Охота на монстра
1 ноября 2018 г. в 03:39
С Хосоком творится что-то неладное.
С того самого разговора в студии, когда между ним и Донхёком состоялась странная игра в гляделки, отношения лидера с Хосоком, кажется, начали стремительно охлаждаться. Намджун чувствовал это интуитивно, хотя Хосок вел себя, кажется, даже активнее и любвеобильнее, чем раньше.
Тогда в студии даже воздух поскрипывал от напряжения. Шла напряженная работа над микстейпом Хосока, и Намджун зашел поинтересоваться и, если получится, забрать уставшего и вымотанного Хоби домой.
Хосок сидел напротив Донхёка, пялил глаза в монитор, и выглядел очень уставшим, очень разбитым, но удовлетворенным до пота на висках. Намджун с порога залюбовался, какой он красивый.
И по лицу Суприм-боя было видно, что и тот любуется тоже. И Намджуна даже уколола бы ревность, если бы он явственно не прочитал во взгляде друга скрытую агрессию по отношению к Хосоку. Ему даже казалось, что Донхёк едва сдерживается, чтобы не ударить Хоби — так он на него смотрел: вперемешку с восхищением хосочьим улыбающимся сиянием и острой ненавистью к его счастливой уставшей улыбке.
— А ты меня немного недолюбливаешь, да? — смеялся Хосок, разваливаясь в кресле.
— Есть чуток, — не отпирался Донхёк.
— Чего так? Я тебе что-то сделал? — Хосоку было интересно узнать, чем же он навлек на себя гнев великого продюсера Суприма.
— Ничего не сделал, — Донхёк опустил тогда голову и, тряхнув выбеленной челкой, ударил себя ладонями по коленкам. — Я недолюбливаю тебя за то, что ты можешь сделать. И за то, что ты наверняка сделаешь.
Хосок снова засмеялся. Казалось, он отлично понимал, о чем говорит Донхёк, прекрасно понимал. Потому что все эти взгляды, быстрые, острые, исподтишка, они мимо него не прошли. Хотя сам Намджун, кому эти взгляды на самом деле предназначались, старательно делал вид, что ничего не замечает.
— И ты прямо уверен, что сделаю, да? — медленно подошел тогда к Донхёку Хосок и уперся в его согнутые коленки ладонями, наклонился к его лицу. — Ты боишься, что я обижу человека, которого ты любишь, да? И поэтому недолюбливаешь меня заранее?
Донхёк поднял на него взгляд, ощутимо вздрагивая.
— Или ты недолюбливаешь меня за то, что это человек любит меня? А не тебя? — не унимался Хосок.
И Намджун понял, что пора ему войти в комнату и разрушить это искрящееся противостояние двух энергий. Он нажал кнопку на стене, и Хосок впустил его в студию.
— Ну, как вы тут? — Намджун внимательно вглядывался в лица, теребя Хосока ласково по волосам.
— Нормально, — чуть хрипло ответил ему Донхёк и спрятал в высокий воротник свитера порозовевшее лицо. — Этот трек готов.
Намджун прекрасно знает, ему кажется, что знает, о чем думает Донхёк, когда рядом Намджун, понимает, какая тоска расползается по его рукам и ногам больной истомой — всегда выдают дрожащие пальцы, смущение и хриплый голос. Намджун и сам до сих пор помнит те мгновения, которые случились… когда-то…очень давно… и помнит, как был испуган, бился в непонимании и понимании одновременно, в жалости и сочувствии к другу и его больным чувствам, но у Намджуна уже тогда глубоко под кожей был Хосок, так глубоко и так больно, что лидер понимал, что даже маленькая искорка надежды будет Донхёку ядом, а не благом.
А Донхёку не нужно было его сочувствие. И отношения стали разрушаться под грузом этих мыслей и ощущений. С обеих сторон.
— Отметим? —Джун тогда многозначительно достал плоскую бутылку, в которой плескалась янтарно-кровавая жидкость.
Но Донхёк отшутился цитатой из песни и ушел, в который раз отметив режущей болью в скулах, как Джун улыбается ямочками ему, а сияние от этой улыбки достается все равно Хосоку. И мерцание в глазах Хосока, улыбку теплую и решимость бороться до конца в многозначительном взгляде его Донхёк отметил тоже.
Донхёк делает все идеально. Всегда. Намджун понимает, почему. Во-первых, не умеет иначе. Во-вторых, чтобы, блять, знали, что только он один такой, чтобы зависели и восторгались. Чтобы иметь рычаги. И гребанный этот хикстейп тоже идеально. Чтобы просто… потому что…
Но Намджун не знает еще одной причины: потому что разочарование в глазах Намджуна разорвет ему сердце в клочья. А так хотя бы восхищение. Хотя бы благодарность. Раз уж не любовь.
— Джуни, я бы тебе пару наработок показал, потом, как… как сможешь… ты… — бормотал тогда Донхёк, хватая куртку и объемную сумку с кучей проводов штекерами наружу. — И… ты новые синхайзеры не смотрел еще?
— Я загляну к тебе вечерком, — кивнул ему Джун, лаская макушку Хоби.
А из глаз Донхёка, кажется, вот-вот прорвутся как нарыв слезы. И он уходит, мягко щелкнув дверью, оставляя Хосока с Джуном в студии наедине.
Притягивая Хоби к себе, усаживая уютно на коленки, сжимая бока его несильно, нежно, так, чтобы заныло внизу живота от предвкушения, Намджун вглядывается в его глаза и видит, как все понимает Хосок. И интуитивно чувствует, что ничем хорошим это не кончится.
И с того момента ощущение, что на него, как на монстра, ведется настоящая охота, не покидает Джуна ни на минуту. Охотника два, и оба настроены решительно.