Сказка, старая как мир

Первое, о чём подумал Джейме, очнувшись, было: седьмое пекло, как больно. Следом возникла вторая мысль: почему? Он с усилием заставил себя открыть глаза и посмотрел вниз на толстые бинты, которыми были обмотаны его живот и бедро. Седьмое пекло, что со мной произошло? – недоумевал он, превозмогая дурноту. – Джейме! – негромко вскрикнул знакомый голос. Справа от него раздался шорох, и подошедшая Бриенна опустилась на колени возле его постели: всё та же массивная фигура и некрасивое лицо, россыпь порезов и царапин не добавили ей привлекательности, однако её большие голубые глаза были широко распахнуты и полны беспокойства. У Джейме кружилась голова, и свет слепил его, но вид Бриенны всколыхнул в нём воспоминания. Как он гнусно повёл себя на тренировочной площадке. Её последующее бегство из Утёса. Волки. Он заметил, что плечо Бриенны тоже было перебинтовано, но, похоже, она чувствовала себя гораздо лучше него. Джейме попробовал осмотреть комнату, однако мало что разглядел из-за тёмного балдахина, задёрнутого вокруг его кровати. Жёсткий комковатый матрас вселил в него уверенность, что он совершенно точно лежал не у себя в покоях. – Где мы? – осоловело спросил он. – В Утёсе Кастерли, – выдохнула Бриенна, тревожно наморщив лоб. – В одной из комнат нижнего этажа. Мы не стали рисковать и переносить тебя наверх к тебе в спальню. Как ты себя чувствуешь? Ты в порядке? Принести тебе воды? Тебя, наверное, мучит жажда. Ты… Джейме заморгал, силясь в своём затуманенном сознании угнаться за потоком лившихся из неё слов и постигнуть смысл сказанного. Он едва не рассмеялся, когда внезапно осознал всю странность того, что она вообще находилась рядом. Последнее, что он помнил, — она пыталась бежать из замка. – Мы были в лесу, – озадаченно прервал он её. – Гм, да, – тихо отозвалась Бриенна, покраснев. – Мы там были. Но...теперь вернулись. Всё хорошо. С тобой всё хорошо. Она сказала это, избегая смотреть ему в глаза, сосредоточившись на разглядывании своих ногтей. – Ты могла оставить меня в лесу, женщина, – так же тихо буркнул Джейме. – У тебя был шанс скрыться. Уж я-то явно не был способен тебя догнать. Бриенна резко вскинула голову, вытаращившись на него в изумлении. Казалось, его слова возмутили её до глубины души, и Джейме даже хохотнул, но его смешок тотчас же оборвался, как только живот пронзила острая боль. – Ты действительно считаешь, что я могла…могла тебя там просто так бросить? Чтобы ты умер от потери крови? – Конечно, могла бы, – ответил он. – Не знаю, что стало с твоей кобылой после боя, но моя лошадь была цела и невредима, когда ты убила последнюю тварь. Ты могла уехать. Ты могла бы уже быть на полпути к своему Сапфировому острову, если бы не твоя чёртова порядочность. – Джейме, – горячо произнесла Бриенна, – ты спас мне жизнь. Я не могла тебя оставить. Он снова рассмеялся, игнорируя боль. – Женщина, ты сильно преувеличиваешь. По-моему, «послужил лакомым кусочком» — более точное определение моего участия, – горько заметил он. – Это не так, – рьяно возразила она. – Ты храбро сражался. Ты расправился с двумя волками и только одной рукой. Уверена, что без твоей помощи я бы долго не продержалась. Джейме открыл было рот, чтобы отпустить очередной самоуничижительный комментарий, но замер, когда Бриенна потянулась к нему и взяла его руку в свою большую ладонь. – Спасибо тебе, Джейме, – поблагодарила она, посмотрев на него с той невероятной искренностью, которая всегда пробуждала в нём мучительное чувство неловкости. Это всё проклятая синева её глаз. Ему захотелось, чтобы это выражение безграничной признательности в широко раскрытых глазах на её лице сменилось чем-то иным (и он был идиотом, который никогда не учится на собственных ошибках), поэтому он криво улыбнулся и сказал: – Видишь ли, женщина, ничего бы не случилось, если бы ты не унеслась одна среди ночи словно помешанная. Как он и рассчитывал, Бриенна мгновенно перешла от благодарности к гневу: – Ничего бы не случилось, Джейме, если бы ты не вёл себя как чудовище. Она свирепо уставилась на него, раздув ноздри, с обидой в глазах, и он вспомнил, что помчался за нею в лес, чтобы извиниться. – Справедливо, – шёпотом признал он. – Я…прости меня, Бриенна. Я не должен был так реагировать...Мне не следовало… Джейме с раздражением выдохнул, подбирая слова, которыми мог выразить своё сожаление. Он ощущал головокружение и слабость, и у него пересохло в горле. Он был не в состоянии думать. Не в состоянии мыслить красноречиво. И всё же он заговорил. – Не много найдётся тех, кто отважится при мне упомянуть об Эйрисе, – сказал он почти беззвучно, и Бриенне пришлось наклониться поближе, чтобы расслышать. – Я знаю, что люди шепчутся у меня за спиной. Во всех Семи Королевствах я известен как чёртов Цареубийца. Мне бы следовало давно к этому привыкнуть, но...когда мне бросили это прямо в лицо...к подобному я не был готов. – Я не должна была… – начала Бриенна, но Джейме поднял руку, чтобы остановить её. – Я тебя довёл, – заявил он. – Я не виню тебя ни за твои слова, ни за твоё осуждение. Тебе пришлось всеми силами бороться за место в гвардии Ренли, и я не сомневаюсь, что, с твоей точки зрения, я нарушил те обеты чести, к которым ты всегда стремилась. Я понимаю, как это выглядит со стороны. Однако правда заключается в том, что я бы сделал это снова, тысячу раз. Я никогда не жалел о своём поступке. Комната поплыла у него перед глазами, поэтому Джейме сомкнул веки, продолжив говорить. Слова лились из него бессознательно. Стоило признанию сорваться с губ, и пути назад уже не было. Он рассказал ей всё. Джейме впервые поделился с кем-то деталями случившегося. Он рассказал, как Эйрис произвёл его в королевские гвардейцы, чтобы лишить Тайвина наследника. Как он оказался прикован к Безумному королю в Королевской Гавани, в то время как остальные гвардейцы сражались во время восстания. Как он стал свидетелем окончательного погружения короля из династии Таргариенов в паранойю и безумие, как он стоял и наблюдал за зверской расправой над Рикардом и Брандоном Старками. Он рассказал ей о диком огне, о том, как Эйрис планировал спалить весь город дотла. Всё это время Джейме лежал с закрытыми глазами, а Бриенна хранила молчание. Ему казалось, будто он разговаривает сам с собой, признаётся в том, о чём доселе не ведала ни единая живая душа, высвобождает правду, которую носил в себе долгие годы. Разомкнув веки, он увидел, что Бриенна по-прежнему сидела возле его изголовья, разглядывая его с выражением лица, которое он не мог разгадать. Наконец она прошептала: – Семеро. Погибли бы тысячи. Почему ты никогда никому не…? – Нам полагалось держать в тайне секреты короля, ведь так? – едко произнёс Джейме. – Думаешь, благородный Нед Старк и кто бы то ни было ещё желал слушать мои оправдания? Им хватило одного взгляда, чтобы признать меня виновным. Бриенна пожевала губу. – Похоже, я составила о тебе ошибочное мнение, Джейме. Ты поступил правильно. И только так, – тихо заметила она. – Я не должна была… – Ты не знала, – быстро ответил он. – К тому же, как я уже сказал, я вынудил тебя. Если кто и не должен был открывать рот, так это я — речь обо всём, что я наговорил тебе с того момента, как появился на тренировочной площадке. Прошу прощения за всё, что у меня вырвалось тогда, миледи. Я искренне сожалею. Бриенна молча изучала его какое-то время. Обида и боль снова исказили непригожие черты её лица, и у Джейме заныл живот вовсе не из-за растерзанной волчьими клыками плоти. Он тоже вспомнил свои безжалостные слова, которые наговорил ей со злости. – Почему ты сказал мне тогда это всё, Джейме? Это было так не похоже на тебя...то есть отличалось от твоего отношения ко мне в течение прошедших недель. Почему… – Потому что я конченый идиот, Бриенна. Дурак набитый, задетый в своих чувствах. У неё слегка отвисла челюсть. – Я…я не понимаю, – пролепетала она, на её веснушчатом лице читалось замешательство. Она продолжала стоять на коленях возле его кровати. Джейме отвёл взгляд, уставившись в потолок, не находя в себе сил смотреть в её голубые глаза, и признался: – Я слышал о вороне, прилетевшем с Тарта. Это послужило нежеланным напоминанием, что ты здесь не по своей воле. Ты пленница. – Я...не понимаю, как это… – произнесла Бриенна, но Джейме прервал её. – Женщина, право слово. Нужно совсем не видеть дальше своего носа, чтобы не понять, что ты единственная в этом замке, чьё общество для меня сносно! Я повёл себя как последний негодяй, потому что был обижен. Обижен и разгневан, осознав, что мой единственный друг на всём белом свете — это политический заложник, который стремится оказаться где угодно, только не здесь. Знаю, что ты была расстроена и тосковала по дому, и я выместил на тебе свою боль. Семеро, неужели ты не можешь заткнуться? Ты только что обнажил душу на вечность вперёд, Ланнистер! Прекрати, пока…пока не ляпнул ещё что похлеще. Рассудок кричал ему, чтобы он замолчал и перестал говорить то, что вынудило Бриенну воззриться на него со смесью ошеломления и жалости. Но Джейме винил своё слабое состояние за этот внезапный порыв откровенности. Он добавил приглушённо: – Неужели для тебя поистине столь ужасно быть запертой вместе со мной в этом замке? – Я… – начала Бриенна, после чего погрузилась в продолжительное молчание. Джейме не сводил глаз с потолка, не готовый встречаться с ней взглядом, чтобы услышать в ответ неизбежное «да». – Нет, – наконец сказала она, вновь протянув руку и накрыв его ладонь своей, к его изумлению. – Не ужасно, Джейме. Не считая ряда исключений, ты был ко мне крайне добр. Замечательно иметь партнёра для тренировок. Твой замок и окружающие земли чудесны. Просто…видишь ли, это не мой дом, – пояснила она с едва ли не виноватым видом за свою честность. – Я понимаю, – ответил Джейме, посмотрев ей в глаза и попытавшись вложить в этот взгляд всю искренность своих чувств. Он не был уверен, удалось ли ему это сделать, но он очень старался. – Прости меня, Бриенна. Если бы я мог...если бы я мог отпустить тебя, я бы это сделал. – Знаю, – она чуть сжала его руку. – Это многое значит. Джейме хмыкнул. – Это ни черта не значит. Слова — это ветер, женщина, – резко заметил он, впрочем, смягчившись, увидев выражение её лица. – И всё же. Если я могу как-то помочь...как-то облегчить твоё пребывание в замке, сделать его более терпимым, смело проси. Всё, что я в силах осуществить, будет сделано. – Гм...хорошо. Спасибо, – поблагодарила Бриенна, закусив губу. Воцарилось неловкое молчание, которое в конце концов нарушил Джейме громким восклицанием: – И где же дьявол носит мейстера Коррина? Ведь это же он меня перебинтовал, – указал он на свою перевязку. – А! Верно. Его позвали на помощь принять сложные роды. Ребёнок переместился в утробе в неправильное положение, и роженица с минуты на минуту разрешится от бремени. Я должна буду... – она вспыхнула. – Он показал мне, как...как сделать тебе новую перевязку. Лучше управиться с этим поскорее, – проговорила она, и даже при тусклом свете комнаты Джейме мог видеть, что её веснушчатая кожа пылает огнём. – Ясно, – сдавленно сказал он. – Что ж, валяй. Приступай, женщина! Не терпится узнать, как будет выглядеть мой новый набор устрашающих шрамов. Румянец на лице Бриенны сменился лёгким раздражением его повелительным тоном. Тем не менее, она встала с колен, подошла к столу поблизости и принесла оттуда тазик с водой, тряпку и какую-то вонючую мазь. Затем она с нерешительным видом опустилась обратно на пол возле его кровати. Торс Джейме был оголён, не считая толстых бинтов, которыми был обмотан его живот. Он предпочёл снова впериться в потолок и не смотреть на то, как женщина медленно потянулась к нему, чтобы снять перевязку. У неё это получилось на удивление бережно, однако он всё равно не сумел сдержать мучительный стон, когда она медленно принялась отслаивать бинты со вспоротой кожи. В свою очередь, у Бриенны тоже вырвался возглас при взгляде на его раны. – Впрочем, – заметил Джейме, – лучше я не буду смотреть. Насколько всё плохо? – Ну...зрелище не из приятных. Но с тобой всё будет в порядке. Коррин аккуратно зашил раны и считает, что обойдётся без заражения, если мы не будем запускать лечение. Он должен вскоре вернуться, чтобы приглядывать за тобой. Окунув тряпку в воду, она отжала её. Подготовившись, Бриенна вновь повернулась к нему и положила левую руку на неповреждённую часть его живота. От прикосновения кончиков её пальцев к его обнажённой коже его тело пронзила приятная дрожь, сопровождаемая мурашками. Джейме едва успел осознать нелепость испытанного им ощущения, как Бриенна прижала ледяную тряпку к его ране, и наслаждение тут же испарилось. Прекрасно, подумал он, широко распахнув глаза. Это было...странно. Бриенна действовала предельно осторожно, но полученные им укусы были глубоки и болезненны, поэтому Джейме приходилось усилием воли сохранять самообладание и не пытаться увернуться. Как только она дотронулась до места на рёбрах, куда волк вонзился клыками, он взревел от боли. – Мне больно, женщина! – Лежи спокойно, и не будет так больно, – отчитала его Бриенна, и Джейме смерил её сердитым взглядом. – Не разговаривай со мной как с ребёнком, – насупился он. – Тогда веди себя по-взрослому. Лежи смирно, – повторила она. Переместив левую руку на его обнажённое бедро, она крепко его сжала, чтобы он не дёргался. Джейме замер, когда её большая и тёплая ладонь легла на его оголённую кожу, и приказал учащённо забившемуся в груди сердцу утихомириться. Но сердце его не послушалось и заколотилось ещё быстрее, гоняя кровь прямиком к члену, который уже начал реагировать, натянув материю нижнего белья. Джейме в ужасе стиснул зубы, молясь, чтобы женщина, сосредоточенная на промывании его ран, этого не заметила. Тебя уже много месяцев не касалась женская рука, внушал он себе, стремясь оправдать поведение своего тела. Было всего несколько раз с Серсеей после освобождения из плена Старков, а до этого ты долго воевал и гнил в темнице. Причина только в этом. Чертовски продолжительное воздержание. Процесс завершился довольно быстро, но Джейме это время показалось вечностью. Пока Бриенна спокойно обрабатывала его раны, он жарился в аду. Он метался между приступами ослепительной боли, когда она дотрагивалась до особенно сильно пострадавших мест, и совершенно непрошеными приливами удовольствия, стоило её нежным рукам провести по чувствительным участкам его кожи. И он не знал, что из этого хуже. Естественно, вины Бриенны тут не было. Он был по-настоящему благодарен, что она находилась рядом. Он был признателен, что эта женщина со своей умом непостижимой порядочностью не бросила его погибать на снегу; что после выздоровления он опять сможет с ней тренироваться; что она сумела простить ему его бессердечное поведение, и что их дружбу можно было восстановить. Но он обязательно строго-настрого велит Коррину взять на себя единоличную ответственность за все его дальнейшие перевязки.