Чистокровные. Под тяжестью короны

В эту ночь Драко думал о том, что весь его привычный мир переворачивается с ног на голову каждый раз, когда рядом с ним появляется эта нелепая, наглая и эксцентричная грязнокровка Грейнджер. Её восприятие мира, воспитание и темперамент настолько были отличны от самого Драко и тех, кто его окружает, что в какой-то момент она начинала казаться ему не чужой, а лишь незнакомой. И эти понятия, по-видимому, действительно разительно отличались. Ему хотелось её понять столь же сильно, как самому научиться быть свободным от последствий, потому что страх перед ними преследовал парня всю его предыдущую жизнь. Его тяготили усилия и неясные финалы. Она же с упорством преодолевала препятствия и продолжала идти дальше, надеясь только на лучшее. Она не чистокровная — ей не приносили на блюдце желаемого. И она не сдавалась. Гермиона, напротив, была очень раздосадована этой ночью и своим знакомством с Драко в целом. Она ненавидела мысль о том, что теперь ей небезразличен Гарри — не просто волшебник чистокровной семьи, а холодный, равнодушный и уже, как ей казалось, безответно влюбленный. Вместе с тем её раздражало внимание и присутствие Драко, она будто испачкалась в слизи: неприятно, бесполезно и к тому же сложно избавиться. Но одно оставалось ясным и неизменным, и этого не оспорит ни одно её здравое рассуждение: он позвал её, и она пошла. — Ешь, никто не отравит тебя посреди магловской улицы, — Гермиона присела на лавочку на окраине парка и протянула парню стаканчик. — Вдруг мой организм не способен переварить ваше мороженное, — недоверчиво отозвался он и присел рядом, — вы же все делаете собственными руками. — Тогда я сама съем обе порции. Гермиона только потянула выставленную до этого руку к себе, как Драко тут же вырвал из её рук стаканчик. — Нет, отдай лучше мне. Я попробую, — протараторил он и, уловив улыбку девушки, растерянно дополнил, — у тебя и без того несовершенная фигура. Если съешь много, то это станет только очевидней. — Несовершенная фигура, — она повернулась и готова была со всей силы ударить его в плечо, но он - будто ничего не говорил - спокойно пробовал мороженное. — Вот ответь. Обязательно было себе цену набивать, если всё равно намеревался его съесть? Почему я вообще сижу здесь с тобой? Последнюю фразу Гермиона спросила скорее у самой себя — риторический вопрос в пустоту, на который она точно не желала получать ответа. — Потому что тебе сложно было извиниться. Ты что, не знаешь, как просить прощения? Девушка от неожиданности опустила руку с лакомством вниз и несколько секунд молча смотрела на Драко. — Точно свихнулся, — с досадой констатировала она. — Если бы тогда ты сделала так, как я просил, то ничего бы этого не произошло. Я отправил тебе громовещатель, а ты должна была понять свою ошибку, извиниться, и уже сегодня никто бы ничего не помнил. И я бы не заметил тебя. Но ты довела ситуацию до всего происходящего. Теперь ты преследуешь Поттера, а я сбежал подальше от невесты, чтобы поесть магловский корм в неизвестной подворотне. Ты всех подставила, Грейнджер. — Сума сойти, — девушка была ошарашена его словами настолько, что даже не могла понять, на какое именно наглое заявление ей ответить для начала, — ты винишь меня в своем комплексе непревзойденности, по причине которого ты вообще решил, что люди, не выполняющие твоих бредовых идей, требуют наказания. Просить прощение за то, что ты вырос таким невыносимым, должны у тебя твои родители. Но точно не те, кто от этого страдают. Драко смотрел на неё и не улыбался, только слушал и пытался понять ее мнение. Ему не верилось, что она действительно может думать о нем так, но каждое сказанное слово с легкостью читалось в ее глазах. Она действительно не боялась, не была им увлечена и считала его не более, чем избалованным парнем. Он отвел от нее взгляд и устало потер переносицу. Он прикрыл глаза и подумал о том, что возвращаться в Малфой-менор не хотелось вовсе, в Хогвартсе их прибытие будут ждать только утром, а в сон клонит уже сейчас. И это не осталось незамеченным Гермионой. — Хорошо, думаю, ты заслужил немного снисхождения. Сегодня ты попытался сделать что-то не мерзопакостное. Клади голову мне на плечо. Ну же, тебе ведь неудобно дремать и держать голову на весу. Ты поддержал сегодня меня, а я позабочусь о тебе. — Это ненормально, Грейнджер, — он слушал её изумленно, но в последний момент ухмыльнулся, а после и вовсе засмеялся. — Клади. Так поступают обычные люди, которые не думают о том, насколько прямо нужно держать голову, чтобы корона не свалилась с их голов. Он прекратил улыбаться и начал всматриваться в ее взгляд: неужели она действительно ему это предлагает? Непредсказуемая, наглая и такая забавная. Он выдохнул и посмотрел на небо, не имея возможности даже представить, какой сейчас час, может быть три или четыре ночи. В любом случае, у него оставалось не так много времени, чтобы побыть с ней вдвоем. — Это не так удобно, как кажется на первый взгляд, — спустя пять минут откликнулся Драко, все же склонив голову к ее плечу. — Ты пытаешься искать удобство в положении головы. А ты попробуй подумать о том, спокойно ли сейчас твоей душе. Может быть, и у тебя она есть? Парень ничего не ответил, послушавшись ее совета, и, только расслабившись, мгновенно уснул. Он открывал глаза медленно, не сразу понимая где он и что здесь сейчас происходит. Кто-то спорил между собой и это безумно раздражало. Он молча переводил взгляд с Гермионы на каких-то мужчин, которые вступили с этой упрямой девчонкой в словесную перебранку. Он мог бы, конечно, и вмешаться, но она, казалось, спокойно справлялась без его участия. Пытаясь вникнуть в суть начавшегося конфликта, он все больше раздражался тому, как настойчиво и нагло несколько подвыпивших мужиков требовали учеников уступить им место на лавочке. Когда ты старше и сильнее, наверное, кажется, что можно всё, и Драко не нравилось, если кто-то недооценивал его. — Самоуверенность твой главный враг, — ответил один из незнакомцев на очередную реплику Гермионы, которая всё это время, по всей видимости, даже не собиралась сдвигаться с места. — Вы абсолютно правы. Глупцы, которым неведомо чувство страха, — внезапно поднялся на ноги Малфой, и, увидев, что мужчины стали подходить к нему, повернулся к Гермионе, — на счет три... — Один, два, три... — на одном дыхании протараторила девушка и, схватив парня за руку, побежала прочь от парка. Она взяла его, и он последовал за ней, как несколько часов назад, она приняла его протянутую руку, чтобы трансгрессировать из поместья. По началу он убегал вместе с ней скорее машинально, удивившись такому неожиданному решению, но преодолевая поворот за поворотом, он понимал, как его забавляет эта ситуация. Храбрая Грейнджер сейчас скрывалась от магловских пьяниц сама и, крепко сжимая его руку, вела за собой парня. Он не разрывал эту связь нарочно, ожидая момента, когда у девушки закончатся силы и ей придется остановиться, но она была выносливее, чем он только мог предположить. — Ты в порядке? — пытаясь отдышаться, поинтересовалась она, как только осознала, что никто их не преследует. — Ты интересуешься на полном серьезе? Когда я говорил досчитать до трех, я надеялся, что мы проучим их, используя волшебные палочки. — Чтобы нас упекли в Азкабан? Или тебе можно не думать о наказании, если ты из влиятельной семьи? В любом случае, это мир маглов. Здесь такое не уместно. — Вы всегда убегаете, когда вам грозит опасность? — он облокотился на стену и не отрывал от нее заинтересованного взгляда. — Некоторые знают боевые искусства. Но, в общем-то, да. Это лучший способ прекратить конфликт, не распаляя пламя сильнее - убежать, без последствий. — Но почему ты не убегала от меня, когда я подвергал тебя опасности? — Потому что у меня есть силы бороться с тобой. Через несколько часов они трансгрессировали в Хогвартс. Гермионе подумалось о том, насколько же все-таки неравноправны волшебники в этом мире: кому-то не положено даже Хогсмит посещать без специального разрешения, а другие в это время спокойно могут появляться на территории школы в любое время, и для них не последует наказания. Драко будто понял ее мысли, когда заметил растерянное выражение лица, и поспешил прояснить ситуацию. — Для подобных перемещений ученикам позволен доступ только сегодня. Мы отсутствовали из-за приема, и не каждый пожелает возвращаться на каретах. В учебные дни мне, как и другим волшебникам, запрещено трансгрессировать в школе. — С чего ты взял, что меня это волнует? — Гермиона подняла на него растерянный взгляд и отошла, направляясь в сторону замка. — Легилименция, — он ухмыльнулся и направился за ней. — Ты сейчас читал мои мысли? — Гермиона остановилась и резко обернулась к слизеринцу. В моменты раздражения она чуть округляла глаза и смотрела на собеседника, не моргая, лишь выискивая ответ в его взгляде. И Драко остановился, только улыбаясь, без отрыва глядя на нее. — Разве я мог на самом деле? Я бы уже давно понял, что творится в твоем сознании. И, возможно, ты была бы мне уже не интересна. — Если это обеспечит мне спокойствие и полную свободу от тебя, то я согласна рассказать тебе все, что тебя интересует. Гермиона произнесла эту мысль так быстро, что не сразу осознала, какие у нее могут быть последствия. Конечно, легче всего будет просто взять свои слова обратно, ведь даже лучшие из нас иногда вынуждены так поступать. Но тогда это покажет ее слабость и несерьезность, а этого она старалась не допускать даже с равными себе. — Действительно заманчиво. Задать тебе вопросы, ставящие тебя в неловкое положение, было бы слишком банально. Мне нужно знать не то, что ты мне скажешь, а правду. По этой причине все ответы я получу сам. Он не стал дожидаться ее, увидев, как она собирается с силами, чтобы высказать ему все то, что он заслуживает, и мгновенно прошел мимо нее. Для него это было идеальным завершением этой ночи, ведь она теперь знает: ей не придется жить неприметной жизнью, и она поделится с ним своими мыслями о свободной жизни. Драко Малфой добьется этого сам, а не получит на блюдечке без препятствий. Гермиона же растерянно выдохнула и подняла взгляд к небу. Ей было слишком тяжело находиться рядом с этим человеком. Она не понимала, что именно чувствует: раздражение, ненависть или жалость? Почему не была с ним достаточно резка, если ей невыносимо его общество? А если она ему сочувствует, то почему отталкивает его, вместо того, чтобы помочь? В любом случае за всеми своими размышлениями по пути до Большого зала, ею все же остался незамеченным факт: слизеринец в эту ночь занял все ее мысли, не оставив места для переживаний о Гарри. Гермиона прошла к своему столу, мечтая лишь о вкусном завтраке и здоровом сне, не думая о каких-либо заботах, но подруга буквально единственной фразой вернула ее из заоблачных мыслей. — Где ты провела эту ночь? — Полумна быстрым шагом подошла к столу когтевранки, оставив свою чашку неубранной. Гермиона подняла на нее свой взгляд и не сразу сообразила, что ей нужно рассказать. — О чем ты только думала, когда ушла с приема за Малфоем? — Я сделала так, как посчитала нужным. Я не хотела возвращаться. — Глупая, — констатировала она и отошла, когда к ним приблизилась Пэнси Паркинсон. — Я не стану спрашивать по какой причине Драко ушел с тобой. Ответь мне: как ты посмела его увести? Все присутствующие проявили внимание к происходящему и ожидали дальнейших действий: что-то в этой школе теперь определенно начало меняться, и каждый желал стать этому живым свидетелем. Драко шел против исконных правил, чистокровные волшебники стали чаще контактировать с маглорожденными, и остальные ученики все меньше принимали участие во всеобщей травле. — Если его там ничего не держало, то почему бы ему не уйти, — девушка не желала оправдываться или подолгу что-то объяснять. — Может быть, ты применила Империо? Тогда тебя нужно будет наказать. — Ты не думала, что он сбежал от тебя добровольно? Гермиона отвечала, не отрывая взгляда от своей чашки, лишь методично черпая ложкой кашу. Пэнси же стояла над ней, какое-то время ожидая привычную для когтевранцев реакцию: извинений, оправданий и страха. Но их не последовало. — Прекрати уже, — она одним взмахом волшебной палочки сбросила завтрак Гермионы со стола, чем привлекла к себе ее внимание. — Неужели я успела узнать Малфоя лучше, чем ты? Если у него нет желания уходить, то он никуда не пойдет. Если он не хочет возвращаться, то он не вернется. Не моя вина, что со мной он захотел сбежать, а с тобой не пожелал остаться. Гермиона поднялась с места и намеревалась уйти, но Пэнси все так же преграждала ей путь, тщетно пытаясь совладать с собой, что не осталось незамеченно Полумной: — Гермиона вчера плохо себя чувствовала, поэтому пожелала уйти раньше. Наверное ее состояние все еще не улучшилось. Ей нужно отдохнуть. — Кажется вместе со своим здоровьем, ты лишилась и рассудка, — слизеринка не сводила с нее взгляд, — тебе необходимо помнить свое место, грязнокровка, прежде, чем в следующий раз просить помощи у помолвленного парня. — Просить помощи? — с непониманием повторила Гермиона, когда увидела, как Пэнси поднимает свою палочку. — Почему ты давишь на нее так, будто ей должно быть стыдно за случившееся, — Джинни подошла к девушкам и встала около слизеринки, — опусти палочку. На тебя же люди смотрят. — Она посмела увести Драко вчера вечером. — Разве? Я видела все своими глазами. Это было его решением, — Пэнси резко повернулась, и девушки теперь смотрели только друг на друга, но Гермиона, стоя в стороне, все равно не стала уходить, — и, видимо, это тебе должно быть стыдно за то, что ты его не удержала. — Если сегодня происходящее оставлю безнаказанным я, то уже завтра она уведет за собой Гарри. Думаешь, никто не замечает их общения? Или об этом знают все, кроме тебя самой? — Это не правда, — вмешалась Гермиона, но Джинни даже не обратила на это внимание. — Довольно ссор между собой, — Драко подошел к девушкам и, взяв Пэнси за руку, повел ее за собой. Она не думала бы сопротивляться в другой ситуации, но, видя провожающие их взгляды учеников, остановилась и выдернула свою руку из его. — Может быть, ты тогда хоть что-то нам объяснишь? Хоть пару слов в защиту грязнокровки. Все ведь ждут. Парень перевел взгляд с нее на Грейнджер, а после на всех тех, кто ожидал финала этого разговора. — Нет. И тебе советую не произносить больше ни слова. Терпеть не могу, когда меня выставляют посмешищем. С этими словами Драко уже собирался выйти из Большого зала, но в мгновение заметил сидящего у выхода Гарри. Он молча наблюдал за происходящим, не желая вмешиваться, и Драко не понимал, была ли инициатива Джинни заступиться за Гермиону добровольной, или же ее направил он. Одно оставалась очевидным наверняка: гриффиндорец внимательно наблюдал за когтевранкой каждый раз, когда она оказывалась неподалеку от него. В голове Драко промелькнула мысль о том, что сейчас ему бы хотелось намеренно самому задеть Грейнджер, дабы увидеть реакцию Поттера. Может, останется в стороне, как делает это в обычной ситуации, но ведь он способен и помочь ей, как оказалось ранее. И эта мысль для Драко была уже невыносимой. Сегодня ночью он постарался ей помочь, и пусть это было чем-то незначительным для Гермионы, но только ему самому было известно, что это был первый поступок, который он совершил для кого-то, а не для самого себя. Поэтому ему было важно понимать, что теперь он должен быть тем, кто может помочь ей избежать проблем, а не подтолкнуть к ним. Вот только это место в ее жизни уже занял Поттер. — Мы тоже пойдем, — Джинни аккуратно приобняла когтевранку за плечи, когда увидела, как Малфой скрылся в дверях, и подтолкнула туда девушку. Гермиона не стала сопротивляться и просто последовала за ней, не желая, чтобы происходящее продолжалось еще хотя бы минуту. Сейчас ей нужно было скрыться от всех любопытных глаз и просто лечь спать, чтобы наконец-то проснуться уже новым днем. Вот только Уизли не бросила ее, когда они вышли в коридор, а попросила пойти за ней, приведя ее в подоконнику около библиотеки. — Мне нравится рассвет из этой части замка. Я действительно скучаю по возможности проводить здесь время и думать о своих ошибках. — Ты могла бы остаться здесь насовсем, если бы пожелала. Это твоя школа, твой мир, и здесь тебя примут. — Гарри говорил, что ты поддерживаешь меня в стремлении стать кем-то большим, чем наследницей влиятельного рода, — Джинни улыбнулась и присела на подоконник, — но сейчас ты говоришь мне о том, что я могла бы остаться здесь, подписываясь под местными правилами? — Гарри говорил обо мне? — Гермиона на секунду замешкалась, и ее собеседница это уловила. — Тебя это удивляет? Для меня неожиданно наблюдать все то, что я вижу. Но для тебя общение с Гарри и Драко, кажется, стало уже привычным делом. — Это не так, на самом деле. Все происходит случайно. Гарри очень надежный, он всегда приходит на помощь в трудную минуту. Он очень понимающий и заботливый. — Он не такой, — гриффиндорка резко оборвала поток мыслей Гермионы, — и не строй себе иллюзии о том, что Гарри похож на твои ожидания. Он на многое не обращает внимания и предпочитает ни во что не вмешиваться. Но вчера я заметила, что он беспокоился, когда увидел тебя с Драко. Гарри рассказал мне о его выходках относительно тебя, но прежде мы наедине не говорили ни о ком, кроме друг друга. Гермиона молчала, ведь все это время она безмерно восхищалась Джинни и ее взглядами, а сейчас чувствовала свою вину за то, что гриффиндорка знает о ней от Гарри, за то, что знает о его помощи и за то, что нарушила их привычные отношения. — Я пытаюсь сейчас понять твои мысли, но я не умею распознавать чужие чувства. Но одно я вижу так же ясно, как тебя перед собой: Драко еще окажет на тебя довольно сильное влияние. — Почему ты говоришь о нем? Зачем мне думать об этом? — Потому что Драко такой, каким ты видишь Гарри, — девушка посмотрела Гермионе в глаза и — когда та усмехнулась, будто услышала нелепицу, — лишь приподняла брови в немом вопросе: а что вообще здесь смешного? — Драко эгоистичный и жестокий. Послушный мальчик чистых кровей. Самовлюбленный и резкий... — Он грубый, но заботливый. Скрытный, но честный. По какой-то причине он увел тебя с приема, где тебе было не место, и заступился в Большом зале, но ты предпочла ничего не заметить. Но я знаю его с детства и могу сказать тебе только одно: будет тяжело. — Я надеюсь, что скоро все это закончится. И Гарри, и Драко, Пэнси, и даже ты просто перестанете меня замечать. — Твоя искренняя вера в собственные слова такая наивная. История только начинается, Гермиона. Ты обрекла себя на заинтересованность, симпатию, покровительство и ненависть представителей чистокровных семей. Самых влиятельных из ныне живущих. Никто из них не оставит тебя в покое. — И что мне теперь делать? — Выбери наименьшее из зол. Держись поближе к Драко, если не будет иного выхода. Я не могу предугадать, что будет делать Гарри ни в одной ситуации. Я никогда бы не держала его на расстоянии без особой причины. — Как можно доверять Малфою после того, что он все это время делал? Он помолвлен с Паркинсон, и своим вниманием он привлекает ко мне только беды. — Я хочу быть честна с тобой. Смысл моего совета не в том, чтобы Драко тебе помогал. Я всем сердцем желаю, чтобы ты сумела вытащить его из того мира, в который загнала его семья. Он нуждается в тебе больше, чем ты в нем. — Думаешь, я способна его изменить? — Его не нужно менять, достаточно помочь ему не стать несчастным от всего, что требует от него его положение. Сейчас я скажу, по твоему мнению, глупость, но ты обязательно вспомнишь мои слова. Любому самому выгодному браку он предпочтет ту, что примет его и сумеет понять. ***Несколько часов спустя*** — Я не намерен слушать твои глупые оправдания. Оставь их для своей невесты, коей является Пэнси Паркинсон. И если ты об этом забыл — я напомню. — Отец... — Не смей меня перебивать, — Люциус был зол, и, казалось, только невидимые силы сдерживали его от потока истинного гнева, — ты снова допустил ошибку, и я разочарован в том, что ты мой сын. Я мог бы оказать тебе сильнейшую поддержку, подтолкнуть тебя к влиятельным связям, пробить путь к совершенному положению. Но ты подорвал свою репутацию. Мне стыдно признавать тебя. Драко молчал и не сводил взгляда с воротника отца. Его руки были сжаты в кулаки, и он старался не шевелиться, чтобы не вызвать новую волну раздражения Люциуса. Он, бесспорно, уважал своего отца и когда-то непоколебимо стремился выполнять любое его слово, оправдывать все его надежды. Но только до тех пор, пока не осознал: им гордятся не как сыном, а как орудием, умело следующим своему делу. Он ждал похвалы и признание от своего отца, а получал одобрение наставника. — Возможно, мне нужно преподать тебе урок, чтобы ты запомнил: семьи волшебников не одинаковы. Люциус направился к лестнице, чтобы незамедлительно уйти и закончить этот неприятный разговор. Он даже не пожелал услышать своего сына, понимая лишь, что его подвели. Гермиона только успела спрятаться под лестницей, что бы не быть застуканной на подслушивании. Снова. Поднимаясь на Астрономическую башню, она не желала становиться свидетелем подобной сцены. Но она обладала уникальным талантом говорить то, что не следует, и появляться не вовремя. Но сложно было не признать, что семьи волшебников действительно различны не только статусом, но воспитанием и требованиями. В каком же аду живет слизеринец, если за проявление самовольности его ждали подобные слова от родного отца? — Тебя, видимо, не учили, что подслушивать невежливо, Грейнджер, — Драко не сдвинулся с места, лишь повернув голову в сторону лестницы. — Прости, я не думала, что ты здесь. И ты не один, — она поднялась к нему и остановилась чуть поодаль. — Что ты слышала? — он в два шага подошел к ней, и прижал ее к стене. — Ничего. Я никому не расскажу. — Почему ты не ушла? Зачем осталась, когда увидела, что он здесь? Если бы только он тебя заметил... — Я не думала об этом. Я осталась, потому что, будь ты в опасности, я бы досчитала до трех, схватила тебя за руку, и мы убежали. — Так почему ты этого не сделала, Грейнджер? Я все это время был в опасности. ***Кабинет Директора*** — Я не могу проигнорировать просьбу главы попечительского комитета. К тому же, столь личную. Но я не понимаю ваших мотивов, мистер Малфой. — На этом факультете десятки людей объяснят этой девчонке, почему она не может быть с Драко.