***
Утро следующего дня встретило меня недобро — серое небо казалось тяжёлым, свинцовые тучи грозно клубились, уплывая куда-то на восток. Пахло влажностью, прохладой, громко пели утренние птицы. Значит, ещё очень рано. Я с трудом выпуталась из одеял и простыней, в которые замоталась ночью из-за лютого холода, и села, протирая глаза. Мыслей в голове не было, лёгкая боль сдавливала виски. Сейчас лучше найти здесь друзей, а ещё лучше мужчину, чтобы окончательно спрятаться за его спину. Воодушевившись идеей драться со всеми подряд, я рывком встала и едва не рухнула обратно, скрипнув зубами. Со стороны это выглядело комичным. Пословицы под ногами опасно дрогнули, вчера даже не заметила, насколько доски пола подпортились плесенью. Я быстро пошла на выход, шлепая босыми ногами по сыроватым доскам. Холода почти не ощущалось, хотя, судя по двум нахохлившимся пьянчужкам у гнилого колодца, который я вчера не заметила, температура явно не комфортная. — О, баба! Баба, давай к нам, выпьешь! Не проходи мимо! — Один из пьянчужек отвлек меня от увлекательного спуска со скользкого крыльца, из-за чего я чуть не свалилась в сырой бурьян, но удержалась. Сойдя на узкую тропку, которая вчера казалась шире, я пошла к ним навстречу, с отвращением слушая при каждом моем шаге хлюпающую под примятой сорной травой жижу. Выбравшись на дорогу и спустившись к ним, я села рядом с ними на небольшое бревно, покрытое красным пыльным пледом, и вытянула ноги, на которые было страшно смотреть. Казалось бы, совсем немного по грязи прошлась, а уже ощущение, что из болота вылезла и жижу загребала. — Баба, выпьешь? — один из них протянул мне небольшую мутную бутылку из старого стекла, в которой находилась какая-то жидкость, похожая на вино, правда очень густое. — Этар! — поправила я и с ноткой брезгливости взяла бутылку в руки, не отважившись пить. Уж слишком ужасно выглядит содержимое. — О, Этар, хорошее имя. Мне нравится. Ты откуда будешь родом-то? Я слегка прикусила губу и неопределенно пожала плечами. Слишком опасно тут говорить, откуда ты пришел и какие мотивы имеешь. — Не помнишь, что ли? — с удивлением спросил другой, который сидел ближе ко мне и источал запах гниения. Запах скорой смерти. Скоро его не станет. За это я никогда не любила свой дар предчувствия и обоняния, слишком больно понимать, что ты ведаешь тем, что не каждому дано. — Дружище, ты бы бросал пить эту дрянь. — Я уныло посмотрела на небо и, потянувшись, выкинула бутылку в колодец, находившийся чуть поодаль. Плеск ударившейся о водную гладь тары был слишком громким, из-за чего из кустов выбежала перепуганная кошка и скрылась в заброшенном домишке из черного дерева с покосившимися стенами и сломанной крышей, часть черепицы которой ввалилась внутрь. Если не смотреть, что это дно воровского мира, то здесь довольно красиво: границы улиц неопределенны и постоянны, растения не тронуты магией, а полуразрушенные дома навевают спокойствие. Здесь смело можно прожить не один десяток лет, если обладать достаточной магией для защиты. Я вздохнула и поднялась на ноги, оглядываясь по сторонам. Колени хрустнули от резкого подъёма, а на меня посмотрели удивленные донельзя выпивохи. Вокруг безжизненный мир, пустота, даже разбойников, о которых столько говорили, нет. Неужели обманули, и эта вселенная угасает? — С чего это я должен бросать? — обиженно спросил у меня посмертник, при этом нервно потирая ладонью левой руки о рваную грязную куртку. Его круглое лицо, изрытое морщинами, глубоко посаженные глаза и большой нос выдавали в нем изгоя, что из-за своих проблем начал пить, забывать о нормах, которые прививают каждому с детства. Рваная одежда, грязные старые лапти, мозолистые дрожащие руки и горб на спине, который, наверное, болит и увеличивается со временем. Его ноша непосильна, но легче, чем у второго, который, будучи замотанный в разное старое тряпье, старательно прятал от меня культю вместо правой руки. Лишился во время наказания, не может быть по-другому. — Потому что привлечешь смерть… — Начала я, но так и не закончила, заметив небольшой дым от костра со стороны северо-востока. — Как отсюда добраться до большого города? Или все заканчивается этим? — Я обвела рукой вокруг себя и убрала волосы за спину. Давно намеревалась их срезать, давно пора. Все равно девушкой себя не чувствую, дикое зверьё во мне, а не душа человека, поэтому и спроса нет на гриву до пола. — Тебе идти вон туда, где дым, там вроде есть поселение. Все уходят от ворот подальше, думают, что прорвутся Нидры. Я вздрогнула. Нидры хуже, чем просто сильные маги или приспешники церкви, они сожрут твою душу и не дадут даже вздохнуть. Черные и огромные, словно пятна, они передвигаются по миру и убивают всех живых. За воротами все ограничено магическим забором, который скрывает содержимое, а значит, что выход отсюда все равно через Фэрод. Придется ловить скупщиков и торгашей и просить перевезти меня через охрану. Как-нибудь вернусь в столицу и попрошу у отца об отсрочке или хотя бы помощи, все же мы не враги друг другу. Я свела лопатки вместе и пошла вперед, не попрощавшись с выпивохами. Не думаю, что ещё раз увижусь с ними, кажется, скоро их жизням придет логический конец. Поэтому не стоит тратить время на ненужную лесть. Трава под ногами чавкала, а когда я вышла на дорогу, покрытую опилками и плоскими камнями, то сто раз пожалела, что не взяла хоть какую-то обувь. Мелкие щепки тут же впились в стопы, стало больно, хоть и терпимо, а небольшой острый камушек порезал пятку. Черт возьми, надо срочно оборачиваться в зверя. Я перекинулась быстро, рухнув в сырые кусты от головокружения. Сколько бы ни училась, а за всю свою жизнь не смогла делать это быстро, организм вечно перестраивается, выпадают зубы, болят лопатки, ноет копчик, вот и сейчас лежу в этом буреломе и считаю розовые пятна перед глазами, кружащиеся в вальсе. Так не делается у метов, даже учитель Алерсис об этом говорил. «Видимо, Этариениель, вы не чистокровная или в вашем роду есть кровосмешение, что маловероятно, ведь ваш отец имеет высокий чин и вряд ли бы взошел на место первого чиновника простым холопом. А ваша мать? Чистокровная метаморфичка, дочь великих князей прошлого. Вы просто позорите их, как меня и стены этой академии…» Я тяжело взвыла, переполошив, наверное, всю округу. Мама всегда была за меня, а отец вечно говорил, что я пятно, которое нельзя стереть и что нельзя было рожать такое отребье, как я. Иногда я видела, как она плакала сидя перед окном, отрывавшим прекрасные виды на заснеженные горы севера, и сжимала в руках кулон на длинной цепочке из розового камня со стеклянными глазом дикого волка внутри. Сейчас все это бессмысленно, но я вернусь туда ради нее и скажу «спасибо» — первое и единственное. Просто за то, что не бросила меня и дала толчок на побег. Когда головокружение сменилось тошнотой и сонливостью, я поднялась на лапы и, выбравшись снова на дорогу, пошла вперед, то и дело посматривая по сторонам. Хотелось увидеть хотя бы одного человека, а лучше метаморфа, чтобы разузнать всё, но как назло, никого не было, а по пути попадались только орки, да непонятные существа в грязных пыльных одеждах. И у каждого встречного уставшие глаза, осунувшиеся лица и за душой ни гроша. Совсем неожиданно перед моей мордой возник портал, поэтому я притормозила и тряхнула ухом, ожидая любого подвоха. Из черной овальной дыры выехала небольшая карета тыквенного цвета с большими окнами и двумя черными лошадьми в упряжке. Кучера не было, на что я подумала, что Кони волшебные или его просто сожрали за уплату телепортации. Тем не менее, дверь кареты отворилась и из нее высунулась голова.… Без тела. Я нахмурилась и решила, что меня это не касается, а посему обогнула это нечто по дуге и пошла дальше, вздрагивая через раз. Скрип колес за спиной напрягал, мне стало жутко оттого, что этот гроб едет за мной, не сбавляя скорость. Птицы затихли, ветер перестал дуть и время замерло. Я, грязно выругавшись и буркнув, что у меня все через задн_цу, вернулась в обличие человека. Пусть все смотрят на голую меня, все равно, но я узнаю, что это за гадство колесит за мной по пятам. Сжав руки в кулаки, развернулась на пятках и резво пошла к карете, представляя, как буду душить мелкого пакостливого мага или что похуже. Дверь выломать не составило труда, поэтому я через мгновение уже сидела внутри, закинув ногу на ногу, и смотрела на удивлённое донельзя воскресшее, но, тем не менее, мертвое тело. Везет мне на трупы сегодня. — Ну, чё завис? Ни разу нагишом девушек не видел? — Я уперлась локтями в колени и положила голову на руки, смотря на него. По-хорошему надо бы ему голову свернуть, да без некроманта или воскресителя это сделать не так просто. Но мне его жалко: полуразложившееся тело, покрытое пятнами, два ножевых ранения с рваными черными краями, из-за которых, он, видимо, и умер, тлеющие с каждым движением времени штаны из черного хлопка и белый свитер с кроликами, водящими хоровод. А в глазах бедняги мольба о помощи. Да и в целом вид кареты тоже ужасный, словно подкоптили изнутри. У бедного мертвяка задергался глаз от моих улыбки и взгляда, он попытался встать и выйти из своего же обиталища, как вдруг я рявкнула «сидеть на месте!». От страха у бедняги вывалился последний передний зуб, а я улыбнулась ещё шире. Сидеть голой пятой точкой здесь как-то не очень гигиенично, но что не сделаешь ради интереса. — Повторяю, зачем за мной покатил, а? — Я нахмурилась. По моему виду стало ясно — не шучу и не собираюсь в ближайшем будущем. Утомили. — Дык я же это, того, спутал тебя с оборотнем, который был мне другом при жизни… — Врешь! — грозно рявкнула я и треснула ладонью по ноге. Он действительно врал, но как достать из него правду? Не понимаю. — Я хотел познакомиться… — Прошептал зомбяк и низко опустил голову, из-за чего из его рта вытекла жидкая слюна с кровью или ещё что похуже, из-за чего желудок свернулся до размера наперстка и отказался разворачиваться. Я побелела и решила, что пора бежать галопом, но передумала. Уж слишком грустно выглядит этот недокавалер. А ведь хорошо устроился, такими подкатами можно смело на тот свет отправлять. Понравилась девушка — довел ее до десяти остановок сердца за раз и все, она твоя, бери не хочу. — Эээ, как тебя там, ты пойми, что я не в том поле расту, откуда ты привык цветы собирать… — промямлила я, смутно понимая подтекст своих слов, и решила уцепиться за этот шанс. Мертвяк удивлённо посмотрел на меня, задумавшись. Интересно, а ему есть чем думать? — В каком смысле? — на лице ноль эмоций, лишь потряхивание тела от неровной дороги под колесами кареты. — Ну, в том самом. Я это, там, ну так, чисто вот я… — Я никак не могла подобрать нужных слов, чтобы выразить свои мысли. Тролль бы меня побрал, чуть что, так слова сами изо рта лезут, а тут вот, все, язык завалился куда-то. — Ты что же, во грехе живёшь? Как же можно по девушкам-то? — Зомбяк удивлённо почесал макушку, а я с неудовольствием заметила, как от его указательного пальца отвалился ноготь и остался лежать на голове. Меня почти вывернуло наизнанку, но я мужественно сглотнула горькую слюну и отрицательно помотала головой. — Я не в том плане. На мне обет безбрачия. Принесла себя в жертву ради интереса. Теперь живу не тужу. — А-а-а-а, — протянул мой оппонент, — ну теперь понял. Так зачем ради интереса-то? Так ведь не интересно же… — Казалось, что гнилые шестерёнки в его голове активно заработали, а я едва не рассмеялась от одного его вида. — Почему не интересно? Весьма. — Я клацнула зубами, когда карета налетела на кочку и подпрыгнула. Куда мы едем одним богам известно, может, меня сейчас убью вообще, а я тут релаксирую и пытаюсь разглядывать это несуразное нечто. — Главное по улицам не ходить в платье, а то насилие, сам понимаешь. Я вот даже поэтому к тебе зашла. Подвезешь до города? Мертвяк не мигая смотрел на меня и вдруг расплылся в улыбке, которая, казалось, растянулась от уха до уха. И даже ушла грусть из мутных серых глаз, которые когда-то были ярко-карими. Для всех одиночество — это рубеж, а вне его пределов ты абсолютно свободен. Для него рубеж — это путь в другой мир, он страшится одиночества, которое я скрасила, из-за чего сейчас радуется, как ребенок. — Конечно! Подвезу! И даже устроиться помогу! — Активно закивал головой мой новый знакомый и замолчал, смотря в окно. Я перевела взгляд на свои руки, а затем на проем, где должна быть дверь: на улице бушевал настоящий ливень, мелкие капли попадали внутрь кареты, из-за чего мне стало холодно и неуютно. Я вернулась в обличие ирбиса и легла на сиденье полностью, положив голову на лапы. Жизнь настолько странная и непредсказуемая штука, что один малейший просчет -- и ты утопаешь в болоте, из которого никто тебя не сможет вытащить. Я прочно утонула в нем почти по шею и в скором времени осяду на дно, которое никогда не отпустит. Глаза сами закрылись, из-за чего я провалилась в глубокий сон без сновидений под тяжёлые капли дождя, бренчащие по крыше, и шум ветра, бьющего в бок повозки. — Эй, мы почти приехали. Осталось ещё пара миль, так что давай, бодрись, а иначе совсем погода засосет и уснёшь до завтра у меня тут. — Зомбяк мило и аккуратно тормошил меня за плечо, обеспокоенно разглядывая от кончиков кисточек на ушах, до хвоста, мирно покоящегося на боку. — Ну и пусть… Я просто хочу спать… — Наладила я телепатическую связь и прикрыла глаза снова, слыша, как он понятливо вздохнул и сел обратно на свое место, подперев голову скрюченной рукой и смотря в окно. Всё-таки хороший он. Возможно, не будь мертвый, я бы с ним и встречаться начала. Почти как Хори -- милый и умный. Но озвучивать свои мысли я не стала, вновь проваливаясь в сон, который теперь был тревожным и даже чуточку страшным. Кошмаров не было, а чувство опасности грозовой тучей висело надо мной даже во сне. Проснулась я ранним утром следующего дня от яркого ослепительного солнца, что полностью заливало светом всю карету. Удивительно, насколько оно яркое. — Доброе утро, котенок! — Приветливо прохихикал зомбяк и сунул мне под нос свежий кусок прожаренного мяса на огромном блюде, гору овощей рядом и один непонятный фрукт ярко-синего цвета. — Котенок? — Вяло спросила я, снова вернувшись в шкуру человека, и оторвала от куска другой, поменьше, тут же сунув его в рот. Вкусное, мягкое, сочное, с ноткой приятных специй, оно едва не свело меня с ума своим вкусом. — Потому что ты милая! — Улыбнулся мертвый, разглядывая то, как я быстро жую мясо и пачкаюсь в его соке. — Мы были в городе, я купил еды и одежду, но не знаю, подойдёт или нет, а ещё сказал, что ты моя невеста, поэтому не все, но многие прониклись к тебе симпатией! Я поперхнулась, подавилась, закашлялась, снова поперхнулась и только после этого смогла справиться с собой. То есть все теперь думают, что я будущая жена вот этого? Я с ужасом поняла, что не готова к такому повороту событий и не знаю, что делать. — Зачем?.. — Прохрипела я, едва не плача. — У меня жених есть… — Выпалила я, вспомнив оставшегося за стеной некроманта, которого рьяно хотела увидеть. А теперь узнает, что я вот за этим хочу всю жизнь быть, так и уйдет в закат без меня. — Дак ты же сказала, что у тебя обет.… Ну, я и решил… — Расстроенно и одновременно потерянно пробормотал он в ответ и отвернулся от меня, упорно втыкая во что-то за окном. Я почувствовала нотку стыда, но спокойно выгнулась и спросила «И ты решил воспользоваться моим обедом, чтоб себе брюхо набить, не учитывая того, что в очереди не один?» По сути, я задала верный вопрос, да и насчёт обеда почти не лгала, ибо замуж не хотела никогда и не собиралась даже. Бедный зомбяк смутился ещё сильнее и, кажется, пожалел уже даже о том, что решился меня преследовать. В целом, не мои проблемы. Хочешь девушку — получай, а вместе с ней и хоровод ее тараканов в голове, настроения и хотелки. Сейчас смешно, а вот потом уже не до смеха. Даже не знаю, как буду с некромантом контактировать, он вряд ли представляет, что я за фрукт. — Мы уже приехали. Выходите… — Прошептал он и отвернулся, а я, пожав плечами, вышла вон. Даже не забыла захватить купленные мне вещи и небольшой кулёк из бумаги, внутри которого лежал салат. Вот эта жизнь по мне. Не оглядываясь особо по сторонам, я забежала за первые попавшиеся кустики и спокойно переоделась, при этом старательно пыхтя. Было жалко по большей части прохожих — мои сопения разносились по всей округе, словно тут не девушка переодевалась, а медведь. Переждав огромную вереницу телег с рабами и съев весь вкусный зелёный салат, я вылезла из своего убежища и огляделась. Местность была, мягко говоря, незнакомой, какие-то дикие кусты, трава, линия высоких домов метров за двести от пыльной дороги. Видимо, мне нужно туда зайти и порасспросить кого-нибудь о том, где лучше всего найти друзей и обосноваться, а ещё лучше просто сбежать отсюда через лазы какие-то. Обходить по дороге и заходить в деревню через главный пролет мне не захотелось, поэтому я полезла напрямую через небольшое поле, вдоль и поперек изрытое и кривое. Пару раз чуть не упала, три раза едва не растянула ногу и все же доконала сустав в колене, из-за чего вылезла из высокой травы по пояс хромая и очень злая. Между участками, огороженным между собой толстой невысокой сеткой, я увидела небольшой узкий проход и пошла через него, неожиданно вывернув на огромную оживленную улицу, полную самых разных существ. Пришлось пару раз тупо моргнуть, дабы понять, что крыша у меня все ещё не протекает. Я оглянулась и увидела позади себя кирпич… Просто огромная стена из красного кирпича, и нет никаких огородов, домиков и участков. Кажется, я вышла на односторонний портал, который выполнил свое предназначение и попросту закрылся. — Эй, эй, приятель, где я? — Я успела поймать небольшого мужичка со второй головой, что росла прямо из его правого предплечья. Оба лица были ухоженными, в шляпах с небольшими краями и с ужасными шрамами, покрывающие, наверное, больше половины их лиц. Сразу видно — ловеласы, что не очень хорошо поступили по отношению к какой-нибудь девушке. — Это окраина центрального города третьего мира Фэрода, а сейчас мне пора. — Выдал он и тут же скрылся в толпе, а я даже не успела рот открыть. Значит, окраина, говоришь. Если так, то тут можно скрыться и не лезть в самый центр. Не доверяю этому городу ни на йоту. Поэтому я устало клацнула зубами и похромала вперёд через куда-то бегущих людей. Колено нещадно начало болеть, из-за чего я припадала каждый шаг и чуть подволакивала ногу. А когда на моем пути возникла каменная лестница, ведущая вниз, мое настроение резко от этой картины упало в минус. Собрав всю силу воли в кулачки и растолкав тех, кто мешался спускаться, я поскакала вниз, делая через пролет передышку и начиная снова. Боль медленно стала адской, так что я села на последнюю ступеньку и замычала, крепко стиснув зубы. Хотелось кричать, просить помощи у каждого встречного и позвать маму, которая точно бы помогла. Но гордость задавила другие желания, и я начала растирать ногу чуть выше места повреждения. — Тебе помочь? — вежливо спросила некая девушка лет на десять постарше меня. Холодные карие глаза, три полосы шрамов от удара зверя, явно не животного начала, которые тянулись от левой брови и до подбородка. Удар был не сильный, но чудом не задет глаз, губа распорота и выглядит страшно, хоть и зажила давным-давно, а волосы, отращённые и специально подстриженные так, чтобы прикрывать этот ужас, сейчас небрежно откинуты за плечи. — Нет, иди отсюда, — рыкнула я и сжала руки в кулаки. Было действительно дико больно, хоть и постепенное становилось легче. — Грубо так мне отвечать. Но дерзко. Давай помогу, — она села рядом со мной на корточки, стянула с шеи разноцветный полосатый платок и засунула руку за пазуху, вытащив небольшую баночку с вонючей мазью. После поездки в карете с полуразложившимся трупом нюх почти пропал, но эта дрянь пахла так, что, наверное, растения сворачиваются в трубочку. Девушка осторожно закатала штанину на моей ноге, а затем обмакнула пальцы в этой жиже, щедро намазав колено. Кожу приятно защипало, даже побежали мурашки. — К вечеру будет как новое, — она хмыкнула и засунула банку обратно, вновь замотавшись в платок. Я больше на нее не смотрела. Нервная система явно давала сбой. Жутко хотелось сорваться на кого-нибудь, а потом сжечь чей-либо дом. Вернув штанину обратно, я встала на ноги и поковыляла вперёд снова, слыша негодующий вздох. — Я же тебя вылечила! Тебе нужен покой хотя бы на пять минут! — крикнула мне все та же заноза в одном месте и явно пошла за мной. Вот ведь награждают боги назойливыми тварями на пути. — Че те надо? — Я резко развернулась и столкнулась с ней нос к носу. Несмотря на ее грозный вид и явное превосходство в физической силе, сейчас я была в выигрыше, потому что злоба начала пробуждать зверя внутри, а его кровь начала вскипать в венах. Такое ощущение не каждый раз можешь почувствовать, большая удача не вырваться в метаморфозу прямо сейчас. — Ты тут новенькая, а мне как раз нужен компаньон. Силой меряться умеешь? — Грозно спросила она, тоже, видимо, начиная злиться. — Меня Синех зовут. Я скривила лицо, рассматривая протянутую мне ладонь, но все же пожала ее и выпалила «Этар». Дальше эта Синех жестом показала следовать за ней, и я пошла, сама не зная, почему. Мы слились с толпой и казались в ней единым целым. Принесенная зомбяком одежда очень хорошо подходила под общий стиль улиц — мрачно, грязно и непримечательно. Длинные штаны коричневого цвета, белая рубашка изо льна и красная куртка вместе с моим грозным видом и серыми волосами до пояса очень хорошо показывали мой статус в подобном мире, вопросов возникнуть не должно точно. Мы двигались быстро, почти не делали остановок. Она точно знала, куда нам идти и через какое время мы доберёмся до нужного места. Сворачивая то в один проулок, то в другой, я точно поняла, что, если бы не она, найти нормальное место для жизни здесь точно не смогла. Здесь все ещё хуже, чем в Фэроде, хоть и свободнее в плане развязности. — Мы пришли, — сказала она и стянула платок с головы, который после этого сполз с плеч на спину. Я недоверчиво оглядела здание, полное разномастных мирянинов, его окна со старыми деревянными расами, дверной проем без двери, железную ровную крышу, и поняла, что из этого мира нужно выбираться быстро и срочно, а иначе он поглотит с головой, как стало с ними. — Берн, я нашла себе напарницу. Встречай. Этар, — сказала она и подошла к какому-то дедуле со злыми глазами и сухим жилистым телом в огромном безразмерном балахоне. Я принюхалась. Он пьян, безумно пьян, а ещё очень зол, удивлен и вот-вот упадет в обморок. Одновременно с этим вся таверна, если можно так сказать, замерла и посмотрела на меня. «Это она!» — раздался громкий шёпот, а инстинкт самосохранения, который я потеряла, когда сказала этой бабе свое имя, в данный момент полез в петлю и застрелился. Много глаз посмотрело на меня, кто-то улыбался, кто-то злился, но, кажется, точно не собирались нападать. Молва и слухи обо мне ходят страшные. — Здравствуйте. Сегодня я буду вашим собеседником. Прошу любить и жаловать, — я улыбнулась и стянула куртку, готовая к драке. С места встал один большой и уродливый амбал много выше меня и тряхнул своим пузцом. Отталкивающая внешность, злые глаза, грубые черты лица, он точно здесь главный. Пришлось бросить куртку на небольшой столик рядом с не очень чистыми гномами и посмотреть на него. Кажется, дело пахнет дракой.Глава 4.
31 мая 2019 г. в 15:52
Сейчас надо вспомнить, где можно перекантоваться несколько дней без угрозы жизни и здоровью. Возможно, нужно скрыться в темном квартале самого низа отбросов общества, но туда слишком жутко идти без специальной подготовки. А охрана Фэрода, насколько я знаю, точно туда не сунется. В этих кварталах слишком много агрессивных, злых, обиженных жизнью существ, которые не смогли добиться хоть чего-то, которые не любят никого, тем более тех, кто так или иначе причастен к власти.
Лавируя между маленькими домишками, где жили рабы да крестьяне, я то и дело глядела по сторонам, останавливалась, пугалась проезжающих мимо повозок и обозов, а когда мимо бочки, за которой сидела, прошел мелкий охранник, вообще едва не упала в обморок. И все же кое-как добралась до домов, которые были не столько страшными, сколько вызывали дикое отторжение. Одинаковые и серые, они навевали депрессию и тоску.
Надо придумать маскировку, чтобы без проблем пробиться туда. И в голову, как назло, вообще ничего не шло. Каждый раз возникали какие-то дурацкие мысли, идеи, совершенно бесполезные в данный момент. Обмануть всех все равно не получится. Как-то мы говорили с Хори, и он прозрачно намекнул, что у меня слишком «смазливое» личико даже для этого города, не говоря уже о том болоте, куда я собиралась.
Делать нечего, надо идти. Я тряхнула ушами и пошла вперед, с каким-то непонятным благоговением рассматривая кованые железные ворота, не пропускавшие магию, покрытые ржавчиной, ставами и грязью, но не источавшие запаха защиты. Вероятно, они — лишь видимая преграда, которая, тем не менее, пугает многих, в том числе и меня.
Адский запах мертвого места с гнилой землей ударил в нос и заставил задохнуться. Очень трудно дышать, когда ты не привык к смраду. Запах черной магии, которая душит слабого, а также запах мертвых духов, которые когда-то совершили ошибку и навлекли на свои головы проклятия некромантов. Мертвые и печальные, они будут жить на изломе миров, разваливаясь и задыхаясь, не в силах умереть снова.
С двух сторон, перед воротами, стены домов, образующие широкий проход, сплошь исписаны непристойными надписями, да покрыты царапинами от крупных животных. Рискну предположить, что и от оборотней кирпичной черной кладке досталось неплохо: кажется, тут была бойня пару недель назад.
Я села у ворот, чувствуя напряжение в теле, и начала ждать. Смотритель врат, судя по слухам, появляется каждый день в полдень и поздно ночью. Уловить его почти невозможно, а заговорить нельзя. Он судит по душе, которая живёт в каждом существе. И, если дух не достоин жить в лучшем мире, ему открывают врата. Иногда даже насильно.
До полудня осталось совсем чуть-чуть, даже хорошо, что мне не нужно ждать следующего дня или ночи. Можно сказать, что повезло.
Город живет, дышит и разговаривает, а я отчего-то не там, в центре, а здесь, как трусливая собака, сижу и жду своего карателя. Но можно и порадоваться: многие начинают и заканчивают хуже, скатываясь от верхов к низу стремительно и безвозвратно.
Кованые ворота чуть шевельнулись, и солнце, как мне показалось, мигнуло, а затем скрылось за облаками. Стало жутко холодно, да так, что мороз пробежал по коже, а шерсть встала дыбом. Кажется, смотритель вышел на свой извечный путь, проверяя всех желающих, стоящих у границ ограды и ворот. Возможно, я первый дурак за сегодня, а возможно, что где-то поблизости ещё с полсотни таких.
На секунду показалось, что у правой границы ворот кто-то стоит и смотрит на меня, изучая. Черный силуэт оказался заметен только на секунду, а затем исчез, растворяясь в воздухе. Реальность выбила меня из колеи.
Ворота тяжело заскрипели и начали медленно отворяться, посыпалась ржавчина, упало несколько кусочков старой краски в пыль. Я быстро поднялась на ноги, оттолкнулась лапами и быстро побежала вперёд, даже не дождавшись, когда они полностью отворятся, при этом задев боками створки. Тяжёлое кованое железо скрипело, предупреждая, что с ним шутки плохи.
Приложив немало усилий и сохранив самообладание, я осмотрелась: все вокруг казалось злым и жестоким. Даже трава под ногами была почти черной от впитавшихся крови и грязи, не говоря уже о земле, которая напоминала серую пыль, но никак не жизнеспособную почву.
Впереди были только дома, которые за пределами ворот оказывались невидимыми. Казалось, что они наплывают друг на друга, соединяются воедино и имеют одну и ту же окраску — грязный болотный оттенок, изредка нарушаемый вкраплениями красного и коричневого. И ни одного обитателя.
Мне стало страшно. Страшно от того, что сама подвела себя к черте между самой собой и тем, кем видит тебя общество. Деваться некуда, я уже здесь, стою и вдыхаю смрадный воздух. Ворота закрылись навсегда.… Бориты всех забери, что я наделала…
На секунду я уловила какой-то неприятный холодок, тонкой ниточкой пролетевший по воздуху мимо. Что, если меня приглашают куда-то? Пойти?
Я остановилась в нерешительности. Небо над головой мрачное, ни разу не видавшее солнца и круглой белой луны, тяжёлые дождевые тучи клубятся и вот-вот обрушатся на голову всех, кто вовремя не укрылся.
В правом центре говорили, что тут много брошенных домов, хозяева которых покоятся либо на главном кладбище высших по статусу, либо плавают в канавах в жиже зловония и разложения. Нужно найти дом, обустроить его кое-как и понять, что делать дальше. Желающих поцапаться с метаморфичкой будет не так уж и много.
Я тихо ругнулась и трусцой побежала в близлежащие кусты, цепляя колючки от репейника и сизых бегунков в густую шерсть, так как где-то неподалеку раздались шаги. Как же я это ненавижу. Теперь колоться будет.
Останавливаться, смотреть, кто пришел, и подслушивать я не стала, лишь дернула задней правой лапой в надежде стряхнуть колючку репья.
За кустами оказалась большая и на удивление чистая тропа, по которой я и продолжила свой путь. В целом, вонь стала совсем незаметной, не такой, как в правом центре Фэрода. Здесь она словно становится частью тебя.
Забавно, что я приравняла себя к этому маленькому миру внутри мира так быстро.
Шаги позади меня не напугали, наоборот, стало как-то интересно, нападут сзади или встретятся лицом к лицу, остались ли у этого мира хоть какие-то правила?
Первые капли дождя упали на землю, прибив серую пыль, а одна упала мне на нос.
Решив, что двигаться дальше не могу, я быстро забежала в небольшую хибару с выбитой дверью, щепки которой валялись в сорном бурьяне, и едва не упала в яму, наполненную мусором от прежних жильцов. Стало ясно, что убегали они в спешке, побросав даже одеяла и подушки.
Вся эта груда постельного убранства валялась на полу, источая затхлый лежалый запах и тучи пыли от каждого лёгкого дуновения ветра.
Внутри дома все же было как-то уютно, видимо, кто-то хотел здесь обжиться и начать новую жизнь, но не удалось.
Я обошла яму по периметру, обнюхала все вокруг и поняла, что в доме, собственно, одна. А жильцов не было больше года.
На улице уже вовсю бушует буран, стены домушки ходят ходуном, а мое сердце вот-вот выберется из груди и убежит в неизвестном направлении. С потолка начало лить небольшими струйками, не доставая до вещей, валяющихся на полу. Вода, впрочем, проникала через щели в полу и капала где-то внизу в подвале, затопленном почти полностью.
Заметив небольшой шкаф, похожий на тот, что был у меня в номере кабака, я подошла к нему и открыла лапой дверь, с изумлением увидела простые, но хорошие вещи: всевозможные рубашки, брюки, кофты и даже женское оранжевое платье, которое было меньше меня размера на три-четыре.
Воры хоть и не чисты на руку, но эти вещи отчего-то не тронули, возможно, их обладательница ведьма, а может быть, и ещё хуже.
Я перешла в человеческое обличье и быстренько надела безразмерные штаны и футболку, которая была мне чуть маловата. Обуви не было, да и незачем она мне. Все равно в скором времени придется уходить отсюда.
На стенах нет картин, гобеленов, даже церковной утвари, которую так чтут в этих кругах. Что, если дом действительно принадлежит ведьме, а я вошла сюда без спроса? Она вряд ли бы дала вход просто так существу агрессивно настроенному. Значит, угрозы от меня не поступило.
Наверное, я тоже магичка, сейчас как наколдую себе стол с зажаренным на нем Равеном с листами его указов по отлову меня во рту.… Я тихо хохотнула, едва не разразившись смехом.
Голоса на улице, которые заглушал шум дождя до этого, стали чётче. Это люди. Человека три, не меньше. О чем они говорили, я разобрать не смогла, хоть и очень пыталась. Подобравшись к подоконнику и осторожно выглянув в оконную раму на улицу, я зажмурилась из-за капель дождя, что попали в глаза, на секунду ослепив. Протерев их влажными пальцами и вдоволь выругавшись вслух, я заметила патруль, который состоял преимущественно из полулюдей-полузверей. Здесь такие отбросы жизни не редкость. Они — главный пример результата спаривания людей и грязнокровных метаморфических тварей. Итог неутешителен — головы животных вместо человеческих и ещё что похуже и вечная граница между нормальным миром и миром грязи.
Для меня они не угроза, поэтому я встала в полный рост, не боясь быть замеченной, и подошла к груде вещей, плюхнувшись прямо на нее. Грязи и блох бояться нечего — помоюсь, а греться и спать как-то надо. Не на полу же ложиться в пыль и мусор. Сделав пару вдохов и выдохов, я закрыла глаза, с трудом сумев уснуть.