом, но ничего не говорит, видимо, поняв всю бесполезность попыток отговорить от ухода тех, кто сделал это в максимально вызывающей форме. По негласному кодексу, офицер, хотя бы раз сорвавший со своей груди жетон, не смеет надевать его вновь. Конечно, это всего лишь неформальное правило, но и оно находит отклик среди тех, кто остаётся стоять у импровизированного мемориала, и бросает тоскливые взоры в спины бывших коллег. Мэй обеспокоенно косится на Криса, который морально настраивался на что угодно, но только не на такой уход сразу шестерых полицейских. Учитывая и без того ничтожный кадровый состав Шестого участка, такое увольнение по собственному желанию — непозволительная роскошь для всех них. Крис и представить не мог, что новость об участии капитана Бёрдса в целой преступной схеме приведёт к такому исходу. Лейтенант Браун долгим взглядом окидывает подчинённых, после чего произносит: — Если кто-то из вас также надумал уйти, — он поджимает губы, — я не осужу его или её за этот выбор. Вы пришли сюда, на службу в Шестой полицейский участок добровольно. И вы всегда вправе уйти в любой момент. — Браун делает паузу, позволяя подчинённым переварить его слова, и продолжает: — Однако вы должны понимать, что один ушедший со службы полицейский — это в два раза больше преступности. Половина Сан-Фернандо осталась без присмотра, и это вопрос времени, когда весь район станет напоминать Детройт конца девяностых. Мы на пороге гражданской войны и раскола в обществе. И мы должны защищать граждан, несмотря ни на что, понимаете? Шестой нужен людям. — Шестого больше нет, — возражает офицер Эйлин Хэйнс, которая, несмотря на недавнюю гибель своего напарника, приняла твёрдое решение не только остаться на службе, но и продолжить исполнять обязанности, пусть и на фоне сильнейшего эмоционального потрясения. Правда, сейчас она находится под пристальным наблюдением сержанта Тица и выполняет свою работу исключительно в стенах участка. — Грир погиб, а двое наших коллег оказываются последними мудаками. Половина копов, — обводит взглядом присутствующих, — лишились своих друзей и коллег. Какая служба, если служить… больше некому? Остальные офицеры кивают в ответ на её слова. Тогда Мэй, доселе держащийся в тени Криса, выступает вперёд, встав по левую сторону от него. Поняв, что он собирается что-то сказать, копы замирают, впившись в него выжидающими взглядами. — А я заступлю на пост, — произносит новичок голосом человека, собравшегося рискнуть всем, что только у него есть. — С Крисом или без него, — Мэй бросает мимолётный взгляд на Криса, который отвечает точно таким же. — Но я продолжу нести свою службу. Я давал присягу. Я клялся служить и защищать, несмотря ни на что. Лейтенант Браун прав — мы нужны людям. В этот момент диспетчер в лице Хелен Кросс, которая всё это время стояла недалеко от терминала, подходит к рабочему месту, надев гарнитуру. Остальные офицеры пристально наблюдают за ней какое-то время, пока девушка не поворачивается к ним. — На Хаббард стрит четырнадцать происходит ограбление, — сообщает она, поглядывая на экран терминала. — Вооружённый ножом мужчина ворвался в винный магазин. Повисает недолгое молчание, которое нарушает Мэй, вызвавший своими словами лёгкую улыбку на лице Криса: — Колибри-два, вызов принял. Однако это не единственное сообщение о преступлении. Пользуясь тем, что все офицеры Шестого собрались вместе и находятся на виду, Хелен снова докладывает об очередном правонарушении: двое молодых людей в нетрезвом виде устроили танцы прямиком на проезжей части, заблокировав движение автомобилей сразу в обоих направлениях улицы. — Брэдли-семь с этим разберётся, — отзывается темноволосый офицер Урбан Бейли и кивает стоящему рядом напарнику — Оуэну Филдсу. Тот кивает в ответ и кладёт крепкие руки на плотный ремень с пистолетной кобурой. — Ещё есть сообщение о домашнем насилии на Джексон авеню шестнадцать, — вновь рапортует Хелен. И снова двое полицейских решают откликнуться на этот вызов. Всё это выглядит как какая-то пафосная сцена из дорогого блокбастера, где команда хороших парней после вдохновенной речи ощущают небывалый прилив сил и теперь готовы горы свернуть. Не хватает разве что торжественной музыки, отдающей героическим оркестром. Крис тихо хмыкает от этих мыслей и задумчивым взглядом обводит стоящих неровным полукругом коллег. Те словно бы ждут команды вновь заступить на службу. И она раздаётся — лейтенант Браун призывает подчинённых немедленно приступать к исполнению своих обязанностей, пусть и на фоне недавней трагедии, унёсшей жизни большей части сотрудников Шестого, это видится с трудом. Но Браун прав: если они спасуют сейчас, то на улицах живо воцарится беззаконие, подавить которое будет очень непросто. Впрочем, оно и без того пустит корни. Взрыв, устроенный сектантами, всколыхнул общественность. Люди начнут сомневаться в действующем режиме; будут с подозрением относиться к властям, к верующим и вообще ко всем, кто, по их мнению, может повторить нечто подобное. И всё это непременно приведёт к повсеместному самосуду и стычкам, когда сосед пойдёт против соседа — ненормальный станет обвинять других в том, что они ненормальны. Меж тем офицеры расходятся, попутно желая друг другу удачи и призывая беречь себя. Уйти собирается и Мэй, но Крис его останавливает, завидев, как к ним подходит лейтенант Браун, и подзывает до этого держащихся в стороне Льюиса и Тони. Браун не сразу начинает говорить, позволив ещё дюжине офицеров пройти мимо них. Лишь дождавшись, когда первый этаж участка частично опустеет, лейтенант озвучивает: — Вы поступили смело, хотя и безрассудно. Полагаю, за смерть офицеров Клайда и Томпсона ответственны именно вы? — дождавшись осторожного кивка Криса, лейтенант сдвигает брови к переносице. — Может, похищенные дети и сказали вам спасибо, но вы должны понимать, что будет расследование. Не исключено, что вы вчетвером окажетесь на скамье подсудимых по делу о превышении должностных полномочий. — Они убили двух офицеров полиции, лейтенант, — твёрдым голосом напоминает Тони. Конечно, они понимают, что их подвиг в первую очередь станут оценивать с точки зрения закона. Так ли необходимо было убивать действующих полицейских, пусть и преступивших черту? Можно ли было избежать кровопролития и осуществить задержание, чтобы доставить виновных в участок и обеспечить всестороннее рассмотрение дела? Но где гарантия, что тот же Бёрдс не имеет страховки на случай, если кого-то из них повяжут? Что у него не хватит сил уйти от ответственности и защитить своих подручных? Рассчитывать на закон, когда этот самый закон нарушает сам шеф полицейского участка, — это высшая форма наивности. — Это была необходимая оборона, — встревает Льюис, решив, наконец, оказать поддержку своим приятелям. Браун, видимо, памятуя о дерзком уходе Льюиса, когда тот в буквальном смысле послал своих коллег и весь участок, впивается в него недовольно-скептичным взглядом. Льюис его успешно игнорирует, продолжая: — Они напали на нас и решили избавиться как от свидетелей. Мы представляли для них угрозу. — Может быть, — сухо отзывается лейтенант Браун, не желая занимать конкретную позицию. — В любом случае официальное расследование покажет, так ли всё было на самом деле. Вы сказали, что капитан Бёрдс также замешан в этой преступной схеме? — У нас есть все основания так считать, — произносит Крис. — Томпсон и Клайд не называли его имени, но дали понять, что их покрывают откуда-то сверху. То, что делали они, могло оставаться незамеченным только в том случае, если того хотел Бёрдс. У него ведь достаточно полномочий, чтобы развеять слухи и подозрения в отношении двух полицейских, не так ли? Скрывать такие преступления под силу только Бёрдсу. Мой прежний напарник это знал. За это он и поплатился. — Возможно, — хмыкает лейтенант. — Но я, как и ваши коллеги, желаю получить от него объяснения лично. Некоторое время назад капитан вернулся из больницы, где навещал выживших после взрыва подчинённых. Я бы хотел, чтобы вы двое, — с намёком на Криса и Мэя говорит Браун, — проследовали за мной в его кабинет. — А почему только они вдвоём? — возражает Тони, который испытывает не меньшее желание засадить Бёрдса, чем Крис и Мэй. — Это арест, сэр? — решает уточнить Крис. Зачем лейтенанту два боеспособных офицера? Не иначе как для того, чтобы оказать силовую поддержку в случае, если капитан рискнёт сопротивляться. И хотя Бёрдс уже давно не молод, однако Крис помнит, как тот легко скрутил одного подозреваемого, решившего устроить погром в холле участка аккурат в тот момент, когда мимо проходил Бёрдс. Как итог: задержанный оказался лежать на полу с заломанными руками и жуткой болью в позвоночнике, на который коленом надавливал капитан, чтобы утихомирить бунтаря. Почему Браун решает взять с собой именно их? Потому что они лучше подготовлены? Это вряд ли, учитывая, что вместе с ними в участок приехали и два бывших бойца спецназа. Возможно, слово «бывших» и играет ключевую роль — Браун хочет, чтобы Бёрдсом занялись исключительно действующие сотрудники. Лейтенант отвечает бесстрастным: «Будем смотреть по обстановке», после чего велит им идти за ним, а Тони и Льюису остаться в холле первого этажа. Крис и Мэй переглядываются, но ничего не говорят, молча следуя за лейтенантом. Они доходят до кабинета Бёрдса, войдя в который натыкаются на фигуру сидящего за столом капитана, спешно перебирающего какие-то бумаги. Убедившись, что Крис и Мэй рядом, лейтенант подходит к столу ближе и скрещивает руки на груди, цепким взглядом впившись в Бёрдса. — Избавляетесь от компромата, капитан? — раздаётся холодный голос Брауна. Крис моментально напрягается, рефлекторно положив ладонь на рукоять пистолета, торчащую из поясной кобуры. Бёрдс замирает и сидит неподвижно какое-то время, глядя в точку перед собой. Затем медленно поднимает взгляд, беглым взором окинув стоящих по обе стороны от Брауна подчинённых. — Что происходит, лейтенант? — суровым тоном осведомляется Бёрдс, видимо, задетый таким бесцеремонным визитом в его кабинет. Крис и Мэй снова переглядываются, в то время как Браун остаётся абсолютно спокоен. — Поступила информация, что вы замешаны в преступной схеме, связанной с похищениями несовершеннолетних, — поясняет Браун и просит Криса передать ему сотовый с разоблачающей двух офицеров Шестого записью. Крис колеблется, однако отдаёт лейтенанту телефон. — Вы можете это прокомментировать? — не глядя на Бёрдса, лейтенант Браун принимается искать в сотовом нужное видео. — Что? — теряется Бёрдс. Почти убедительно. — Вы в своём уме, лейтенант? — негодует. Школа Станиславского, никак не иначе. — Я требую немедленных объяснений. Вы предъявляете очень серьёзные обвинения без доказанных на то оснований. — Капитан поднимается и оттягивает ящик стола. Крис реагирует моментально, вынув оружие и наставив его на капитана со словами: «Держать руки на виду!». Капитан Бёрдс замирает, недоумённо взирая на подчинённого, и напоминает чем чревато подобное. — Это угроза капитану полиции, офицер Тёрнер, — ледяным голосом осекает Бёрдс, продолжая держать одну ладонь под столом. Крис соображает, что рука капитана вполне может тянуться к пистолету, который наверняка спрятан в ящике стола. — Это измена. — Мы не в армии, сэр. И для меня вы больше не капитан, — парирует Крис, сохраняя хладнокровие. Нельзя позволять капитану его провоцировать. Убийство шефа участка в собственном кабинете придётся долго объяснять. — Верно, мы на войне, — в тон отвечает Бёрдс и переводит взгляд на лейтенанта, держащего руку на пистолетной кобуре. — Войне, которую спровоцировала секта психопатов и проклятые банды, терроризирующие этот город с незапамятных времён. И я повторяю: если у вас нет доказательств, в чём я очень сомневаюсь, даже не смейте обвинять меня в столь гнусных и мерзких преступлениях. — Вы правы, капитан, — вновь подаёт голос лейтенант Браун, — без доказательств всё это не имеет юридической силы. — И в этот момент он роняет сотовый на пол, который затем расплющивает каблуком ботинка. В стороны разлетаются осколки. Крис приоткрывает рот, в шоке наблюдая за действиями Брауна и не сразу спохватывается, когда тот, выхватив пистолет и резко развернувшись, нацеливается на него. Гремит выстрел. Затем ещё один и ещё. На белоснежной форменной рубашке Брауна возникают пулевые отверстия. Лейтенант, корчась от боли, заваливается на спину, продолжая сжимать пистолет, и делает пару отчаянных выстрелов, врезавшихся в потолок. Одна из пуль пробивает лампу. Спохватившись, Крис переводит взгляд на Мэя, заметив, что из дула его пистолета выползают струйки дыма. Лейтенанта Брауна застрелил Мэй. — Мэй… — слетает с губ Криса. Он только собирается сделать шаг в его сторону, но краем глаза замечает, как капитан Бёрдс вынимает из ящика оружие — шестизарядный «Кольт Трупер». — Не двигайтесь, капитан! — мгновенно реагирует Крис, когда Бёрдс пробует наставить на него револьвер. — Не надо. Я буду стрелять. Богом клянусь, я вышибу вам мозги, если дёрнетесь!.. — И повесишь на себя и своего напарника ещё одно убийство? — хмыкает Бёрдс и переводит задумчивый взгляд на револьвер в правой руке. Чёрный, с коротким стволом и когда-то пользовавшийся огромной популярностью у полицейских детективов. Видимо, остался у Бёрдса как память о прошлом. — Ваши дни сочтены. Да и мои теперь… тоже. — Всё ещё можно исправить, капитан, — едва ли не цедит Крис, продолжая держать капитана на мушке. Несмотря на всё это, больше всего его сейчас заботит состояние Мэя, руки которого подрагивают. Он только что убил человека. Убил лейтенанта Шестого участка, оказавшегося грёбаным предателем. Браун был в сговоре с Бёрдсом и решил не только избавиться от серьёзной улики по делу, но и от двух свидетелей, ставших самой настоящей занозой в заднице. — Нет, — капитан Бёрдс качает головой. — Я пытался всё исправить, Тёрнер. Пытался уберечь Шестой и защищал вас как мог. — Поднимает на Криса полный сожаления и боли взгляд. — Я просто потерял контроль. Люди, которые на нас ополчились... Против них нам не выстоять. — Кто эти люди? — тут же спрашивает Крис, даже не думая опускать оружие. Даже если сейчас они заведут мирскую беседу, нет никакой гарантии, что капитан Бёрдс не попытается спасти своё положение и не последует примеру теперь уже покойного лейтенанта Брауна. — Поверьте, мы можем привлечь их к ответу, — твёрдо произносит. Поймав на себе заинтересованный взгляд капитана, решает спросить: — Клайд и Томпсон действовали по вашему указанию, верно? — Мы должны были заключить перемирие с этой сектой, чтобы они оставили наш участок в покое, — признаётся Бёрдс, продолжая взглядом изучать револьвер в руке. — Они обещали не трогать Шестой, если мы переключимся на банды, наводнившие город. Но... — делает многозначительную паузу, вынуждая Криса напрячься. — Всё это время они просто играли с нами. Использовали наш участок. Я понял это слишком поздно, как и то, что сектанты проникли и в Шестой. Теперь они везде — не только в полиции. Несмотря на услышанную новость о том, что секта пустила корни не только в Шестом полицейском участке, но и в других структурах, Крису не даёт покоя один факт, который он и озвучивает: — Этим вы оправдываете похищение десятков детей? — почти что рычит Крис. — «Башни» собирались обменять их как какой-то товар! — выпаливает не сдержавшись. Капитан Бёрдс остаётся абсолютно спокойным, точно его нисколько не трогают слова некогда подчинённого, хотя и поднимает на него задумчивый взор. — Они собирались спасти этих детей, — озвучивает капитан. — Спасти от жизни в гетто. Но вы наверняка вернули их обратно и сорвали сделку. В этом и заключается проблема Шестого участка: мы всегда и на всё смотрим лишь с точки зрения закона. Мне жаль, что всё так вышло, Кристиан, но мы проиграли. Простите меня. — После этих слов Бёрдс резко приставляет дуло револьвера к правому виску и нажимает на спусковой крючок. Успев лишь выкрикнуть: «Нет, стойте!», Крис наблюдает за вспышкой выстрела и за тем, как мозги капитана разлетаются в стороны, окрасив собой стену, стол и пол кабинета. Тело капитана заваливается на спинку кресла и застывает в безжизненной позе. От запаха пороха и палёной плоти хочется прикрыть нос, но Крис лишь морщится и беспомощно отходит назад, пока не утыкается лопатками в стену. Он скашивает растерянный взгляд на такого же растерянного Мэя, который медленно сползает на пол, выронив пистолет. Раздаются тихие всхлипы — Мэй плачет. Плакать хочется и Крису. Все усилия и весь риск оказались напрасными. Всё, чего они смогли добиться, — два новых трупа в кабинете шефа Шестого участка. Тем временем за дверью кабинета раздаются торопливые шаги, больше напоминающие бег, и встревоженные голоса. Поняв, что всё это значит, Крис, с трудом взяв себя в руки и сунув пистолет обратно в кобуру, подходит к Мэю, помогая тому встать, и подбирает его оружие. Затем поднимает то, что когда-то было телефоном. Вряд ли можно рассчитывать на ремонт. Но, возможно, какие-нибудь умельцы смогут восстановить хоть какую-то часть данных? Впрочем, это маловероятно — лейтенант своим ботинком превратил телефон в груду осколков. Тем не менее Крис решает не оставлять вескую улику. — Мэй, нам нужно уходить, — произносит Крис, всматриваясь в заплаканное и бледное лицо новичка. — Я убил его... — выдавливает Мэй, лихорадочно бегая взглядом по кабинету. — Я убил лейтенанта... — Эй-эй, успокойся, только успокойся, — мгновенно осекает его Крис и обхватывает лицо стажёра ладонями. — Ты спас меня, и я тебе благодарен. Но сейчас нам нужно убираться отсюда. Когда же шаги и голоса становятся ещё ближе, Крис ухватывает Мэя под локоть и вместе с ним выныривает из кабинета, двинувшись в противоположную от шума приближающихся коллег сторону. Они лавируют по коридору, обогнув комнаты, что не пустуют, и оказываются в холле первого этажа, где диспетчеры, также оставив свои рабочие места, пытаются выяснить о происходящем, опрашивая суетящихся коллег. Но те лишь отмахиваются и, словно бы поднятые по тревоге, бегом отправляются туда, откуда доносились выстрелы. Со стороны кабинета покойного Бёрдса раздаются панические возгласы: «Капитан и лейтенант мертвы!», спровоцировавшие волну обеспокоенности, которая прокатывается по всему Шестому участку. Единственный старший офицер в участке — сержант Алекс Тиц, всё это время сновавший где-то в тени, — берёт командование Шестым на себя и велит подчинённым поставить в известность коллег из других участков, а также вызвать скорую помощь. Никто не сомневается, что лейтенант был застрелен, и это вопрос времени, когда офицеры, сложив кусочки паззла, придут к единственному правильному выводу о личности убийц. — Нужно уходить, — озвучивает Крис, пройдя мимо удивлённых Льюиса и Тони. Они срываются с места и двигаются к лестнице, ведущей на подземную парковку, где оставили машины. — Но ведь… — пробует протестовать успокоившийся Мэй, на что Крис спешит пояснить: — Сейчас они не станут нас слушать, понимаешь? Нас закуют в наручники и запихнут в камеру, а после — сделают из нас крайних. Придётся залечь на дно и просить кого-то о помощи. Кого-то, кому ещё можно доверять. И если верхушка Шестого оказалась погребена под продажностью и связями с местными группировками, круг лиц, на которых по-прежнему можно положиться, оказывается чертовски узким. Однако кое-какая надежда всё ещё есть. С этими мыслями Крис решает двинуться на второй этаж, в кабинет отдела детективов. Мэй комментирует его решение полным недоумения голосом, напоминая, что у них нет времени и коллеги-офицеры дышат им в затылок. Тогда Льюис и Тони предлагают расчистить им путь к отходу, а ещё вызываются пригнать машины как можно ближе, чтобы суметь беспрепятственно в них забраться. — Мы вас догоним, — заверяет Крис, распрощавшись с Тони. — Не задерживайтесь, — напутствует Тони, одарив их обеспокоенным взглядом. Обменявшись рукопожатием с Крисом, Тони бегом устремляется вслед за Льюисом к пожарной лестнице, по которой можно спуститься к парковке. Мэй снова возражает намерению Криса осмотреть офис детективов, на что у того находится аргумент: если детектив-лейтенант Флойд также подозревал капитана Бёрдса в каких-то махинациях, то у него просто обязаны быть записи, а, возможно, даже целые улики. Как бы то ни было, терять им уже всё равно нечего. Суета на первом этаже участка достигает небывалых масштабов. Копы в спешке перекрывают все входы и выходы, сообщая, что никто не должен покинуть участок, пока не будут выяснены все обстоятельства произошедшего. И лишь каким-то чудом Крису и Мэю удаётся проскользнуть мимо всего этого урагана паники и оказаться в нужном месте. — А что мы конкретно ищем? — осведомляется Мэй, когда они проходят в кабинет детективов и принимаются осматривать столы и содержимое их ящиков. Крис подходит к рабочему месту Барри Флойда и начинает бегло изучать лежащие у компьютера бумаги, отчёты, рапорты. Перебрать такое огромное количество макулатуры в столь короткий промежуток времени просто нереально. — Всё, что может нас оправдать, — только и бросает Крис. Вытащив самый нижний ящик, он вытряхивает его содержимое прямо на пол и роется трясущимися от волнения ладонями в бумагах. — Должно же быть хоть что-то… — Крис, — подаёт голос новичок спустя пару минут напряжённых поисков. — Кажется, я что-то нашёл… Услышав эти слова, Крис резко вскидывает голову и живо оказывается возле новичка. В коридоре раздаются спешные шаги и крики офицеров, обыскивающих помещения. Времени остаётся всё меньше. — Личное дело Бёрдса? — изумляется Крис, когда из ящика стола детектива-сержанта Айзека Чепмена стажёр вынимает папку с досье на шефа участка. Крис быстро перелистывает его, убеждаясь, что одному из детективов зачем-то понадобилось изучать биографию и послужной список капитана Бёрдса. Следом в его руках оказываются ещё несколько точно таких же папок с личными делами. — Браун… Грир… Тиц… — методично перечисляет Крис. — Личные дела всегда выдаются поштучно. — Похоже, что это копии, — стажёр переворачивает на первую страницу одного из досье, показывая, что подпись того же Грира выполнена в чёрных тонах. Это действительно копии, причём снятые наспех. Видимо, Айзек торопился, когда делал их. Но зачем они ему? — Детектив-сержант Чепмен что-то знал?.. Оглядев папки в своих руках, Крис впадает в замешательство. Сначала они узнали, что двое копов Шестого работают бок о бок с бандами. Затем капитан полицейского участка выпустил себе мозги, перед этим сообщив о каких-то могущественных людях и том, что секта проникла в Шестой. Теперь же выясняется, что один из детективов зачем-то складировал и хранил у себя личные дела на всё руководство Шестого. Крис пробует собрать весь паззл, но тот ни хрена не клеится. Получается какая-то бессмыслица, если только Айзек Чепмен не занимался тем же, чем занимался Френк Баррет до того, как не получил пулю в лоб. Да и потом, Айзек сильно рисковал, пытаясь рыть под начальство прямиком на рабочем месте да ещё и на виду у Барри Флойда. А, может, он и был тем человеком, о котором говорил Бёрдс перед смертью? Может, капитан имел в виду Айзека, сказав, что в рядах Шестого так же затесались сектанты? Тогда Крис велит Мэю отодвинуть два оставшихся ящика стола, что новичок поспешно делает, кинув обеспокоенный взгляд на дверь кабинета, которую они закрыли на замок, чтобы выиграть драгоценные секунды, если коллеги начнут сюда ломиться. И они начинают: кто-то из офицеров сначала дёргает ручку, затем стучит в дверь с приказом немедленно открыть. Крис не знает, как именно, но их, похоже, засекли. Он поторапливает стажёра, хотя всё это уже не так важно — они в ловушке. — Здесь книги — религиозные пособия, в том числе по сектам, — комментирует новичок, вытащив из предпоследнего ящика толстые книжки. — Все знают, что Чепмен помешан на этой теме. Есть что-нибудь ещё? — едва не обрывает его Крис и в пример Мэю обеспокоенно косится на дверь, за которой офицеры обсуждают, как же лучше поступить: выбить силой или дождаться комплекта ключей, отпирающих замок. — Последний ящик, Мэй. Что там? Новичок пальцами ухватывает ручку ящика стола и тянет на себя. И стоит только ящику отъехать назад, как оба отскакивают, потому что… — Это бомба?.. — слетает с губ Мэя почти что безжизненное. Однако ответить Крис не успевает: коллеги-офицеры всё же решают прибегнуть к грубой силе и ногой выбивают дверь. В кабинет с криками-командами врывается четвёрка полицейских. — Поднять руки! Живо поднять руки! — голосит один из офицеров. — Держать руки так, чтобы я видел! — подхватывает его ноту второй. Крис, рефлекторно положивший ладонь на торчащую из кобуры рукоять пистолета, живо оставляет эту затею, памятуя о тех правилах, к которым приучают каждого полицейского. Если подозреваемый делает подозрительные движения и есть опасения, что он может вытащить оружие, офицер имеет право открыть огонь на поражение. А быть застреленным после всего, что случилось, хочется меньше всего на свете. Напуганный, Мэй так же поднимает руки и даже делает шаг назад, что без внимания не остаётся: офицеры грозно рявкают на него, веля не двигаться. Сейчас никому нет дела, что Мэй и Крис — это такие же полицейские, пусть и попавшие впросак. — Это вы стреляли? — подаёт голос сержант Тиц, вынудивший подчинённых расступиться и пропустить его вперёд. Продолжая держать ладони приподнятыми, Крис поджимает губы. — Вы убили капитана Бёрдса и лейтенанта Брауна? — голос психолога непривычно холоден и сух. Повисает напряжённое молчание. Невзирая на всё произошедшее, смерть верхушки Шестого участка становится событием номер один. — Тиц, — наконец, озвучивает Крис, взяв себя в руки. — В ящике стола Айзека лежит самодельное взрывное устройство. Я не удивлюсь, если что-то похожее подорвало штаб-квартиру этой секты. Двое офицеров Шестого убили моего прежнего напарника. Браун и Бёрдс собирались нас прикончить как свидетелей… — Так это вы убили их? — Тиц не в своей манере прищуривается, впившись в Криса пронзительным пристальным взглядом. Крис понимает, что иного выбора у них нет. Он косится на самодельное взрывное устройство, лежащее в ящике стола и искренне надеется, что познания в сапёрном деле его не подводят и бомба не активирована. Однако менее опасной она от этого не становится — любая искра, в том числе и от выстрела, либо неосторожное движение приведут взрыватель в действие. Некоторые из коллег-офицеров осматривают устройство и по рации просят позвать специалистов-взрывотехников. — Это я убил, — внезапно произносит Мэй, воспользовавшись заминкой Криса. Офицеры мигом переключают внимание на него, в то время как сержант Тиц дёргает левой бровью. По лицу Криса прокатывается испуг — страх за новичка. — Это я застрелил лейтенанта Брауна. Можете проверить моё оружие. Не дожидаясь возражений Криса, сержант Тиц кивком головы велит одному из подчинённых обезоружить Мэя и проверить пистолетный магазин. — Трёх патронов не хватает, — закончив осмотр, докладывает офицер, обезоруживший Мэя, и вставляет магазин обратно. — На теле лейтенанта Брауна три пулевых отверстия, сержант, — напоминает другой полицейский, и Крис обречённо выдыхает. Конечно, он понимал, что убийство Брауна им с рук не сойдёт, пусть и то была необходимая оборона. Но тот факт, что Мэю одному придётся отвечать за всё это… — Офицер Эльтарез, арестуйте офицера Мэя за превышение должностных полномочий и убийство лейтенанта полиции, — сухо, почти что чеканит сержант Тиц. Офицер Эльтарез колеблется. В замешательстве пребывают и остальные офицеры, продолжая находиться под впечатлением от вскрывшегося предательства двух коллег. — Сэр, — подаёт голос офицер Эльтарез, — мы видели запись, на которой Клайд и Томпсон совершают преступление. Не исключено, что они делали это по приказу капитана Бёрдса. Наверное, нам стоит... — Капитан Бёрдс мёртв, офицер Эльтарез, — едва не отрезает сержант Тиц, холодно взглянув на него. — Подлинность этой записи ещё предстоит выяснить. В участке произошло убийство лейтенанта полиции. Главный подозреваемый сейчас стоит перед нами и должен быть немедленно арестован до выяснения всех обстоятельств. Вы отказываетесь выполнить мой приказ, офицер? Офицер Эльтарез заминается и неохотно вынимает наручники, после чего подходит к Мэю, вынудив того завести руки за спину. При виде этого у Криса срывает крышу. Наплевав на держащих его на мушке коллег, он срывается с места и пробует помешать Эльтарезу выполнить приказ сержанта Тица. Поднимаются встревоженные крики, в том числе и призывающие не стрелять. Двое офицеров набрасываются на Криса, повалив его на пол и обездвиживая. Сержант Тиц приказывает немедленно вывести их обоих. — Мэй, скажи, что это я! — восклицает Крис, которого силком выводят в коридор. Он озирается назад, наблюдая, как Эльтарез следом выводит Мэя. — Диего! — Крис обращается к Эльтарезу, который останавливается, придерживая Мэя. — Он же ещё совсем мальчишка, он испугался! Послушай, дай нам уйти. Мы исчезнем, я клянусь! Видя, как колеблется офицер Диего Эльтарез, Крис только собирается убедить его окончательно, как рядом с ними материализуется сержант Тиц, за спиной которого проходят взрывотехники, направленные для изучения найденного устройства. Остальные же офицеры начинают эвакуацию здания полицейского участка. — Какие-то проблемы, офицер Эльтарез? — вновь сухо осведомляется сержант Тиц. — Почему не отконвоировали задержанного? — Виноват, сержант, — выдавливает Эльтарез и, бросив на Криса сожалеющий взгляд, говорящий, что он не в силах что-либо сделать, уводит Мэя прочь. Крис пробует снова достучаться до Эльтареза, но тот уже не обращает внимания, в то время как Мэй кидает на своего ментора прощальный взор. — Да успокойся же ты! — негодует один из офицеров, удерживающий Криса от того, чтобы он не натворил глупостей. — Сержант, да что нам с ним делать?! — Кристиан! — осекает Криса сержант Тиц, на что тот прекращает попытки высвободиться, впившись в сержанта затравленным взглядом. — Кристиан, хватит. Всё кончено. Мэй убил лейтенанта полиции. Этим ты ему не поможешь. — Он даёт подчинённым знак, чтобы те отпустили Криса. Получив свободу, пусть и по-прежнему находясь под пристальным наблюдением стоящих по обе стороны от него коллег, Крис поправляет форменную одежду, скосив на них недовольный взгляд. — Я дам показания, — твёрдо произносит он. — Расскажу всё, как было. Лейтенант Браун собирался избавиться от нас. У него это почти получилось. И если бы не Мэй, мы оба были бы мертвы. Бёрдс сказал, что в Шестом есть предатели — члены той проклятой секты. Я думаю, что Айзек — один из них. Сержант Тиц вопросительно поглядывает на подчинённых, словно бы спрашивая, знают ли они про это. Не получив толкового ответа, спрашивает Криса насчёт улик. И они у него есть. Точнее… были. Он выискивает в карманах обломки сотового и, сконфуженный, демонстрирует сержанту. Тот едва заметно качает головой, мол, этого недостаточно. Крис и сам это знает. Даже если спецам удастся собрать данные из этих обломков, что вряд ли, то они прямо не укажут на виновность покойного капитана Бёрдса и уж точно не укажут на виновность лейтенанта Брауна. И что же у них есть по итогу? Собственные показания. Точнее, показания убийцы и его приятеля-напарника, который, хотя и не нажимал на курок, однако вполне годится на роль сообщника. — Ты знаешь, что я прав, Тиц, — Крис подходит к сержанту ближе, заглядывая в его глаза. — И ты знаешь, что Мэй никогда бы не пошёл на такое. Его вынудили — вынудил сам Браун. Скажи, что я лгу, — добавляет решительное. — Ну, скажи! Они сталкиваются взглядами и смотрят друг другу в глаза какое-то время, будто пытаясь переглядеть. Тиц сдаётся первым, но не по собственной прихоти: офицер-взрывотехник сообщает, что они осмотрели кабинет и не нашли никакого взрывного устройства. — Это муляж, — рапортует зрелого возраста взрывотехник и протягивает сержанту подделку. — И… очень убедительный муляж. Но никакой угрозы для жизни он не представляет. Обычно их используют, чтобы тренироваться в сборке взрывных устройств. Уж не знаю, зачем это могло понадобиться детективу Чепмену, но на вашем месте, сержант, я бы с ним побеседовал. Мы осмотрим здание и вызовем пожарных. Джек, Фил, пошли! — командует он и вместе с двумя коллегами покидает кабинет. Позволив себе перехватить муляж из рук Тица, Крис покручивает его в руках и разок подбрасывает, отмечая лёгкость, но в то же время убедительность подделки. А ведь с первого взгляда и не скажешь что это муляж. И зачем он только понадобился Чепмену? Тренироваться в изготовлении бомб? — Он собирал досье на всё руководство участка, — произносит Крис, вернув Алексу муляж бомбы. Тот хмурится. — И на тебя, в том числе. Уж кого и стоит заковывать в наручники, так это грёбаного Айзека. — Он снова подходит к нему ближе, смиряя тяжёлым взглядом. — Отпусти Мэя, Тиц. Он не виноват. — Ты прекрасно знаешь, что я не могу этого сделать, — уже почти что устало отвечает Алекс. — В участке произошло убийство, и Джулиан — главный подозреваемый. — После сдержанного вздоха, снова говорит: — Мне жаль, Кристиан. Но закон един для всех. Даже для полицейских. И пока мы во всём не разберёмся, Мэй будет задержан до выяснения всех обстоятельств случившегося. Слабый аргумент в адрес того, кто слишком сильно привязался к своему напарнику. И ведь Кристиан действительно привязался. Сначала то был колючий холод. Теперь же — готовность лечь под нож ради Мэя. И сейчас он подключает все свои силы, все свои навыки, чтобы убедить этого тщедушного сержанта в том, что они поступают неправильно. Мэй — не тот человек, которого нужно ловить. Мэй — не тот, кто повинен во всех бедах Шестого. Вот только все виновные в лице Бёрдса, Брауна, Клайда и Томпсона мертвы, а участку просто необходим козёл отпущения. И Мэй им стал. Просто оказавшись не в том месте и не в то время, он вынужденно принял весь удар на себя. Копам нужна была чья-то кровь, чтобы, наконец, отыграться за всё пережитое. И они её получили. Крис снова пробует протестовать, но Алекс оказывается неприступен и даже угрожает заковать его в наручники, если тот не перестанет вести себя вызывающе и провоцировать окружающих на ответную агрессию. Впрочем, делать этого и не приходится: начавшаяся эвакуация заставляет их спуститься в фойе участка, наполненное волнительной суетой, а после и вовсе оказаться на улице. К Шестому участку съезжаются пожарные расчёты и машины скорой помощи. Пожарные вместе с полицейскими оцепляют район, создав заградительный периметр и перекрыв движение машин. К Крису подбегают Тони и Льюис, удивлённо озирающиеся по сторонам и не понимающие, какого чёрта происходит. А происходит настоящая драма: участок, в котором они работали долгие годы, оказывается будто бы проклят. Сначала единичные смерти офицеров. Затем неудача с грабителями банка, унёсшая жизнь лучшего друга. Теперь грёбаная секта, банды, предательство и коррупция, всплывшие едва ли не за один день. И всё это как снежный ком, который, набрав массу, вот-вот раздавит Шестой участок. Точнее, то, что от него осталось. В конце концов, вместе с Бёрдсом умер и Шестой, напоминающий уроборос. — Крис, мы видели Мэя, — начинает Тони, неотрывно наблюдая за тем, как пожарные, стоя у парадных дверей участка, подгоняют выбегающих из здания офицеров и гражданских сотрудников. — Какого чёрта его повязали? Что, блядь, произошло?! — почти что негодует. И его можно понять. Ещё некоторое время назад они — уверенные в своей правоте — перешагнули порог Шестого участка, чтобы положить конец всей этой дьявольской игре, которую за спиной многих проворачивал капитан Бёрдс на пару с лейтенантом Брауном. Теперь же они вынуждены стоять посреди наполненной пешеходами и очевидцами улице, напоминая простых зевак, невольно оказавшихся на месте самой настоящей эвакуации. — Мы проиграли, вот что произошло, — без толики радости сообщает Крис, глядя, как сапёрные расчёты и кинологи на пару со своими четвероногими помощниками заходят в здание участка, чтобы тщательно его обыскать. Неважно, найдут ли они очередные муляжи или уже настоящие взрывные устройства. Теперь это не имеет значения, когда главным злодеем в конечном счёте оказался грёбаный Джулиан Гари Мэй. — Бёрдс нас всех поимел. Теперь они спустят всех собак на Мэя. Ещё Бёрдс сказал, что в Шестой проникли сектанты. От услышанного Тони в пример Льюису протягивает «Твою мать…» и переглядывается с темнокожим приятелем. На лицах обоих крайняя степень замешательства и абсолютное непонимание того, что же им делать дальше. Не понимает и Крис. Мэй был его опорой, которую у него нагло отобрали, обвинив во всех кознях. Несправедливо. Подло. Жестоко. Он потирает переносицу, пытаясь собраться с мыслями. Улики против Клайда и Томпсона, пропавшие винтовки, покушение на их жизни лейтенанта Брауна — всё это уже бессмысленно, если Мэй окажется за решёткой, а именно это ему и светит. Не придумав ничего лучше, Крис хлопает себя по карманам в поисках телефона. Но, вспомнив, что тот приказал долго жить стараниями Брауна, просит Тони и Льюиса одолжить сотовый. Тони протягивает ему порядком потрёпанный телефон, сказав, что это мобильник покойного сектанта, в то время как его телефон сдох во время схватки с Томпсоном и Клайдом. Крис скептично косится на предложенный мобильник и пробует по памяти набрать номер Барри Флойда. — Кому звонишь? — осведомляется Тони, наблюдая за попытками Криса вспомнить последние две цифры заветного номера. Услышав ответ, резко перехватывает телефон. — Сдурел?! А если он заодно с Бёрдсом?! — Ты обкурился, Тони? — холодно парирует Крис, которого просто возмутил такой бесцеремонный перехват сотового. Он ведь почти вспомнил последние две цифры. — Флойд копал под Бёрдса ещё когда Баррет был жив. — Мы не знаем, на чьей он стороне теперь, — в тон ему отвечает Тони, не торопясь отдавать сотовый. Стоящий рядом с ним Льюис выпрямляется, взирая на Криса таким взглядом, как бы намекающим, что он готов оказать Тони поддержку, в том числе и силовую. — Если ты ещё не заметил — многое изменилось. А, учитывая обстоятельства и арест твоего мальца, мы больше не можем об этом никому распространяться. Или ты хочешь оказаться на заднем сидении патрульной машины? — Всё, чего я хочу, Тони, — Крис смиряет его ледяным, полным решимости помочь Мэю, взглядом, — так это вытащить Мэя. Мне плевать на тебя. Плевать на вас обоих. И плевать на Шестой. Мэя повязали ни за что — он взял всю нашу вину на себя. Его будут судить за все убийства, которые коснулись Шестого. Знаешь, что в таком случае ему светит? ЗНАЕШЬ?! — уже взрывается Крис. И этот взрыв вынуждает Тони пересмотреть приоритеты и всё же пойти ему навстречу. Неохотно, но он возвращает телефон, предупредив, что за все последствия будет отвечать Крис и только Крис. Тот встречает его слова хмурым взглядом, ничего не говоря. Пальцы машинально нажимают на меню последнего набора номера. Но стоит только заметить одну любопытную надпись среди списка последних номеров, высветившихся на прямоугольном дисплее, и Крис замирает. — Айзек кто по национальности? — внезапно спрашивает он и вынуждает тихо переговаривающихся Льюиса и Тони застыть от такого странного вопроса. — Вроде бы финн, а что? — скептично осведомляется Тони. Тогда Крис демонстрирует ему дисплей телефона сектанта, где третьим в списке номеров высвечивается «Финн». — Нет, только не говори… — В его столе мы обнаружили личные дела всей верхушки Шестого, — сухо поясняет Крис. — Там были ещё папки — возможно, досье и на остальных офицеров. Он собирал на нас информацию. Я не знаю зачем. И не знаю, для чего он положил в ящик своего стола муляж взрывного устройства. Похоже, о нём и говорил Бёрдс. Он собирался заключить перемирие с сектой, но у него ничего не вышло. Браун был с ним в доле, но побоялся ответственности и решил избавиться от нас, как избавился от моего сотового с уликой. Бёрдс всё мне выложил перед смертью. Но я боюсь, что нам никто не поверит, если только Барри, который работал с Айзеком и наверняка копал под Бёрдса, не сможет это как-то склеить. После недолгих раздумий, Тони всё же озвучивает: «Звони». Крис набирает номер Барри Флойда и приставляет телефон к уху. Это их последняя надежда и просто шанс вытащить Мэя. Раздаются гудки.