Чемпион Азкабана

Гарри снова, в какой-то несчетный раз за время своего обучения в Хогвартсе, находился в Больничном крыле, но сейчас ему выделили отдельную палату. Ввиду чрезвычайных обстоятельств, как выразилась мадам Помфри. Где-то рядом, в такой же палате, находилась Гермиона. При мыслях о подруге Гарри резко захотел умереть. Когда Гермиона потеряла сознание, она оказала им обоим очень большую услугу, подумал Гарри, иначе все могло зайти настолько далеко, что оставаться после этого в Хогвартсе ни он, ни она не смогли бы. Впрочем, он и сейчас готов был покинуть замок при первой возможности, но был уверен, что ему этого никто не позволит. Сириус бы позволил, разумеется, но где тот Сириус? Хотя крестный что-то говорил о том, что у него есть запасной план — на тот случай, если Министерство нарушит договоренность и попробует снова посадить Гарри в камеру аврората, но подробностей Гарри не знал, хотя и понимал, зачем была нужна такая секретность. Маги умели и мысли читать, и нужные зелья имели, так что самый лучший способ сохранить тайну — не знать ее вовсе. И с Чжоу неудобно получилось. Мысли о симпатичной равенкловке только добавили Гарри желания побиться головой обо что-либо твердое или даже прищемить свои уши печной дверцей, как пару лет назад собирался сделать — и, кажется, даже сделал — Добби. Правда, Гарри не чувствовал особой вины. Партнершу для бала ему представили в кабинете директора, и за время пути до Большого зала они не сказали друг другу и двух слов, ограничившись обменом банальными приветами. Но легкая влюбленность в эту девушку еще не прошла, несмотря на все треволнения последних месяцев, и это тоже сводило Гарри с ума. Вообще он подумал, что был бы счастлив оказаться сумасшедшим. Чтобы все, что случилось с ним и не только с ним — этот чертов Турнир, арест, суд, приговор, смерть Седрика Диггори, знание о крестражах и своей участи — оказалось лишь плодом больного воображения. Но Гарри понимал, что так просто он не отделается. Никто не позволит. Его мысли снова скакнули — на этот раз к Гермионе. То, что случилось перед открытием бала было очень смущающим. Гарри помнил, как они целовались, как он трогал ее кожу — и в тех местах, которые обычно были закрыты одеждой и которых он не мог коснуться даже случайно, тоже. Он также очень хорошо помнил, что ему это нравилось и что он не прочь как-нибудь это повторить. Но не перед всей школой, конечно. И это было очень странно. Они с Гермионой были лишь друзьями — очень хорошими друзьями. Они вместе прошли столько приключений, и она ни разу не подвела, хотя ее характер, по мнению Гарри, оставлял желать лучшего — Гермионе отчаянно не хватало легкого отношения к жизни, свойственного Рону. С другой стороны, если бы она не корпела целыми днями над книгами, это была бы не Гермиона, а кто-то другой, хоть и похожий внешне. И Гарри не был уверен, что смог бы подружиться с таким человеком — ведь у него не получилось сойтись поближе с той же Лавандой Браун. Хотя у него почти ни с кем не получилось сойтись поближе. Только с Роном, Гермионой и отчасти с близнецами. Наверное, в таких случаях могли помочь родители, которые объяснили бы всё непонятное, что творилось в душе у Гарри. Но своих родителей он не помнил, а других взрослых, к которым можно было бы обсудить отношения с Гермионой, у него не было. Не к Снейпу же ему идти?! Даже более человечные Молли и Артур Уизли не вызывали у Гарри желания поделиться столь сокровенным. Оставался только Сириус, который сейчас находился в доме своей семьи в компании старого домовика и был недоступен. Гарри сомневался, что даже Дамблдор сможет организовать их встречу в ближайшее время. На бал его сопровождали два аврора, и вряд ли Министерство отозвало их из-за столь незначительного происшествия. И это происшествие еще… Гарри подумал, что ему с Гермионой тоже не скоро дадут увидеться. В отличие от подруги, он находился в сознании и помнил, что пытался обнять ее каждый раз, когда видел. А когда не видел, желание прикоснуться к ней пропадало. Их поэтому и разделили, хотя кто-то предлагал убрать из Большого зала только одного. Но на такой риск никто не пошел — мало ли чем их обоих могли проклясть. *** За дверью раздались тяжелые шаги и Гарри быстро закрыл глаза. Хлопнул дверь, и вошедший остановился прямо рядом с кроватью. — Гарри, я знаю, что ты не спишь, — сказал Дамблдор. Гарри открыл глаза. Дамблдор улыбнулся, но глаза его оставались мрачными и темными. Он тяжело оперся о спинку стула. — Здравствуй, мальчик мой. Все анализы показали отсутствие каких-либо проклятий на тебе и на мисс Грейнджер. Никаких зелий в вашей крови также не обнаружено. Это странно, но выходит, что вы все это проделали по собственной воле. — Нет, господин директор, — покачал головой Гарри, — не по собственной воле точно. Мы бы с Гермионой никогда… — Да, я это понимаю, как и остальные профессора. — Даже Снейп? — недоверчиво уточнил Гарри. — Профессор Снейп, — поправил его Дамблдор. — И да, он тоже. Хотя и в свойственной ему манере. Он улыбнулся еще раз. — Если вы говорите только про преподавателей, это значит, что министр не верит, что мы этого никогда бы не сделали? — Министр, его заместитель, ты ее не знаешь, Людо… Да, Министерство тебе — и мисс Грейнджер тоже — не верит. Хуже того, они не верят и мне, и мадам Помфри. Корнелиус требует, чтобы тебя и твою подругу переправили в больницу Святого Мунго для полного обследования. Я, конечно, уговорил его не совершать столь необдуманные поступки… но надолго моего красноречия может не хватить. Аластор… профессор Грюм уверен, что в вашем случае имел место тот же мощный «конфундус», что и тогда, когда ты стал четвертым чемпионом. Эта теория имеет право на существование, жаль, что ее нельзя подтвердить. — Почему? — Чары конфундуса на человеке определить невозможно, они быстро развеиваются, — объяснил Дамблдор. — Достаточно подождать немного — и вы смогли бы общаться с мисс Грейнджер без опасения снова попасть в неловкую ситуацию. Но министр и не может признать, что это был «конфундус» — тогда ему пришлось бы согласиться, что такое же заклинание было применено и к Кубку огня. — И что меня осудили несправедливо? — быстро спросил Гарри. Дамблдор кивнул. — Но я действительно этого не делал! Я не бросал своего имени в кубок, я понятия не имею, как оно туда попало! — возмущенно крикнул Гарри. — Это знаешь ты, знаю я, в этом уверен Аластор. Но не министр. И даже если он будет в этом уверен, он все равно будет все отрицать — Министерство должно иметь безупречную репутацию. — Поэтому и Бродягу не оправдали? — Да, — просто ответил Дамблдор. — При другом министре это было бы возможно, думаю, но Корнелиус боится слишком многих вещей, которых, на мой взгляд, ему бояться не стоит. И что с этим делать, я не представляю. — Директор… а что будет с нами? Со мной, с Гермионой? — спросил Гарри. — Пока ничего. Ты останешься здесь, в Хогвартсе. Правда, жить ты будешь в этой палате, и по замку тебе придется передвигаться с сопровождением, но на общение с сокурсниками никаких ограничений никто накладывать не будет. Впрочем, постарайся не обсуждать с ними свое заключение в аврорате. Не думаю, что министру это понравится. — Хорошо, я не буду. А Гермиона? — Она министра интересует в меньшей степени, поэтому остаток каникул мисс Грейнджер проведет у Сириуса. — А почему не с родителями? — удивился Гарри. — Из-за того, что произошло на балу. Если это все же проклятие, которые мы не смогли обнаружить, и оно проявится в самый неподходящий и неожиданный момент, лучше, чтобы рядом был взрослый волшебник, который сможет справиться с последствиями. Я попрошу одну из своих знакомых помочь твоему крестному. — Миссис Уизли? — Нет, Гарри, — Дамблдор отвел глаза. — Она сейчас несколько… хм… занята. Понимаешь, недавно погиб Перси… — Как?! — Гарри от неожиданности сел в кровати. *** Гермиона Грейнджер постаралась спрятаться за спиной Дамблдора, но при этом встала так, чтобы ей было видно мрачную обстановку старого дома. Темные стенные панели, потускневшие и отклеившиеся обои, пыль и грязь на щелястом полу, тяжелый вылинявший бархат занавески, неизвестно что закрывавшей посреди стены. И перед ними с директором стоял человек, которого она встречала ровно два раза и не в самых приятных ситуациях. Сейчас ситуация была чуть лучше, но все равно присутствие Сириуса Блэка напрягало Гермиону. — Здравствуйте, профессор, — сказал Блэк. — Это та девочка, о которой вы предупреждали? — Перестань, Сириус, я в курсе, что ты прекрасно осведомлен о мисс Грейнджер, — отмахнулся Дамблдор. — Ей нужно пожить у тебя до конца каникул, сегодня сюда приедет твоя племянница. — Нимфадора? Мерлин, я помню ее совсем крохой… — пробормотал Блэк. — Сейчас она учится на аврора, так что поосторожнее с этой крохой. И не называй ее по имени, она по каким-то причинам не очень его любит. — Да? — изумился Сириус. — И как ее называть? — Тонкс. Она предпочитает, чтобы ее звали по фамилии. И это в самом деле серьезно, она даже с Грозным Глазом спорит на эту тему — и что любопытно, почти всегда выигрывает. Блэк хмыкнул. — В общем, юная Нимфадора поможет тебе присмотреть за мисс Грейнджер. — Да говорите уж прямо — присмотрит, чтобы я не натворил ничего непоправимого. Гермиона вспыхнула, когда поняла, о чем идет речь. — Не смущай мисс Грейнджер, — строго сказал Дамблдор. — И это тоже. За последний месяц ей пришлось многое испытать, не хватало еще только слухов о распутстве. Сам знаешь, как некоторые ведьмы любят погреть языки. — О да, — осклабился Блэк. — Хорошо знаю. — Ну вот и замечательно. Где ей разместиться? — Кричер! Старый засранец! Тащи сюда свою задницу! — выкрикнул Блэк. Рядом с ним с хлопком появился страшный домовик. — Покажи мисс Грейнджер спальню Регулуса. Ты же в ней убрал? Она поживет там некоторое время. Эльф посмотрел на Гермиону недовольным взглядом. — Кричер сделает так, как сказал хозяин Сириус. Грязнокровка должна следовать за Кричером. Он развернулся и пошаркал вверх по лестнице. По пути Кричер щелкнул пальцами и сундук Гермионы поплыл по воздуху вслед за ним. Сириус подвинулся, пропуская его. Гермиона выглянула из-за спины Дамблдора и недоуменно посмотрела на Блэка. — Он всегда так говорит, — объяснил тот. — Не обращай внимания, старое воспитание. Вреда он не причинит. Иди за ним, твоя комната будет на третьем этаже. — Спасибо! — пискнула Гермиона и почти побежала за Кричером, который успел уйти довольно далеко. *** Два взрослых волшебника проводили ее внимательными взглядами и снова повернулись друг к другу. Потом, не говоря ни слова, они прошли в гостиную и Сириус наложил на дверь чары. — На всякий случай, — пояснил он. — Эта девушка очень любопытна, насколько я мог заметить за наше недолгое знакомство. — Да, — согласился Дамблдор. — чрезвычайно любопытная, так я бы сказал. И с весьма живым умом. Лучшая ведьма своего курса. Если бы не все это, — он рукой изобразил волну, — быть ей префектом на следующем курсе и старостой школы на седьмом году. — А теперь нет? — Теперь нет, — вздохнул Дамблдор. — Слишком многие знают, во что она вмешалась, и слишком многие видели, что она вытворяла перед балом. — Что там произошло-то? — лениво поинтересовался Сириус. — Хотите огневиски, директор? — Нет, спасибо. Много дел, которые нужно делать в ясном сознании, — покачал головой Дамблдор. — Но ты выпей, если хочешь. Сириус кивнул, словно ожидал отказа. Он подошел к бару, достал бутылку и налил половину стакана коричневатой жидкости. — Так что там случилось на балу? — Сложно сказать. Дети точно не прокляты, их не опоили зельями, теория Аластора с «конфундусом» не выдерживает никакой критики и давно была бы отвергнута, если бы не то, что случилось во время объявления чемпионов. Министерство настаивает на полной проверке обоих — и Гарри, и мисс Грейнджер, — но я сумел отговорить Корнелиуса от немедленных действий. Не хватало еще слухов о темной магии в Хогвартсе. Эти доводы он понимает, ему тоже не нужен еще один скандал. — Но они же по какой-то причине едва не трахнулись перед всей школой? — Сириус залпом выпил виски и плеснул себе еще немного. — Сириус! — поморщился Дамблдор. — Но это так, если судить по вашему рассказу, — пожал плечами Блэк. — Я и не спорю, но мне не нравится, когда ты так выражаешься. Если бы Минерва не погрузила мисс Грейнджер в сон и не оттащила Гарри, я даже боюсь предположить, какими могли быть последствия. Мне все это, разумеется, очень не по нраву. Хогвартс и так в этом году показывает себя не с лучшей стороны, не хватало еще подобного эксцесса. — Но когда эти ребята не рядом друг с другом, с ними все в порядке? — уточнил Сириус. — Ты же видел мисс Грейнджер, — Дамблдор развел руками. — С Гарри я тоже общался. Ты ему ничего не рассказывал же — о смерти Крауча и Перси Уизли? — Нет, а нужно было? Парень и так весь испереживался за свою подругу, за того погибшего студента… я решил не добавлять ему поводов для расстройства. — Понимаю, — кивнул Дамблдор, — когда я ему рассказал, он впал в настоящий ступор. Насчет мисс Грейнджер у меня к тебе будет просьба. Присмотрись к девочке, попробуй с ней поговорить, может, у тебя получится найти какой-то ключ к происшествию. Твоя племянница, кстати, тоже потребует присмотра. Она не в Ордене, хотя я не отказался бы ее заполучить — после ухода Аластора на пенсию у меня почти нет своих людей в аврорате. Но секрет этого дома я ей пока раскрывать не буду. Официально она будет приглядывать за девочкой от Министерства и докладывать все, что заметит, своему начальству. За исключением личности хозяина, — Дамблдор улыбнулся. — А потом я поговорю с Андромедой и Эдвардом, чтобы они направили дочь на правильный путь. Сириус поднялся. — Я понял, директор. Разберемся с обеими, Кричер поможет. А у меня для вас есть подарок. — Да? — вскинулся Дамблдор. — Что за подарок? *** — Ты позволишь? — Дамблдор тронул рукав, в котором хранил палочку. Сириус кивнул. Директор достал палочку и поводил ею над золотым, украшенным драгоценными камнями медальоном с большой буквой S на крышке. Короткий осмотр не удовлетворил его — он применил еще несколько чар, после чего спрятал палочку обратно и внимательно посмотрел на Сириуса. — Откуда он у тебя? Блэк пожал плечами. — Судя по рассказу Кричера, мой брат, Регулус, украл его у Темного Лорда. Тот спрятал этот медальон в какой-то пещере, в кубке с неким напитком, который вызывает жуткую жажду. В той пещере есть еще озеро с инферналами, пить из которого не рекомендуется — утащат и как звать не спросят. Эльфа спас только призыв хозяина, его позвал Регулус как раз в тот момент, когда он почти добрался до воды. Потом они вернулись в ту пещеру вдвоем, и на этот раз пил уже Регулус. Сейчас его кости где-то в этом озере, и очень хочется найти их. — Удивительно, — пробормотал Дамблдор, еще раз посмотрев на медальон. — Я могу помочь тебе вернуть останки брата, если хочешь. — Не думаю, что сейчас стоит этим заниматься, — отмахнулся Сириус. — Потом — возможно, и я буду признателен за помощь, да и от инферналов стоит избавиться. Они там, конечно, заперты, но никто не даст гарантии, что в какой-то момент они не выберутся наружу. — Да, пожалуй, — проговорил Дамблдор. — Но от инферналов можно избавиться только… — Адским пламенем, я знаю, директор. А это пламя сожжет и кости Регулуса. Но, может, это и к лучшему. Но это потом. Вы знаете, как уничтожить эту вещь? — Гарри разрушил предыдущий крестраж ядовитым клыком василиска. Адское пламя тоже может помочь, думаю. Но вряд ли будет разумно применять его здесь, — Дамблдор улыбнулся. — У меня есть пара книг по этой магии, я попробую найти менее… кхм… разрушительные способы. Но это уже третий… сколько же их всего? — Пять или семь, — не задумываясь ответил Блэк. Дамблдор вскинулся. — Почему? — Три — светлое число. Пять, семь, тринадцать — темные. Но тринадцать крестражей… бррр, даже думать не хочу, во что превратился бы этот безумец, если бы сотворил столько этой мерзости. Так что пять или семь. — Вот как просто… — пробормотал Дамблдор. — Что ж, мальчик мой, мне пора. Эту вещь, с твоего позволения, я заберу, попробую уничтожить. И обещаю, что присмотрю за Гарри. Сириус проводил директора до камина и стоял рядом до тех пор, пока не погасла последняя зеленая искра. Потом он направился на третий этаж, к бывшей комнате Регулуса. Постучал, не дождался ответа, постучал еще — и все же решительно вошел. Гермиона Грейнджер сидела на кровати перед открытым сундуком и плакала. — Мисс Грейнджер, — окликнул девушку Блэк. Та посмотрела на него заплаканными глазами. — Что в-вам? — всхлипнула она. — Да так, — небрежно сказал Блэк, — одну безделицу хотел уточнить. Вы не могли бы еще раз показать мне тот пергамент с завещанием Гарри? *** Щелкнул замок входной двери, открылась и закрылась сама дверь и в прихожей послышались какие-то голоса. Мистер Грейнджер отложил утреннюю газету, удивленно посмотрел на жену и поднялся из-за стола. — Гермиона? — спросила миссис Грейнджер. — Не знаю, — ответил мистер Грейнджер. — Она писала, что не собирается приезжать на каникулы. Пойду гляну. Он вышел в гостиную и заметил в прихожей дочь, которая уже сняла зимнее пальто и теперь пыталась найти ему место на вешалке. — Гермиона! — окликнул он ее. — Ой, папа! Гермиона уронила пальто на пол и кинулась на шею отцу. — Я так рада, что у меня получилось увидеть тебя! И маму, и маму конечно! Я думала, что останусь на каникулы в Хогвартсе и не увижу вас до самых Пасхальных каникул, а это очень долго, я и так не видела вас с самого отъезда и тааак соскучилась! Ой, папа! Я так рада, так рада! Но мистер Грейнджер не слушал болтовню дочери. Он пристально смотрел на высокого мужчину, который появился в дверях прихожей вслед за Гермионой. Смотрел, и не мог понять, как этот человек был связан с его маленькой девочкой. Мужчина не напоминал волшебника, во всяком случае, он был одет в обычную, маггловскую одежду и в его облике не было ничего волшебного. Мужчина заметил направленный на него взгляд и церемонно поклонился. Мистер Грейнджер быстро отстранил дочь и задвинул ее за спину. — Кто вы, черт возьми? — жестко спросил он. — Это Сириус, папа! — выкрикнула Гермиона. — Он со мной! Мужчина поклонился еще раз. — Вижу, что с тобой. Но кто он? — Волшебник, конечно, — наконец сказал мужчина по имени Сириус. — Сопровождаю вашу дочь. Студентам нельзя путешествовать одним, а предупредить вас не было никакой возможности. Кроме того, мне хотелось бы поговорить с вами… и с миссис Грейнджер, если она, конечно, дома. — О, так вы из Хогвартса? — мистер Грейнджер расслабился. — Можно и так сказать, — Сириус улыбнулся. — Можно и так сказать. Я могу пройти? — Да, разумеется. Простите, но на волшебника вы не похожи, — мистер Грейнджер тоже попытался улыбнуться. — Ни мантии, ни палочки… — Палочка всегда со мной! — воскликнул Сириус — мистер Грейнджер не заметил, как он достал палочку и как убрал куда-то. — А одежда… на самом деле, мантии обязательны только в школе, но некоторые мои… хмм… коллеги считают своим долгом носить ее везде и всюду. Глупая привычка, не правда ли? Где нам будет удобнее разговаривать? Мистер Грейнджер на секунду задумался. — Пожалуй, на кухне. Понимаете, мы завтракали… — он поймал себя на том, что оправдывается перед этим незнакомцем и осекся. — О, понимаю, понимаю. Очень жаль, что пришлось вас прервать. Мистер Грейнджер пропустил мужчину вперед и заметил удивленный взгляд жены. — Это Сириус, дорогая, — поспешил объяснить он, с недовольством заметив еще один церемонный поклон. — Он волшебник из Хогвартса и привел Гермиону. Он хочет что-то с нами обсудить. — Сириус? — миссис Грейнджер встала из-за стола. — Очень приятно встретить вас, — она протянула руку, и мужчина воспользовался этим, чтобы поцеловать тыльную сторону ее ладони. — Ой, не надо так, — она спрятала руку за спину, — это неловко. — Что вы, это обычное уважение женщине, — веско сказал Сириус. — У вас очень красивая супруга, мистер Грейнджер, не каждому мужчине достается такое счастье. И ваша дочь вся в мать, вся в мать! Мистер Грейнджер точно знал, что Гермиона похожа на него, а от матери унаследовала только нижнюю челюсть, да и то частично, но не смог удержаться от улыбки. — Спасибо, мистер… — Блэк. Сириус Блэк, к вашим услугам, — мужчина поклонился еще раз. — Я где-то слышала это имя… — с сомнением пробормотала миссис Грейнджер. — Наверное, в прошлом году. Мне рассказывали, что меня тогда часто показывали по маггловскому телевизору. Оба старших Грейнджера отшатнулись, вспоминая объявления полиции, которые действительно регулярно показывали в местных новостях. Но этот Блэк был совершенно не похож на того заросшего преступника с безумными глазами, грязной, спутанной прической и длиной и неухоженной бородой. — Мама, папа! — Гермиона буквально ввинтилась на кухню. — Он невиновен! Сириуса подставили и несправедливо осудили! — Да, ваша дочь совершенно права, — невозмутимо проговорил Блэк. — Я действительно не совершал ничего из того, в чем меня обвиняли. Но и вы правы. Меня разыскивали и волшебники, и магглы. — А сейчас? — осторожно спросил мистер Грейнджер. — Сейчас тоже разыскивают, — развел руками Блэк. — Но уже не так рьяно. — Понятно… а почему же вы сказали, что приехали из Хогвартса? — Это вы сказали! Я лишь не стал опровергать. Но формально все так — когда-то я учился в Хогвартсе. Впрочем, все волшебники учились в Хогвартсе, во всяком случае те, что из Британии. — И что же привело вас в наш дом, мистер Блэк? — вмешалась миссис Грейнджер. — Дело в вашей дочери… — Надеюсь, вы не собираетесь просить ее руки? — перебил его мистер Грейнджер. — Папа! — возмущенно воскликнула Гермиона и на лице ее проявились красные пятна. — Ну… — задумчиво протянул Блэк, старательно глядя куда-то вдаль. — Вообще-то именно с этой целью я и посетил ваш дом. — Мой ответ — нет! — резко заявил мистер Грейнджер. — Папа! Мама, скажи ему! — Что сказать? — удивилась миссис Грейнджер. — Я тоже против твоего брака с этим человеком! — Да дайте же нам объяснить! Мистер Блэк… тьфу… Сириус! Ты тоже перестань издеваться над моими родителями! — прокричала Гермиона. — Все совсем не так! — Да, все еще хуже, — спокойно произнес Блэк и, не выдержав, прыснул, а потом засмеялся своим лающим смехом. Внезапно его лицо снова стало серьезным: — Но ваша дочь права. Давайте не будем делать преждевременных выводов, сейчас я вам все объясню. И ситуация на самом деле весьма и весьма серьезная. И в чем-то даже щекотливая. Миссис Грейнджер переглянулась со своим мужем. — Может, тогда сядем? — неуверенно предложила она. — Я могу сделать чай. — Если вам будет угодно, — Сириус склонил голову. *** Он решительно прошел вперед и сел за кухонный стол. Гермиона села рядом с ним, а мистер Грейнджер устроился напротив. Тяжелое молчание провисело все время, пока миссис Грейнджер возилась с чайником. — Я не спросила, какой чай вы пьете, — запоздало спохватилась она, — но все что нужно… — Я не привередлив, — прервал ее Блэк и демонстративно отпил из поставленной перед ним чашки. — Очень хороший чай, спасибо. Так вот. Я, разумеется, не представляю Хогвартс, но я представляю своего крестного сына, ваша дочь сказала мне, что вы его знаете — Гарри Поттера. Грейнджеры синхронно кивнули. — Да, Гермиона постоянно рассказывала об этом мальчике, когда приезжала на каникулы. Гарри то, Гарри сё, — усмехнулся мистер Грейнджер и зачем-то добавил: — Он ее одноклассник. — Да, одноклассник. И еще самый близкий друг, — Сириус оставался серьезным, а Гермиона смотрела прямо в стол. — В общем, если кратко, то так получилось, что наши дети… Гарри, конечно, не сын мне по крови, но это неважно… наши дети стали очень сильно близки. — Гермиона? — мать вопросительно посмотрела на дочь. — Нет-нет! — прервал ее Блэк. — Если я правильно понял, о чем вы хотели спросить, то они еще не спали друг с другом. — Ваше «еще» намекает, что не все так просто? — проницательно заметил мистер Грейнджер. — Все очень непросто, — кивнул Блэк. — Гарри стал участником Турнира Трех Волшебников, это очень опасное мероприятие, и он вполне мог погибнуть… да… а наше гребанное… простите за мой французский… Министерство сделало все, чтобы он точно погиб. И пацан не выдержал. Я не знаю подробностей, но они тоже не важны. Смысл в том, что Гарри написал завещание на имя вашей дочери и скрепил его кровью. Блэк торжествующе посмотрел на Грейнджеров, но увидев в их глазах полное непонимание, погрустнел. — Ну… он как бы сделал Гермиону… мисс Грейнджер наследницей первой очереди. Женой, короче. Если бы он погиб на первом испытании, она бы считалась его вдовой. — Но он не погиб? — осторожно поинтересовалась миссис Грейнджер. — К счастью, нет. Но ваша дочь в какой-то момент добавила на это завещание еще и свою кровь… ох, как сложно, — он помотал головой. — Есть разные виды магии. В Хогвартсе изучают самое простое — заклинания, проклятия, защита от нападения, магических существ, создание различных магических предметов, превращения одного в другое. Эта магия в основном безвредна и нейтральна, хотя убить с ее помощью, разумеется, можно. Как и вылечить, разумеется. А темная магия сейчас запрещена во всем мире — это и некромантия, например, и способы проклятия на крови, призывы демонов различных. Но есть еще внутренняя магия волшебника, которая видит… не видит, конечно, это выражение такое… его помыслы и сильные желания. И эта магия иногда может дать событиям произойти. Так мне объясняли… это было давно, я многое забыл… В общем, иногда желания волшебника могут исполниться. — Как в сказках? Сириус на несколько мгновений задумался. — Я не очень хорошо знаю маггловские сказки, — признался он. — Но да, примерно. В общем, Гарри и Гермиона сейчас как бы считаются мужем и женой. — И что значит это «как бы»? — спросил мистер Грейнджер, переглянувшись со своей женой. Сириус взъерошил волосы и хлопнул ладонью по столу. Гермиона вздрогнула и снова потупилась. — Это действительно сложно объяснить тем, кто никогда не колдовал. А уж с учетом того, что кровную магию запретили, кажется, еще до Статута секретности, и сведений о ней почти не осталось… Наверное, правильнее будет так: если Гарри и Гермиона поженятся по-настоящему, то крепче семьи вы вряд ли когда увидите за всю свою жизнь. — Так это же замечательно? — спросила миссис Грейнджер. — Или нет? — Не совсем… — поморщился Сириус. — Мне не хотелось бы вдаваться в подробности, это не моя тайна. Но счастье вашей дочери с Гарри будет не слишком долгим, особенно если произойдут некоторые, не слишком приятные события. Гермиона тоже не все знает, не сверлите ее взглядом, пожалуйста. — Но тогда… может, им не стоит жениться, как вы выразились, по-настоящему? — сказал мистер Грейнджер. — Ведь эта ваша магия не обязывает их это делать? — Вообще-то обязывает, — прошептала Гермиона. Она подняла голову и все увидели совершенно пунцовое лицо девочки. — Когда я вижу Гарри, я не могу себя контролировать. И он тоже не может контролировать себя. И если нас не остановить, мы обязательно сделаем это по-настоящему. — Так… — помрачнел мистер Грейнджер. — А если ты его не видишь? — По отдельности они ведут себя как обычно, — быстро сказал Сириус. — Мы можем уехать. Нам с Эммой предлагали практику в Австралии, в Перте, там наш однокурсник заведует медицинским центром. Продадим дом, клинику и переберемся туда, где Гермиона точно не встретит этого своего друга. — Боюсь, что все не так просто, — покачал головой Сириус. — Как я уже упоминал, о магии крови остались лишь разрозненные свидетельства в старых книгах, никаких исследований на эту тему по понятным причинам никогда не проводилось, и никто сейчас даже предположить не возьмется, чем закончится разлука двух обрученных магией людей. Гарри и Гермиона могут прожить долгую и счастливую жизнь, или умереть в тот момент, когда вы будете пролетать над Китаем. [1] Или они все равно когда-нибудь встретятся, поскольку магия может управлять и судьбой, предоставлять наилучшую возможность для чего-то… — Магия может управлять вероятностями? — недоверчиво спросил мистер Грейнджер. — Да, пап, есть даже такое зелье удачи, маги называют его Феликс Фелицис, оно дает удачу на определенный срок и запрещено для игроков, например, в квиддич. — О. Невероятно. И что же нам делать в таком случае? — Варианта на самом деле два. Либо разлучить Гарри и Гермиону — чем это грозит, я вам рассказал, либо позволить им закрепить брак. Грейнджеры снова переглянулись. — Да уж, отправляя дочь в эту вашу школу магии я и предположить не могла, что придется уже к ее пятнадцатилетию думать над такими вопросами… — пробормотала миссис Грейнджер. — Гермиона, ну, а ты-то что молчишь? Скажи уж, чего хочешь? Может, ты этого Гарри ненавидишь всем сердцем, а мы тут распинаемся… Гермиона подняла пунцовое лицо. — Я его люблю, мама. И не хочу от него уезжать.