Счастье в твоих руках

      Устало сажусь в кресло у камина и призываю к себе стакан и бутылку огневиски. После стольких лет директор наконец назначил меня на должность профессора ЗОТС, и я с трудом успеваю составить планы к грядущему учебному году.       Мои мысли постепенно возвращаются к новому ученику.       Мальчишка довольно умён, но ему явно не хватает знаний. Справляется со всеми, за небольшим исключением, тестами вполне сносно. Защита выше всяких похвал — будет моим лучшим учеником.       Марк ответил мне, что хочет стать аврором, когда я поинтересовался его дальнейшими планами. Считаю, что каждый аврор просто обязан превосходно разбираться в зельях, поэтому в тест по Зельеварению включил самые сложные вопросы.       Не слишком хорошо справившись с тестами по двум предметам, Марк расстроился и грустно глядел на меня своими зелёными глазищами. Я вызвался помочь, лишь бы не видеть печали в его глазах.       Когда объяснял Марку темы по Зельям, в которых он ориентируется, прямо скажем, не очень, на меня нахлынули воспоминания: ведь почти точно так же много лет назад я занимался с Алом. Он так же сидел, склонившись над учебником, и точно так же проводил пером по своим приоткрытым губам, задумавшись. Этот его жест — он ужасно отвлекал меня, и я всегда, потеряв мысль, наклонялся к его губам, срывая сладкий и нежный поцелуй. Но теперь со мной был не Ал! И мальчишка расплачивался за это, вынося приступы моей злобы.       Перед началом учебного года Марку нужно было приобрести всё необходимое, поэтому, как декан его факультета, я сопроводил студента в лавку «Флориш и Блоттс», где он купил учебники для седьмого курса. После мы отправились в лавку к мадам Малкин за новыми мантиями.       Ожидая, пока он определится с выбором, я наблюдал за примеркой мантий, любуясь его стройной спортивной фигурой. Марк периодически с опаской поглядывал на меня и на мои сурово нахмуренные брови. Он ни за что не должен был догадаться, что это выражение на моём лице — всего лишь маска, и какие на самом деле чувства я испытываю, глядя на его невысокую мальчишескую фигурку.       Кажется, Ал был чуть выше. Ненавижу! Ненавижу себя за то, что вижу в этом подростке того, другого парнишку, а не ученика, не студента моего факультета. Я не должен смотреть на него по-другому, не должен! Ведь это ученик! Мой студент!       Сегодня, когда в школу вернулись ученики, Марк весь вечер разглядывал кого-то за столом Гриффиндора. На душе у меня скребли кошки. Давно забытое гаденькое чувство.       Ревность! Ревность, мантикора тебя задери! Такой симпатичный мальчик любой девочке понравится. А он не растерялся, уже с первого дня подыскивает себе кого-то. Мальчишки, они и есть мальчишки! Гормоны бушуют.

* * *

      После первого в новом учебном году завтрака спускаюсь в свои покои. Позади себя слышу громкий девчачий визг. Развернувшись, возвращаюсь.       Сейчас поснимаю со всех баллы за нарушение дисциплины!       Подскочив к лестнице, замираю от страха. Толпа студентов, и в её центре на полу лежит ученик. Какой-то идиот умудрился свалиться с лестницы на второй день занятий. Хуже того, замечаю, что это не просто студент, а студент моего факультета. Недвижимая фигурка в тёмной мантии с ярко-зелёной подкладкой, лицо скрывает капюшон.       Разгоняю студентов по классам, склоняюсь к ученику и стягиваю с него капюшон. Сердце сжимается при виде тёмно-каштановых волос, в беспорядке разметавшихся по холодному каменному полу. С содроганием проверяю пульс.       Слава Мерлину, жив!       Наколдовав защитную сферу вокруг парнишки, аккуратно левитирую его бессознательное тело в больничное крыло.       Мадам Помфри проводит диагностику. Сотрясение мозга, сломано ребро, множественные ушибы.       Весь день мальчишка не выходит у меня из головы. Как может быть один человек столь похож на другого? Это не оборотное, я сразу проверил.       Захожу к нему вечером после отбоя. Сижу у кровати, держа его руку в своей руке. Вглядываюсь в такие знакомые, близкие, родные черты, принадлежащие другому, чужому человеку. Ласково касаюсь пальцами его щеки.       Слышу еле различимый стон. Мальчик приходит в себя: — Мио, всё в порядке, — шепчет он, — Мио, не волнуйся, — и опять теряет сознание.       Кто такая эта Мио, что ты шепчешь её имя, едва очнувшись? Боишься, что она переживает за тебя, и стараешься уберечь. Судя по тому, что ты ожидаешь видеть её около себя — это кто-то очень близкий тебе. Печально, что у меня, после того, как я потерял Ала, не было такого человека, и я уверен, что больше не будет.       Близится полночь, и мне пора возвращаться. Встаю, но не могу почему-то уйти. И я всё ещё держу его руку в своей.       Не понимаю, что случилось со мной, но я склоняюсь к ней и покрываю её поцелуями, нескончаемое количество раз целуя каждый его палец, каждую линию на ладони. Не знаю, сколько длится это помутнение моего рассудка, но я прихожу в себя, лишь почувствовав, как напряглась рука Марка. — П…пр…профессор… — шепчет он.       Набираюсь смелости и поднимаю взгляд на паренька, который смотрит на меня с таким удивлением и страхом, а потом глубоко втягивает воздух, словно ему его не хватает, и зажмуривает глаза.       Резко отпускаю его руку, будто обжёгшись, и на одном дыхании произношу: — Прошу простить мне мою несдержанность, такого больше не повторится, оставляю за вами право сообщить директору о моём поступке, — и я скрываюсь за дверью палаты прежде, чем парнишка что-либо успеет сказать.       Позорно бегу прочь, ругая себя за то, что сорвался, что не смог себя контролировать, что чуть постыдно не кончил в штаны, всего лишь целуя его пальцы.