Сказка, старая как мир

После этого их тренировки стали регулярными. Каждый вечер, когда, по твёрдому убеждению Джейме, большинство обитателей замка либо уже спали, либо вдрызг напивались в главной зале, он спускался на площадку, где его дожидалась Бриенна. Каждый вечер она устанавливала планку чуть выше предыдущего уровня, постоянно заставляя доходить его до предела своих возможностей, однако никогда не добиваясь полного над ним доминирования, хотя и была на это прекрасно способна. (Заведённый ими порядок не всегда строго соблюдался. Джейме пытался быть учтивым, но это противоречило его натуре, и порой у него вырывались какие-то слова раньше, чем его мозг успевал среагировать. Именно тогда женщина напоминала ему о своём значительном превосходстве.) В целом Джейме находился под впечатлением от её умелого владения мечом и был признателен ей за возможность превратить свою никчёмную левую руку во что-то стоящее. Он старался свести к минимуму свои насмешки и неплохо с этим справлялся, вопреки собственным ожиданиям. Бриенна не была словоохотлива. Между ударами она не вела длительных разговоров и не делилась красочными историями. Раз или два Джейме попробовал расспросить её о жизни на Тарте, но, получив в ответ отрывистые односложные фразы или просто кивок головой, он быстро отказался от этих напрасных попыток. И всё же ему требовались периодические перерывы, и он предпочитал заполнять это время собственными рассказами. Бриенна, казалось, ничего не имела против, пусть и сама преимущественно хранила молчание. Джейме рассказывал про Тириона, как тот благоговел перед ним в детстве и следовал за ним повсюду. Он рассказывал про львов, которые когда-то обитали в Утёсе и содержались в клетках; о прыжках в море со скалы; о своей первой победе в бою, одержанной над мальчиком, который был вдвое больше, и о своих ощущениях в тот момент. Иногда ему даже удавалось выудить из Бриенны улыбку или — ещё реже — сорвать с её губ смешок. Её смех ласкал слух и смягчал её, и Джейме каждый раз испытывал удовлетворение от достигнутого успеха. Однако подобные беседы были малочисленны и редки. Женщина не жалела его во время тренировок, и обычно Джейме так сильно уставал, что у него не оставалось сил строить простые предложения. Он бесился из-за того, что приходилось продумывать каждое движение, а не действовать из чистого инстинкта, как это было с правой рукой. Он чувствовал себя медлительным и тупым, но Бриенна каждое занятие заставляла его совершенствоваться. Их поединки сопровождались пыхтением и лязгом стали о сталь, но временами эти звуки разбавляли скупые комплименты Бриенны. «Прекрасная работа ногами». «Хорошая защита». «Ваша рука стала гораздо крепче». Она говорила без прикрас, и поэтому её слова имели для Джейме ещё большее значение. Со временем, похоже, она стала относиться к нему с меньшим презрением. Однако он всё равно не питал иллюзий на её счёт, чтобы вообразить, будто бы он нравился Бриенне. Ей нравилось сражаться, и занятия с ним служили ей отдушиной, пока она оставалась пленницей Утёса Кастерли. И не более того. Он знал, что она хвалит его не с целью потешить его самолюбие, поскольку её это не интересовало. Отмечая, что у него имеется прогресс, она говорила правду, и он осознавал, что, помимо стремления улучшить свои навыки, он из кожи вон лез ещё и потому, чтобы увидеть изредка мелькавшее восхищение на её некрасивом лице. Джейме старался наградить её встречными комплиментами, заявляя, что из неё получился отличный учитель, и что она наносила мощные удары. Он был более щедр на похвалу, нежели она, так как ему нравилось наблюдать за вспыхивающим на её щеках румянцем и за тем, как она бормочет благодарности, избегая встречаться с ним взглядом. Постепенно Джейме пришёл к тревожному пониманию, что его дуэли с этой угрюмой грубой женщиной являлись единственным весомым событием, происходившим в его довольно убогой жизни. Он осознал, что намного легче поднимался по утрам с тех самых пор, как начались их ночные тренировки. Он теперь стойко выслушивал жалобы знаменосцев, зная, что через несколько часов уже будет сражаться с Бриенной, потея, выдыхаясь и набивая руку. Он всё сильнее зависел от её общества, и, хотя пытался обмануть себя, что его волнуют только тренировки, ему пришлось признать, что он начал привязываться и к самой девице, какой бы упрямой и нелюдимой она ни была. Невзирая на то, что Джейме не переставал совершенствоваться благодаря решительным и терпеливым усилиям Бриенны, он часто досадовал, насколько был ещё далёк до того, чтобы хотя бы приблизиться к своему прежнему мастерству. В одну из зябких ночей Бриенна, по-видимому, конкретно настроившись на проверку его рефлексов, на протяжении всей тренировки морочила ему голову ударами исподтишка. Дела у Джейме шли неважно. В половине случаев он попадался на её ложные выпады, и её меч достигал своей цели. Оставшуюся половину ударов он замечал, но не успевал отреагировать и всё равно их пропускал. Получив особенно болезненный тычок в бицепс, Джейме взвыл от собственного бессилия и швырнул меч на землю, гневно притопнув. – Простите, – пробормотала Бриенна, виновато поморщившись. – Вам не за что просить прощения, женщина. Это не ваша вина. Причина во мне и этой чёртовой дрянной руке! Невыносимо! Раньше мой меч буквально сливался с рукой. Без всяких раздумий я понимал, куда делать выпад и как. Словно меч являлся частью меня, как сердце и лёгкие. Теперь мне приходится просчитывать каждое проклятое движение, и ни одна из моих реакций не оказывается верной. А пока я занят размышлениями, мне задают отменную трёпку. Это бесполезно. Я бесполезен, – со злобой выругался Джейме. На минуту воцарилось оглушительное молчание. Джейме окатила волна жгучего стыда при мысли, что в своей гневной тираде он только что обнажил перед женщиной душу. Он не намеревался быть настолько откровенным. Он отвернулся от Бриенны, прежде чем успел обнаружить своё смущение. Она так тихо подошла к нему, что он вздрогнул от её неожиданного прикосновения, когда её большая, но ласковая рука опустилась на его предплечье. – Вы не бесполезны, Джейме, – мягко произнесла она. Насколько он помнил, она впервые назвала его по имени. Моё имя приятно звучит из её уст. Эта взявшаяся из ниоткуда мысль поразила его. Бриенна сжала его руку в знак поддержки и добавила. – Прогресс налицо день ото дня. Это правда. – Этого мало! – прорычал он, вырвав руку. – Вовсе нет, – твёрдо сказала она, после чего обошла его и встала напротив, вынудив его встретить её светящийся искренностью взгляд. – Я и представить не могу, как вам должно быть трудно. Учиться заново всему, что вы знали. Я не способна даже перо держать в левой руке, не говоря уже про меч. Понимаю, что задача может казаться вам невыполнимой, но несмотря ни на что вы приходите сюда каждый вечер, и здесь совершенно нечего стыдиться. И у вас получается всё лучше. Не бросайте занятия, и вы достигнете былого уровня. Я в этом уверена. Я бы этого не утверждала, будь это ложью. Джейме уставился на неё, разинув рот, не сомневаясь, что выглядит по-дурацки. Пожалуй, он ещё не слышал от неё за один раз столько слов за всё время её пребывания в Утёсе Кастерли. Её замечательные голубые глаза переполняли эмоции. Бриенна действительно в это верила. Верила в него. И глаза у неё и правда были чудесные. Не в состоянии этого вынести, он отвёл взгляд и посмотрел на свой отброшенный клинок. – Вы правы, – уступил он, наклонившись и подняв меч. – Жалобное нытьё ещё никому не помогало, ведь так? Давайте, женщина, нападайте. В полную силу. Бриенна закатила глаза, и её нежная искренность сменилась лёгким раздражением. Она сделала выпад, который он отразил. Магия момента рассеялась. Они сражались ещё час, и Джейме удивился всплеску уверенности, которую ему придали слова Бриенны. Он был изумлён и немного сконфужен. Он отчаянно бился, пытаясь не думать о том, что это могло значить. Когда они закончили тренировку, и Джейме уже лежал в своей постели, сказанное Бриенной продолжало крутиться у него в голове, пока он не заснул. Проваливаясь в дрёму, он был вынужден признать, что женщина его чем-то зацепила. Он не был уверен, что это его обрадовало, но последнее, что предстало перед ним, до того как сон поглотил его, — это пара больших голубых глаз, милых, добрых и до боли искренних, сопровождаемых её заверением в том, что он сможет стать прежним мечником, лучшим в своём деле.