Другой шанс

      Карточный домик пошатнулся. Арабские лампады, свисавшие в разных углах веранды для курения теперь для Флорана взаправду источали отравляющий аромат - и если до спектакля Зао ему было тяжело сохранять невозмутимость, потому как при одном шорохе шагов Микеле, упоминании своего имени из его уст, любой случайном касании внутри все искрилось, бурлило и колыхалось - после стало совсем невыносимо. Жестокая гостья, вроде бы ушла, а приглашенных прибавилось; Фло никого не узнавал, кружение деталей интерьера, чужих масок делали навязчивой боязнь, что еще чуть-чуть, и голова расколется на части. Флорану необходимо было уединиться и хотя бы начать переваривать весь этот кровавый комок семейных историй, которым в него бросили. Историй его семьи. Процесс обещал быть долгим, но был нужен, и.. - Тебе бы выпить, - продолжил вслух подошедший Мике, на что нельзя было не признаться: - Читаешь мои мысли, - ровно, как невозможно было ответить отказом. Они прихватили в баре пару бутылок хорошего виски, и поднялись на второй этаж, оборудованный тихими затемненными лаунж-зонами. Определенно, Микеле жалел Фло в тот момент, не знал, о чем говорить или, вероятнее даже, интуитивно чувствовал, что друг не настроен на беседы. Флоран в свою очередь питал к нему огромную благодарность просто за присутствие, помимо всех прочих подавляемых привязанностей и желаний, а алкоголь мало помалу коварствовал над ними. По крайней мере, когда Мике вдруг, положив ладонь на бедро Фло, не убрал ее, а спустя пару минут переместил ближе к внутренней стороне, явственно показалось: - Давид был прав, смешивать - это хуже не бывает, зря я стартовал сегодня с брюта.. Но когда Микеле весь перебрался к нему на колени, оправдания резко закончились. Слишком юн Флоран, чтобы справляться с собой, слишком сильно хочет этого человека, плевать, кто он по половой, возрастной, национальной, социальной принадлежности - Фло мог ошибаться, что эти были последними, впрочем, какая уже разница; Мике восхитительно целовался, и у него не было никакого права не откликнуться на такой поцелуй, не потребовать следующий и не закрыть глаза от удовольствия. Ради такого действительно стоило вытерпеть всё. Фло потерялся во времени, в теплоте губ Микеле и огне его же прикосновений, он лишь сжимал его в объятиях все крепче, в какой-то момент оказываясь лежать спиной на поверхности стола. Лишь удивляясь напоследок, пока соображение стремительно испарялось вслед за оправданиями, как он не достиг пика раньше, чем оба избавились хотя бы от части одежды. Похоже, что Мике тоже не собирался чересчур затягивать - потом Флоран сосредоточился исключительно на тактильности, едва сдерживался, чтобы не сорваться со стонов на крик - руки его заскользили по обнаженной груди, дразняще задевая соски краями браслетов, медленно и уверенно расстегивали брюки; господи, Мике... Фло и в самых смелых грезах не представлял, что может быть так сладко и легко, что ему позволят, примут. Микеле. Господи, как хорошо... Горячее напряжение в паху потихоньку уходило, растекалось по всему телу, и Флоран решил убедиться, что итальянцу так же приятно, как ему, что он не против чуть ускорившегося темпа, почему-то это посчиталось очень важным, достаточным, чтобы Фло распахнул веки, чтобы встретиться с Мике взглядом. Будь у него немного больше опыта, будь меньше оснований для срывания башни от пойманной мечты, насторожился бы от чужого запаха, изменившегося веса над собой, звуков другого дыхания прежде, чем было уже поздно, и возможно, сумел бы остановиться. Но в реальности Флоран увидел перед собой не Микеле - он увидел Зао. Отшвырнув мерзавку и пытаясь отдышаться сам, теперь он мог заключить только, что занимался любовью с собственной сводной сестрой. Та стояла на трясущихся ногах, прямо на столе, удовлетворенно-отчаянно смеялась, тыча куда-то себе в живот, и сквозь шум в ушах минуты через три Фло разобрал: - Смотри! У нас будет сын! Твой сын, и я назову его Наим! Он будет моей местью, - тут же жалея, что до сих пор не умер. Двое суток затем провел Флоран, запершись в своем кабинете. Домой поехать, как ни в чем не бывало, не решался - не знал, как смотреть в глаза Мике. Спать, есть, пить дальше почти не получалось, не говоря уже о том, чтобы учиться или работать. Все вместе взятое, что он вкладывал прежде в понятие ненависти к себе превратилось в карикатуру. Высшие силы были милостивы или напротив довольно жестоки с Фло, не окуная его до двадцати в то болото, чем являлась ненависть такого рода по-настоящему. За что?.. Как принять факт того, что еще не родившись он уже был виновен в несчастьях своей биологической матери, взрослея, не нарочно, но систематически переходил дорогу и без него обделенным? Впрочем, хватит выгораживаться постоянным "не нарочно". Детство, где хватало просто промямлить, что ты хотел и больше не будешь, чтобы заслужить прощение, закончилось. Тем более, что Микеле... Микеле-то он желал. И в первую очередь не Зао в чужом обличии совершила насилие над Флораном - он сам, не разобравшись, импульсивно поддался своему же эгоизму. Не взвешивая поступков, принимая как должное, но с какой стати? Вот если бы он взял волю в кулак, хоть раз подвел поведение и помыслы к общему знаменателю - ответственности за происходящее! - он был бы достоин, может быть, благосклонности Мике. А так... Одному Давиду доступ в эту черную бездну не воспрещался, да и то скорее потому, что друиду в принципе трудно что-то запретить. - Что же я наделал, - преимущественно метался Фло от стены к стене, если уставал сидеть, раскачиваясь в директорском кожаном кресле. Давид ступал по пятам за ним, повторял утешения: - В этом нет твоей вины. Зао приняла облик Микеле, чтобы тебя обмануть. Так же, как проделал это твой собственный отец. - И ты не остановил ее! Ты не остановил эту ведьму! - Вы связаны друг с другом самой судьбой, я ничего не могу сделать! - парировал друид на редкие признаки того, что Флоран его вообще слушал. - Ах ты ничего не можешь... - на третий день обозлился тот окончательно, - значит, я могу! Я найду способ убить ее, я не хочу никакого сына и не хочу воевать с ним! - Не отвечай жестокостью на жестокость, - покачал друид головой и на миг отвернулся, но умолявшее выражение резко постаревшего отчего-то лица надолго застыло у Фло в памяти. - Настоящая битва, для которой ты предназначен, это твоя музыка и музыканты, кто доверился тебе. Кто посвящает всю жизнь, не щадя себя, созданию песен и только мечтает, но без тебя не имеет возможности подарить их публике. - Давид, - Флоран провел кончиками пальцев по грифу гитары, висящей за стулом, - я не стремился никуда, кроме мира во имя искусства, если бы я мог заниматься лишь музыкой.. изменил бы я его? - Не попробовав, не узнаешь. Помнится, мы обсуждали с тобой Евровидение.. как твой потенциальный звездный час. И не говори мне сейчас, что недостаточно подготовлен, никто не заставляет тебя заявляться туда как исполнитель. - Ты намекаешь, чтобы я устроил кастинг, нашел кого-то, и представил в качестве продюсера? - задумался Фло, уловив в улыбке Давида плохо спрятанную хитрость. - Мне ни к чему намекать. Слушай свое сердце, и оно укажет тебе путь.