* * *
Наверное, я схожу с ума. Мне часто снятся разные сны про Снейпа. Вот он опять на полу, в Визжащей хижине, умирая, шепчет свои последние слова. Вот он целует мою маму, а я стою рядом, понимая, что не нужен ему, и мне так больно от этого. А вот уже меня целуют властные губы, сильные руки прижимают к себе. Я просыпаюсь, ещё чувствуя острое возбуждение. Кинув невербальное беспалочковое заглушающее, засовываю руку под резинку пижамных штанов. Несколько резких движений на грани наслаждения и боли, и я кончаю, выстанывая его имя: «Се-ве-рус... О-о-ох…» Профессор разрешил наедине с ним называть его Северусом. У него очень красивое имя. Только, надеюсь, он никогда не узнает, насколько я злоупотребляю его разрешением.* * *
Я признался Снейпу, что владею беспалочковой магией. Он был поражён моими способностями и начал учить меня колдовать невербально, без палочки. Профессор тоже сильный маг, и у него есть такая же способность, как и у меня. Обычно мы занимаемся по выходным. Как-то в воскресенье Снейпа вызывал к себе Дамблдор. Северус вернулся от него подавленным, нервным, налил себе огневиски, хотел выгнать меня, но я не ушёл, а уселся около его ног. Он несколько минут молча перебирал мои волосы, смотря в огонь камина, а потом, допив очередную порцию, притянул меня на свои колени. Долго и нежно целовал, а затем просто сидел, уткнувшись в мою макушку. И шептал: «Нет, нет, нет». Я прижался к его груди и слушал, как рвано билось там сердце. Даже догадывался, что сказал ему директор, что приказал, но я не стал расспрашивать. Мой хороший, как же тебе было тяжело. Как ты справлялся со всем этим один. Теперь у тебя есть я. Я позабочусь о тебе. Услышав сигнал отбоя, он сказал мне: — Иди, тебе пора. Я ушёл, но мне совсем не хотелось его оставлять. Я НИКОГДА больше не захочу его оставлять. После того разговора с Дамблдором Северус изменился. Теперь за несколько минут до отбоя он всегда притягивает меня к себе на колени и прижимает так крепко, словно прощается навсегда. Целует в макушку, в губы, но как только звучит отбой, он выставляет меня прочь.* * *
Мои попытки раздобыть где-то яд Нагайны не увенчались успехом. Я пытался, тайно смотавшись в Лютный, достать там этот ингредиент. Пытался в Хогвартсе купить у детей Пожирателей, предлагая им за это довольно внушительную сумму, практически весь запас галлеонов, что я взял с собой в путешествие. Но это не привело ни к чему. Я даже пробовал расспросить Северуса, но тот, злобно сверкнув глазами, не стал разговаривать со мной об этом. Пожиратели, Волдеморт и даже Орден Феникса были для меня запретными темами, Снейп отказывался это обсуждать. Он кричал тогда, рассердившись: — Не допущу, чтобы ты ввязывался в эту войну! Достаточно того, что я сам в ней погряз. А ещё добавил, что уже потерял из-за этой войны дорогого человека, и не хочет потерять ещё одного. Я знаю, он говорил про мою мать. Северус любил её, и теперь, при мысли об этом, я безумно ревную. Мой Северус. Только мой. Никому. Никому не отдам.* * *
На рождественских каникулах всё свободное время Северуса мы проводили вместе. Даже сходили в Хогсмид, в «Сладкое королевство». Это был самый лучший наш день. Конечно, ходили мы под оборотным. Он был парнем, красивым брюнетом лет двадцати, а мне подсунул зелье с волосом какой-то девчонки лет семнадцати. Я сперва разозлился, но Северус ответил, что так мы не будем привлекать к себе внимание. И мы гуляли, обнявшись, по деревушке, и целовались при каждом удобном случае. В «Сладком королевстве», угостившись шоколадным пирожным, купленным мне моим «парнем», я соблазнился затем мармеладными мандариновыми дольками: — Ммм… как вкусно. Северус вручил мне их целый пакет. И почему-то нахмурился, когда я захотел взять ещё и шоколадных лягушек. Я попытался расплатиться сам, но он мне не позволил. Потом, зайдя по пути в «Шапку-невидимку» — магазин одежды для волшебников, Северус выбрал огромный бело-зелёный шарф, тёплый-тёплый, и, обматывая его вокруг моей шеи, нежно целовал меня в губы, щёки и вообще всюду, куда смог дотянуться. В конце нашей прогулки я был немного расстроен: — Ты никогда не относился так ко мне, когда я был Марком, а какую-то девчонку целуешь весь вечер. Он притянул меня к себе и тихо ответил: — Глупый, я целовал не её, а тебя. Я же знал, что на самом деле это ТЫ.* * *
На день рождения я подарил Снейпу заказанные у Фреда и Джорджа специальные перчатки и мантии, которые выглядели так же, как те, что он обычно носил, но должны были защищать от многих сглазов и проклятий. Это был последний день каникул — его день рождения. Ужинали мы в покоях Северуса, ели сочные кусочки мяса с грибами и картофелем, а на десерт был шоколадный торт. Северус кормил меня им с ложки и слизывал шоколадный крем с моих губ... После, когда мы сидели вместе в любимом кресле профессора, я тихонько пробрался к пуговичкам на его сюртуке и начал расстёгивать их одну за другой. Северус тяжело вздохнул: — Нет от тебя спасения. Я стянул с него сюртук и потянулся было к пряжке ремня на его брюках, но тут Северус начал снимать с меня свитер с футболкой, одновременно покрывая поцелуями моё тело. Мои руки, забравшиеся под расстёгнутую белоснежную рубашку Северуса, скользнув по плечам, спускались к его предплечьям, когда он, словно опомнившись, натянул рубашку обратно. Я шепнул: — Не нужно, я знаю. Он позволил продолжить, напряжённо вглядываясь при этом в моё лицо, словно ожидая увидеть ужас, но я лишь тихонько провёл пальцем по его метке. Северус хриплым голосом произнёс: — Ты… откуда ты знаешь? — Слышал случайно… Некоторые ребята между собой говорили, что… что их отцы — Пожиратели, и ты — тоже, — соврал я. — Ты знал, — он словно пытался что-то переосмыслить, но я отвлёк его новым поцелуем. А затем Северус осторожно стянул с меня брюки и погладил сквозь трусы мою напряжённую плоть. Усадив меня в кресло и встав на колени между моих ног, он аккуратно избавил меня и от белья. Мне было тяжело дышать от переполнявших меня чувств, и я замер, стараясь не двигаться, чтобы не спугнуть это мгновение. Северус склонился губами к моему подрагивающему члену, провёл по нему языком и втянул в рот. Там было так жарко, и так хорошо... Он, придерживая меня за бедра, сделал несколько резких движений вверх-вниз, вверх-вниз, но мне и этого было достаточно. Я инстинктивно толкнулся в этот жаркий рот и кончил с протяжным стоном. Северус, поднявшись с колен, склонился к моему лицу и поцеловал в губы, а я, почувствовав странный вкус, понял, что это вкус моего семени. Мне стало почему-то стыдно, и я спрятал лицо в ладонях. Он взял меня за подбородок, отводя мои руки от лица, и, вглядываясь в глаза, с болью в голосе произнёс: — Мой хороший, если ты хочешь уйти, то… — Нет, нет, — испуганно прошептал я. — Позволь мне то же сделать для тебя… — и я перевёл взгляд на его всё ещё застёгнутые брюки. Снейп на секунду замер, словно решая для себя что-то, а я потянулся к ремню на его штанах, расстегивая пряжку неловкими пальцами, а затем мелкие пуговки на ширинке. И тут эти пуговки! Северус стоял, возвышаясь надо мной, не мешая, но и не помогая. Я притянул его чуть ближе к себе и, аккуратно приспустив трусы, вытащил его член — напряжённый, больший по размеру, чем мой, с ярко-розовой крупной головкой — провёл по всей его длине ладонью, а потом облизнул, пробуя на вкус. Несмело вобрал головку члена в свой рот и замер, растерянно понимая, что у меня не получается взять его весь, целиком. Отстранившись, я сказал расстроенно: — У меня не выходит. — Ну что ты, мой хороший, у тебя всё отлично получается, мне очень нравится. Я, ободрённый его словами, попробовал ещё раз. Погрузив его плоть в свой рот, я двигался, помогая себе рукой. Через какое-то время член отвердел ещё сильнее. Северус, напрягшись всем телом, впился руками в мои плечи и, сотрясшись, залил мне рот вязкой жидкостью, солоноватой на вкус, и тут мой слух пронзило слово, произнесённое с такой нежностью и любовью: — О, Ал… — Ал? Ал?! Я вскочил, отталкивая его. На ходу подобрав вещи, натянул джинсы и свитер на голое тело, не найдя бельё и футболку, и пулей вылетел из его комнат.