_____
Через несколько дней Джейме с отчаянно колотившимся сердцем медленно отворил скрипучую дверь в тёмную комнату, расположенную в восточном крыле Утёса Кастерли. Он с детства не переступал порог этой комнаты и вообще никогда не намеревался сюда возвращаться. Это было слишком болезненно. Очутившись внутри, он ощутил знакомый запах, который должен был выветриться по меньшей мере ещё десять лет назад. Но аромат витал в воздухе, источаемый шторами и одеялами, нежный и цветочный. Вдохнув его (вдохнув её) спустя столько лет, Джейме почувствовал образовавшийся в горле ком. Казалось невероятным, что аромат сохранился, невзирая на минувшие годы, и он не исключал, что это могла быть иллюзия — он просто вспомнил этот запах, когда попал в комнату. С помощью принесённого факела Джейме зажёг светильники на стенах и подошёл к громадному окну, раздвинув пыльные шторы и впустив в помещение лучи предзакатного солнца. Он стоял в покоях Джоанны Ланнистер. В детстве Джейме частенько врывался сюда, с криками восторженно рассказывая улыбавшейся матери какую-нибудь историю прямиком с тренировочного двора, или же вскарабкивался с книгой к ней на постель. Он вспомнил, как однажды лежал с ней вместе в кровати, незадолго до её последних родов. К тому моменту у Джоанны был уже огромный живот, и она больше времени проводила в постели. И хотя Джейме почти перерос тот период, когда забирался к матери в кровать, он редко видел её в замке в последние месяцы её беременности. Считая, что поступает немного глупо, он всё же скучал по ней. Он залез к ней на постель, непривычно оробев. Мать приветствовала его радушной улыбкой и мягким любящим взглядом зелёных глаз, похлопав ладонью по свободному месту рядом с собой: – Джейме. Милый, иди ко мне. Он пробыл с ней какое-то время, передав ей сказанные утром слова отца, что он вскоре отправит сына оруженосцем в Крейкхолл. Джейме помнил, как умолял её уговорить Тайвина, чтобы это случилось как можно быстрее. Джоанна покачала головой, улыбнувшись и ответив, что отец отошлёт его в Крейкхолл, когда придёт пора, не раньше. – Кроме того, – добавила она, поглаживая свой большой живот, – у тебя вот-вот появится братик или сестрёнка. Ты не можешь уехать, пока не познакомишься с новым членом семьи. И ты должен будешь помогать мне читать ему сказки, а когда он подрастёт, научишь его держать в руке меч. Джейме надулся от гордости, и Джоанна потянулась к нему, взяв его за руку и положив её себе на живот, прижав к поверхности его ладонь со словами: – Смотри, Джейме, как он толкается. По-моему, твоему братику или сестрёнке не терпится родиться на этот свет. Джейме усердно прижимал ладонь к её животу, но ничего не чувствовал. С каждой новой попыткой он всё сильнее досадовал, что не ощущает никаких толчков. Джоанна лишь тихо рассмеялась и передвинула его руку. И когда он наконец почувствовал, его глаза зажглись, и мать ласково улыбнулась сыну. Это был первый раз, когда Джейме всерьёз задумался над тем, что значит быть старшим братом, и осознал, как ему хотелось им стать. – Уже скоро. Я покажу тебе, как правильно держать малыша, а когда он подрастёт, ты научишь его различать добро и зло и будешь защищать, как полагается хорошему брату, – наставляла его Джоанна, нежно перебирая рукой золотистые волосы Джейме. Через две недели родился его брат, а мать умерла, оставив в груди Джейме пустоту, которую он пытался заполнить цинизмом. Порой ему было проще забыть, что у него была мать, нежели помнить об этой утрате. Он ощутил, как внутри него начинают рушиться выстроенные им стены, когда он поднёс дрожащую руку к декоративной дверце деревянного шкафа и открыл её. Он столь редко думал о Джоанне, что не был готов к пронзительной боли, охватившей его при виде её изящных платьев. Обычно мать являлась для него лишь смутным воспоминанием, но при взгляде на её наряды всколыхнулись давно погребённые образы, и сейчас он видел её так отчётливо, словно она стояла рядом. Джейме с треском захлопнул дверцу. Он пришёл сюда не с целью разворошить болезненное прошлое. У него была иная цель. Он здесь ради Бриенны. Он подошёл к столику, на котором стояла небольшая деревянная шкатулка для драгоценностей, и открыл её крышку. Он точно знал, что искал. Он хорошо его помнил. Серсея забрала обручальное кольцо Джоанны, когда выходила замуж за Роберта Баратеона, и Джейме не возражал. Вычурное и броское, оно бы всё равно не годилось для Бриенны. Кольцо, которое он для неё приметил, было простым и элегантным, с единственным сапфиром, обрамлённым с обеих сторон маленькими белыми бриллиантами. Мать часто носила его, и Джейме помнил, как кольцо переливалось на свету, когда Джоанна переворачивала страницы книжки про героев, разглаживала складки на его тунике перед ужином с важными гостями, качая головой и улыбаясь при виде пятен грязи — следов его игр с Серсеей в саду. Покопавшись несколько секунд среди украшений, он нашёл его, сжав в пальцах прохладный металл и на миг закрыв глаза. Открыв их снова, он принялся искать маленькую золотую цепочку, которая сочеталась бы с кольцом. Сапфировое кольцо было таким же тоненьким и миниатюрным, какой была Джоанна, и Джейме был уверен, что оно не налезет Бриенне даже на мизинец. Если она окажется столь безрассудна, сколь и добра, и примет его предложение, то ему не хотелось бы поставить её в неловкое положение, пытаясь надеть ей на палец кольцо. Перебрав украшения, он отыскал подходящую цепочку, и его сердце волнительно забилось при мысли, как он застегнёт её вокруг шеи Бриенны, а она будет смотреть на него своими искрящимися и невыразимо синими глазами. Джейме до сих пор не до конца осознавал, что действительно решился на это. Теперь, стоя в покоях матери и держа в руке её кольцо, он впитывал в себя реальность происходящего. Он сделает ей предложение. Встав на одно колено, он попросит Бриенну Тарт стать его женой. Он ещё даже не успел и словом обмолвиться ей о своих чувствах, но он не сомневался, что если она ответит ему взаимностью, то он хочет, чтобы она стала его женой. Это не имело смысла, но у него мучительно скручивало живот, когда он убеждал себя, что всё будет хорошо, что Тирион прекрасно разбирается в людях и что Бриенна никак не скажет ему, скривившись: «Мне очень жаль, милорд, но я уже дала согласие сиру Девону. Ведь у него обе руки на месте, и это мне в нём нравится». И хотя он пока не получил подтверждение её чувств к нему, после разговора с Тирионом Джейме начал с упоением мечтать о будущем, которое он никогда не представлял для себя возможным. Конечно, он много мечтал о женитьбе на Серсее, о том, как заявит на весь свет о своей к ней любви и сможет демонстративно целовать её, когда ему заблагорассудится, и пусть только кто попробует что-либо ему сказать. Он всегда знал, что этого никогда не произойдёт, что им никогда не будет дозволено открыто вести совместную жизнь. Понимание этого факта не мешало ему воображать, как он жадно целует Серсею на виду у переполненной залы со всем пылом, гордостью и страстью. Сейчас было иначе. Его мечты о Бриенне были окутаны теплом, уютом и нежностью. Вместо того чтобы целовать её на глазах у всех, он больше жаждал проводить с ней тихие ночи за закрытыми дверями, где бы она принадлежала только ему одному. Серсея всегда отпихивала Джейме, как только всё заканчивалось. Она отталкивала его, уперев в него ладони, и ожесточённо шептала: «Уходи, нас не должны обнаружить». Бриенна (если она вообще ответит согласием на его безумное предложение) не станет грубо отвергать его, после того как вознесётся на пик наслаждения в его объятиях. Джейме будет дозволено обнимать её, сколько захочется, осыпать сладкими поцелуями её сильную шею, пока сон не сморит его, шептать нежности, уткнувшись ей в волосы, до глубокой ночи. Он сможет просыпаться с ней рядом, блаженствуя в её объятиях в лучах ласкового утреннего солнца. Джейме вместе с Серсеей дал начало трём жизням, но ни разу не ощущал себя отцом. Страх сестры за жизни детей означал, что ему запрещалось выказывать к ним неуместный интерес или привязанность. Он не считал это большой утратой в отношении Джоффри, поскольку мальчик с самого начала проявлял себя злобным и избалованным маленьким чудовищем. Но Мирцелла и Томмен всегда были добры. Временами Джейме задавался вопросом, какие бы ощущения он испытал, если бы мог более открыто поговорить с умницей Мирцеллой или посидеть рядом с круглолицым Томменом в конюшне, где мальчик настойчиво пытался выманить котят из их убежища. Джейме лишился своего и без того крохотного шанса побыть отцом, когда Мирцеллу отправили в Дорн, а отец с сестрой, сговорившись, устранили его из Королевской гвардии Томмена, после того как он получил увечье. Двое детей, которые у него оставались, были для него потеряны, и единственное, что он имел — это бессмысленные мечты о несбыточном. С Бриенной Джейме бы не пришлось гадать, мог бы он стать настоящим отцом. Если она родит ему детей, она не лишит его отцовства. Она предоставит ему возможность попробовать, невзирая на его неуклюжесть, и будет терпеливо наставлять его, когда ему будет трудно. Она растроганно улыбалась всякий раз, с искрившимися на солнце глазами, видя, как он подбадривает добрым словом кого-то из её учеников во время тренировки. Джейме начал рисовать в своём воображении картины их семейной жизни. Он представлял, как пройдёт несколько лет, и Бриенна по-прежнему будет расхаживать по тренировочной площадке среди упражняющихся мальчишек, разве что при ней ещё будет голубоглазый малыш. Она будет тактично раздавать указания юным мечникам, а младенец будет наблюдать за происходящим своим лучезарным взглядом. Он мысленно видел, как Бриенна подходит к другому ребёнку, постарше, с золотыми локонами и зелёными глазами, точно у него самого, но с крупными зубами и веснушками под стать матери. Он воображал, как мальчик с досадой рассекает воздух своим тренировочным мечом, бездумно ударяя по манекену. Бриенна беззлобно рассмеётся над неудачными попытками их старшего сына и, повернувшись к Джейме, протянет ему малыша. Даже в своих фантазиях Джейме не мог представить, как ему принять у неё из рук ребёнка, избежав при этом неловкости. Частично из-за культи, частично по той причине, что он никогда не держал столь крошечное дитя, а младенец казался таким маленьким и хрупким. Но он возьмёт у неё это миниатюрное светловолосое создание, потому что это была Бриенна, и она доверяла ему. Между тем она сможет уделить внимание их старшему сыну. Она обнимет ладонью руку мальчика, тщательно выправляя его движения. Она будет терпеливо наставлять его, пока у ребёнка не получится, и после повернётся к Джейме, улыбнувшись успехам их сына. Наверное, ему следовало бы устыдиться такой откровенной сентиментальности, но эти образы наполняли его безграничным теплом, не оставляя места стыду. Он хотел этого. Он хотел её. Её доброту, сердечность и любовь. Доброту и сердечность она уже подарила ему в больших количествах. Он лишь надеялся, что она подарит ему и свою любовь, так как не был уверен, что был готов принять удар в виде отказа — даже если он будет мягким, ведь на иной столь славная женщина, как Бриенна, и не была способна. Теперь, с кольцом в руке, он понимал, что пришла пора действовать, и действовать безотлагательно. У себя в голове он проигрывал сценарии, как это сделать...где и что сказать. Джейме раздумывал, не пригласить ли Бриенну покататься верхом и признаться ей среди скал или в похожем красивом месте, но, чувствуя, как всё внутри сжимается, он знал, что больше не может ждать. Он стал физически осязать собственное волнение, его прошибал пот. Сейчас или никогда, Ланнистер. Спрятав в карман кольцо и цепочку, он со стремительно бьющимся сердцем покинул комнату Джоанны. Могло быть и так, что его хитроумный брат ошибся в своём предположении, что Бриенна неравнодушна к Джейме. Разве хотела бы такая милая и добрая девушка провести свою жизнь с калекой и ожесточившимся цареубийцей? Что ж, если его ждал отказ, то лучше скорее с этим покончить. С проступившими на лбу капельками пота он направился на тренировочную площадку, где Бриенна должна была уже завершать свои занятия. Существовала и вероятность, что Тирион был прав. Что Бриенна испытывала к нему не менее сильные чувства и согласится стать его женой. Если это так, ему нужно было узнать это прямо сейчас, чтобы заключить её в свои объятия и осыпать поцелуями, которые он ей задолжал уже за многие месяцы, покрыть её теми страстными поцелуями, о жажде которых он даже и не подозревал из-за своей слепоты. Выйдя во двор, Джейме уже приготовился просить разрешения у ребятни похитить их учителя на несколько минут раньше, ожидая сердитых взглядов, но, прибыв на место и быстро осмотревшись, он её не увидел. Герион и Гаррет, самые старшие, похоже, замещали её на тренировке и помогали мальчикам помладше, проверяя их навыки. В любой другой день Джейме бы улыбнулся тому, как они повзрослели, но сейчас его захлестнула волна разочарования. Где она была? Он не выдержит больше ни секунды, не узнав о её чувствах. – Тим! – так резко гаркнул он, что Тимеон выронил меч. Мальчик, стоявший с ним в паре, рассмеялся, после чего прикрыл рот и боязливо взглянул на Джейме. – Слушаю, милорд? – робко отозвался Тим. – Где леди Бриенна? – спросил Джейме, продолжая оглядывать двор на случай, что она могла вернуться за прошедшие несколько мгновений. – Я...точно не знаю, милорд, – пискнул Тим, бегая глазами и озираясь. – Неразумно лгать своему лорду, парень, – заметил Джейме, слегка развеселившись, но сохраняя раздражённость. – Ты практически не отлипаешь от этой женщины. Где она? – Я...она...попросила нас...чтобы её на некоторое время оставили одну. Она не желает, чтобы её беспокоили, милорд, – сказал Тим, стоически защищая данное Бриенне слово, произнеся последнюю фразу. Джейме нахмурился: – Это важно. Уверен, Бриенна уделит мне минуту. Давай же. Говори, где она. – Я...думаю, она в розарии, милорд, – признался Тим, явно злясь и на Джейме, и на себя, что выдал местонахождение миледи. – Спасибо, – поблагодарил Джейме, тут же развернувшись в направлении сада. Сад представлял собой лабиринт, и ему понадобилось больше времени, чем он рассчитывал, чтобы отыскать её. Нервы Джейме были уже на пределе, когда он нашёл её и облегчённо выдохнул «Бриенна!», увидев её на каменной скамье. Она вскинула голову, пока он торопливо сокращал расстояние между ними. Она сидела, притянув к себе ноги, так что колени оказались возле её лица. Джейме, приблизившись, сбавил ход, оценивая её настроение. – Джейме, – хрипло приветствовала его Бриенна, поднеся большую руку к лицу и яростно утирая слёзы. Её глаза покраснели, и её лихорадочные движения не сумели стереть свидетельство того, что она плакала. – Миледи, – тихо молвил изумлённый Джейме. – Всё ли в поря…что случилось? Он быстро подошёл к ней и сел рядом. Она тут же опустила ноги на землю и отвернулась от него. – Ничего…всё хорошо. Я просто...Мне нужно….нужно… – Бриенна запнулась и разразилась рыданиями. Джейме придвинулся ближе и схватил её за предплечье здоровой рукой. – Бриенна, – пробормотал он в полной растерянности, не находя слов. Он боялся, что она вырвется, но стоило ему прикоснуться к ней, как она повернулась и уткнулась лицом ему в плечо, продолжая плакать. Его туника моментально промокла от её слёз. Джейме обнял Бриенну, приглаживая её растрёпанные волосы и шепча «всё хорошо, всё хорошо», даже не имея понятия, что такое «всё» и будет ли хорошо. Когда наконец её рыдания стихли, она отстранилась, вытирая нос. – Ох, Джейме, прости меня, пожалуйста. Я не хотела…твоя туника, – сказала она, дотронувшись до влажного пятна на его плече, где ткань впитала её слёзы. – Ничего, – быстро произнёс Джейме. – Всё в порядке. Только…умоляю, скажи, в чём дело, Бриенна. Вдруг я могу чем-то помочь. Ну же, миледи. Что тебя так…так... – он не закончил, не в состоянии описать то, что видел. – Сегодня утром прилетел ворон с Тарта, – безжизненно ответила она. Слёзы её высохли, голос звучал глухо. У Джейме ёкнуло сердце. – Что…что было в послании? – спросил он, накрыв её руку своей. – Мой отец, Джейме. Он болен. Очень болен. Он даже не смог написать мне самостоятельно. Наш мейстер написал письмо вместо него. Он…говорит, что отцу осталось жить не больше месяца. Он умирает, Джейме, – добавила Бриенна с содроганием. – Он совсем один на острове. Ни жены, ни сыновей, кто подарил бы ему утешение в последние дни. Он совершенно...одинок, и он был всегда так добр ко мне, хотя я никогда не была дочерью, которую хотят иметь лорды, и я не могла заменить ему сына. Я отказала всем претендентам на мою руку, чьего согласия ему удавалось добиться, и всё своё время проводила за обучением владению мечом, а не иглой, однако он был неизменно снисходительным и любящим по отношению ко мне. Я просто…поверить не могу, что он…он…он не молод, Джейме, но и не старик. Не настолько стар, чтобы умереть. – Семеро, Бриенна, – выдохнул Джейме, изо всех сил стиснув её руку в своей. – Я…я соболезную, миледи. Правда, я… Он умолк, слова не шли ему на ум. Ему было больно видеть горе в её глазах, но он не окажет ей медвежью услугу, отвернувшись. Он чувствовал себя абсолютно бессильным. – Я не могу…я должна…мне надо написать ему. Прямо сейчас. Времени в обрез, и даже если я отправлю послание утром, кто знает, успеет ли оно его достичь? Но я даже…даже не могу придумать, что написать. Я хочу выразить своё глубокое сожаление, что так и не стала для него достойной наследницей, сказать, как сильно мне будет его не хватать, как опустеет без него мир. И как же мне это написать и отправить, понимая, что это последние слова, которые он получит от меня? Бриенна выглядела потерянной, подавленной и беспомощной, и это зрелище разбивало Джейме сердце. Судорожно вздохнув, он закрыл глаза. Раздираемый изнутри протестующим воплем, Джейме произнёс то, что, несомненно, следовало сказать: – Ты должна поехать к нему. – Что? – ахнула Бриенна, выронив зажатый в кулаке смятый пергамент. – Тебе не стоит писать обо всём в письме. Ты должна поехать к нему и лично попрощаться, быть рядом. Если ты покинешь замок немедленно, есть вероятность, что ты успеешь к нему. – Но, – пролепетала она, её покрасневшие глаза округлились от удивления, – как насчёт твоего отца? Лорд Тайвин хотел, чтобы я...разве он не…я должна… – В пекло моего отца. Какое бы подобие отношений у нас ни было, это давно в прошлом, – горько заметил Джейме. – У тебя есть отец, который тебя любит, а ты любишь его. Что бы Тайвин ни сказал, я с ним разберусь. Отправляйся на Тарт и повидайся с отцом, пока не слишком поздно. Бриенна уставилась на него, и новая волна слёз заплескалась в её огромных глазах. – Джейме, – сглотнула она, – я не…не знаю, что сказать. Кровь свинцом застыла в его жилах, когда его настигло осознание происходящего. Она уезжает. Погаснет единственная искра света в его мрачной жизни. Ком в горле не давал ему говорить, но он заставил себя: – Не нужно слов. У тебя мало времени. Предлагаю тебе приступить к сборам и быть готовой двинуться в путь на рассвете. Я организую тебе провожатых, чтобы ты благополучно добралась до Сапфирового острова. – Джейме, – голос Бриенны надломился от эмоций. Она вцепилась в его руку. – Я… Он встал, освободившись от её хватки. – Я пойду, чтобы выбрать провожатых и распорядиться о твоём отбытии. Тебе необходимо собираться. Увидимся на рассвете, – выдавил он через силу и зашагал обратно между кустами роз. Завернув за угол, Джейме остановился. Он схватился спереди за тунику, желая проникнуть внутрь и вырвать из груди сердце. Семеро. Это происходило наяву. Она уезжает. Солнце уже закатилось, и на заре Бриенна Тарт исчезнет из его жизни. Он поступал правильно, отпуская её. Знал, что правильно. Он никак не мог помешать ей проститься с отцом, который помог ей вырасти в такую невероятную женщину и не пытался принудительно загнать её в общепринятые рамки, что никогда бы не получилось. Джейме едва ли хоть слово сказал Сельвину Тарту за время его непродолжительного пленения в Утёсе и теперь жалел об этом. Было правильным её отпустить. Лишить её шанса попрощаться значило стать чудовищем, каковым его все и считали. Это было правильно. Хорошо. Благородно. И у него было чувство, что он режет себя изнутри. Джейме послышались поблизости её шаги, и он поспешно удалился. Он был не в силах смотреть на неё. Не в силах смотреть на лицо, которое уже наутро больше никогда не увидит. Он вернулся в замок, чтобы подготовить ей сопровождение. Он думал, что сполна постиг значение слова «агония», когда потерял руку, но, отдавая приказания и планируя поездку с доверенным стражником, Джейме обнаружил совершенно новые грани этого ощущения.____
На рассвете он встретил их у ворот. Провожатые уже сидели верхом на своих конях в зареве восходящего солнца. Бриенна стояла возле своей лошади в ожидании. Джейме до последнего момента оттягивал своё появление, ему пришлось перебороть себя, чтобы вообще выйти из замка. Он сомневался, что вынесет это расставание. – Джейме, – произнесла она, взволнованно подавшись ему навстречу. – Бриенна, – скованно ответил он, избегая её взгляда, – это надёжные люди. Они доставят тебя домой в целости и сохранности. – Джейме, даже не знаю, как я могу выразить тебе…что это для меня значит. Я пыталась…пыталась подобрать слова благодарности, и… Бриенна потянулась к нему, будто намеревалась обнять его, её глаза сияли, но он положил руку ей на плечо, остановив её и удержав на расстоянии. Джейме не доверял себе. Не доверял, что сможет отпустить её, что не прошепчет ей на ухо: «Не уезжай. Пожалуйста, миледи, останься». Ей не было это нужно. – Не стоит, – сказал он безучастно. – Нет времени. Зима близко, миледи, дни укорачиваются. Вам лучше отправляться прямо сейчас, пока светло. В добрый путь. Джейме надавил на её плечо, быть может, несколько грубее, чем хотел, стремясь замаскировать свою боль. Одиночество уже грозилось поглотить его, а Бриенна ещё даже не выехала за ворота. Он успел уловить огорчение на её лице, прежде чем отвернулся и пошёл обратно. – Удачной дороги, сир Талбот, – выкрикнул он, проходя мимо начальника отряда провожатых. Он услышал, как зацокали копыта, и направился в замок.