Метаморф, или как справиться с проблемой

       По договоренности мы должны были встретиться с Хори у центральной библиотеки, куда пускали только учащихся высших заведений и эльфов, но, прибежав туда, я никого не обнаружила. Мой друг не может вот так просто уйти. Что-то явно случилось. Я обеспокоенно осмотрелась и не обнаружила ничего подозрительного: все тот же центральный вход, мелкие непримечательные дома нежно-голубого и зеленого цветов, составляющие младший, самый новый корпус библиотеки, и изредка проходящие учащиеся высших школ с доверху набитыми книгами сумками. А мозг горит от напряжения и недавнего контакта с некромантом, в глазах все снова плывет. Наверное, вплеснутая энергия моего обожателя начинает подходить к концу. Не могло не радовать то, что мне дали магии больше чем надо, раз уж я смогла проскакать больше половины домов по крышам в облике ирбиса и ещё стоять на ногах, думая, как двигаться. Я открыла свои мысли и куда-то в пустоту сказала самое искреннее за свою жизнь «спасибо», будучи уверенной, что меня все равно не бросили и наблюдают откуда-то из-за угла. Наивная… Закрыв голову от посторонних, я пошла в сторону аулов, из которых можно быстро найти выход к моему трактиру или к дому Хори. Он, видимо, решил не ждать меня в условленном месте, хотя все было обговорено — если я опаздываю, он меня ждёт, как преданный питомец, под стенами библиотеки и не двигается с места, как бы городская охрана ни гнала его прочь. Разозлившись, я свернула в темный переулок между корпусами библиотеки, отметив, что окно распахнуто на максимум, а внутри здания кто-то копошится и матерится. Снова воры ценных фолиантов шалят, а ведь их должны отлавливать! У окон всегда стоит стража, но, кажется, она именно что «стоит»… Я вскинула бровь, увидев за огромной горой камней и мусора троих охранников без сознания. Одежда с них была снята, а оружие лежало рядом, разряженное и бессмысленное теперь в бою. — Шион, нам пора валить. Я слышу кого-то за окном. Хватай — и бежим! Я напряглась. Если на меня нападут, отбиться чисто физически я не смогу: в ногах вдруг появилась жуткая слабость, а руки, кажется, вот-вот обвиснут тряпочками. Мне нужно добежать до Хори, найти его, помощь, а иначе умру. Я прыгнула на эту гору мусора и, обернувшись, чтобы проверить обстановку, залезла на крышу. В лёгких словно горело; было ощущение, будто я сейчас задохнусь. Меня не должны услышать или увидеть, здесь вообще небезопасно показывать внутреннюю сущность или любые признаки магических способностей, ибо люди Равена не спят никогда. У владыки нашего города свои желания и мысли насчёт нас, а излишняя магия в его планы не входит и подавно. Я рыкнула, тряхнула мохнатыми ушами и лёгкой трусцой побежала по крышам, ожидая любой пакости от местных. В Фэроде вообще никому нельзя доверять, иногда даже самому себе, так как магия бывает и доброй, и жестокой. И если говорить начистоту, чаще она оказывается именно жестокой. Поэтому удивительно, как я подпустила к себе самовлюблённого Хори, оказавшегося редкостным придурком, с которым мне пришлось делить комнату в трактире и драться за место на кровати, а не на полу на коврике. Чаще выигрывал он, подмешивая в мою еду слабительные порошки, зелья забвения и прочую ерунду. Однажды, захотев отомстить, я подсыпала ему в чай измельчённый корень атсаи, по виду напоминающий молотый лист чайного дерева, и уже хотела злорадствовать, как вспомнила, что всё же съела кусочек вареной кукурузы, остывающей в прохладе, а его точно не мог обойти вниманием Хори. Поэтому потом мы дрались уже за место на горшке, выжидая очередь и поторапливая неконтролируемый процесс. После такого забега по замкнутому кругу мы решили найти компромисс и так разговорились, что нашли очень много схожих интересов и занятий. Стоит ли говорить, что мы тут же стали почти как брат с сестрой? Думаю, нет. Хотя что скрывать, Хори старше меня на сто тридцать семь лет, поэтому он действительно для меня существует как старший и любимый брат, готовый защищать меня до последнего. Я все время пыталась выяснить, кто же он по происхождению, сложить пазлы и понять, человек ли он, или же зельевар, или, быть может, тоже метаморф? Однако ответов мне никто давать не собирался: Хори вечно отшучивался и отмалчивался, с издёвкой рассказывая, что, во всяком случае, детей я от него не рожу и могу не рассматривать его в качестве будущего мужа и отца семейства. Я лишь фыркала и смеялась в ответ, всё же не теряя запала и интереса, которые подогревались редкими рассказами друга о военном прошлом в морском хозяйстве третьего портала, где служит только высшая знать да умные и отважные существа — всякий сброд туда брать не будут. Возможно, он мог врать, но выжженное клеймо этой части ярко красовалось на его предплечье, и он старательно заматывал разным тряпьем, чтобы никто не мог сунуться и узнать. Я иногда пожимала плечами, рассуждая в духе «зачем скрывать то, чем нужно гордиться», а потом вспоминала, что сама старательно прячу аккуратно выбитый черный знак почти на половину руки от запястья до сгиба локтя — знак синих охотников королевской академии. Я училась там целых двадцать лет, терпя боль и пытки, побеждая на арене и добиваясь результата, раз за разом поднимаясь на ноги после боёв, захлебываясь слезами. Там всегда царит атмосфера борьбы, ведь если не сломаешь кому-нибудь позвоночник ты, его просто-напросто сломают тебе. Чистокровные, злые, жестокие — многие потеряли в академии свои истинные лица, забыли свои предназначения в жизни, а я смогла вспомнить, что на самом деле собой представляю, и сбежать. Теперь мое непослушание аукается мне спустя столько лет почти каждый день, именно поэтому я живу в занюханном Фэроде, а не в центральном Аэрмэле, городе умных жителей и адекватных людей. Возможно, надо было бежать в Дубор, город оборотней, но туда не отваживается заглядывать даже самый сильный и хитрый наемник, что же говорить обо мне — метаморфе с набитым на руке знаком прислуживания королю. Приблизься я к их территории хотя бы на три шага, меня разорвали бы на месте, а возможно, перед этим бы и изнасиловали раз пять, чтоб неповадно было в следующей жизни. Я так ушла в мысли, что едва не проскочила нужный дом, успев вцепиться когтями в выступ крыши. Мелкие куски черепицы осыпались вниз, задев проходящих мимо людей. Мат явно намекнул мне, что через пару минут на крышу залезут и снимут с меня скальп, поэтому я спрыгнула вниз с другой стороны и осмотрелась. Лишние глаза мне не нужны. Вокруг все вроде бы было тихим и спокойным, как обычно. Хори очень хорошо обустроился в намагиченном доме, посадил по периметру диких хищных цветов и состряпал забор с двух сторон, чтобы никто не лез воровать, да и просто не заходил на чужую территорию. Я устало посмотрела на щербатую стену здания, кованую тяжёлую дверь и, поднявшись по лестнице деревянного крыльца, толкнула лапой дверь, которая не поддалась. С обратной стороны раздались тихие шаги. Я поняла, что это Хори шлепает ко мне, чтобы открыть, и отошла на пару шагов в сторону, чтобы не мешаться. Он знает, что если я в обличии метаморфа, то буду скрестись и толкаться, подавая сигналы. Дверь распахнулась медленно, аккуратно, и на меня посмотрел заспанный друг, тут же отступая назад, позволяя мне войти. Я тяжело ввалилась внутрь и сразу же пошла на подгибающихся лапах в сторону ванной комнаты мимо аппетитно лежащих булочек на столе и гобеленов, которых ещё не видела. Он должен был их купить перед нашей встречей и очень гордился тем, что смог накопить на такие дорогие артефакты. В ванной как обычно воняет мазями и кремами, от сотен разноцветных баночек ломятся полки, а маленькие ящички, стоящие слева и справа от входа, почти лопаются от набитого туда содержимого. Хори очень чистоплотный малый, готовый принимать душ каждые пять минут, лишь бы все скрипело от кристальной чистоты, чего не скажешь обо мне — не мыться я могу днями, но не неделями, потом уже вонять начинаешь и выдаёшь себя сильным запахом, чего вообще не нужно делать. С трудом перекинувшись обратно в человека, я включила воду и рухнула на дно ванной под горячие струи. Слишком хорошо, спокойно сейчас, даже не хочется выходить, но надо. Я тяжело перевернулась на колени, приподнялась, на автомате выливая на голову шампунь и размыливая его, и потихоньку начала проклинать этот мир вместе с шампунем, что защипал глаза. Надо было идти в городскую купальню, где тебя ототрут как миленькую, отскребут у тебя верхний слой кожи и натрут маслами до конца жизни. Но и удовольствие это не из дешёвых, ибо там берут не меньше тысячи золотых, а если хочешь, чтобы по правилам все проходило, то вообще будь добр отдать не меньше трёх тысяч. Я и не заметила, как быстро оттерла саму себя мочалкой, рассматривая грязную, почти черную мыльную воду, стекающую в слив. Очень хочется посидеть подольше, но нельзя, иначе наутро у Хори не останется воды совсем. Я со вздохом выключила воду, вылезла из ванной и, вытащив из беленького шкафчика огромное теплое полотенце с мой рост, потянулась, заматываясь в него. — Этар, ты скоро? — друг тихо постучался в дверь и замолк, ожидая ответа. Я кивнула куда-то в пустоту, нажала на ручку двери и вышла к нему, с улыбкой бормоча слова благодарности. Все же он не обязан терпеть меня и мои потребности, а терпит — непонятно почему. Но мне нужно выяснить, из-за чего он бросил меня и не пришел, поэтому я задала вопрос ему в лоб, наблюдая, как он подходит к стеллажу с книгами и замирает. — Что? Ты серьёзно? — взвыл он и зыркнул на меня резко посветлевшими глазами. — Эт, тебя не было сутки! Я пришел к библиотеке и прождал тебя до ночи, пытаясь наладить связь, а её не было! И маг, к которому я в панике прибежал поздней ночью, мне сказал, что тебя вообще в этом мире не существует! — Хори действительно был в ярости: он махал книгой, которую не так давно бережно держал в руках с целью поиска нужной информации, и топал ногами, уничтожая меня взглядом. А мне не оставалось ничего, кроме как обдумывать только что им сказанное. Значит, куст схватил меня во временную клетку, или та тварь перебросила петлю в надежде, что я вылезу наружу? Странные дела, ничего не скажешь. Я потерла переносицу и, подойдя к столику со стоящими на нем графином с вином и бокалами, взяла и налила себе немного. Иногда алкоголь расслабляет и позволяет либо забыться, либо обдумать все как можно более подробно. Я слишком устала думать, бегать, прятаться, стараться выжить, мне не хватает элементарного отдыха, хочу чувствовать себя слабой девочкой, а не бойцом первого класса, которым почти что являюсь. — Ну же, скажи что-нибудь! Или ты так и будешь хлестать мною созданное вино и ехидно молчать, не извиняясь? — друг, казалось, ужасно обиделся, разозлился и расстроился, а сейчас и вовсе смотрел на меня с укоризной, сложив руки на груди. Я все ещё молчала, только подлила себе ещё вина и села в кресло, одной рукой держа бокал, а второй отбивая ногтями ритм о деревяшку подлокотника. Полотенце полностью намокло, впитав всю воду с моего тела, и неприятно облепило кожу. Хочу напиться, сбежать в другой мир и начать жизнь с чистого листа, не вспоминая адских мук прошлого и жестокости настоящего. Вздохнув, я выдавила из себя только: «Я пошла спать, Хори. Спасибо». И встала с кресла, отставив бокал на небольшой столик. Хори что-то сказал, но я не стала вдумываться, медленно двигаясь к лестнице, ведущей на второй этаж. Там, слева от входа меня ждёт моя собственная комната, от которой я отказывалась раз двадцать, пока друг не взял с меня обещание хотя бы раз в пять недель ночевать здесь, рядом с ним. Сейчас я действительно не способна дойти до трактира, ведь надо экономить и восстанавливать силы, не маленькая девочка уже, знаю, каково это, когда энергии настолько мало, что впору выть, ложиться в могильную яму, накрываться одеялом и оставаться там навсегда. Вдруг раздался звонок в дверь и повеяло жутким могильным холодом, а мое чутье подсказало, что за дверью стоит мертвечина, ожидающая глупого человека, что откроет дверь и впустит ее. Хори выматерился, подавившись своим любимым хвойным чаем с тремя ложками сахара, и еле успел подхватить падающую вазу с цветами лиловой гортензии, которую сам нечаянно задел, когда вздрогнул от неожиданности в унисон со мной. Как всегда, они звонят всем подряд день ото дня, словно совсем ничему не учась: двери открывать перестали лет пять назад, и на такую уловку ведутся до сих пор только в левом квартале, да и то только потому, что там все зациклены на внешних данных, а не на умственных. Я вздохнула и пошла по лестнице вверх, едва не свалившись из-за того, что потеряла равновесие. Пересчитав ступнями все деревянные тёмно-коричневые ступеньки, я все же дошла до двери и, толкнув ее, вошла внутрь своей любимой комнаты, обустроенной по своему вкусу: темные плотные шторы, полностью закрывающие окно, бежевый дорогой шкаф из редкого дерева во всю стену, огромная кровать, которой хватит, наверное, на троих, и ворох самых мягких подушек, которые только можно найти на Фэродском рынке. Как же хорошо.…Через секунду я уже завернулась в белое теплое одеяло и закрыла глаза, слушая шепот читающего Хори внизу и завывание сильного ветра за окном. *** Утром я кое-как поднялась на ноги и оделась в чёрное платье, фасон которого напоминал тот, что носят вдовы правового квартала, чтобы показать верность своему покойному мужу. В таком облачении никакой романтик или просто искатель ублажающих к тебе не приблизится и на пару сотен метров. Всё же это намного лучше, чем ловить похотливые взгляды и отбиваться от назойливых наёмников. Я хоть и сильный метаморф, но не готова привлекать к себе внимание этой бродячей гнилой своры. Хори долго мялся, прежде чем выложил мне на стол свой походный кинжал и сотню золотых, да ещё и книгу магии сверху, которую обещал очень давно, но у меня день рождения всё-таки — глупо отказывать в поздравлении и подарках, а клянчить я умею. Поэтому сейчас я радостная и голодная шла мимо центральных улиц главного квартала и искала булочную, где можно купить самую вкусную выпечку в мире, и думала о том, что на деньги богача-Хори проживу, наверное, месяца два, не задумываясь о хлебе, еде, выпивке и развлечениях. — Эй, красотка, куда идёшь? — подвыпивший грубый голос заставил меня вздрогнуть и остановиться. Казалось, что, не сделай я этого, мне прострелят голову в двух местах. — А тебе это так интересно, куксик? — я решила давить на самое больное — самолюбие этого наглеца. Вдовы всегда славятся тем, что могут вступить в ссору без тени страха, потому как встретились со смертью любимого существа лицом к лицу и им больше нечего бояться. Надо играть до самого конца. — Какая дерзкая. Конечно интересно! Я все ещё смотрела впереди себя на позолоченную церковь с черными куполами за стальным высоченным забором, стоящую в отдалении от всех домов, и на детей, играющих в мячик у её стен, но после этих слов повернулась к обладателю голоса лицом. Как я и думала, на меня с любопытством смотрел чистокровный бронт — мужчина в два метра высотой, шириной с большой шкаф для верхней одежды и с черной угольной кожей. Половых признаков у этих существ нет, они стерильны и размножаются путем деления надвое. Процесс долгий и трудный, большинство погибает на первой ступени, а выжившие получают чуть ли не бессмертие. Эта раса довольно коварна, жестока, религиозна и груба, ее остерегается большинство, многие сбегают тут же, как замелькает черная кожа. А мне посчастливилось встретиться аж с тремя. И, судя по тому, как двое других стоят за его спиной и ухмыляются серыми зубами, я встретилась с главным из местной шайки. — Вынуждена тебя огорчить, но я не знакомлюсь с незнакомцами, — я нежно улыбнулась, оголив клычки и одновременно убрав прядку каштановых волос за ухо, и тут же добавила, — даже с такими красивыми. Этот бронт действительно красив по многим меркам, а уж по моим — просто бог личной религии. И даже в глаза не бросается то, что он без одежды и на поясе болтается клинок. — Я красив? Впервые слышу такой комплимент. Однако не заговаривай мне зубы, хватит примерять на себя роль той, кем ты не являешься, — довольно грубо ответил он мне, слегка дёрнув левым плечом. Вот черт пойми этих мужиков, делаешь комплимент — плохо, не делаешь — плохо. А что хорошо? А хорошо валить отсюда прямо сейчас. — Не советую, — мрачно заверил меня этот бронт и угрожающе положил руку на рукоять клинка. Почему-то я поверила ему, что если сделаю хотя бы попытку, то останусь без головы, а жить ещё хочется. Я пожала плечами и села прямо на дорогу, скрестив ноги. Они не нападают на безоружных, а уж тем более на лежачих. А я сидячая — это вообще унижение на их языке. — Что ты делаешь? — не удержался и спросил бронт, стоящий по правую руку от своего предводителя. Он, в отличие от своих собратьев, был одет в просторную белую рубаху и не менее белые штаны, но все же босой. Кажется, они недавно кого-то ограбили или убили. — Как «что»? Не видно? Отдыхаю, — я потянулась, вытянув руки над головой, и зевнула, ожидая, что мне скажут в ответ. Издеваться я люблю, умею и практикую. Мимо проехал катафалк, обдав нас запахом мертвечины, и скрылся за первым поворотом у дома. Он явно направлялся на кладбище, минуя отпевку в церкви. Судя по запаху трупа, ему и двух часов нет. Вот в такие моменты искренне ненавидишь блестящее чутье чистокровного метаморфа, которое может уловить даже запах магических церковников, ставящих на своё распознавание запрет от самих богов. — Хочешь отдыхать так же, как этот гном? Могу устроить, — главарь уверенной походкой направился ко мне, но я не двинулась с места, развратно выгнувшись, и попыталась заметить его слабые места, чтобы хорошенько на них надавить, ослабить. Сейчас ситуация резко повернулась ко мне задом, но импровизация спасает и не из таких ситуаций. Главное не паниковать. Бронты остро чувствуют неуверенность своего оппонента. Что, блин, им надо вообще от меня? В своей жизни, сталкиваясь с проблемами, ты борешься до последнего, даже если опустил руки, все равно обдумываешь, как бы поступить и выбраться из беспросветной ямы. Всегда тяжело и сложно, многие ломаются, падают и больше не встают из грязи. Я преодолела многие барьеры, метку которых постоянно скрываю за длинными рукавами одежды, а сейчас сижу, как мусор, и прогибаюсь под волю какой-то черномазой обнаженной твари. Хватит с меня. Я рывком поднялась на ноги и встала в боевую стойку. Все как учили в академии, как было отточено месяцами трудов. Бронт замер на месте и сощурился, сканируя меня, чуть ли не втягивая носом воздух, чтоб понять, кто перед ним стоит. Его дерзкая уверенность улетучилась так же, как моя слабость минуту назад. — Хочу хотя бы раз в жизни отдохнуть. Нападай, сволочь! — почти выкрикнула я в ярости и рукой убрала волосы, спадающие на лицо от усилившегося ветра назад. В платье будет тяжеловато драться, но, думаю, справлюсь, хоть и порву немного. — Я не сволочь, а Лираз. С чего такая грубость от такой милой метаморфички? — он улыбнулся и кивнул головой в знак уважения ко мне, ведь немногие готовы вступить с расой бронтов в неравный по силам поединок. Кажется, я покорила его не только своими чертами лица, но и стальным характером, который очень часто куда-то испаряется, а когда появляется вновь, то напрягает окружающих. Но на его вопрос я промолчала, совершенно не желая отвечать, а тем более продолжать диалог. Мне просто неприятно беседовать с этим Лиразом. Хотя у нас получился бы неплохой тандем: я вытягивала бы из него деньги, спуская их на развлечения и хотелки, а он бы трудился и пахал, как вол, только для меня одной-родимой. — О чем задумалась, голубоглазка? — Лираз как-то слишком быстро и незаметно подошёл ко мне вплотную и сейчас возвышался на две головы, как скала, откровенно пугая, и улыбался. Я побелела, похолодела, окоченела и, кажется, разом заболела от такой близости. Ко мне впервые спустя столько лет, кроме Хори, вообще кто-то подошёл и улыбнулся. Куда бежать-то? Некуда! Именно поэтому я снова промолчала и тупо уставилась прямо перед собой на широкую накаченную грудь бронта, желая прожечь в ней дырищу размером со свою голову. — Лираз, кончай уже с ней! А мы пойдем. У нас ещё три дела. Отлично, пусть прикончит уже и отпустит в мир иной, а то тут хоть и хорошо, но надоело уже, слишком неинтересно. Шаги этих тварей стихли, но я все ещё слышу, как они удаляются все дальше и дальше, переговариваясь между собой и обсуждая, кто сколько поднимет за сегодня. Выходила неплохая сумма, которая может вывести любого со дна в центр города в золотой дом с личной прислугой. — Ну зачем же с ней кончать, — прошептал бронт, пропустив между пальцами небольшую прядь моих чистых, все ещё пахнущих лесным шампунем волос. — Она слишком хороша, чтоб умереть такой глупой смертью… — и взял меня под руку, незамедлительно потащив в сторону темного мрачного прохода между домами, куда мне совершенно не хотелось лезть. Я похожа на безвольную обезоруженную куклу, чёрт возьми! Куда делась моя звериная натура? Почему меня ведут туда, не знаю куда, а мне все равно на это? Я попыталась остановиться, но бронт, кажется, этого не заметил, потащив меня дальше. Что происходит? Стены домов менялись одна за другой: черные, грязные, испачканные в крови и выделениях местных жителей, они напоминали каменные ограждения тюрем страны. Фэрод всегда такой разный — здесь можно встретить и вылизанные дома, и гнилые здания, и чистоту, и грязь, и идеал, и мразь. Здесь каждый может найти то, что придется ему по вкусу, и почувствовать себя частичкой одного механизма, зависящего от того, насколько эти частички уживаются друг с другом. Я задрала подол платья свободной рукой и запыхалась, желая только остановиться и передохнуть, но Лираз, кажется, плевал на мои хотелки, старательно затаскивая меня вглубь мрачных поворотов, ведущих, кажется, в самый прогнивший угол города. Грязи и мусора на дороге становилось больше: повсюду валялись кучки растерзанных мертвых крыс и мелких домашних животных, а существа, попадающиеся на пути, все больше напоминали живые кости, обтянутые кожей. — Лираз, я не хочу туда. Остановись… — выдавила из себя я и дернула бронта за руку так, чтобы её не оторвать, но в то же время чтобы он почувствовал, о чём я говорю. Но, как и ожидалось, трусливые жалкие нотки в моем голосе его никак не проняли, поэтому мы успели вывернуть на неизвестную мне улицу и сейчас шли сквозь толпу людей, бывших левачей и других существ, которые ожидали казни (судя по всему, местного чиновника, чем-то не угодившего им). Запах гнили, разложения, страха, пота, крови, грязи, который я начала чувствовать ещё на первых подступах к границе низа, усилился, отчего у меня закружилась голова и начало жутко мутить. Казалось, сейчас я выплюну желудок со всем содержимым на дорогу и пополню тем самым букет дивных запахов этого места. Лираз обернулся и посмотрел прямо мне в слезящиеся глаза, стиснув мою руку сильнее. — Потерпи, мы почти дошли. Я дам тебе необходимые лекарства, а то ты вся белая, — пробурчал он и ускорил шаг, резко поворачивая в сторону так, что я споткнулась от неожиданности и едва не упала. Говорить, возражать, драться или просто дышать сил не было. Такая тяжёлая энергетика не идёт мне на пользу от слова совсем. Воздух стал тяжелее, грубее, словно пропитанный сотней отравляющих веществ. Он просто медленно убивал меня, не давая сделать полноценный вдох. Ртом дышать невозможно, кажется, что сейчас лопнет содержимое груди. Я отравлена почти насквозь ядом улиц и сейчас вот-вот упаду в обморок. Красиво и эффектно, прям носом в грязную дорогу, покрытую кровавой слизью. Но вдруг все прекратилось, и на секунду я ощутила, как Лираз втолкнул меня куда-то и, судя по звуку, закрыл дверь на щеколду. Ноги подломились, но я была вовремя подхвачена бронтом и усажена куда-то наподобие кресла. — Эй, ты слышишь меня? Только не закрывай глаза, а иначе хана тебе, — Лираз пару раз щёлкнул пальцами у моего уха и куда-то ушел, оставив меня один на один с тяжёлыми мыслями, которые кружились и кружились, создавая туманный хоровод. Скосив глаза, я заметила старое мутное зеркало, только в центре не утратившее свою цельную структуру, через которую отметила свой белый, как рубаха у бронта, шествующего с Лиразом, цвет лица, мутные голубые глаза, кажущиеся сейчас серыми, и прямой нос, на кончике которого виднелась грязь. Я дрожащими пальцами потерла переносицу, а затем тыльной стороной рукава платья весь нос. — На, выпей. Полегчает, — Лираз сунул мне в руки жестяную кружку с зелёным содержимым. Я втянула воздух и, поняв, что это дикое вино, поморщилась. Не хочется мне пить эту дрянь, ещё и свалюсь из-за нее, чего доброго. — Ну извини, лекарств нет, а кто знал, что ты такая нежная, — развел руками он и сел напротив меня на стол, выжидающе смотря на мои руки, стискивающие кружку. Я сглотнула вязкую и горькую слюну, которая, казалось, впитала в себя всю грязь этого квартала, и залпом опрокинула кружку. Горло обожгло огнем, по телу пробежался лёгкий холодок, сменившийся облегчением, а во рту остался привкус дикого лесного одуванчика. Очень вкусное и качественное вино, не то дешевое пойло, что толкают в центре под его видом. — Я ошибся насчёт неженки. Не каждый мужик выпьет это вино залпом, что уж говорить о молодой девушке, которая при этом ещё и не свалилась замертво, — Лираз, казалось, восхищён моим умением пить. Он с улыбкой потянулся за кружкой и забрал ее из моих трясущихся рук, отставив куда-то в сторону. Я подняла голову и посмотрела на синюю люстру шарообразной формы, покрытую толстым слоем пыли, а затем обвела глазами всю комнату. Казалось, что она огромная. Куда затащил меня этот бронт? Массивные полки с разномастными книгами, мягкая мебель, включающая диван и пять кресел, будто бы давили на меня со всех сторон, а желание бежать без оглядки только усилилось, словно издеваясь надо мной. — Что это за место? Лираз поднял на меня глаза, удивленно спросив: «Тебе только это интересно?», и замолк, ожидая ответа. Я снова промолчала, внутри себя начиная беситься от всей этой фигни, творящейся вокруг. Кажется, ощутив мое недовольство, Лираз решил раскрыть рот и наконец объяснить мне, зачем я вообще сижу тут, вдыхаю адский запах грязи и мечтаю сдохнуть. — Я хочу предложить тебе сотрудничество. Мы влезем в галерею картин и вытащим пару артефактов. Деньги поделим пополам и попрощаемся. Со своими братьями на дело не пойду, потому что они слишком тупы, а в одиночку не справлюсь, плюс — ты слишком красива, чтоб не предложить тебе это, — бронт хмыкнул и заткнулся, пытаясь правой рукой зацепить бутылку с вином и налить себе его. Я в шоке посмотрела на него и сказала свое категоричное «нет». Всякий знает, что, если влезешь в галерею, с тебя будут снимать кожу живьём, лоскуток за лоскутком, чтобы ты прочувствовал, что такое боль. Я к такой пакости не готова. — Я ещё не совсем свихнулась, чтоб идти на такое. Иди к чертям! — А мне кажется, что совсем, — бронт кивнул самому себе, а затем поднялся на ноги и, уперевшись руками в подлокотники кресла, посмотрел мне в глаза. — Этар, ты не понимаешь, это просто необходимо. Либо ты мне поможешь, либо умрёшь. Я ошарашенно моргнула, а затем осознала, что имя ему не говорила. — Откуда ты знаешь меня? — я настороженно, незаметно втянула носом его запах и не заметила ничего необычного. Может быть, среди наемников звучало мое имя? Или он знает меня из былого времени, когда я ещё была лучшим оригиналом самой себя, а не жалкой копией настоящего. — Это уже не важно. Идём сегодня ночью, — не услышавший моего отказа Лираз тут же поднял меня из кресла и потащил в сторону небольшой двери, ведущей, судя по запаху, в гардеробную. — Нужно подобрать тебе пару вещей, чтобы было удобнее. Плохо будет в платье лазить по стенам. Я устало закатила глаза и решила плыть по течению. Тем более если обнесем галерею известного скупщика под слоем охраны, станем богатыми… И я наконец смогу навсегда перебраться в правящий центр в свой уютный дом у небольшой местной библиотеки по соседству с церквушкой людей. Хори это явно оценит. Я улыбнулась, твёрдо решив найти на свой зад приключения.