Остаток пути проделали в гробовом молчании. Ацуши переваривал услышанное, Дазай срывал с кривых стволов деревьев подозрительно выглядящие грибы и складывал в свой грязно-бурый плащ, который когда-то в прошлой жизни был белым, как его совесть. Рампо насвистывал себе под нос прилипчивую мелодию и не заметил, что Фукузава остановился.
Врезавшись в него, Рампо справедливо возмутился:
— Предупреждать надо! — а когда увидел, почему случилась пробка, восхищённо протянул: — О-о-о.
На первый взгляд впереди не было ничего необычного. На второй — тоже. А в третий никто и смотреть не стал, потому что Рампо подлетел к открытым настежь воротам и сорвал с них аккуратно приклеенный скотчем листок.
— Что там? — подозрительно сощурился Ацуши.
— Загадка! Причём адресована именно мне, — таким счастливым Ацуши его никогда не видел. Ну да, познакомились-то они меньше часа назад. — Смотрите, тут условие, здесь надо написать ответ, а тут подпись автора, буква «П» с вензелями!
— Как интересно, — Дазай явно был не в восторге. Зато Мори с любопытством заглянул Рампо через плечо.
— И какую задачку подкинули тебе на этот раз, великий детектив?
Ацуши не понял, издевался тот или говорил серьёзно. В открытые ворота заходить никто не спешил, хотя казалось бы — иди свободно, хоть колесом катись.
— Трехзначное число состоит из возрастающих (слева направо) цифр. Если это число прочитать, то все слова будут начинаться на одну и туже букву. Что это за число?
Все призадумались (и пригорюнились), один Рампо с видом белки, которой подсунули гнилой орех, круто развернулся и направился вдоль стены замка. Чтобы пресечь вопросы в духе «что, куда, зачем», Фукузава молча последовал за ним, словно так и было задумано. Рампо громко считал: «пять… восемнадцать… двадцать четыре…», и к тому моменту, как он добрался до цели, Ацуши уже понял, в чём был смысл загадки*.
— Скукота! — Рампо отбросил в сторону бумагу и топнул ногой. — Нельзя было придумать ничего интереснее?!
После его вопля в стене замка появилась дверь. Самая обычная дверь, но дом с привидениями оставил слишком много плохих воспоминаний, чтобы относиться с пренебрежением даже к таким банальным вещам. Увы, слушать доводы разума Рампо не стал и зашёл в проход, который гостеприимно открылся перед ним. Закрыться двери не дал ботинок Фукузавы, вставленный между косяком и створкой. Дверь злобно зашипела и начала исчезать.
— Внутрь, живо!
Они влетели в проём так быстро, что успели несколько минут полюбоваться, как растворяется в воздухе единственный выход наружу. Где-то совсем рядом лязгнули засовы — захлопнулись ворота, не дождавшись глупцов, которые решат пройти через них.
Дальше вёл хорошо освещённый коридор. На стенах висели факелы, было чисто и пахло сыростью, по стенам, влажным на ощупь, текла холодная вода. Ацуши потрогал её и отдёрнул пальцы.
Мори схватился за виски.
— Безумие становится сильнее, — хрипло сказал он в ответ на недоумевающие взгляды. — Повезло, что вы не чувствуете.
— Мы-то не психи, — каркнул Дазай, за что получил, как ни странно, от Рампо. Вытерев пальцы о плащ, он мрачно глянул на Дазая:
— Бесишь.
— Взаимно.
— Девочки, не ссорьтесь! — мурлыкнула Элиза и взяла обоих за руки. Про неё почти забыли, но когда она открыла рот, стало ясно, кого на самом деле следует слушаться. Пока они гнусавым шёпотом спорили, кто главный, Фукузава ненавязчиво оттеснил Мори от стены и встал рядом, совсем близко. Ацуши уже видел такое и не раз. Напарники, неважно, бывшие или настоящие, всегда старались прикасаться друг к другу. Ходили синхронно, поворачивались, держались за руки, иногда даже мыслили похоже, словно сиамские близнецы.
Мори попытался отодвинуться, но безуспешно: Фукузава крепко сжал его ладонь. Ацуши почему-то смутился, будто они сделали что-то неприличное, и отвернулся. Только благодаря тигриному слуху он разобрал:
— Если восстановим связь, вы получите моё безумие. Оно не всем полезно. Даже вредно.
— Плевать. Я сошёл с ума, когда стал твоим партнёром.
— О. Это самое странное признание, какое я когда-либо слышал от вас, Фукуза… Юкичи.
— Заткнись, ради бога.
— Какого именно?
Под тихие споры и чавканье — Дазай ел грибы так, словно они не были ядовитыми, — они вышли к просторной овальной комнате. В центре стоял стол, на нём лежала книга.
— И что, это всё? — возмутился Мори, переборов головную боль. — Ни ловушек, ни тёплой встречи?
— Всё ещё будет, не волнуйтесь, — обнадёжил Дазай. Словно подтверждая его слова, откуда-то появился парень в чёрном плаще. Он явно пытался выглядеть таинственно и грозно, но эффект портил милый енот, сидевший у него на плече. — А ты кто?
Парень проигнорировал Дазая, зато во все глаза уставился на Рампо.
— Ты справился с моей загадкой, как я и думал. И? Как она тебе?
— Фигня, — поморщился Рампо. — Давай что-нибудь посложнее.
— Знаешь его? — прикрыв рот ладонью, спросил Ацуши. Акутагава и Кёка начали волноваться из-за того, что на них до сих пор никто не напал, хотя, по словам Дазая, замок буквально кишел приспешниками Тёмного Властелина. Да, всё с большой буквы.
— В первый раз вижу. Но хочу увидеть что-то интересное, а не задачи из учебника для первого класса!
Странный парень не обиделся, напротив, он пришёл в восторг. Схватил книгу и показал её всем, будто это был ответ на все вопросы, прозвучавшие вслух и заданные только в мыслях.
— Мы не гении, — пояснил Мори. — Расскажи, чего ты хочешь.
Нападать парень не спешил, потому и они не атаковали. Странно было бы вызвериться на безоружного противника. Хотя жажда попробовать чужой крови никуда не делась, и Ацуши старался думать о чём-то отвлечённом. Например, о тестах по душеведению, которые никто из студентов до сих пор в глаза не видел, а экзамен стоял в расписании уже в конце лета.
— В этой книге заперт твой напарник, — объявил парень, обратившись к Дазаю. Дазай доел последний гриб и изобразил на лице вопрос «и чо?». Парень стушевался. — Ты же хочешь его освободить?..
— Да не особо. Он забавный, но учит меня жить, а я этого не люблю. Пусть сидит. Кстати, в каком жанре книга? Надеюсь, любовный роман, ему понравится.
— Нет же! Там тысяча убийц и ему нужно выжить…
— Убьёт всех и выберется, нашёл проблему, — хмыкнул Дазай.
Ацуши показалось, что парень с книгой вот-вот расплачется. Он был совсем не страшным и напоминал скорее обычного студента, который любил на досуге писать рассказы с любимыми персонажами. Кёка говорила, что сейчас это модно.
— Не дави на мальчика: видишь, он пытается нас напугать, — строго осадил Дазая Мори.
Пока Дазай закатывал глаза, Элиза требовала конфетку, а Акутагава ворчал Ацуши в голову, что пора идти дальше, Рампо просто подошёл к парню и хлопнул его по плечу.
— Ты врёшь, — сказал Рампо с лисьей улыбкой. — Накахара Чуя не спрятан в этой книге.
— Почему? — Ацуши было интересно, и он великодушно сделал вид, будто не заметил исчезновения Дазая и Мори с Фукузавой. Похоже, грибы подействовали, как надо, а взрослые решили не тратить времени зря.
— Потому, глупый, что книга — это…
Парень попытался оттолкнуть Рампо, но добился противоположного результата: Рампо вцепился в него сильнее, вокруг них закрутилась тёмно-фиолетовая лента. На несколько мгновений комнату осветило, а когда Ацуши проморгался, то увидел в руках Рампо ещё одну книгу — в красивой обложке и с заглавием, выведенным золотым тиснением с вензелями.
«
Эдгар Аллан По»
— Никогда не видел оружие-книгу, — в шоке пробормотал Ацуши. Бывали фонари, штыки, пистолеты, да что угодно, но книга? — Он что, теперь сам там заперт?
— Не-а, — опроверг догадку Рампо и бережно погладил книгу по корешку. — Спрятался. Честно говоря, я сам не понял, что сейчас было, но неважно. Спрошу потом у Юкичи.
— А Чуя?
Рампо хлопнул себя по лбу и принялся трясти книгу, выговаривая ей — или ему? — всё, что он думал. Думал Рампо много, поэтому спустя пять минут экспрессивной речи книга засветилась и выплюнула наружу рыжего мужчину с фотографии. Судя по следу губной помады на щеке, он своему освобождению был не слишком рад.
— Убийцы, — покачал головой Ацуши. — Ну да, конечно.
Пришёл в себя Чуя быстро и развёл бурную деятельность. В отличие от болтуна Дазая, трепаться он не любил и почти сразу двинулся вперёд — туда, где сильнее всего ощущалось безумие. Столкнулся лбами он только с Рампо, да и то лишь словесно: Рампо поддел его на тему сюжета книги, а Чуя посоветовал не лезть в своё дело, а то книжка, которую Рампо прижимал к груди, потеряет несколько страниц.
— Угрозы — удел примитивных организмов, — Рампо спрятался за Ацуши и бубнил уже там, под надёжной защитой. Вот вам и великий детектив.
История бесславного поражения Чуи и Дазая была простой и поучительной. Пока Дазай пытался втереться в доверие к врагам, Чуя прогулялся по замку и немного испортил парочку волшебных вещиц, с помощью которых даже с ведьмами проникнуть на территорию было невозможно. Но актёр из Дазая был ещё хуже, чем напарник, поэтому его с позором выгнали прочь, а Чую обманом заманили в книгу. Точнее, от парня с чёлкой он банально не ждал подвоха и ударил первым, а в итоге провалился в отдельное измерение, описывать которое наотрез отказался.
Через десяток одинаковых поворотов и три увлекательные истории про юность, проведённую с Дазаем, случилось то, чего так все ждали. Запах врагов Ацуши не мог спутать ни с чем. Кровь вскипела, жаром пролетя по венам прямо в голову.
В замке — любом, не обязательно злодейском — должны быть потайные ходы и укрытия. В одно из таких их провёл По, и логично, что из «пустоты», то есть из такого же хитро замаскированного убежища навстречу вышла знакомая фигура в чёрном брючном костюме. Знакома она была, понятно, только Ацуши с напарниками, Чуя видел её впервые и сильно удивился, когда пол перед ним вдруг оказался разрезан невидимым лезвием. Ветер — это сила.
К счастью, задавать глупые вопросы и тянуть время он не стал. Дыхание души ведьмы, раньше скрытое, ни с чем нельзя было спутать.
Заметив, как скривился Ацуши от безумия, что рвалось изнутри, Маргарет сочувственно цыкнула.
— Больно, мальчик?
Она должна была быть мертва, но стояла и улыбалась, будто они расстались добрыми друзьями.
— Прости, но так теперь будет всегда. Ты упустил момент, когда чёрную кровь можно было убрать из твоего тела.
— Неправда! — всегда есть выход, даже если кажется, что ты в полной заднице. Ацуши до сих пор верил в это. Убеждал себя, что верит. — Ёсано-сан что-нибудь придумает…
— Этот «ангел смерти»? — насмешливо изогнула бровь Маргарет. — Сомневаюсь. Она умеет только убивать, но не лечить.
— Не понимаю, о чём вы там говорите, но нам нужно идти дальше, — прервал их Чуя. — Справишься с ней, парень?
— Мы — справимся.
Чуя кивнул. Из-за чудачеств Дазая он привык выбираться из проблем в одиночку, поэтому сильно на Ацуши не рассчитывал. Как ни странно, от удара Маргарет просто уклонилась и не стала мешать Чуе бежать вперёд.
— Иди за ним, — указала она пальцем на Рампо. — Ты мне не нужен.
Долго упрашивать его не пришлось. Пристально всмотревшись в лицо ведьмы, Рампо усмехнулся.
— Я знаю, что ты задумала, — произнёс он тихо. «А мне рассказать?!» — возмутился про себя Ацуши, но вытряхивать тайны вселенной из Рампо было уже поздно. Он тоже сбежал, оставив их с Маргарет наедине. Почти. Со стороны узкого второстепенного коридора остро пахло кровью и чипсами.
— Кого ты ещё притащила?
— Хороших друзей, — улыбнулась Маргарет и щёлкнула пальцами. Не успело затихнуть эхо её щелчка, а сверху на Ацуши уже посыпались кровавые пули. Прав был Мори — времени надеть плащ у него в такой ситуации точно бы не хватило. Снова сожрав алую пакость, Расёмон сыто рыгнул и оттащил Ацуши в сторону. Драться в узком коридоре было удобно только ведьме и её сообщникам, но не им — попробуйте, блин, сами помахать катаной и не отрезать себе при этом нос!
«Что будем делать?»
Голос Кёки с трудом прорывался сквозь стоны чёрной крови. Кишин его знает, как кровь могла стонать, но она это делала. Нырнув в один из ещё более узких ходов, Ацуши побежал, надеясь на время оторваться от преследователей. Почему их было трое? Да потому, что один заражал всё вокруг безумием, второй управлял чёрной кровью, а Маргарет была у них кем-то вроде живого талисмана.
«Нужно найти удобное место».
«Мы не успеем».
«Почему?»
Ответ ударил Ацуши в спину — огромный воздушный кулак, края которого вибрировали от вложенной в заклинание энергии. За кулаком прилетел и смех Маргарет, что не добавило Ацуши любви к ней. На таком вот ускорении он протаранил стену и вылетел в комнату, похожую чем-то на жилище Шинигами. Множество зеркал послушно отразили окровавленное лицо и дрожавшие руки, что изо всех сил вцепились в оружие. Плащ шевелился сам по себе, и только благодаря ему Ацуши не получил невидимой воздушной спицей под ребро.
— Где ты спрятался, мальчик? — сообщники не спешили показываться, но Ацуши чуял их. Маргарет же вошла сквозь пролом совершенно спокойно, не боясь. — Хочешь поиграть в прятки? Хорошо, считаю до трёх.
Ацуши побежал мимо зеркал. Каждое искажало и рвало на половины его тело. Скачок — зеркало разлетелось на осколки под порывом ветра; прыжок — снова звон в ушах: пуля, пущенная в него, промахнулась всего на волосок.
— Раз…
Один из них был выше. Запах крови, такой сильный, что от него становилось дурно, забивал ноздри. Ацуши дышал ртом и надеялся лишь, что Маргарет не станет прислушиваться, а отдаст всё на откуп магии.
— Два…
Второй обходил сбоку: видимо, где-то был ещё один проход, который вёл в эту комнату. Этот был медленнее, тяжелее и, возможно, не таким опасным в ближнем бою, но проверять эту догадку не хотелось.
— Три!
Потолок над головой треснул и провалился. В последний момент отпрыгнув в сторону, Ацуши оказался между двух огней. Вместе с обломками камней в комнату провалился Натаниэль Готорн, человек-ложная-смерть, и теперь библия в его руках не казалась безобидной. Может, потому, что вокруг неё и самого Готорна вились алые змеи, готовые атаковать в любой момент?
А сзади подбирался толстый рыжий человек с пистолетом. И ведьма, нельзя забывать о ведьме.
ТУДУМ
Чёрная кровь — не просто пафосное название. Она рвалась навстречу безумию, она сама была расплавленным безумием, его концентрацией. Конечно, те, кто ни разу не испытывал ничего подобного, не поймут, насколько тяжело сдерживать тьму внутри, тьму, которая только и ждёт удобного мига, чтобы сожрать живьём. Те, кто не видел в зеркале вместо своего отражения звериную морду и окровавленные клыки. Те, кто думает, что сражаться — это легко, что заразить этой чёрной мерзостью самых близких людей — нормально.
Ацуши так не думал. Но чувствовал, что если не поддастся зову чёрной крови, то проиграет.
Они — проиграют.
Только в книгах у главного героя всё получается легко и быстро. Реальность не давала второго шанса и времени на подумать. Уклоняясь и контратакуя в последний момент, Ацуши всё никак не мог сосредоточиться на фокусе, который показал Джон. Всего-то и нужно, что представить комнату… или любое другое знакомое помещение… людей в нём… В теории выглядело легко, а на практике — невыполнимо. К тому же резонанс постоянно срывался, вакидзаси становился тяжёлым и пригибал к земле, а плащ начинал дымиться и жечь кожу сквозь одежду. Им тоже было больно, и Ацуши готов был отрубить себе руки, чтобы не причинять боль снова и снова, но останавливаться ни в коем случае было нельзя.
Наконец подгадав момент, Ацуши закрыл глаза. Алая буква рванула к нему и попала точно в живот, проникая, разрывая, но вместо нормальной крови наружу хлынула чёрная. И тогда Ацуши открыл глаза уже совсем в другом месте.
Для Джона это было море; он же увидел клетку, где его запирали за каждый проступок. Он не знал ещё, в чём виноват, но очень-очень старался быть хорошим. Не злить «отца», который наверняка хотел ему добра, ну, уж как умел. В его интересах было скрывать оборотня, ведь Академия охотилась и на них тоже, не только на яйца Кишина и ведьм. Отец по-своему любил Ацуши и было подло ненавидеть его за это. Совсем нечестно.
А любить ещё и больно.
— Идиот, — Рюноске шагнул из темноты: оживший детский кошмар, бледный, как Нео, но способный останавливать пули намного быстрее. Ацуши улыбнулся ему бледной тенью своей прежней улыбки. Верно, идиот. — Этот человек больше не причинит тебе боли.
— Будешь меня защищать?
— Только я могу бить тебе морду.
Если Рюноске ни капли не изменился, то Кёка преобразилась почти до неузнаваемости. Маленькое чёрное платье очень ей шло. И алые ленты, похожие на цепи, на худых лодыжках. Ленты тянулись к Ацуши и Рюноске, связывали их накрепко, не разорвать. Ацуши с содроганием ждал, когда они почернеют.
— Не бойся, — взяла его за руку Кёка, сжала пальцы. — Всё хорошо. Мы примем всё, что ты нам дашь.
— Даже безумие?
— Даже его.
Здесь, «неизвестно где» не танцевал чертёнок в костюме-двойке и не было фортепиано. Ацуши банально не умел на нём играть. Зато угрожающей тенью возвышался отец, как напоминание, как вечное клеймо. Безумие приняло его форму, Ацуши хорошо видел оскал-полумесяц на месте рта и злые глаза, сузившиеся до щёлок. Когда отец протянул к нему руку, Кёка стремительно отрезала её. Расёмон улыбнулся — он очень хотел попробовать на вкус чужие пальцы.
— Не плачь, тигр.
— Я не плачу, — всхлипнул Ацуши, глотая слёзы, которые потекли сами собой. — Это просто дождь. Ну, как в книгах. Когда герою плохо, всегда идёт дождь.
Рюноске тоже взял его на руку, переплёл пальцы.
— Значит, ты читал неправильные книги.
В реальности прошло всего несколько секунд, и это было хорошо — странно же, если противник вдруг залипает в одну точку и не реагирует ни на что, верно? Маргарет даже рискнула приблизиться, чтобы проверить, не умер ли, как вдруг дыхание души Ацуши изменилось. Резонанс, которого он так боялся, сделал тело лёгким, как пёрышко, а безумную чёрную кровь заставил течь вместе с красной, переплетая в единое целое. Плащ облепил тело второй кожей, заполз на лицо, закрыв половину маской, какие носили обычно убийцы из клана Звёзд.
Вакидзаси превратился в меч и проткнул руку Готорну. Произошло это так быстро, что никто из врагов не успел отреагировать. В отличие от боя с Дазаем, на этот раз Ацуши точно знал, что делал, и хотел добиться единственного результата — уничтожить противника, чтобы он уже никогда не встал. Ни лже-священника, ни толстяка ему было совершенно не жалко. Только Маргарет, на лице которой проступили ужас и осознание, вызвала эмоции в душе, но и те пропали под напором весёлых пузырьков. Безумие не только делало невосприимчивым к боли, но и стирало любые моральные запреты.
— Их-у-у, как весело!
Ацуши был рад, что не видел сейчас своего лица. Оно наверняка было ужаснее, чем у объевшегося грибами Дазая. Контролировать он себя мог… но не хотел. И, превратившись во внутреннем мире в тигра, улёгся прямо на пол и положил морды на огромные лапы. Кёка и Рюноске легли рядом, утонув в густой белой шерсти.
— Ч-что он такое? Ты что с ним сделала, дура?! — взвизгнул толстяк.
— Ничего! — рявкнула в ответ Маргарет. Она что-то торопливо колдовала, но получалось не очень. Истекавший кровью Готорн отвлекал её. — Он не должен был… Чёрная кровь не должна была дать ему столько сил!
Тот самый неловкий момент, когда всё пошло по… не по плану.
В движениях Ацуши теперь не было никакой логики. Он изворачивался так, будто потерял разом все кости, странно хихикал и махал мечом на первый взгляд совсем бесцельно. Толстяк послал всё на хрен, бросил пистолет и сбежал, нырнув во всё ещё открытый потайной ход. Его стоило бы поймать и сожрать, много мяса, вку-у-усно… Но добыча перед Ацуши была намного аппетитнее, потому что пахла не специями, а свежей кровью.
Клыки зудели, желая впиться в беззащитную шею. Ацуши зарычал и прыгнул, выставив перед собой меч и раззявленные пасти Расёмона. Они ожидаемо схватили то, что прыгнуло им в зубы, и крепко сжали. Только вместо Готорна там оказалась ведьма.
— Э… она мертва? — Ацуши удивлённо посмотрел на труп, что безжизненной куклой повис на его «руках». Хихикнул. — Второй раз не считается! Давай я тоже посчитаю до трёх?
Маргарет ему не ответила.
— Отпусти её! — слушать Готорна он не стал, назло ему отбросив Маргарет прочь на куски камня. Она покатилась, безжизненная, и когда Готорн дёрнулся, чтобы побежать к ней, его шею обжёг холод стали.
Кёка усмехалась дико и весело. Впервые ей так сильно нравилось резать людей.
Отрезать Готорну голову помешал топор, появившийся в самый интересный момент. Ацуши цыкнул, легко увернулся от него и с досадой почувствовал — ошибся, жива была Маргарет, магия сохранила в ней крохи жизни. Неудивительно, что добыть душу ведьмы было нелегко, живучие твари. Но чей это топор? Какой дровосек из тех, что не рубили дрова, а отращивали красивую бороду и соблазняли других дровосеков, обронил здесь своё оружие?
Ответ не заставил Ацуши долго ждать. Топор охватило сиреневое свечение, и на его месте возник мужчина в странной шапке. Кажется, такие называли «ушанка».
— Здравствуй, — улыбнулся мужчина-топор. — Ты ведь понятия не имеешь, кто я, верно?
— Ваще никакого. Зато я знаю, что хочу тебя сожрать.
— Благое начинание, — кивнул тот. — Один из твоих друзей когда-то сделал то же самое. Очаровательная история. Быть может, ты согласишься выслушать её?
Рюноске и Кёка рвались в бой, и Ацуши не видел повода им отказывать.
— Нет, спасибо.
— Жаль.
Сказав это, мужчина-топор взмахнул рукой. Его аура изменилась: из обычной вдруг превратилась в гнетущее предчувствие скорой беды, прижала к земле, проткнула руки и ноги ржавыми штыками. Боль, сильнее прежней, ввинтилась в бедную голову Ацуши, и он закричал, как если бы собирался звуковой волной убить всех на расстоянии мили.
Такая аура могла быть только у одного существа.
«Кишин, — вспомнил Ацуши, — любит называться именем, какое получил, когда ещё был человеком».
Его зовут…
— Фёдор Достоевский. Приятно познакомиться с вами, мальчик-оборотень и его друзья.
Нам пиздец.
От необходимости отвечать Ацуши спасла развалившаяся стена. Из пролома вышел мужчина с такими длинными волосами, что ещё безумному Ацуши показалась забавной идея попытаться повесить на них Дазая.
— Господин! — позвал незнакомец. — Замок вот-вот рухнет, вам пора уходить.
На самом деле волновался он скорее для вида: Ацуши чуял, что спокоен он, как Будда, а судьба замка и всех, кто в нём находился, беспокоит его в последнюю очередь.
— Что ж, жаль, что наше знакомство оказалось таким недолгим… — вроде бы даже искренне вздохнул Достоевский. — До встречи, мальчик-тигр. Надеюсь, ты выживешь и увидишь новый мир, который я создам.
Ацуши хотел перегрызть ему глотку, но не успел: мужик с длинными волосами провёл Достоевского сквозь стену, а затем...
***
Пятый день августа мог стать последним днём в жизни Ацуши Накаджимы.
Он нашёл друзей, наставников, разобрался в логике архитектуры Шибусена и был морально готов собрать для своих оружий двести обычных душ и две души ведьмы, чтобы сделать их ещё круче и сильнее. В этот проклятый день он послушался Шинигами и отправился спасать Дазая, который чуть всё не испортил. Но фортуна, или другая ответственная за везение ведьма, неожиданно взглянула на него с благосклонностью и послала знак: вам пиздец, конечно, но вы там держитесь.
В прямом смысле: замок содрогнулся от остроконечных пик и до самого основания и начал складываться вовнутрь.
Кишин, он же Достоевский, такой подлянки от судьбы не ожидал. В его плане всё было продумано на десять шагов вперёд, и тут такой косяк. Конечно, он предугадывал даже самые неожиданные выверты, но оказался не готов к жестокой реальности. Замок дрожал из-за битвы между Гончаровым и парой Фукузава-Мори, которые так разошлись, что случайно повредили несущие стены. Гончаров позаботился, конечно, о безопасности своего господина, а остальным предоставил возможность выбираться самим.
Владелец замка Шибусава дураком не был и тоже сбежал, хотя планировал показаться в самый напряжённый момент и умереть, наконец, по-настоящему, а не как во все прошлые попытки. Он мог бы составить Дазаю конкуренцию на ниве неудачных самоубийств и точно бы потеснил его в рейтинге «мистера-тварь-которому-идёт-белый-цвет». Увы, пришлось приберечь эффектный выход до следующего раза, хотя, увидь его Ацуши, он обязательно нашёл бы, как прокомментировать кучу украшений и лак на ногтях.
Примерно в это же время сквозь защитный барьер между остальным миром и замком пробился небесный кит. Как он это сделал? Что ж, ввиду особых обстоятельств Ацуши знать этого не мог, но когда-нибудь (вероятно, этим же вечером) ему расскажут, что редко появлявшаяся на занятиях Гин была на самом деле послом доброй воли у ведьм и не только старательно перенимала у них древнее искусство (магии, а не то, что вы подумали, дурачьё!), но и подталкивала их к мысли, что случись какая беда, помощь ведьм была бы Шибусену очень кстати.
Небесный кит вместе с ведьмами легко оказался внутри барьера и «запел». Звук этот напоминал нечто среднее между выстрелом из сотни пушек и ударной волной сжатого воздуха. Так что неудивительно, что замок начал складываться вдвое быстрее. Когда к нему подбежали десантировавшиеся Фицджеральд с Джоном, наружу в последний момент успели выскочить главные действующие лица и упасть этими самыми лицами в траву, не в силах пошевелить ничем от усталости.
Рампо, которого на закорках вытащил Чуя, подбежал к Фукузаве и показал ему книгу:
— Теперь у меня тоже есть оружие!
Фукузава, бывший в этот момент катаной, которая очень удобно лежала в окровавленной ладони Мори, сумел только кивнуть, одобряя выбор. После крышесносного резонанса, как после секса, хотелось лечь и заснуть, но он был стойким самураем и низменным инстинктам не поддавался. К тому же Мори, которого тоже слегка накрыло ощущениями, мягко поглаживал цубу большим пальцем, и это было весомым поводом оставаться оружием как можно дольше.
— Да что б я ещё хоть раз послушался этого утырка!
Вопль негодования Чуи полностью разделяли все, даже те, кто опоздал на помощь и в битве не участвовал. С кита спрыгнула Ёсано, специально для неё нашлась работа — полумёртвые Готорн с Маргарет нуждались в помощи, и ведьмы очень настойчиво просили их оживить.
— Только потом пусть не жалуются, — предупредила Ёсано и расчехлила Каджии. Надо сказать, что резать Маргарет ему очень понравилось, ну да не при детях об этом говорить. Рюноске тактично прикрыл Кёке глаза, за что получил лёгкий тычок локтем и одобрительный взгляд от сестры.
— Эм… я всё понимаю, мы вроде как победили… Почти. Но где Дазай?
«Санкать» после всего пережитого Ацуши не хотелось. Он лежал полосатым ковриком на земле и смотрел на то, как медленно превращался в груду развалин когда-то красивый замок. По нему деловито ползло что-то огромное с кучей щупалец, и, судя по невозмутимому виду Джона, всё было в рамках безумной вселенной, где они родились, себе на горе или на беду.
— Я жив! — из-под обломков выбрался Дазай, хотя никто особенно и не обрадовался его триумфальному возвращению. Мори стрельнул у Джона сигарету, лениво напомнив про вред курения и что он вроде как тоже преподаватель, так что дай две. Раскурив сигареты вдвоём с Фукузавой, они стояли плечом к плечу, и дым над их головами складывался в очень многозначительный череп с костями. А так как пиратского корабля на фоне видно не было, судьба Дазая ждала неутешительная.
— А расскажи-ка, напарничек, чем ты таким занимался, что всё опять пришлось разруливать другим, а?!
Чуя был суров и полон решимости набить дорогому другу морду лица. Ацуши посмотрел на них немного, фыркнул и подумал, что если вот это вот всё было на самом деле спланировано и изящно претворено в жизнь Дазаем, то он — чудовище намного страшнее и опаснее Достоевского.
