Геормила

— Привет. — Привет. — Мила улыбается своей солнечной улыбкой. Как всегда при встречи, целуются. Гоша с огромным нежеланием отрывается от ее губ. Держась за руки, заходят в споткомплекс. Их ждет тяжелый день, потому что легких у них просто не бывает. Переобуваются, Мила перечисляет все возможные варианты, куда они могут пойти обедать в перерыв. Всю тренировку Гоша издалека смотрит на Милу. Любуется своей любимой девочкой. Грациозная, легкая, она порхает, едва касаясь коньками льда. Но вот во время отработки четверного сальхова она оступается — и падает, выкинув вперед руку. Раздается вскрик. Гоша спешит к ней. — Как ты? — Рука... Болит очень. — Из глаз Милы брызжут слезы. — Что там? — кричит им с трибун Яков. Вокруг них с Милой собираются юниоры, подъезжает и Юра. — Блять, ну как же ты так? — сочувственно говорит он. — Гош, — Мила обращается только к нему, — по-моему у меня перелом. — Едем в больницу, — решительно говорит Гоша и помогает ей подняться, придерживая за здоровую руку. *** Гоше приходится проснуться на полчаса раньше, чтобы приготовить им с Милой завтрак. С поломанной правой рукой в гипсе она не сможет ничего сделать. Наконец-то ему представилась возможность отплатить Миле за все те бесчисленные разы, что она для него готовила. Готовит он не очень хорошо, но у них нет выбора: не заказывать же на завтрак пиццу. Пока жарится яичница, Гоша просматривает входящие сообщения. С тех пор, как Мила стала ночевать у него, пропали ее ночные сообщения. Да и вообще она стала спать по ночам, а по утрам вставать гораздо охотнее. — Доброе утро. Гоша вздрагивает от неожиданности, когда слышит ее голос. Мила растрепанная, сонная, трет глаза левой рукой и плюхается прямо на кухонный стол. Сидит и болтает ножками в ожидании завтрака. — Как спала? — Гипс жутко мешал. — Моя бедная девочка... — Гоша обнимает Милу, а она запускает пальцы в его волосы. От нее приятно пахнет шампунем. — Ладно, переживем. — Она лучисто улыбается. — Яички. — Что? — Ты за яичницей следишь? — Черт. Гоша стягивает сковородку с плиты. Яичница немного подгорела, но переделывать нет времени. Мила спрыгивает со стола и садится на табуретку. Очень неуверенно ковыряется в тарелке не ведущей рукой. — Помочь тебе? — Справлюсь. Завтракают они молча, еще оба сонные. Потом Гоша моет посуду, а Мила сидит рядом и копается в своем мобильнике. — А теперь ты будешь меня красить, — радостно объявляет Мила, умывшись. — Ты хочешь, чтобы я тебя накрасил? — Именно. Я знаю, ты умеешь, так что не отвертишься. Да, он умеет, но он никогда не красил никого другого — только сам себя. — Нет, Мил, у меня не получится. — Получится. Тащи мою сумочку. Гоша вздыхает и берется за ее сумочку. Хотя сумочкой это назвать сложно, скорее, сумищей. Жутко тяжелая, что она там носит? — Ищи мою косметичку. — Я? В твоей сумке? — А что? У меня от тебя секретов нет. Гоша послушно открывает первое отделение сумки. Здесь лежит зонт и "Сокол и ласточка" Акунина. Понятно, почему сумка такая неподъемная. Здесь же лежит несколько пачек сухих и влажных салфеток, какие-то чеки, большая расческа и зеркальце. Косметички нет. Приходится открыть второе отделение. Здесь Гоша видит "Чувство льда" Марининой, том второй, и немало удивляется. — Зачем тебе целых две книги? Мила пожимает плечами. — "Чувство льда" я почти дочитала. Гоша роется в содержимом дамской сумочки дальше. Находит какой-то блокнот, пару ручек, флакон духов Кельвин Кляйн, наконец, кошелек и пакет с таблетками. Сам он никогда таблетки с собой не носит, но это, наверное, разумно. Косметичка находится на самом дне сумки. Она мягкая и леопардовая — неужели подарок от Юры? Гоша спрашивает Милу об этом. — Ага, подарил на День рождения. Хорошо, что только косметичку, а не что-то более заметное. — Не любишь леопард? — Старушечья расцветка. Ну, крась уже, а то мы опоздаем. Гоша вытряхивает содержимое косметички на стол. Раскладывает аккуратно, чтобы все было под рукой. Берет тональник и спонжик и аккуратно наносит Миле на лицо. Может, это окажется не так уж и сложно? Гоша пудрит ее, наносит синие тени. Затем красит ресницы и, наконец, губы. На губы ложится полупрозрачный блеск. Вроде бы все получилось. Гоша делает шаг назад, чтобы окинуть взглядом свою работу. Мила берет зеркальце и любуется собой. — Ты чудо. — Она посылает ему воздушный поцелуй. Гоша с удовольствием поцеловал бы ее по-настоящему, да блеск неохота размазывать. — А теперь ты поможешь мне одеться. Я так намучилась вчера, раздеваясь! У Гоши замирает сердце. Он увидит Милу обнаженной. Хотя у них уже был секс, Гоша продолжает трепетать от одной мысли о ее прекрасном теле. Но он не позволяет себе пошлых мыслей, ведь Мила для него — настоящая святыня. Приходится порядочно повозиться, натягивая джемпер через гипс, но и с этим они справляются, а со всем прочим не возникает столько проблем. Через пять минут они выходят из квартиры. Начинается новый тяжелый день, потому что легких у них просто не бывает.