* * *
Наставник Марка доктор Уильямсон и другие доктора, занимающиеся моим здоровьем, принесли клятву: никто не узнает, что Северусу Снейпу удалось выбраться из сгоревшей Хижины. Это было самым верным решением на тот момент. Меня разыскивали, как и других Пожирателей. Я не выходил из дома, мы решили, что пока это небезопасно для меня. Сегодня Марк ушёл за продуктами, а я уже успел соскучиться за каких-то пару часов. Определённо, нужно себя чем-то занять. Мне бы хотелось сварить несколько зелий, и по этой причине я собираюсь предпринять небольшую вылазку из нашего убежища в лавку ингредиентов в Хогсмиде, разумеется, под оборотным. Марк обещал сегодня раздобыть несколько волосков какого-нибудь маггла. На данный момент, хоть я оправдан и награждён орденом Мерлина, у меня нет желания возвращаться обратно в магический мир. Северус Снейп погиб второго мая девяносто восьмого года. Хлопает входная дверь: вернулся мой зеленоглазый мальчишка. Он бросает покупки в прихожей, чмокает меня в губы, утыкается лбом в моё плечо и прижимает к себе. Марк всегда делает так, когда возвращается откуда-нибудь, даже если отсутствовал совсем недолго. Я ласково сжимаю зеленоглазое чудо в объятьях и утыкаюсь носом в его каштановую макушку. Вдыхаю запах. Запах шоколада и мандаринов, так обычно пахнут его волосы и он сам. Ужасный сладкоежка, не может и дня без кружки горячего шоколада. В карманах всегда таскает с собой мандаринки и пакетик мармеладных мандариновых долек. Я иногда шучу, что скоро он станет, как Дамблдор, и говорю: — Мандариновую дольку? Он только смеётся и толкает мне в рот эту самую дольку. Я с удовольствием принимаю сладость из его рук. Я люблю шоколад, люблю мандариновые дольки, люблю моего Марка. — Северус, я так соскучился, — и он, забыв про свои покупки, увлекает меня за собой в нашу спальню. Марк дрожит от нетерпения, хотя мы были вместе только вчера. С невероятной скоростью срывает с меня одежду, и мы опускаемся вместе на кровать. После того, как меня укусила змея и мой организм очень тяжело справлялся с ранением, я убедил Марка побыть в активной позиции. Теперь, после моего выздоровления, он иногда выступает в ведущей роли, так, как сейчас. — Как же я соскучился, — он целует меня, куда успевает дотянуться, вылизывает мою шею и спускается ниже. Нежно покусывает соски, и меня словно прошибает током. Каждое движение его губ — электрический разряд, пропущенный сквозь моё тело. Он вытаскивает из-под подушки любрикант и смазывает свои пальцы. Аккуратно проникает в меня, растягивает, задевая простату. Я вновь выгибаюсь. Марк смотрит мне в глаза своими зеленющими омутами и повторяет это движение снова и снова, завороженно глядя, как я извиваюсь в его руках. Шепчу, так как боюсь, что голос подведёт меня: — Достаточно. Давай, — он упирается членом в мой анус и начинает очень медленно и осторожно входить. Марк всегда такой. При этом каждый раз внимательно смотрит мне в глаза, стараясь уловить каждую мою эмоцию. Если ему кажется, что он делает мне больно, то он замирает и не двигается до тех пор, пока я не начинаю требовать продолжения. Когда Марк кончает, то он почти прижимается своими губами к моим и сладко стонет, изливаясь в меня. Я в этот же момент не выдерживаю и тоже кончаю, забрызгав нас белой и липкой жидкостью. Марк невербально накладывает очищающее заклинание и ложится, прижимаясь ко мне и утыкаясь в моё плечо. Потом мы одеваемся, и он идет разбирать продукты. Я спускаюсь за ним следом. — Принёс мне то, что я просил? — Да, — и он, порывшись в сумке, протягивает мне прозрачный пакет, в котором лежит пучок светлых волос. — Откуда? — Обокрал парикмахерскую. Пробрался под мантией-невидимкой и стянул, когда мастер отвлекся, прямо во время стрижки клиента. Теперь у тебя будет запас, а я буду спокоен, если тебе придётся куда-либо отлучиться. — Чьи это волосы? — Не знаю, не успел разглядеть. Какой-то блондинчик, лет сорока или чуть младше. — Тебе нравятся блондины? — Шутишь? Я схватил первое, что попалось под руку. Мне было не до того, чтобы заниматься подбором наиболее понравившегося варианта. Я ещё тебе одежды маггловской купил. Не будешь же ты в своём обычном «профессорском» наряде ходить. Забираю пакет с одеждой и ворчу на него: — Одежду вполне можно было трансфигурировать, — в пакете обнаружились модные джинсы и несколько ярких футболок. — Решил приодеть Ужас Подземелий? — Ну что ты, какой ты ужас? Вовсе нет, — и он тянется к моим губам за поцелуем в подтверждение своих слов.* * *
На следующий день, когда Марк ушёл куда-то по своим делам, я, выпив оборотное зелье, превращаюсь в ничем не приметного светловолосого мужчину средних лет. Яркие маггловские вещи трансфигурирую в одежду попроще. Серая футболка и обычные синие джинсы больше подходят к моему образу. Сверху накидываю серую мантию, трансфигурированную из моей старой черной. Зайдя в лавку ингредиентов, покупаю всё необходимое, и на обратном пути решаю побаловать моего любимого мальчишку: зайти к Фортескью за шоколадными пирожными. У самого входа в кондитерскую я замечаю МОЕГО Марка. На одной его руке висит невыносимая заучка Гермиона Грейнджер, за другую цепляется Джиневра Уизли. И тут мой мальчик поворачивается и целует рыжую прямо в губы, а она, прижавшись к нему ещё ближе, томно заглядывает в глаза. Грейнджер, вероятно, недовольна, что парень обделяет её своим вниманием, и она ворчит: — Гарри, если мы сейчас же не отправляемся, то я иду домой. Думаешь, у меня нет других дел? Мальчишка поворачивается к Грейнджер: — Прости, Герм! Немедленно отправляемся! Эта манера его общения с заучкой кажется мне до боли знакомой, и на ум приходит имя, — я произношу его вслух: — Вы Гарри? Гарри Поттер? Он согласно кивает. Я унижен и раздавлен. Разворачиваюсь, и, так быстро, как только мне позволяет моё ещё не совсем окрепшее после болезни тело, возвращаюсь домой. Я не могу здраво мыслить, мою душу разъедают ненависть, обида, злоба. Этот проклятый Поттер втёрся ко мне в доверие, Мерлин знает, каким способом он смог одурачить меня. Обманывает в компании с этими малолетками, скорее всего, насмехаясь надо мной вместе с ними. Чего он хотел? Зачем задумал весь этот спектакль? Он такой же, как его отец. Только шутки у него более жестокие. Он решил посмеяться, узнав где-то про мою давнюю любовь. Как ему удавалось притворяться таким наивным, таким доверчивым, таким чистым так долго? Я верил ему, верил в его любовь, а это была всего лишь игра. Что же, смеётся тот, кто смеется последним. Я собираю все его вещи в сумку, на которую наложены специальные чары расширения, и сажусь в кресло, поджидая это чудовище. Сейчас мы покончим с этим фарсом. Минут через двадцать возвращается он. Я поднимаюсь и стою напротив, скрестив руки. Поттер удивлённо смотрит и пытается заключить меня в объятья. — Ты сегодня долго. Где ты был? — холодно бросаю я. Он смущается и пытается нащупать что-то в своем кармане. — Я тут… это… э... — и краска заливает его лицо. — Красноречив, как, впрочем, и всегда. Можешь не оправдываться, я всё знаю, — надеваю на лицо маску Ужаса Подземелий. — Вещи у входа, убирайся вон! — и я, взмахнув палочкой, распахиваю входную дверь. — Я… это... я просто хотел… пошутить… — произносит он в доказательство своей вины. — Ты! Ты!.. Кто же ещё может так шутить? Ты, Поттер, такой же, как твой отец! — с яростью выплевываю фамилию моего давнего врага. — Что-нибудь хочешь сказать в своё оправдание? Мальчишка потрясённо молчит, пряча обратно в карман какую-то коробочку. И потом пытается снова обнять меня, умоляя: — Северус! Северус! Нет! Не выгоняй меня! Я могу объяснить! Давай всё обсудим! Северус! Ну пожалуйста… Делаю пару взмахов палочкой. Мальчишка вместе со своими вещами оказывается за порогом. Защитная сеть заклинаний тут же оплетает дверь. Он больше не сможет войти сюда никогда.