Буран

Мужчина вздрогнул и широко распахнул глаза, жадно хапнув ртом воздух. Очередной кошмар. Вокруг холодно, значит, огонь снова потух. - Такими темпами из меня первоклассный маг огня выйдет, - пробурчал Даркан, потирая глаза. Он всталсосвоеобразного ложа из соломы и одеял и зажег огонь в очаге. Судя по его засечкам углем на стенке камина, он тут уже девять дней, не считая времени, которое он провалялся без сознания. Для себя он успел отметить две вещи: во-первых, рана затягивалась неплохо, но вполне могла начать кровоточить при резких движениях, а вот в умелых руках целителей («Хотя бы Аделы, что ли») она бы и вовсе перестала его беспокоить к этому времени; во-вторых, Даркан тот еще скряга, ведь даже спички он решил поберечь, мало ли когда он не сможет развести огонь сам. Вместо этого он как раз и практиковал простейшую огненную магию, что порой приводило к легким покраснениям на руках и один раз к загоревшемуся прикроватному коврику. Но, благо, снега вокруг много, потушить не составило труда. Из неприятных новостей Даркан выделил для себя факт, что в этом Белуслане почти ничего съедобного не растет и не бегает. - …И вообще нельзя тут будет с армией задерживаться, представляю, сколько денег мы потратим, а может уже потратили… на провизию, - угрюмо подводил итог мужчина, возвращаясь в лачугу почти с пустыми руками: из найденного пригодным был только промерзшие плоды мелонэ и листья аира, из которого вышел вполне хороший чай. Конечно, было довольно рискованно пробовать неопознанные растения и их ягоды, но другого выбора не было, воину нужна была пища, о чем упрямо напоминал урчащий живот, который по ощущениям давно прилип к спине. Восстановление шло медленно, сказывались жесткие условия и отсутствие какой-либо помощи извне. Медленнее, чем рассчитывал асмодианин. В первые дни пришлось громить и так разгромленное жилище в поисках хоть чего-нибудь, в конце концов, мародерствовать не дрова колоть. И ему даже несказанно повезло, потому что дети, как им и полагается, делали скромные нычки, пряча конфеты и пряники где-нибудь в укромном уголке, чтобы незаметно от взрослых наесться до обеда. Затем уже пришлось преодолеть усталость и озноб и выйти их дома в поисках пригодного в пищу. Тогда-то Даркан наконец увидел, что дом здесь не один, однако, это единственный целый дом. Три других дома были сожжены. Скорее всего, на это не способны даже элийцы, им так же важно сохранить людей, которые могли бы работать на них. Балауры? Вполне возможно. Тогда почему этот дом относительно целый? - Да черт с ним, - сейчас явно было не до этого. Кто и почему бежал отсюда, что или кто учинил такое – все это было неважно для него. Важнее выжить. Еще несколько дней спустя подобного рода вылазки стали привычкой. Белусланский ветер больше не отпугивал, а снега перестали казаться столь безжизненными, стоило только немного набраться сил и окрепнуть после лихорадки . Мужчина был довольно опытным охотником, разве что редко применял эти навыки в обычные дни. Умело расставленные силки уже в скором времени принесли долгожданную дичь – попался небольшой эльрок, а вместе с ним появилась уверенность в том, что не так уж это место и безысходно. Однако долго ждать врагов не пришлось. Одна из вылазок завела мужчину достаточно далеко от его убежища, где он наткнулся на ночующий аванпост. Элийский. Будучи безоружным и слишком ослабленным, асмодианин отступил. Напрашивался очевидный вопрос, как далеко от своей армии он оказался. Вот только память самозабвенно отказывалась рассказывать мужчине то, как он спасал собственную шкуру. Яркие языки пламени играли в камине, отражаясь искрами в лазурных глазах маршала. Он расселся перед очагом, подтянув под себя ноги и накрывшись вязаным пледом с головой. Уют никогда не играл роли в жизни воина, но сейчас только он спасал от тоски, которая каждый раз настигала его, как только тот заканчивал с работой. Вечера приходилось коротать наедине с самим собой, а от этого, как известно, в голову лезут ненужные размышления. Хотелось просто умиротворения, но то и дело мужчина вздрагивал от шума – в давящей тишине сознание само выдумывает себе шумы и страхи. Дрова тихонько потрескивали, не давая мужчине сойти с ума.- Интересно, как они там. – Спустя еще неделю Даркан понял, что говорить вслух проще, от этого мысли казались живее и не терялись среди сотен себеподобных. И пугающее одиночество отступало. Наверное, сестры места себе не находят. Как давно он их знает? Почти , наверное, с самого начала своего пути, они же давно стали словно бы его семьей – две младшие сестры-близняшки, которым он пообещал показать Атрею и которых клялся оберегать. Порой маршал не до конца понимал, почему они пошли за ним. Дело же не только в священной воде из их деревни? Даркану казалось, что столь нейтральным в отношении политики кочевникам, идеи маршала будут чужды. Но этим восточным девушкам, не знавшим мира вокруг, было интересно все. Ему хотелось верить, что он поступает правильно хотя бы в их глазах. Остальные могут осуждать его, сколько им вздумается – их мнение не играет для него роли. Хотя ладно, он бы не хотел быть осуждаем со стороны еще нескольких человек. - Надеюсь, они в порядке, - вздохнул мужчина, переворачивая кочергой поленья в камине. Во время своей службы ему не доводилось думать, что когда-нибудь его армия может остаться без его личного руководства. Самоуверенность ли это или банальная наглость, но впервые он задумался, действительно ли его планы будут жить и после его смерти. Ведь, по сути, он же сущий дьявол. Никто никогда не говорил, что Даркан несет благую миссию. Отнюдь, он эгоистичный тиран и единоличный властитель. Ужасен внешне, холоднокровен внутри. И правы те, кто в испуге шептал, что у воина нет сердца и жалости, раз он посмел направить меч против асмодиан, раз не гнушается нести разрушение в дома соплеменников.Все, что он делает, происходит ради его личной прихоти покорить всю планету. Может, его армия уже уничтожена. Его товарищи убиты, а враги ликуют. Тогда разве останется что-то после него, смог ли он оставить след? Будут ли помнить его и тех бравых людей, что сражались с ним бок о бок? Скорее всего, они запомнят их как жутких грешников, мародеров и убийц. Во главе с жутчайшим из них - Дарканом, конечно.«Варвар!» - Раздался полный боли женский голос в голове. А Адела всегда была остра на язык. Она радуется сейчас? Или давно лежит среди холодных снегов? Хотя эта сумасбродная девица ни за что бы не дала себя убить, почему это Даркан решил, что раз его нет рядом, то она в опасности?Хотел бы он, чтобы его любили. - Тьфу, как ванильно, - Мужчина откинулся на спину, тени от предметов весело скакали на потолке, - совсем тут расклеился. Даркан может вообще хотел, чтобы Адела была в опасности и чувствовала себя неуверенно без него. Потому что это он тут маршал и ему решать, кто слабее или сильнее его. Вот элийская девица, возглавляющая армию против него, слаба. Пусть и кажется ледяной и надменной, но это слишком просто раскусить. Мягкая и испуганная девушка, которая волею судьбы оказалась на передовой, вот кто она. Ей бы за домашним очагом следить и растить детишек, а не переступать через себя ради «великих целей». Если бы у Даркана были дети, он бы им столько всего поведал. Будь у него сын, он бы научил его лучшим и сильнейшим приемам. А еще лучше дочь, она бы наверняка была обворожительно красива, сильна и умна. А даже если бы нет, какая разница, если это его дети?Маршал вырастил бы достойных наследников, был бы им хорошим наставником и примером. Хотя какой из него пример. Мужчина ухмыльнулся, представляя, как бы он объяснял маленькой дочери, почему ее отец захватывает планету. Да уж, из него только пример только для детских страшилок, мол, будешь плохо себя вести, к тебе придет Даркан и заберет тебя в свою армию. Пусть бы тогда моральным и духовным воспитанием занималась мать. Хотя ее характер тоже оставляет желать лучшего.- Погодите … Почему это сразу у матери моих детей должен бы быть скверный характер?.. – Нахмурив брови, отчего на лбу отчетливо вырисовалась складка, маршал расхохотался. От этого даже рана напомнила о себе. Он вдруг понял, почему скверный характер, и почему его потянуло на такую романтичную лабуду. Его! Маршала, полководца, искусного воина, расчетливого лидера, его! Просто он ведь тоже человек. Не зверь, не камень, вопреки чужому и даже собственному мнению. Чувства, которым нет места на войне, прохладным летним родниковым ключом пробились сейчас. Ему одиноко и тоскливо. Не как семилетнему мальчику, которому хочется домой, а как командиру и по совместительству отцу, который волнуется о своих людях. Кто бы ожидал от него такой сентиментальности. Наверное, если бы не эта смерть, он никогда бы не дошел до таких абсурдных мыслей. И сейчас, под тихий скрип половиц под его телом и треск огня, он понял простую житейскую истину - кем бы он ни был, хоть тринадцатым богом, сердце само выбирает, к чему тянуться. А в жестокой и колючей душе зародилось новое чувство, согревающее лучше огня и чая. Робкие лучи рассвета неловко пробились сквозь щели.