Выгода

Снежинки терялись в черных волосах, которые настойчиво трепал ветер. Локи мялся буквально у порога старой, но еще достаточно крепкой, хижины в раздумьях. К чему вообще сюда пришел, что найти-то хотел? Он со вздохом поднялся по поскрипывающей лестнице, уставившись на дверь. Локи огляделся еще раз вокруг, словно его кто-то мог застать за каким-то страшным занятием. Но Железный Лес был абсолютно тих, завывал лишь ветер, и редкая живность шумела подальше отсюда. Он и сам не понимал, что надеялся увидеть здесь, но что-то подталкивало его сюда. А может, и вовсе не сможет попасть внутрь. Со слов Лафея, в хижину никто не мог пройти, кроме самой Гулльвейг. Если только она не давала разрешение, которое волшебным образом давало перейти порог. Локи дернул за ручки двери, и та безо всяких проблем поддалась, открывая ему путь в хижину. Он сделал пару шагов внутрь, прикрывая за собой дверь. В темноте блеснуло нечто желтое, напоминающее кошачьи глаза, но это быстро исчезло, даже толком не прояснившись. Локи создал сферу и осветил хижину, все еще скромно оглядывая материнский дом с порога. Пара балок уходила в крышу, лестница вела на небольшой выступ, нежели полноценный этаж, где размещалось нечто, похожее на кровать. Небольшой уголок, заменяющий полноценную кухню, несколько полок, большой стол с парой кресел и наваленными на них пледами. Все было обставлено достаточно просто, но практично. Как он любил сам. Локи сделал пару несмелых шагов, проходя дальше и рассматривая все вокруг. На столе был какой-то гримуар с потертой обложкой, листы с обозначениями каждого Атта… Это ведь не будет осквернением и невежливым жестом, если он посмеет притронуться к ее вещам и, более того, изучить ее записи? В Асгард тоже пришли холода, но они из года в год были гораздо мягче того, что встречалось в Йотунхейме. Ингрид по прибытии проводили в покои, давая ей одеться в чуть более легкие одежды. Она старалась отпустить мысли о Локи и вернуться в реальность, в настоящую ситуацию. Он мальчик взрослый, знал, что делал. Ей же нужно удостовериться, что у их близких все шло в лучшем виде. Беседа с Фриггой за чашкой горячих напитков и сладкого помогли слегка расслабиться и перенаправить свое внимание на Асгард. Царица выглядела славно, как и всегда. Она сохраняла привычное спокойствие и держала лицо, однако Ингрид казалось, что за время их отсутствия здесь нечто произошло. Эта недосказанность вновь привела ее в напряжение, но ни один вопрос отчего-то она задать не смела. Не царице. Ингрид думала, что сможет увидеться с Сиф и остальными, но тех невозможно было найти в округе. Приходилось обходиться без них и занимать себя всем, только бы не думать и не тревожиться. Выходило непросто, ведь отчего-то весь дворец… словно был другим и ощущался иначе. Что-то определенно произошло за это время, как догадывалась Ингрид, наблюдая за каждым жителем дворца. Ингрид выловила одну из служанок — глаза и уши дворца — после обеда с маленьким вопросом. Асинья удивленно поморгала, что член царской семьи была не в курсе, и поправила собранные волосы перед ответом. — Всеотцу было дурно, — шепнула служанка. — Царица почти не отходит от него, вы сегодня стали для нее исключением. Сердце беспокойно вздрогнуло. Пусть близкого общения Один мало с кем придерживался, но он был крайне важной фигурой в политике. Да и… просто добродушным асом, что уже успела отметить Ингрид за те несколько встреч, что были. — Это все? — уточнила Ингрид. Это не звучало пренебрежительно, словно здоровье Одина для нее ничего не значило, вовсе нет. Чувствовалось, что это было не единственной причиной всеобщей перемены. — Знаю лишь, что было срочное заседание, — развела руками служанка. — Царевич Тор в раздумьях. — Хорошо… спасибо, Астрид, это крайне важно для меня. Ингрид отпустила служанку и после некоторого времени подумала вновь навестить царицу. Фригга, со всем ее красноречием и умением держать себя, просто не могла сообщить подобные вести сама. Даже сам Один просил не говорить, ведь это могло лишь отвлечь других и наплодить слухов для недругов. — Об этом нелегко говорить, особенно, когда к нему вернулись все силы после того сна… — Фригга вздохнула в конце и повела пальцами по своему лбу, после чего глядела на увядший сад. Скоро все вновь расцветет. — Это звучит даже слегка… страшно, — тихо согласилась Ингрид и повела плечами. После некоторой паузы и кивка Фригги она добавила, — Мне нужно рассказать об этом Локи. Женщина быстро глянула на нее и покачала головой. — Нет, нужно. — Это было бы правильно, — согласилась Фригга. — Я понимаю это. Но Всеотец сам не желает, чтобы об этом знали. Даже Локи. Ему нужно освоиться там, нужно привыкнуть к себе такому. И я согласна с этими словами. — Все это звучит крайне хорошо, лишь когда не касается чьего-то здоровья или безопасности, — внезапно выдала Ингрид, сама не ожидая такого ответа. Ей нужно было промолчать. Ей нужно было сдержанно кивнуть и опустить глаза. Ей нужно было поддержать царицу и, наверное, утешить. И, наверное, даже извиниться, но Ингрид не делала этого, лишь упорно глядя на женщину. — Что ж, делай, как посчитаешь нужным, — сказала Фригга, улыбнувшись уголками губ. Ей даже на минуту показалось, что это говорил Локи, но никак не Ингрид. Не та мягкая и молчаливая Ингрид, какую они приняли в семью. Ингрид удалось встретить Тора уже только на следующий день, чуть ли не перед самой отправкой обратно в Йотунхейм. На его лице не было привычной широкой улыбки и блестящих глаз, его лицо, наоборот, как-то… посуровело. Тор с искренним интересом, пусть и совсем недолго, но послушал, как шли у брата дела, но потом со всем серьезным видом попросил Ингрид кое о чем. Та сразу замолчала, и он вытащил из-за пазухи конверт, передавая ей. — Отдашь Локи лично в руки, договорились? Со всеми этими его соглашения и переходами… я не должен разглашать такие вещи, но скрывать от брата не могу. Ингрид напряглась и вопросительно выгнула бровь, глядя на мужчину и медленно убирая конверт к себе. Внутри закрадывались неприятные ощущения насчет того, что же такого серьезного и ужасного мог описать Тор, что ему по положению нельзя об этом говорить? — И еще. Я написал об этом, но скажу и так. Коронация переносится, — вывалил он. — Состоится через месяц. Никаких других деталей или пояснений Тор не дал, лишь с пожеланиями отправляя Ингрид обратно в Йотунхейм. Тревога и беспокойство стали нарастать, а конверт с письмом, устроенные во внутреннем кармане шубки, словно прожигали платье и обжигали кожу. Словно нарочно, Локи не появлялся весь этот день, и письмо продолжало жечь, отравляя беспокойством и любопытством. Ингрид надеялась на ужин. Она даже как-то нервно пожимала ладонями, поглядывая на соседнее место, приготовленное для мужа, и вздрагивала всякий раз, как открывались двери. К ее сожалению, то были постоянно мельтешащие слуги, последним же был Лафей. Надеяться, что Локи нагрянет, уже было бесполезно, и Ингрид, скрепя сердце, пересаживалось. По правилам Йотунхейма, что она успела изучить в Асгарде и местной библиотеке, в отсутствии мужа она должна была занять место на другом конце стола, напротив хозяина. Так с ней садился чужой мужчина, и она сама принимала главенствующую роль семьи. Лафей был не в лучшем расположении духа. Ингрид хотела было разочарованно вздохнуть, но придержала себя. После формальных пожеланий и традиций она приступила к ужину, но скоро почувствовала на себе упорный взгляд, словно сейчас в ее лбу или макушке прожгут дыру. Сохраняя невозмутимый вид, Ингрид подняла голову, спокойно взирая на Лафея. — Локи даже не пришел встретить дорогую жену? — хмыкнул Лафей. — К сожалению, это так, — слегка кивнула она и глотнула напиток. — Мой муж занимает не последнее место в политике, из-за чего и дел у него немерено. — Разве это не задевает? Ингрид на секунду показалось, что ему было скучно. Или он просто испытывал ее? — Я не могу требовать от него что-то большее. Я знала, чьей женой буду. Я могу лишь принять это и помочь ему с тем, что будет в моих силах. — Здраво, — лишь прокомментировал Лафей. Ингрид чувствовала и видела по нему, как тот хотел продолжать удовлетворять свое внезапное любопытство, но, на ее счастье, их прервали. В дверях показался Локи и, коротко сверкнув жене улыбкой, он занял свое место в ожидании, когда и Ингрид присядет рядом. Какая-то тяжесть упала с ее плеч, пусть и совсем ненадолго, и она уже в каком-то спокойствии сжала его ладонь, как оказалась у его бока.