Путь домой

Предрассветный туман клочьями рассыпался по лесу, то медленно подплывая к нам, то отступая назад под невидимым натиском. Я уже больше пятнадцати минут смотрю на эту повторяющуюся картину, не желая рассыпать остатки сладкого сна, ни возвращаться в сон. Так необычно тихо. Так умиротворенно. Так тепло и легко. За спиной лежит эльф, укутанный не хуже моего, но он вовсе не нарушает представшей передо мной идиллии, он гармонично вплетается в картину. Я откинулась на спину: безупречное небо нависало над нами, маня своей недосягаемостью, красотой и бесконечным очарованием. С краю к черному звездному небу медленно ползла рассветная гладь с розовыми вкраплениями, ничего не смело нарушать тишину, эту призрачную красоту. Даже пробуждающиеся в лагере люди и эльфы словно бы старались ступать как можно тише, а по возможности и вовсе не говорить, а общаться жестами, кивками. Я бы осталась здесь, осталась надолго, в лоне дикой природы и под необычайным небом. Невольно улыбнувшись своим наивным мыслям, я вдруг поняла, что прежде мое утро не начиналось так приятно — с тихой радостью, с легкой улыбкой на губах. Как много усилий я прилагала, чтобы утром вставать на работу, и даже когда у меня был выходной или отпуск, я ненавидела утро. Оно всегда приносило с собой разочарование, что все проблемы, которые мешали ночью, чудным образом не исчезали, а наоборот, приобретали еще больший масштаб. — Красиво, не правда ли, — тихий шепот Гилдора серебряными нитями вплелся в сегодняшнее утро, сделав образ завершенным. — Идеально. — Редко выпадают мгновенья полежать, любуясь такой красотой, любуясь небом и бесконечными звездами. — Так наслаждайся сейчас, а то смотри, украдут твое небо. — Можешь испортить момент, — я тихо выдохнула, а Гилдор устроился на боку и начал сверлить меня тяжелым взглядом. Мельком и я взглянула на него: он хмурился и этот жест совершенно не шел его лицу. — Не хмурься, — оторвавшись от лицезрения неба, я тоже перевернулась на бок, устраивая поединок взглядом, естественно, и кто бы мог сомневаться, я проиграла. Как бы я не хотела продлить зрительный контакт, он всегда и в любых случаях, прерывался позорно рано и не только в ситуации с эльфом. Мой взгляд блуждал по груди эльфа и по его одеянию — видно, тот не пожалел денег на такую искусную вышивку. Я уже вспомнила о его ране и хотела спросить, как холодные пальцы приподняли меня за подбородок. К чему такие вольности, когда мы друг друга совсем не знаем, зачем все усложнять, когда кажется, что еще одно движение его холодных пальцев, и я сорвусь в пропасть. Да что со мной происходит? Охреневшая вконец. — Ну и зачем ты это сделал? — придать нейтральность тону своего голоса было не так трудно, как мне представлялось, для пущей убедительности я подняла бровь наверх, создавая тем самым образ пофигистки, словно бы ее не интересовала реакция на его прикосновения, нет, вовсе нет, а сердце бешено стучит, так это оно так — с непривычки, наверное. — Захотел. — А если я захочу пихнуть тебя? — Не груби, тебе не идет, — на полном серьезе проговорил эльф, затем, щелкнул меня по носу и встал. Ответить на его же грубость я просто не успела. Достойный ответ никак не хотел появляться в моей голове, а когда уже мы начали собираться, было поздно, да и ответ так и не пришел. Спасенных девушек я уже не видела, они выехали еще раньше, но отчего-то мне захотелось с ними попрощаться или хотя бы увидеть их в последний раз. Иначе случившееся кажется мне выдумкой, глупой и бесполезной выдумкой в попытке разнообразить свое никчемное существование. А разве у меня оно никчемное? На что я жалуюсь? На то, что понятия не имею куда я еду и что делаю здесь вообще? Куда делись мои актерские навыки, а также умение всегда оставаться хладнокровной, вне зависимости от ситуации. Кажется, я растеряла все свои полезные навыки, когда оказалась в том злосчастном поле. Ха, конечно, ничего страшного ведь не происходит, все идет своим чередом, это очередной переход в другое место, так ведь поступают скитальцы или кочевники, коим я по определению не являюсь. Ладно, хватит. С нами поехала немногочисленная часть людского отряда, а я-то надеялась, что опять буду одна в своем роде. Зато эльфов стало гораздо больше, и сей факт мне не очень нравился по одной простой причине. Раньше мне не уделялось пристального внимания, но я чувствовала себя комфортно среди них. Но сейчас меня словно избегали, никто не обращал внимания, никому не было дело до меня. Некоторые даже носы воротили, или мне все кажется. Как вовремя Гилдор, которого я с утра не видела, вдруг оказался рядом. Тишину нужно было нарушать, тем более, такое скучное мероприятие требовало разбавления. Вопрос был простым: куда мы едем? Ведь, насколько я помню, до того, как меня шандарахнули и украли, горы отдалялись от нас, а теперь — наоборот. Ежу понятно, что мы сбились с курса. Хотя, мне то что. Меня домой не отпустят. Может, к Лане напроситься, может хоть к ней пустят. — Я же говорил — к высоким лордам. — Что за название такое, а ты, значит, не высокий? Ты же высоченный. — Да уж, — хмыкнул эльф, скептично на меня посмотрев, — с юмором у тебя немного туговато. Высокие они по рождению. — Ну, ясень пень, по призванию они бы точно не стали высокими. — Хватит ерничать. — А тебе хватить уходить от вопроса. — Мы едем в Химлад, к лордам Келегорму и Куруфину. Вон там, — эльф качнул головой, указывая вперед, на сереброволосого мужчину, — лорд Келегорм. Он-то и предложил отдохнуть у них, ведь из-за тебя мы намного отошли от намеченного пути. — Ой, из-за меня ли, — я надулась, нахмурилась, и вообще, сделала самый обиженный вид, на который была способна. Хотя понимаю, что глупо поступила и веду себя не как взрослый человек, а как наивный ребенок, которому не купили леденец, но что мне сделать еще. Гилдор ничего не говорил, лишь шел рядом и за это я была ему благодарна, а ведь мог меня просто оставить. Но он словно чувствовал, что его присутствие на меня благоприятно влияет, то ли ему заняться было нечем, то ли, черт пойми, что у этих эльфов на уме. Однако он был рядом, а мне пора бы начать фильтровать свои мысли. Прибыть в большой и немного странный замок удалось через три дня. К тому времени верхний слой эпидермиса был, кажется, полностью снят, так я себя по крайней мере ощущала. Гилдор несколько раз делал замечание, чтобы я не расчесывала кожу, потом убирал мои руки, один раз даже шлепнул по ним, но чесательное желание не сбавлялось. Как только мы приехали, Гилдор переговорил с этим белым эльфом, после чего потянул меня за собой. Противиться себе дороже, я уже начала понимать, что, если уж и быть по чесноку, то мое мнение никого не интересует, мой голос не слышен, и он не так важен, но раз эльф сказал, то ты хоть костьми ляг, один хрен — результата ноль. Разбираться в хитросплетениях этого замка не было нужды, но я все же поняла, что мы спустились в нижний ярус и чем дальше мы проходили, тем теплее становилось, и тем сильнее нервничала я, куда он меня ведет, да и, о, как старается. Может, мне удастся все же увидеть знакомое лицо. И с чего я вдруг подумала, что мне может так подфартить, но приятное ощущение зародилось в душе, быстро расходясь по всему телу. И даже мое одеревеневшее, озябшее, усталое и никакое тело, вдруг перестало зудеть. Но я была бы не я, не испортив сей приятный момент. — У вас там пыточные? Адская комната? — Купальни, природные источники. — Утопить меня вздумал? — Неплохая идея, я о ней подумаю на досуге. Ожидание приятного рукой сняло, хоть нормально умоюсь. Черт бы меня подрал, сколько я вообще не мылась. Чтобы я, да и позволила себе хоть день остаться без душа, вот же! А я-то думаю, чего он меня с таким усердием тащит, ведь от меня сильно разит, интересно, как же он не свалился от моего запашка. Стало стыдно и очень неприятно. Мать бы точно сейчас начала истерить и кричать на меня, что я — грязнуля и мое место рядом со свиньями, и была бы абсолютно права. Мама, прости, что у тебя такая никчемная дочь, которая никак не может добраться до дому. Купальни, да язык их так не поворачивается назвать, расположились в большой глубокой пещере под скалой. Здесь находились приличное количество горячих источников, разделенные меж собой плотной тканью. А где же табличка с гендерными отличиями? — Раздевайся. — Что? — может, мне показалось то, что он сказал. Ну, знаете, акцент, не местный эльф и все такое, но нет, он четко произнес то, чего я не расслышала или отказывалась воспринимать. — Раздевайся, пока здесь никого нет. — И не подумаю. Ишь, чего захотел, извращенец. — А идея с утоплением уже не кажется мне такой бредовой. — А говорят — дивный народ, — пробубнила я, на что получила вопросительный взгляд эльфа, — народ, может и дивный, но вот желания низменные. Пещеру спустя пару секунд огласил веселый смех Гилдора, не переставая улыбаться, он скинул свою одежду и залез в один из источников, огородившись от меня тканевой перегородкой, я, наконец, поняла, что должна сделать и нахмурилась. Вот теперь стало стыдно за свои поведение и слова. Я стащила одежду и быстро залезла в теплую воду, от меня сразу же поползло маслянистое нечто, кожа благодарно вздохнула, избавившись от гнета, а я откинула голову и закрыла глаза, позволив не только воде, но и сну завернуть меня в теплый кокон. «- Ее состояние не улучшается, мозг перестал реагировать, мне очень жаль. Надежды нет. — Нет, — всхлипнула молодая женщина, зарываясь в руку Анны, — надежда есть всегда. Мужчина в белом халате хмуро посмотрел на нее, не раз ему приходилось говорить неутешительные вести, и он уже привык к чужой боли, к чужому отчаянью, просто не замечая их, но стоявшая на коленях женщина, которая отчаянно цеплялась за жизнь своей единственной дочери, чудным образом воскресила неприятные эмоции доктора». Легкий толчок в плечо. С трудом разлепляю глаза и не понимаю, что происходит, но плечо скрутило от боли. Это хватка эльфа, от жаркого воздуха меня разморило, а дышать становилось трудней с каждым вздохом. Но что меня больше удивило, так это выражение Гилдора, таким злым я видела его впервые, его точно подменили. Чтобы избавиться от его гнетущего взгляда, я принялась рассматривать его непонятно зачем. Его длинные волосы были переброшены через плечо, я проследила за ниспадающими волосами, заметив, что он по пояс голый. Эх, лучше бы сразилась с ним в схватке взглядов. — А теперь, когда ты вдоволь насмотрелась на меня, скажи, что случилось? — Что случилось? — Ты упала в воду? — Я уснула. — Все, банные процедуры окончены, — вдруг резко проговорил эльф, встал и мигом бросил мне полотенце. — Я еще не искупалась. — Я сказал, хватит, — либо воздух завибрировал и окатил меня холодным потоком, либо это от его этого голоса такой результат. Ослушаться я, естественно, не смогла. Кое-как завернувшись в полотенце, я все же взглянула на Гилдора, тот уже успел отжать свои волосы, закрепив их в косу, и был одет в легкие штаны и тунику, но взгляд его уже не был таким злым. Сейчас было гораздо страшней — отстранённость совсем не взгляд эльфа, к которому я привыкла. И что же такого случилось, подумаешь, чуть не утонула, и что, не зря же он был рядом и вовремя явился на помощь. — Пожалуйста, перестань на меня так смотреть. — Как? — Отрешенно, словно я пустое место. Что случилось? — Я не могу поступить иначе. — О чем ты, черт тебя подери, говоришь? — эльф не ответил. Я уже приготовила в голове грандиозный монолог, но в это время в пещеру ворвались десяток эльфов, меня схватили, быстро заковав в кандалы. Сие действие выбило почву из-под моих ног, сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Противиться я не была в силах, единственное, что мне удалось после нескончаемого крика, так это посмотреть на Гилдора. — За что? — тихо шепнула я из-за сорванного голоса, когда меня уже потащили из пещеры, но я не видела ни его лица, не слышала его ответа. Как бы мне не хотелось вырваться и убежать, я не могла, руки эльфов так больно вцепились в меня, что не позволяли даже дернуться. Что же я такого сделала, за что они так со мной? Но все вопросы оставались без ответов, а я давилась слезами. Меня закинули в камеру, громко хлопнув и закрыв за мной дверь, путь на свободу. — Не логично, не логично, — буркнула я, а по телу уже пробирался собачий холод. Итак, давайте без паники. Это уже входит в привычку, может, это эльфийское гостеприимство. Бросать всех не эльфов в тюремные камеры и заковывать их подобно скоту. Комната слишком маленькая и тесная, хм, а с чего бы тюремной камере быть просторной и уютной. В углу — сено, уже примятое и небольшая скамейка — неподъемная. Окон нет, а железная дверь уже была ко мне не мила. Я больно ударила руку о нее, царапнув и растерев ладонь, колени тоже болели, неудачно пикировалась, когда меня бросили сюда. Отличный набор алкоголички. Гаагский суд по вам плачет, ушлепки, Алькатрас снова откроет свои двери специально для вас, чертовы остроухие. Вот, выйду я, тогда и посмотрим. — Хоть бы одежду дали, изверги, — я взобралась на небольшое возвышение, где было рассыпано сено, отсыревшее, пахнущее и просто противное. Мне удастся хоть раз лечь в нормальную кровать? Мой вопрос повис в воздухе. Холод исходил ото всех углов, пола, потолка, а я начала уже сопеть, да и живот проснулся, требуя жрачки. Я еще раз всхлипнула, стараясь не плакать, но как же трудно. Трудно, очень трудно, и я все же разревелась и медленно опустилась на спальник. — Гребанные эльфы, гребанный замок, гребанные лорды в замке, гребанная солома, — не помню на каком гребанном месте я уснула, но мне все же удалось, хотя и на следующий день я выла волком от холода, голода и жажды, и опять все по кругу. Я и умоляла, и кричала, и проклинала всех и вся, но никто не приходил: та же тишина, что и минуты назад, утром или вчера вечером. — Я же больше родить не смогу, уроды, — буркнула я и пошла опять в свое гнездо. К сожалению, забыться сном мне не удалось, мне было реально больно от холода, и я встала снова, начала прыгать, быстро двигаться, чтобы хоть как-то согреться, согрелась то да, но голод и жажда теперь увеличились в троекратном размере. Мама, пожалуйста, приди уже, приди. Я хочу домой. Домой. Я нарезаю круги по камере долгое время, ноги уже болят, но я заставляю себя устать, чтобы не думать ни о чем, чтобы потом просто забыться во сне. Кто же знал, что даже будучи уставшей, как морально, так и физически, сон не придет. А слез отчего-то больше не было, может пока и ночь не наступила, всего лишь утро, а я уже хочу умереть. Стоило мне об этом подумать, как массивная дверь с грохотом отворилась, что ж, вот и первый посетитель, я выпрямилась и посмотрела на прибывшего. К моему удивлению, им оказался сереброволосый эльф. — Встань, — хриплый голос эхом отразился от стен, насквозь пройдя через меня, ну я и встала, — говори. — Что говорить? — я кашлянула, голос охрип. Желания говорить, как ни странно, не было. Может и чуть раньше я звала и кричала, но сейчас под пристальным взглядом этого эльфа, все желания убежали. — С какой целью морготово отродье шастает по моим владениям? — Да вы охренели, — рыкнула я, — что вы все заладили? Заколебали! Зако, — хлесткая пощечина и я валяюсь на полу. Мама. Как же больно. — А язык-то у тебя грязный. Кажется, я задал вопрос. Даже не знаю что мне делать — подняться или продолжить лежать у его ног, ведь не хотела получить еще раз по лицу, от его удара часть лица онемела, а голова раскалывалась надвое. Мой бунтарский дух как рукой сняло, в прямом и переносном смыслах. И почему я думаю о второстепенных вещах, вроде как: меня еще никогда не били. Больно было, да, но не только от удара. От унижения, от того, что я понимала — я не смогу дать ему сдачи, и он волен делать все, что ему вздумается. Он же, мужчина. — Я не понимаю о чем вы говорите, — прошептала я, ибо иначе не могла. Я даже боялась на него взглянуть, но посмела, ибо лучше быть готовой к еще одному удару, чем получить его внезапно. Так ведь? — Что из моих слов тебе не понятно? — Да практически все, — еще одна вспышка боли охватила меня, когда эльф вдруг резко схватил меня за волосы, приподнимая, — отпустите. — Молчи и ответь на вопрос, иначе пыточные Ангбадо покажутся тебе Аманом. — Я не понимаю, не понимаю о чем вы говорите. Отпустите, мне больно, — нет, я все же заплакала, мне больно, мне страшно, и, кажется, сейчас еще и полотенце спадет. Моему унижению что, не будет конца? — Надеялась разнюхать здесь все, а затем вернуться в Ангбадо? — Что это? Я не знаю что это такое. — Ну надо же, еще и скажи, что ты не по-орочьи говорила, передавая данные своему повелителю? — Да не говорю я по-орочьи, не знаю такого языка, — рявкнула я, на что получила оглушительный шлепок, ну, здравствуй, гнездо, долго не виделись. Я приложилась головой, из носа брызнула кровь. Все это больше походило на тарантиновский фильм, а никак не на реальность. Такой реальности просто не может быть, но как объяснить дикую боль? — Брат, как ни странно, но она не врет, — это еще кто? Группа поддержки. — Я ей не верю. — Это необязательно, — и затем они перешли на другой язык, а еще про меня говорят, что я — орочка или орчонка, или я даже не знаю кто я такая. Я подтянула полотенце, утирая кровь, которая и не думала останавливаться. Эти двое продолжали говорить, мне уже было на них плевать, мужчина, который бьет девушку, не достоин уважения, и от него не стоит ждать хорошего. Сукин сын. Я потерла голову, странно, но она не треснула, а болит так, словно бы в нее вонзили топор. — Эй, ты, — мужчина подцепил меня ногой, привлекая таким необычным и унизительным способом мое внимание, — теперь этот замок творя тюрьма, ты сгинешь тут. — Ну-с, спасибо, а то я сама не знаю. — Наденем на нее другие кандалы, чтобы можно было ходить, но не убежать, пусть работает в замке, лишние руки не помешают, тем более сейчас, когда наступает сезон вспашки и посева. — Она сбежит. — Нет, не сбежит, Турко. — Лучше оставить ее в темнице. — Как знаешь, — черноволосый пожал плечами и вышел, — у меня много дел. Другой остался здесь, и о чем-то глубоко задумался, а я прикидывала, хватит ли мне сил сделать рывок — дверь-то осталась открытой. Что ж, попытка не пытка, я глубоко вздохнула, стараясь настроить себя на марафон, но… — Даже не думай, хотя, если хочешь, чтобы тебя пронзили стрелами, давай, вперед. Если же нет, сиди и не рыпайся. — А мне говорили, что вы- дивный народ, — и чего я опять заладила про дивный народ? На лице эльфа промелькнуло удивление, но затем он усмехнулся, точнее, оскалился. И это было, по крайней мере, страшно. — И кто тебе такое сказал? — Друг, — я лишь пожала плечами, убирая или же растирая кровь по лицу. Странно, но общаться с ним было легко, даже несмотря на то, что он сделал. Да, был страх, кажется он станет моим постоянным спутником, но общаться с ним было легко не по причине того, что он был приятным собеседником. Нет, вовсе нет. Я потеряла всякое уважение и даже не стремилась подлизываться или стараться не рыпаться, чтобы не нарваться. Мне было наплевать на его реакцию, на то, как я выгляжу в его глазах. В моих он точно опустился до небывалой отметки. Конечно, на мою оценку было всем без разницы, да и никто его не выпрашивал, но хоть в покое оставили, спасибо и на этом. Оставили наедине с моими демонами, с моими страхами и с тем ужасом, который мне посчастливилось пережить. Спасибо, с вами было шоу «попробуй не сойти с ума» с Аней, ждите еще одного эпизода. Заснула я с кровью на лице и со слезами на глазах, прямо так эстетично и драматично.