✗✗✗
— Когда я впервые сюда пришел, то подумал, что лучше места для того, чтобы спиться — нет, — Хосок тихо смеётся, отпивая из бокала Маргариту и посматривая на бармена, который недоверчиво смотрел в паспорт Чонгука. — Эй, ну прекрати, охрана же его как-то впустила? — риторический вопрос в сторону сотрудника. — Может я просто хотел сделать комплимент его внешности, — бармен переводит взгляд на документ, закрывая его и возвращая владельцу. — Тогда я его принимаю, — Чонгук подмигивает, заказывая напиток и садясь на барный стул. — Мы же кого-то ждем? — Можно и так сказать. Парня, наверное. Моего парня, — Чонгук склонил голову совсем слегка набок, удивляясь. — Я думал, что ты гетеро. — Твой гей-радар работает ужасно. Толпа в клубе начинает шуметь громко, музыка прерывается, когда объявляют рэпера, который выходит на сцену, забирая микрофон из рук диджея. Чонгук смотрит на Хосока, который не может скрыть своей улыбки и, почему-то, грустных глаз. Какая-то тоска читается на лице его нового друга. Ему хочется спросить, почему именно эти эмоции он испытывает. Разве это не тот, кого он любит? В очередной раз Чонгук предполагает, что любовь — это не только история о счастье. Крики заполняют танцпол, а на сцене мешаются резкость, грубость и глубина от исполняемой песни, вызывая мурашки. Неожиданно для себя, Чонгук замечает, что давно не слушал подобную музыку. Раньше она задевала в нем что-то внутреннее. И, погружаясь в чужой голос, он закрывает глаза. Воспоминания о первой встрече с Чимином такие нерезкие и слабые, но картинка в них пестрила цветами. Он помнит, как проснулся в чужой квартире, где произошли не самые приятные события, помнит, как заработал ожог от сигареты на шее, и как он бросился на Чимина и получил удар по голове. Затем Чонгук углубляется дальше. Первый поцелуй появляется вспышкой, потом второй. Сливается рыжий цвет с улыбкой, касания с рубцами на коже, а внутренний конфликт уходит на второй план, оставаясь желанием на губах. Он хочет воды, потому что в горле пересохло, и просит её у бармена, осушая мгновенно стакан и замечая краем глаза, что Хосок выпивает залпом уже новый напиток, явно крепче предыдущего. — Эй, хён, ты в порядке? Чонгук действительно беспокоится, кладет ладонь на плечо чужое, спрыгивая со стула и заглядывая в глаза. Но Хосок тут же улыбается, пытаясь развеять все сомнения по поводу того, что с ним что-то не так. Люди снова начинают танцевать под музыку, доносящуюся из колонок с обеих сторон сцены. Рэпер что-то шепчет на ухо диджею, а затем исчезает за кулисами. — Ты так быстро согласился называть меня по старшинству, что я в немного в шоке, — Хосок берет за руку Чонгука, отводя его от стойки к диванчикам с правой стороны от входа. В этой части помещения было достаточно много дыма, на который он не сразу обратил внимание. А маленькие фиолетовые вельветовые диваны стояли по два друг напротив друга. При этом между ними не было столика, как это обычно бывает. Чонгука это немного смутило, но он не придал этому большого значения, пока к ним не подошел тот самый рэпер со сцены и не поставил в этом свободном пространстве кальян. Чонгук рассматривал новопришедшего без стеснения, заостряя свое внимание на сережках из титана в левом ухе, а затем в правом. Три прокола подряд на одном и два на другом. Он тоже хотел себе сделать такие, но так и не решился. А ещё в глаза бросился браслет с выгравированным изображением биты с крылом. — Это — Мин Юнги, — Хосок кивнул в сторону рэпера, а Чонгук закашлялся, потому что дым от уже знакомого человека непреднамеренно втянул носом. — А это Чонгук, Чон Чонгук. Юнги протянул свободную от мундштука руку вперед, а Чонгук пожал её, всё ещё теряясь в странных чувствах от изучаемого образа и постукивая по груди кулаком, чтобы унять кашель. — Неожиданно, что ты привел кого-то ещё сюда. Не для ревности, надеюсь, — Мин усмехнулся, затягиваясь и откидываясь на спинку. — Я пришел отдохнуть. Зачем мне что-то подобное, Юнги? — Хосок поджал губы и стиснул челюсти. Его тоска и печаль превращались в злобные всполохи, которые сжимали пространство и указывали на то, что обстановка накалялась с каждой секундой. Чонгук буквально ощущал, как из пространства трех человек его вытесняют, а Хосок и Юнги остаются одни, пытаясь через словесную перепалку решить эмоциональный конфликт. С каждой фразой высказанной ему оппонентом рэпер свирепел, что было видно по тому, как он сводил брови к носу и сжимал пальцы на мундштуке, что сильнее проступали вены на внешней стороне ладони. Надо было срочно это прекратить, потому что внутри трещало и ломалось что-то нездоровое и забытое. Но Чонгук понял, что оцепенел. Этот конфликт, повышенный голос одного парня и безразличие во взгляде другого поднимали в нем жар. Где-то в горле застряли невысказанные слова, истошные крики и боль. Он ощущал, как картинка мутнеет перед глазами, оставляя неразборчивые силуэты и привкус желчи. Он так не хочет это чувствовать вновь, но его шею уже сжимают невидимые руки, смотрят будто на вещь, смеются и ударяют по щеке, заставляя взгляд упереть в стену, а не на мучителя. Чонгук понимает, что больше не может этому поддаваться. Боясь ступить на осколки, он прятал себя в мягких руках Чимина и думал, что ему никогда не придется больше испытывать того, что раньше. Вселенная обманула его, подставила и предала, расщепляя сознание на мелкие кусочки. Ему надо вернуться в реальность, остановить эту перепалку и доказать себе, что он справится со всем, даже если его душу и тело могут растерзать вновь. Когда взгляд фокусируется снова, то парень видит Хосока, который стоит над рэпером, уже выкрикивая то, что он устал от того, что происходит между ними, и хочет, чтобы это прекратилось. Хён собирается явно сказать что-то ещё, но Чонгук хватает кальян и замахивается на Юнги. В ту же секунду Мин уворачивается, пиная по голени противника и выбивая из равновесия. Хосок не успевает отреагировать, как видит, что Юнги из положения стоя ударяет Чонгука по лицу. Когда он пытается вмешаться, то его тут же отталкивает его же парень, который из-за этого теряет немного времени и получает два удара в живот и один в левый бок. — Твою мать, остановитесь! — Хосок оттягивает Чонгука, совершенно не понимая, что происходит, хватая его за запястья крепко. — Уйди нахрен! — Чонгук дергает руки вниз, чтобы высвободиться. — Дай я ему сделаю макияж! — Юнги выплевывает слова, хватаясь за хосоковское плечо. — Я сейчас сам тебе его сделаю, — резким движением он отталкивает Чонгука в противоположную от них сторону, кулак приземляя под чужой глаз. Пока Юнги приходит в себя, Хосок, не медля, ведет Чонгука в туалет. Заперев за собой дверь, он включает воду и начинает поливать лицо младшего из одной ладони, держа за шею другой. — Чонгук, блять, приди в себя, что ты творишь? — Оставь меня в покое! — с силой отодвигая от себя старшего, он пытается увернуться от его рук, пока в дверь туалета остервенело стучит Юнги. Чонгук не рвется отсюда сейчас, значит, можно провернуть нечто иное, чтобы остановить акт насилия и не дожидаться, пока они вновь попытаются влезть в драку. Всё это время на уши давит громкая музыка, которая повышает градус обстановки и распаляет чувство беспочвенной враждебности между этими двумя. — Стой здесь, пожалуйста, — Хосок выскальзывает обратно, подпирая дверь всем своим телом и не давая нажать на ручку, которую тут же стали дергать, до конца с обратной стороны. Перед ним стоял злой, но, хотя бы вменяемый, Юнги. — Я сначала проучу его, затем тебя, — влажные от пота волосы прилипали ко лбу, синяк алел под глазом, а руки дрожали от нетерпения. — Прошу, остановись. Чонгук не в порядке, я без понятия, что с ним, но Юнги, прошу… Нет. Умоляю, прекрати, — Хосок старался быть громче басов, которые били по голове сильнее из-за стрессовой ситуации. — Зато я знаю, что с ним. И определенно хочу, чтобы он не думал, что может вымещать это на мне, — усмехнулся и схватил хосоковскую футболку, сжимая её в ладони и приближая свое лицо к его. — Мне плевать на его защиту в виде тебя, но он мог мне этим кальяном нанести черепно-мозговую. Думаешь, что это шутка? — Нет. Я думаю, что ты его убьешь, — Хосок хватает за руку, на которой был металлический браслет и подносит его к глазам Юнги, напоминая о том, кем тот является. Главарем группировки, которая любит проявлять себя не только в границах ринга. Хосок смирился с этой частью Юнги. Не смог принять, но у него не было выбора, потому что сейчас он смотрит в карие глаза напротив и тонет в них, как в океане, который забирал его на дно со скоростью света. — Хорошо, — рэпер переводит взгляд на дверь. — Тогда ты дашь мне просто привести его в чувства? Хосок смотрит недоверчиво. Юнги поднимает руки вверх: — Без рукоприкладства. Подержи его там ещё минуту. Чонгук не понимал, приходил ли он в себя или только больше злился от того, что его заперли, не давая выместить всё колющее и режущее внутри. Этот взгляд он никогда не забудет, этот взгляд разрешает ему сорваться и перестать контролировать себя. Снова собираясь толкнуть дверь плечом, он отходит на пару шагов назад. Но тут перед ним появляется Юнги. Ледяная вода из ведра окатывает всё тело и заставляет чуть отшатнуться. В голове резко появляется пустота, а холод отрезвляет мысли. Он понимает, что произошло что-то непоправимое, но держит руку перед глазами, боясь увидеть настоящее перед собой. — Чонгук, — Хосок опускает аккуратно чужую руку. Они встречаются взглядами. Но не с Хосоком. Юнги больше небезразличен. В глазах плещется неприязнь, но она спрятана довольно глубоко под сочувствием. Чонгук смотрит с просьбой о помощи, и, когда он это осознает, то отворачивается к зеркалу. Но рэпер и там находит его, будто не отпуская и пытаясь сказать что-то бессловесно. — Чонгук, давай я отвезу тебя домой, — заботливый голос не помогает избавиться от липкой смолы внутри, от эмоций, которые из гнева перешли в гадкое и омерзительное ощущение. — Не думаю, что он туда хочет, — Юнги хрипло смеется. — Ты не мог бы помолчать, а? — Чон старший поворачивает голову, смотря с укором. — Я бы не хотел сейчас туда, мы можем поехать к тебе? — Чонгуку хочется провалиться сквозь землю от собственной просьбы, но больше всего сейчас он хочет избежать того, чтобы Чимин видел его таким. — Нет, ко мне… Там… — Можно тогда перекантоваться у меня, — Юнги пожимает плечами, мол, ничего в этом страшного не видит. — Но, если ты, лупоглазый, снова кинешься на меня, то твое лицо не исправит даже пластический хирург.✗✗✗
— Хосок спит? — Чонгук сидит на кухне, укутанный в плед поверх мокрых вещей и грея руки о кружку с чаем. — Переоденься, — Юнги бросает одежду на стол и достает виски с верхнего шкафа, откручивая крышку и наливая его в граненый стакан. — Почему ты не ударил меня? — Потому что остановил Хосок. Если бы не он, то я бы не оставил на тебе и живого места. — Нет, если бы был только он, то ты бы не остановился, — Чонгук издает хриплый смешок досады. Юнги делает глоток и рассматривает парня, который не двигается и будто пытается всем своим видом показать отвращение к нему. Ему не в первой видеть подобное поведение, ему не впервой быть катализатором чьего-то срыва. Он не удивляется, когда видит подобный взгляд в драке. Юнги давно научился считывать подобные эмоции и использовать их в своих целях. — Я не он или, боже, она. Очнись, — тихий и размеренный голос добирается до подсознания, заставляя всё естество Чонгука напрячься. — Я могу дать тебе возможность выпустить это. Но, уж извини, не на мне. Я не имею отношения к тому, что у тебя там в башке покореженным металлом застряло. Я уверен, что я не первый, на кого ты бросаешься. Ладони слишком сильно сжимают кружку. Керамические осколки разлетаются по столу, а жидкость обжигает кожу, вызывая сильное шипение. — М-да, и я снова в точку. — Ты не мог бы хоть на секунду заткнуться, пожалуйста. Мне, блять, больно, — Чонгук разворачивается, стряхивая с рук чай. Юнги совершенно не удивило происходящее. Он лишь снова заглянул в глаза юноши и твердым голосом предложил выход вновь: — И так будет всегда. Но, если ты не хочешь причинять боль другим, то я могу подарить тебе эту возможность.