We are nothing but violence

2012 Часы показывали шестой час вечера, но город уже погрузился в густые сумерки. Осень в Манчестере не такое романтичное время, особенно с её бесконечным промозглым туманом и колючими дождями. Этот вечер был именно такой: туман стоял плотный, затеняя свет фонарей и вывесок на зданиях, а дождь, ливший весь день, промочил всё насквозь. От такой сырости Тео казалось, что он сам весь промок. Они возвращались домой из студии, просидев там меньше положенного на целый час и Адам всю дорогу нудил про простой. Тео же больше не мог игнорировать его стенания. — Мы вернёмся туда завтра, Адам, угомонись уже. Тео как раз прервал речь Андерсона о том, что не нужно было уходить им обоим, сам Адам мог бы ещё поработать. Андерсон замолчал и посмотрел на него как-то чересчур печально, — Ну да, какая разница, это уж точно. Мы уже пару недель туда будто просто так ходим. Он достал две сигареты, закурил и протянул одну Хатчкрафту. Тео принял сигарету с толикой удивления. Он снова закурил не так давно, и обычно Адам возмущался его вновь вернувшейся дурной привычке. — Думаю, не стоит нам просиживать время в студии, мы можем с таким же успехом писать дома, как раньше. Я одолжу комп у Мэтта. Или у Тома, не знаю, кто даст. Наше барахло уже не починить. Он в пару глубоких затягов выкурил сигарету и огляделся в поисках мусорки. Лицо его было мрачнее черного неба над ними, и Тео промолчал, хотя ему было что сказать. Он не думал, что они исписались, а полагал, что им стоило лишь немного отдохнуть. Бесконечная работа неделями, в конце концов, привела к закономерной усталости. И всё, в этом не было ничего страшного. Но Андерсон начинал паниковать как раз в такие моменты. В его представлении их запал был катастрофически иссекаем и стоило им хоть немного затормозить, всё магическим образом исчезнет. Волнение Адама распространялось не только на творческий застой, но и на вполне материальные вещи. Они оба лишились работы по понятным причинам, первые концерты и всё это сумасшествие с альбомом. Все заработанные деньги ушли на долги и самые необходимые расходы, через полгода их ждал тур. Накопления стремительно таяли, а продюсеры подгоняли, уже сейчас требуя материал для нового альбома. И они слишком устали, маневрируя между написанием нового материала, репетициями, концертами и шоу. Физическая усталость ничуть не способствовала написанию песен. Андерсон верил, что стоит им всё же написать что-то новое, у них всё получится. Но их дебютник уже вышел. И первые лучи славы обогрели их, даже обожгли, но было и то, что пока осталось неизменным. Они всё ещё жили в своей съемной квартире, особо не сводя концы с концами. Но Андерсон почему-то верил в то, что всё изменится очень скоро, если писать. Хатчкрафт не переубеждал его. Его успокаивала надежда Адама, он и сам иногда начинал верить. До дома они дошли молча. Весь остаток вечера Адам слонялся по квартире, то брался за гитару, то предпринимал бесполезные попытки реанимировать почивший на днях ноутбук, сетуя, что жлобы из лейбла не удосужились разориться на новый ноут. Тео резонно заметил, что за студию как раз лейбл и платит. Андерсон ничего на это не ответил, наконец, пристроившись с начатой пару недель назад книгой в единственное кресло в их квартире, расположенное в дальнем углу пустоватой гостиной. — Просто невозможная тягомотина! С досадой прокомментировал он, напугав задремавшего на диване Тео. Хатчкрафту спросонья показалось, что близилось утро. Но было лишь немного за полночь. Книга отправилась обратно на небольшой стеллаж у окна. Они заказали пиццу и проговорили около часа о всякой ерунде. Сон совершенно покинул Тео и он силился поддержать разговор, потому что слишком давно они так просто не болтали обо всём сразу. Поначалу немногословный, Адам будто оттаивал постепенно; уже которую неделю присутствующая тень тревоги на его лице рассеялась, а морщинка между бровей разгладилась. Волна облегчения накрыла Тео, когда Адам искренне рассмеялся над совершенно банальной шуткой. Хатчкрафта прорвало рассказывать всё, что накопилось у него за эти недели напряжения между ними. Таким странным сейчас казался весь день и предыдущие за ним. Тео подумалось, будто его друга подменили на всё это время, а теперь настоящий Андерсон вернулся и слушал его, как обычно, внимательно и заинтересованно. Хатчкрафт чувствовал себя так, словно, наконец, вдохнул свежего воздуха после нескольких недель пребывания в пыльной каморке. И он так сильно желал, чтобы ничего никогда не менялось, чтобы не было больше этих перепадов. Его Адам не был отъявленным весельчаком, но между его собственной меланхолией и отрешенностью между ними была огромная разница. Тео не мог этого выносить по смутной для себя причине. Ему не нравилась появившаяся некоторое время назад зависимость его самоощущения от динамики между ними. Раньше это ограничивалось работой, но уж точно не теперь. И хоть это вызывало у него ряд вопросов, Тео предпочитал не задавать их, а только наслаждаться тем, что пазл иногда волшебным образом складывался сам. Как сейчас, этот самый пазл сложился и Тео наслаждался, наблюдая за Андерсоном. Его улыбка была уверенной, открытой. На публике Хатчкрафт от силы пару раз за всё время мог наблюдать Адама таким. И это было приятно, потому что Тео чувствовал свою причастность, глядя на лучики, разбежавшиеся в уголках глаз Адама, на россыпь веснушек по носу и под глазами. Удивительно, как красота проявляется в различных своих формах тогда, когда этого не ждёшь. Тео вдруг понял, что напрочь забыл, о чём они только что смеялись. Но заминка не длилась долго. За мгновение лицо Адама переменилось, Тео не успел понять эту перемену прежде, чем горячие ладони обвили его шею и губы коснулись его губ, а руки скользнули по груди и ниже, к поясу брюк. Движения этих рук были судорожны и отнюдь не аккуратны, и мелкая дрожь охватила его всего. Тео ощущал это всем телом, прижимаясь к Адаму, стягивая с него и себя одежду. Неуклюже хватаясь друг за друга, спотыкаясь, в полуслепую они добрались до неширокой кровати. В звенящей тишине, прерываемой только их дыханием, Хатчкрафт рассматривал бледную грудь и плечи, которые были расправлены будто даже гордо, а Андерсон, возвышающийся над ним, смотрел на Тео тем взглядом, который, Хатчкрафт был уверен, предназначался лишь ему. Это было только мгновение, прежде чем Адам одним движением перевернул Тео на живот и прижался к его спине, что-то шепнув ему на ухо. Тео не расслышал, но кивнул, соглашаясь с чем бы то ни было. Закрыв глаза, ощущая жар чужого тела и руку на своём члене, Тео постарался расслабиться. У них был секс всего пару раз, если уж считать и первые попытки, так что до сих пор это была не совсем изученная часть их отношений. Поскольку думать о нормальности сего действа было поздно уже давно, он лишь пытался раствориться в этих ощущениях, вобрать их и насладиться. Андерсон сперва погладил его, стараясь успокоить, и начал с двух пальцев. Хоть Адам и использовал лубрикант, который ждал своего часа под кроватью, Тео зашипел от боли, и этот звук слился со стоном, сорвавшимся с губ Адама, когда он вошёл в Тео. Андерсон трахал его медленно и неглубоко, в такт надрачивая, так что скоро Тео почувствовал вновь нарастающее возбуждение, словно раскалённая лава вместо крови начала заполнять его вены. Он полностью отдался этим ощущениям, как мечтал эти пару чёртовых недель. И это было словно освобождение.