* * *
Помню, что скоро у Альфреда день рождения. Уже приготовил подарок: защитный артефакт — браслет, защищающий от нападения оборотня. Нашёл эту вещь случайно, в одной из лавок Хогсмида, во время моей последней прогулки. Я должен быть уверен, что с Альфредом всё будет в порядке, ведь теперь, когда я знаю, что вместе с нами учится оборотень, превращающийся в полнолуние в волка, не контролирующего себя, я не могу не волноваться за самого дорогого для меня человека. Мы видимся каждый день. Альфред приходит помочь мне с обустройством лаборатории, приносит еду. Ежедневно мы ходим гулять. Беру с собой его драгоценную книгу, и мы, сев на траву, разбираем рецепты старинных зелий, обсуждая их, а потом запираемся в лаборатории и варим образцы по этим рецептам. Ал в основном помогает с разделкой ингредиентов, а я контролирую процесс. Мать, благодаря зелью, которое мы приготовили, пришла в себя, но её пока не спешат выписывать. Когда она поправится, мне придётся вернуться домой и расстаться с моим другом. Стараюсь не думать об этом. Мерлин! Это самые лучшие летние каникулы в моей жизни.* * *
— Сев… Дядя и тётя устраивают праздник в честь моего дня рождения в эту субботу. Ты же придёшь? Собираемся к четырём вечера. Я хочу, очень хочу провести этот день вместе с ним, ведь семнадцатый день рождения очень важен для волшебника. Но вдруг вспоминаю, что там будет Лили, которая злится на меня, да ещё и надеть мне нечего, не в мантии же идти. А в этих коротких брюках я буду выглядеть клоуном на фоне разодетых гостей. — Нет! Я буду занят. У меня важный эксперимент. — Сев, пожалуйста, я потом помогу тебе в лаборатории… — Нет, — отворачиваюсь, чтобы не видеть его печальных глаз. Он расстроен… — Ну ты подумай. Я вот принёс... Всё равно буду тебя ждать, — и он уходит, оставив у двери на полу какой-то пакет. После его ухода смотрю, что же оставил для меня друг. В пакете красивый маггловский чёрный костюм и белая рубашка. Долго сомневаюсь, но всё же решаю пойти к Эвансам, ведь это очень важный для Альфреда день, и мне хочется быть рядом. Наряжаюсь, пытаюсь привести в порядок свои волосы — к сожалению, безуспешно. Я немного опоздал. Дверь открывает Лили, недовольно скривившаяся при виде меня. За столом сидят её родители, Ал, рядом с ним Петунья и… Регулус Блэк. Он сидит совсем близко к Алу, что-то увлечённо рассказывая моему другу. Мне неприятно его присутствие. Не ожидал увидеть его здесь. Что он тут делает? Подхожу к ним, и Ал, заметив меня, радостно улыбается, вскакивает со своего места и, пододвигая мне стул, произносит: — Сев, как же я рад, что ты пришёл. Сажусь между Блэком и Алом. — Северус, Рег приглашает нас в гости на свой день рождения двадцать первого августа. Блэк, согласно кивая, протягивает мне пергамент: — Обязательно приходите. Будет весело, и с нашего факультета ребята придут. Это приглашение — портключ в мою гостиную. Все вручают Алу подарки. Подарок Блэка наиболее впечатляет: старинный кинжал-артефакт, рукоятка которого украшена драгоценными камнями. По сравнению с этим артефактом мой презент выглядит жалко и невзрачно. Но Ал, принимая мои поздравления, сразу же примеряет браслет, произнося: — Сев, спасибо огромное, отличный подарок. Мне очень нравится. Не буду снимать. Настало время десерта, и мама Лили ставит на стол большой шоколадный торт. Задув свечи, Ал разрезает его на кусочки, раздавая присутствующим. Мне он тоже протягивает кусок: — Хочешь? Тётя готовит изумительно… попробуй, может, тебе понравится? — он протягивает мне ложку, садится рядом, держа на весу тарелку с тортом и, улыбаясь, заглядывает в мои глаза. Я не любитель шоколадного торта, но из его рук съедаю это лакомство с удовольствием. Мерлин, я бы даже яд выпил не задумываясь, если бы он меня сейчас решил им напоить. Сестра Лили Петунья сидит весь вечер около Альфреда, бросая на него нежные взгляды и выводя тем самым меня из равновесия. Заметив, что Регулус отправился домой, тоже вскакиваю и спешно прощаюсь. — Я провожу тебя, Сев! — говорит мне Ал, но тут мать Лили интересуется: — Альфред, ты же говорил, что мальчик живет один? У него мама в больнице? — Да, тётя, он сейчас один. — В таком случае пусть он останется у нас, ни к чему на ночь ему в пустой дом возвращаться. Пусть переночует у тебя. Комната большая, места вам хватит. Моё сердце замирает, я, кажется, даже перестаю дышать, ожидая ответа Ала. — Хорошо, тётя, — и он тянет меня наверх. Миссис Эванс приносит чистое постельное бельё, подушку и одеяло, оставляя их на небольшом уютном диванчике в комнате Ала. Он отправляет меня в ванную, а сам готовит для меня диван, расстилая постельное бельё. Я очень волнуюсь. Остаться наедине с Альфредом на целую ночь — об этом можно было только мечтать. Быстро приняв душ, чтобы не терять ни одной драгоценной секунды, и облачившись обратно в свой костюм, возвращаюсь в спальню. Ал сидит на своей кровати уже в пижаме и, указывая на вещи, лежащие на диване, говорит мне: — Я забыл тебе сразу дать сменную одежду. Можешь переодеться. В брюках не очень удобно спать, верно? Киваю и начинаю медленно расстёгивать рубашку, глядя Алу прямо в глаза. Он, что-то неразборчиво прорычав, вскакивает с кровати и оказывается около меня. — Сев... Сев... Что ты со мной творишь? — шепчет он, прижимая к себе и впиваясь в мои губы жадным поцелуем. Затем отстраняется на несколько долгих секунд, накладывая невербально на дверь заглушающие и запирающие чары. Мы оказываемся на его постели. Он нежно проводит рукой по моим волосам, прижимаясь и потираясь о меня сквозь ткань пижамных штанов своей возбужденной плотью. Это ужасно заводит, сводит с ума. Я стараюсь прижаться к нему сильнее, тянусь губами к губам, пытаясь одновременно расстегнуть его пижамную кофту. Он отводит мои руки. Долго-долго и нежно целует, заставляя терять рассудок. Мгновение, и я лежу под ним в одном белье, а он проводит языком по ключицам, впиваясь губами, оставляя влажные отметины на моей шее, груди. Затем шепчет: — Родной мой, потерпи, недолго осталось. Скоро мы сможем быть вместе, — и, ещё раз ласково поцеловав, чуть отстраняется, и на мне оказывается тёплая уютная пижама. Я протестующе трясу головой, уже не в силах себя контролировать, прижимаюсь к его бедру своим членом и, громко вскрикнув, кончаю. Не успеваю закрыть рукой рот, чтобы он не слышал моих стонов. А он склоняется надо мной, над моими губами, ловя каждый звук, что срывается с них. Мне становится так стыдно, пытаюсь спрятать в ладонях лицо, но он, убирая мои руки, нежно целует в губы, а затем, применяя очищающее, закутывает меня в одеяло и шепчет на ухо: — Я сейчас приду, мой хороший, — и скрывается в ванной. Только после того, как он ушёл, я понимаю, что вёл себя, как несдержанный подросток, кончил в штаны лишь только от одних его поцелуев и не сделал ничего, чтобы заинтересовать его, доставить ему удовольствие. Мерлин, он больше не захочет иметь со мной ничего общего! Зачем ему такой, как я, неумеха, который не смог его удовлетворить? Жалкое ничтожество! Упустил свой шанс... Как теперь смотреть ему в глаза? Лежу, размышляя, что делать, как сейчас поступить. Ал возвращается, залезает в кровать, подтягивает меня поближе, спиной прижимая к своей груди, и, поцеловав в висок, шепчет: — Спи, мой хороший.