* * *
Проснулся я к полудню, Альфреда в спальне уже не было. Порывшись в вещах, натягиваю футболку, что получше, и старенькие, но вполне приличные брюки, и спускаюсь вниз. Ал обнаруживается на кухне, в которой умопомрачительно пахнет чем-то вкусным. Желудок жалобно урчит, напоминая мне, что я не слишком баловал его накануне. Альфред, заметив меня, расплывается в улыбке и, указав на накрытый стол, произносит: — А я запекаю мясо в духовке, — и, подойдя ко мне, касается моих губ лёгким приветственным поцелуем. Я тут же хватаю свою добычу, прижимая к себе покрепче, но он протестует, сообщая, что сейчас сгорит наш обед. За едой мы болтаем о всякой ерунде, и мне так хорошо, тепло и уютно, что я мысленно прошу у Мерлина, чтобы этот день никогда не кончался. После обеда мы отправляемся в гостиную и усаживаемся в то самое кресло, которое вызывает у меня теперь столько приятных воспоминаний, стоит только на него взглянуть. Ал прижимает меня к себе и жадно целует, но вдруг, выпустив из своих цепких объятий, хлопает себя по лбу и стонет: — Я же забыл самое главное! — и мчится куда-то. Возвращается он через пару минут с маленькой коробочкой в руках, завернутой в серебристую обёрточную бумагу. В таких коробочках обычно дарят… нет… не может же он и вправду… Держу подарок в руках, а сердце заполошно стучит в груди. Мерлин, как же я волнуюсь… не может же там быть кольцо… неужели он хочет связать свою жизнь с таким, как я… с таким вот… — С днём рождения тебя, Сев. Ну же! Ты что? Открывай скорее! Дрожащими пальцами разрываю обёрточную бумагу и открываю маленькую коробочку. К моему великому огорчению, там оказывается всего лишь ключ. Наверное, у меня на лице написано разочарование — вытащив ключик, верчу его в руках и озадаченно смотрю на Ала. Он, удивлённо приподняв бровь, спрашивает, не хочу ли я узнать, от чего этот ключ? Я в ответ так же вопросительно приподнимаю бровь, а Ал, вдруг почему-то смутившись, немного заикаясь, произносит: — Н-н-не знал, что подарить, и в-вот… это теперь твоё… — и он разводит руками. — Не понимаю, ты о чём? — Этот дом… — говорит Ал на одном дыхании. Я стою, поражённо уставившись на него: — Ты ведь шутишь, этого не может быть! — Нет, я не шучу. Документы уже готовы, — и он протягивает мне конверт с какими-то бумагами. — Дом оформлен на твоё имя. Поздравляю! — Зачем? Не нужно было! Это слишком! Нет, я не могу принять! — я всовываю ему обратно бумаги и ключ, срываюсь с места, бегу в лабораторию и запираюсь в ней. Спустя пару минут слышу слабый стук в дверь и тихий, чуть дрожащий голос: — Сев… Сев… Тебе что, не понравился подарок? Прости, я думал, что ты будешь рад… Мне казалось, что тебе хорошо здесь. Я просто хотел сделать тебя счастливым… Я не знаю, что сказать ему. Это слишком… слишком дорогой подарок для такого нищего оборванца, как я… Что я могу дать ему взамен? Сварить зелье из подаренных им же ингредиентов? Сделать своими руками простенький артефакт? Приобрести безделушку в сувенирной лавке? Стою, прижавшись лбом к двери, слушая его сбивчивые объяснения. Для чего? Зачем? Словно меня покупают, как дорогую игрушку в магазине… — Сев… прости! Пожалуйста, впусти меня… Распахиваю дверь — он стоит, удивлённый тем, что я так быстро открыл. — Зачем, объясни? Я этого не стою… — Нет! Ты не прав! Ты достоин гораздо большего, я всё для тебя готов сделать, отдать всё до последнего кната, лишь бы ты был счастлив, Сев! Я хочу, чтобы у тебя был дом. Место, где бы ты чувствовал себя в безопасности. — Почему? — Я просто… просто люблю тебя больше жизни, Сев. Прости, если я тебя обидел, прости, что не угадал с подарком. Я поражённо гляжу на своего парня, такого дорогого и любимого, который сейчас признаётся мне в любви. Ал стоит бледный, его губы дрожат, и по щеке катится слеза. Я не выдерживаю и, сделав шаг в его сторону, прижимаю к себе, сцеловываю слезинку. — Только запомни, Ал. Это не МОЙ дом, это НАШ дом. И так будет всегда. Он берёт меня за руку и тянет обратно наверх, мы сидим на полу рядом с ёлкой, обнявшись, потом он вдруг вспоминает про свое обещание — научить меня вызывать телесного Патронуса. Отказываюсь, поясняя, что бесполезно, у меня не получается, но он, вкладывая мне мою палочку в руку, уверяет: — Я почему-то не сомневаюсь, что у тебя всё обязательно получится, именно сегодня. Он берёт свою палочку и произносит: — Экспекто Патронум! — и по гостиной кружит прекрасный полупрозрачный олень. Потом останавливается и подходит ко мне, внимательно рассматривая меня своими серебристыми глазами, словно ждёт от меня чего-то, и Ал проводит рукой по моей спине, подбадривая: — Ну же, Сев! Давай, у тебя всё получится, я знаю, ты сможешь! Заворожённый этим великолепным Патронусом-оленем, произношу: — Экспекто Патронум! — после чего из моей палочки вырывается искрящееся серебром облачко, которое спустя секунду принимает облик трепетной прекрасной лани с длинными густыми ресницами. Она медленно подходит к Патронусу Альфреда и, ласково ткнувшись носом в серебристого оленя, превращается вместе с Патронусом Ала снова в серебряную дымку. Я застыл в изумлении, не в силах поверить тому, что сумел сотворить такого Патронуса. — Сев! У тебя получилось! Вновь успешно повторяю это же заклинание и, выбившийся из сил, но довольный собой, прячу палочку, а Альфред, улыбнувшись, замечает, что учитель по ЗОТС будет очень рад моим успехам. — Ну уж нет, я не буду никому показывать своего Патронуса. — Почему, Сев? Он у тебя такой красивый. — Говорят, что Патронус — это отражение души. Ты что, меня засмеют… — Но, Сев… — Нет…* * *
Наступает вечер. Завтра в это время мы уже будем в школе. Грустно вздыхаю, потому что мне совсем не хочется покидать это место. Дом, где я впервые стал по-настоящему счастлив. Сижу на ковре у камина, листая учебник по зельям, но мои мысли далеко от зельеварения. Я лениво перелистываю страницы, и тут же забываюсь в воспоминаниях о минутах, проведенных с Альфредом. Он сейчас собирает свои вещи, ведь завтра утром мы должны быть на вокзале, чтобы отправиться в Хогвартс. Свой сундук я уже уложил, осталось положить ещё лишь пару книг. Спустя некоторое время на пороге гостиной появляется мой друг, сообщая мне с лёгкой улыбкой, что он готов к завтрашнему возвращению в Хогвартс, и что можно уже идти отдыхать. При этих словах мои щёки тут же краснеют, мне кажется, что я весь горю, а в комнате очень душно. Вскакиваю и, забыв про учебник, пробегаю мимо Альфреда, бросая на ходу, что отправляюсь в душ.* * *
Я в своей спальне, сижу, устроившись поудобнее, откинувшись на подушки. Сердце бешено бьётся, отмеряя рваный ритм. Знаю, что сейчас он придёт. Спустя несколько долгих минут Ал заходит, его бёдра закутаны в полотенце, а по коже с волос сбегают тоненькие ручейки влаги. Направляю на него палочку и шепчу заклинание, его волосы моментально высыхают, и он смеётся, ласково глядя на меня своими изумрудными глазами: — Спасибо, — подходит ко мне, присаживаясь на кровать, и наклоняется, целуя меня. Непослушными губами произношу чуть слышно: — Возьми меня. Я хочу знать, что это, когда… Ал смотрит на меня с опаской: — Уверен? Киваю в ответ: — Да, я хочу этого. Он срывает с себя полотенце, а моя пижама вдруг исчезает. Я восхищённо смотрю на него, любуясь его красивым стройным телом и восхищаясь его силой: невербальные заклинания ещё не даются мне так легко, как ему. Ал долго целует меня, кажется, что ни один дюйм моей кожи не обделён его вниманием, а потом, призвав откуда-то небольшую пластиковую баночку, нетерпеливо срывает с неё крышку и, обмакнув в вязкую прозрачную массу пальцы, просовывает один из них в меня. Дёргаюсь от странных ощущений, но он, продолжая меня ласкать, аккуратно двигает пальцем внутри, склоняется к моему возбуждённому члену и, облизывая головку, доводит меня до предела. Чувствую в себе уже три пальца, они ласкают, растягивают. Это странно, непривычно, немного неприятно, но вдруг ощущаю пустоту внутри, и через мгновение... А-ах!.. И я теряю контроль над собой и своим телом. Перед глазами вспыхивают искры. Я то прихожу в себя, чувствуя странное давление, боль, наполненность, то вдруг тону в его зелёных омутах, а затем улетаю куда-то в космос и слышу, как Ал шепчет: — Сев… Сев... Сев... Хороший мой… Возвращаюсь вновь, прижимаюсь к нему… Рваные толчки, жжение, и я снова от наслаждения схожу с ума. Прихожу в себя от того, что меня бережно укладывают на подушки, ласково целуя в губы. Пытаюсь пошевелиться, но чувствую дискомфорт внизу живота. Шиплю и хватаюсь рукой за пострадавшее место, но мои руки отводят в сторону и шепчут мне на ухо: — Сейчас, сейчас я обработаю мазью и всё пройдёт. Краснею и пытаюсь залезть с головой под одеяло. — Всё, мой родной, я закончил, — в его голосе столько нежности, а изумрудные глаза смотрят с такой любовью, что мне кажется, я снова тону в них. Мы засыпаем, обнявшись, усталые и счастливые. Просыпаюсь рано, слишком рано. Ещё темно. Ал спит, прижав меня к себе. Стараюсь лежать тихо, чтобы не разбудить его. Вспоминаю свой день рождения, самый лучший, что был когда-то в моей жизни. Размышляю над тем, что произошло сегодня, вспоминаю… И тут на меня словно вылили ведро холодной воды, а моё сердце замерло и заныло, словно в него воткнулась тысяча острых иголок…