Я в последний раз верну тебе то, что несправедливо отняли у тебя.
7 декабря 2018 г. в 00:23
Пэнси Паркинсон уверенным шагом направлялась в комнату старост, куда обычно ей вход был строго запрещен. Парни не любили, когда Драко был зол, а вне себя его можно было застать каждый раз, когда рядом была его нареченная невеста, поэтому они окрестили логово Забини недосягаемым для девушек местом. Однако сейчас слизеринка была твердо уверенна, что Гермиона находится точно в этой комнате, а значит, и она имеет полное право появиться там. Зайдя внутрь, она с силой захлопнула дверь, но спящую Гермиону не побеспокоил лишний шум, а Драко и вовсе, не шелохнувшись на кресле, следил за огоньками пламени в камине. Раздражительность девушки поубавилась, и она, лишь тихо выдохнув, присела на пол у колен своего жениха.
— Что же ты делаешь, Драко? По-твоему, я должна наблюдать, как ты ломаешь свою жизнь? Люциус никогда не примет и не простит, если ты пойдешь своей дорогой. Многое лежит между тобой и грязнокровкой, и ни одна связь не изменит обстоятельств. Ты всегда понимал, что мы не будем свободны, и выбор сделают за нас родители: с кем жить, дружить, во что верить и что превозносить. Ты хочешь поиграть с ней, но наиграешься ли до того, как Люциус устанет закрывать глаза?
— Нас воспитывали родители, навязывали взгляды и судьбу. Они мне даже тебя навязали, — парень перевел взгляд на девушку и взял ее руку в свою, — мне жаль тебя, потому что ты свято веришь в их слова. Я знаком с тобой с детства, и я вижу, как ты переигрываешь, стараясь соответствовать ожиданиям общества. Поэтому меня тошнит от тебя.
— Ты ничего не изменишь своим бунтарством. От Гермионы избавятся так же, как от любого, кто встанет на пути благородных семей. Назревает война, и ты навлекаешь на нее большую опасность, когда находишься рядом с ней.
— У меня никогда не будет выбора и второго шанса, и я проживу с этим достойную жизнь. Но прежде почему я не имею право почувствовать вкус иной жизни, свободы и воспитания?
— Потому что, когда ты привяжешься к призрачной жизни, ты не сможешь ее отпустить. И будешь ненавидеть себя сильнее.
Драко поднялся с кресла и потянул девушку вверх за собой, пока она полностью не встала на ноги. Его пальцы уверенно коснулись ее подбородка так, чтобы своим жестом потребовать от нее встретиться с его взглядом своим.
— Позволь мне ошибиться, — он промолвил шепотом, будто искренне прося помощи.
— Ты в нее влюблен?
— Нет. Но я хочу поступить так, как мне недозволено. И лучше нее никто не поможет сейчас мне стать другим.
— Если ты пообещаешь, что никогда не обвинишь меня в том, что не остановила, то я словно не замечу, если увижу вас.
Драко только легко улыбнулся, давая немое обещание и удивляясь своему собственному откровению, а девушка, лишь отпустив его руку, последовала прочь. И все же он не знал: можно ли верить ее словам? Но таков и был его мир: никому нельзя доверять.
Гермиона проснулась в комнате старост совершенно одна, не совсем понимая, почему она снова должна себя так неловко чувствовать из-за чужой вольности? Почему бы окружающим просто не позабыть о ней, как в старые добрые времена? Вот только спускаясь в слизеринские подземелия, девушке показалось, будто ее заветное желание сбылось, точно по щелчку. Проходящие мимо однокурсники напрочь ее не замечали, не перешептывались, не задевали ни словом, ни взглядом. По приходу в свою комнату она отметила, что ее вещи нетронуты, словно вообще никем не примечены. Даже соседки по комнате не высказывали пренебрежения по поводу ее присутствия. Утро оказалось приторно идеальным.
Спустившись в Большой зал, Гермиона взяла свою порцию завтрака, ожидая, что волна ненависти за вчерашний проступок немедленно обрушится на нее, но ни один взгляд не был направлен в ее сторону. Девушка только мысленно поблагодарила всё имеющееся в мире волшебство за подобный подарок, как вдруг кто-то, забрав из ее рук тарелку и потянув за собой, подвел к началу слизеринского стола и усадил рядом с Блейзом и Роном.
— Что ты творишь? — недовольно пробурчала Гермиона, когда Драко поставил ее завтрак на стол и присел напротив. — Я только перестала выделяться из толпы, а ты все портишь.
— Нет, я все уладил, — так же недовольно ответил он и уставился в тарелку.
— Тебе нужно хорошо поесть, иначе у тебя не будет сил с ним спорить, — Забини улыбался происходящему, до сих пор не веря в то, что эти двое добавляют изюминку в каждый его день.
— Даже если я подавлюсь, я все равно буду блестящим оппонентом для Малфоя.
В эту секунду Пэнси Паркинсон молча подошла к компании и присела рядом с Гермионой, не проронив ни слова, одним действием удивив всех, кроме Малфоя.
— Приятного аппетита, — произнес Рон, поймав при этом такие непохожие друг на друга взгляды.
— Это часть хитроумного плана или затишье перед бурей?
Каждый раз теперь, когда Драко слышал голос Гермионы, он надеялся, что перестанет ощущать эти едкие и саркастичные нотки, но, и после его и без того благородных деяний, она, казалось, все еще ждала от него подвоха.
— Тебе обязательно быть такой недовольной, Грейнджер?
Девушка догнала парня перед входом в слизеринские подземелья и преградила ему путь, отчего он лишь опустил на пол сумку и уселся на ближайший выступ. Она закатила глаза и ухмыльнулась.
— А тебе обязательно вмешиваться в мою жизнь?
— Вернуть, как было?
— Малфой, — Гермиона сглотнула подступающий порыв и лишь взмахнула руками, — от этой карусели эмоций меня уже укачало. Я засыпаю невидимкой, а просыпаюсь изгоем целой школы. Учусь на Когтевране, но меня переводят на Слизерин. Меня унижают, а потом усаживают к себе за стол. Но я больше так не могу. Я привыкну ко всему, только оставь все, как есть.
— Послушай, ты же неблагодарная…
— Это ты послушай, — не сумев вовремя замолчать, она действительно пожелала высказаться, — ты считаешь, что помогаешь мне, что облегчаешь мою жизнь, но ты все только усложняешь. И то, что сегодня ученики оставили меня в покое… мне это не по душе. Я чувствую, будто в долгу у тебя.
— Тогда не забывай это чувство, Грейнджер, — Драко решил, что зря надеялся на долгий и результативный разговор, — сейчас учись, гуляй и ходи незамеченной, теперь я и пальцем не пошевелю. Но я потребую своей платы, хоть ты и не оценила перемены вокруг себя.
— Что тебе нужно от меня, Малфой?
— Ты разве все еще не поняла?
— Если тебе необходимо человеческое общение, то не нужно требовать. Стоит просто попросить – это первый пункт в заметках хорошего человека.
Гермиона последовала в гостиную первой, лишь на пороге услышав слова:
«Я в последний раз верну тебе то, что несправедливо отняли у тебя. Всё остальное приведи в прежнее состояние сама».
Чудесный день Гермионы тоже не оказался бесконечным и приближался к полуночи. Такое непередаваемое ощущение, будто долгий и смертоносный ураган, бушующий в округе, вдруг прошел мимо, наконец-то дав почувствовать благоговейную тишину. Ее будто снова выбросило в параллельную вселенную: девушке никто не докучал, не претил – все снова не обращали на нее внимание, как на любых прочих учеников. Все ее вещи оставались нетронуты каждый раз, когда она выходила из комнаты, а свободное хождение по коридорам не доставляло никаких проблем. Сейчас можно было с уверенностью сказать, что она благодарна Малфою за все испытания, ведь то, что происходит вокруг нее – опыт, ни с чем не сравнимый и не каждому позволенный. В данных обстоятельствах невозможно быть уверенной в завтрашнем дне, но сегодня она намеревалась лечь спать счастливой.
— Грейнджер, — Пэнси вошла в комнату без стука и бесцеремонно положила записку на подушку, рядом с головой Гермионы, — сделай вид, будто ты меня не видела. А письмо прочитай.
Молча проследив за уходящей фигурой, девушка взяла в руки послание, на котором отображалось всего пара строк:
«Я обещал тебе несправедливо отнятое вернуть. Если рискнешь, то звезды укажут путь».
— Как он сумеет возместить мне напрасно потраченное на него время, — буркнула себе под нос и снова вчиталась в слова, — я никуда не пойду.
Отложив записку, Гермиона на секунду искренне поверила в свои слова, но неясное и смешанное с интуицией чувство побудило ее снова перечитать текст.
— Сумасшедший парень, — девушку озарила догадка, и она тут же глянула на время, — он действительно верит, что я выйду в такой поздний час из гостиной? И он прав.
Несколько раз отругав себя за любопытство, Гермиона накинула мантию и последовала в назначенное, по ее предположению, место. Вот только подходя к подоконнику, где Малфой впервые открылся ей, она заметила вовсе не силуэт парня.
— Кроме тебя здесь никого нет? Я должна была встретиться… кое с кем. Думала, что здесь, - Гермиона надеялась, что Полумна молча отведет взор, и она сможет по-быстрому сбежать обратно в комнату, прочь от неловкого момента.
— Тут только ты и я. Малфой пригласил тебя, но не обещал, что придет сам, — гриффиндорка волновалась слишком нетипично для себя, и это было заметно: руки сжаты в кулачки, шаг вперед и тут же обратно, а взгляд искренне молил слизеринку остаться.
— Почему ты отвернулась от меня? — в одном вопросе слышались осознание и надежда.
— Потому что Забини меня об этом попросил. Я не смогла пойти против. Никогда бы не смогла. Но ты оказалась в этой ситуации, заступившись за меня. Прости.
Гермиона не смогла скрыть удивление:
— Зачем ему это нужно было?
— Потому что, оставшись одна, ты могла бы легче довериться Малфою. Каждый, кто одинок, будет искать поддержки. А у тебя выбор невелик, - на секунду она замолчала, будто не зная уместно ли говорить, - думаю, Драко об этом не знал.
Девушки смотрели друг на друга, не отводя в стороны взгляд. Как же много чувств было в настоящем моменте, что невольно думалось – происходящее заставило почувствовать отчетливее, что они значат друг для друга: было необходимо потерять друг друга и вернуть, чтобы больше не допустить ошибки.
— Я не прощаю тебя, потому что никогда не держала зла. Я знала, что, держась подальше, я обезопасила тебя.
Несколько часов спустя
— В планах есть еще один благородный поступок для маглорожденной, Драко?
Забини разливал любимый чай по чашкам друзей, наслаждаясь действительно спокойной атмосферой.
— О чем ты? Я обещал оставить ее в покое, — парень не притронулся к чаю, но, перебирая в руках клочок пергамента, довольно улыбался сам себе, — если после всего, что я исправил, она меня не отблагодарит, значит, мы с ней на самом деле живем в одном мире, а она - лишь не знающая своего места грязнокровка.
На этих словах он мгновенно бросил в пламя последнее свидетельство ее ответа:
«Те, кто пострадал от чужих рук, смогут найти удовлетворение только в двух случаях: при полном прощении или путем искупления. И я больше не держу на тебя зла».