Друид

      Осознание произошедшего мучительно медленно доходило до сознания Кайла.       Она все видела!       Милая, невинная Виктория, видела каким монстром он стал! Смесь удивления, ужаса и отвращения исказили ее прекрасное лицо при одном лишь взгляде на него. В попытке скрыться от собственного поступка, Кайл резко сорвался с места и побежал. Всепоглощающее чувство печали невидимым кнутом гнало прочь, подстегивая, не позволяя ни на секунду обернуться, чтобы еще хоть раз взглянуть на любимую.       Убегая с этой уютной темной улочки, на которой сейчас лежал остывающий труп лысого байкера, Кайл понимал, что пути назад для него уже нет. Несмотря на ее любовь и великодушие, Виктория никогда не сможет принять монстра.       «Не сможет принять меня», — мысленно поправил он себя.       Он мчался не разбирая дороги, перепрыгивая через припаркованные машины, на бегу сшибая мусорные баки и почтовые ящики даже не замедляя шага. Мощное тело оборотня позволяло игнорировать большинство препятствий, что было весьма кстати — сейчас Кайл не мог осознанно выбирать путь.       «Все же она была права», — мрачно констатировал «хриплый».       «А я говорил — беги», — влез писклявый, голос его звучал обиженно. — «Никогда вы меня не слушаете!».       «ЗАТКНИТЕСЬ!» — мысленно заорал Кайл подкрепляя свои слова могучим ударом головой о припаркованную неподалеку машину. Удар был такой силы, что машина отлетела на полметра; мягкий металл прогнулся, брызнули осколки стекла, завыла сигнализация.       «Да ты больной, парень!», — вскричал «хриплый». — «Хоть башку себе раскрои, мы никуда не денемся. Мы это ты!».       «Мы это ты!», — вторил «писклявый».       Кайл завыл от бессилия и ночной воздух далеко разнес его вой.       Перемахивая через помятый кузов, Кайл бросил мимолетный взгляд на стекло и остолбенел, не в силах пошевелиться.       В лунном свете матовое стекло автомобиля стало подобно зеркалу и сейчас Кайл видел в нем ужасную тварь: могучий двухметровый монстр стоящий на двух лапах был полностью покрыт мохнатой черной шерстью, руки, с огромными литыми мышцами, больше похожими на корабельные канаты, удлинились и теперь почти достигали колен. Сами же колени оказались ориентированы в обратную сторону, как у собак или кошек, что придавало шагу необычайную пружинистость, в разы увеличивая скорость. Но хуже всего было лицо, точнее морда — вытянутая собачья пасть с двумя рядами острейших белых зубов, массивные клыки, уши торчком и глаза. Лишенные зрачков черные пронзительные глаза, светящиеся первобытной, животной яростью.       Внезапно, в одном из окрестных домов, зажегся свет.       Не имея ни малейшего желания встречаться с людьми Кайл разогнался, и что было сил, оттолкнулся от земли, метя на крышу ближайшего дома. Не долетев до кромки крыши буквально несколько сантиметров, он вцепился когтями в трубу водостока, отчаянно скребя задними лапами по деревянной стене здания. Понимая, что создает слишком много шума, он хотел было, одним резким рывком забросить свое тело на крышу, однако труба не выдержала его веса и с оглушающим скрежетом оборвалась.       Крепко приложившись всем телом об землю, Кайл громко заскулил. Теперь окна засветились по всей улице, а из окрестных домов высыпали люди. Молодой мужчина в пижаме и с бейсбольной битой в руках, который, очевидно являлся хозяином дома, решительным шагом направился к нему. Но увидев огромное лохматое чудище, только что упавшее с крыши, замер с открытым ртом, не в силах даже пошевелится.       Потрясая ушибленной головой, Кайл почувствовал как помимо его воли тело начало меняться. Буквально через несколько секунд взглядам ошарашенной толпы зевак предстал грязный всклокоченный парень в обрывках одежды, в котором многие тут же узнали своего соседа.       «Что ты творишь, парень?» — в голосе хриплого прорезались панические нотки. — «Нас же узнают!».       «Я… я не знаю… это не я…», — запинаясь мямлил Кайл, глядя как самые смелые из людей опасливо подбираются поближе, вооруженные битами, лопатами и кухонными ножами. Среди толпы Кайл не без удивления узнал мистера Генри, Роя Грина, с которым они когда-то дружили и Харпер Джудлоу, кассиршу из местного супермаркета. Это означало лишь одно — его беспорядочное бегство привело Кайла практически к самому дому.       «Соберись, слюнтяй!» — прикрикнул «хриплый», — «у нас еще есть шанс сбежать, пока нас не узнали».       — К-кайл?.. — Рой подошел достаточно близко, чтобы разглядеть его лицо. — Кайл Грейди?       «Ну все, отбегались», — упавшим голосом изрек «хриплый».       «Скорее, сделайте же хоть что-нибудь!» — истерически заверещал «писклявый».       «Это не конец света», — новый голос был убийственно спокоен: низкий, глубокий, безэмоциональный. — «Просто повторяй за мной».       Где-то глубоко в груди Кайл почувствовал слабую пульсацию, которая накатывала волнами, стремясь распространиться по всему телу. Внутренний голос приказал сосредоточиться на этой пульсации и как бы «растянуть» ее. Кайл мысленно ухватился за ее «ядро», которое находилось в районе сердца и потянул в стороны, заполняя сначала верхнюю часть тела, затем нижнюю.       По телу прокатилось тепло и вслед за ним Кайл почувствовал как началось превращение. Трансформация длилась всего несколько секунд, оставив после себя неприятную ломоту в теле и зуд под кожей.       В толпе зевак послышались удивленные возгласы. Смельчаки что успели подойти к нему почти вплотную, в ужасе отпрянули назад, ощетинившись своим импровизированным оружием.       Вскочив на ноги Кайл вытянулся во весь свой двухметровый рост и протяжно завыл. Его вой, наполненный болью, страхом и жалостью к себе в клочья разорвал ночную тишину, заставив особо впечатлительных соседей в панике разбежаться по домам.       Не оборачиваясь и не глядя по сторонам он черной молнией сорвался с места и направился в сторону леса, уже не заботясь о том, что еще кто-то из жителей городка его увидит.       Отныне и навсегда все двери Винтер Хилла закрыты для него.

***

      Остановившись лишь глубоко в лесу, в нескольких милях от города, Кайл наконец позволил себе перевести дух.       Тягостные мысли словно рой разъяренных пчел миллионом острейших игл впивались в душу, оседая тяжким грузом на сердце.       Вновь и вновь прокручивая в голове последние события, он приходил во все большее отчаяние, разрываясь от тоски и гнева. Вся его жизнь, все то, что он знал и любил, больше не принадлежали ему.       Ему не было жаль Гарри, который пал жертвой собственной мести.       Ему было жаль себя.       Сейчас его совсем не трогало то, что совсем недавно он лишил жизни человека, не важно, заслуживал он того или нет.       «Это он меня вынудил! Он сам виноват!» — причитал Кайл и по щекам его текли горячие слезы теряясь в густой черной шерсти.       «Виноват в том, что ты его убил?» — раздался спокойный флегматичный голос.       «ДА! У него был выбор, он мог признать свою ошибку и попытаться жить дальше!»       «А ты смог бы?»       — Да! — горячо выкрикнул Кайл, от всей души надеясь, что сказал правду.       В отчаянной попытке спасти собственную жизнь, защитить то, что ему дорого, Кайл даже не задумывался о возможных последствиях. Он видел лишь дуло пистолета, направленного на него, чувствовал ненависть, исходящую от Гарри.       Слышал голос.       «Это все твоя вина!» — вскричал он обращаясь к «хриплому».       «Моя?» — в голосе прозвучала ирония.       “Ты же сам приказал: оторви ему башку!» — Кайл буквально исходил злобой. — «Неужели нельзя было его просто обезвредить?!»       «Приказал?» — в голосе сквозило удивление. — «О нет, дружок. Ты у руля. Мы всего лишь даем советы.»       «Что?.. Я?.. Т…» — задохнулся Кайл не находя слов. — «Ты лжешь!»       «МЫ НИКОГДА НЕ ЛЖЕМ!» — вдруг заорали все три голоса хором.       «Дерись… Спасайся… Успокойся… Убей… Давай убежим… Все будет хорошо… Ну пожалуйста…» — голоса слились в жуткую какофонию, заставив Кайла закричать от боли.       — Заткнитесь! — он попытался зажать уши руками, но когти лишь бесполезно впились в густую шерсть — ушей не было на привычном для человека месте.       «Скажешь спасибо!.. Никогда меня не слушаете!.. Это не конец света…» — многоголосое эхо вибрировало в черепе, причиняя немыслимые страдания.       — Хватит! Прекратите! — Кайл в отчаяньи сорвался с места и ломанулся в чащу, не разбирая дороги. Но голоса неотступно следовали за ним, терзая разум.       «Телу зверя — разум зверя! Кел за’ра — тум за’ра! КЕЛ ЗА’РА — ТУМ ЗА’РА!» — не в силах больше выносить голоса, терзающие его разум, Кайл, бросился головой о ствол ближайшей сосны. От удара у него задвоилось в глазах и подкосились лапы. С верхней ветки недовольно крича слетела испуганная птица. Но голоса стали тише.       Больше всего на свете желая заткнуть ненавистные голоса, Кайл снова и снова бился головой о ствол дерева, с каждым ударом все больше припадая, пока и вовсе не оказался на земле.       Он стоял на коленях, уткнувшись мордой в прелую хвою тихо скуля. В голове гудел набат, боль волнами накатывала на переутомленное за ночь тело, заставляя его спазматически впиваться когтями в землю с каждым новым приступом. В лесу стояла оглушающая тишина: птицы и мелкие зверушки в панике разбежались, напуганные дикими, звериными воплями Кайла и лишь ласковый августовский ветерок трепал хвою на деревьях, создавая едва уловимый шелест.       «Так ты точно себя зашибешь», — вдруг раздался хриплый голос справа.       Яростно метнувшись в том направлении, Кайл, разорвав звенящую тишину звериным рыком, когтями высек сноп искр из замшелого валуна, что лежал поодаль.       «Кого ты пытаешься там найти?» — говоривший стоял прямо за спиной.       Ревя словно раненый медведь, Кайл бросился в ту сторону, глубоко вонзив когти обеих лап в ствол сосны.       «Мы это ты, помнишь? Эс ф’ах ма!» — очевидно «хриплый» спрятался за деревом.       Собрав все силы, Кайл наконец поднялся с колен и метнулся за дерево. Приперев «хриплого» к стволу, он стал неистово полосовать его когтями, нанося размашистые удары слева-справа. Ярость застилала глаза, из глотки рвался первобытный рык, а когти без устали вонзились в мягкую, словно воск, древесину, проходя прямо сквозь плоть фантома.       — Еще пару ударов и это дерево рухнет! Смотри как бы не на тебя! — услышал он за спиной, еще один, совершенно незнакомый ему голос.       Забыв про «хриплого», Кайл обернувшись принялся озираться в поисках нового противника.       — Если ты успокоишься, я могу выйти и мы поговорим, — вновь прозвучал голос, откуда-то из березовой рощицы.       Ориентируясь на слух, Кайл стал подкрадываться к источнику звука, вновь опустившись на четвереньки и мягко перебирая лапами по земле.       — Ты уверен, что хочешь сыграть в эту игру? — в голосе слышалась насмешка.       Удостоверившись, что незнакомец прячется в березняке Кайл совершил могучий прыжок.       Наперерез ему метнулась тень.       Краем глаза Кайл успел заметить, как густые заросли черники едва колыхнулись, когда из них молнией метнулась размытая тень. Вытянувшись во весь рост в воздухе, Кайл уже не мог поменять траекторию движения, чем и воспользовался незнакомец — ловко перепрыгнув через Кайла, двигаясь перпендикулярно ему, он с легкостью оттолкнулся лапами от спины оборотня и скрылся в кустах.       От сильного толчка, он резко пошел вниз и воткнулся головой в давешний валун, предварительно пропахав землю носом. В голове словно взорвалась шутиха: сперва поблекли краски и лес сделался похожим на старую черно-белую фотографию, потом фотография пошла черными пятнами, словно кто-то водил по тыльной стороне зажигалкой и зрение пропало окончательно. Зато звуки нахлынули с удвоенной силой — тревожный гомон птиц, шелест листвы, шепот травы, биение сердца таинственного незнакомца в кустах неподалеку — все это ревом водопада отдавалось в ушах Кайла, вызывая острые приступы тошноты.       Спустя несколько бесконечно долгих мгновений, органы чувств начали приходить в норму. Кайл, невзирая на боль и угасающие черные пятна перед глазами заставил себя подняться и замер прислушиваясь.       Позади треснула ветка, раздался шорох.       Обернувшись на шум, Кайл пропустил еще один мощный удар, прилетевший слева. В голове вспыхнул и распался сноп разноцветных искр и он, как подкошенный, рухнул на колени, а нападающий снова скрылся, так и не показавшись ему на глаза.       Рот наполнился кровью, на зубах скрипел песок. От этого Кайл еще больше пришел в ярость и стал беспорядочно метаться из стороны в сторону, совершенно не владея собой, предоставляя противнику прекрасную возможность безнаказанно избивать себя.       Наконец, едва держась на лапах, он, шатаясь, добрел до ствола ближайшей сосны и прижавшись к ней спиной, тяжело опустился на землю.       — Браво! — вновь послышался насмешливый голос. — Наконец-то до тебя дошло!       Вслед за голосом из-под сени деревьев показался и его обладатель.       Это было такое же существо, как и Кайл, только значительно меньше и более изящное.       Мягко шагая по лесной подстилке, она, теперь в этом не было сомнений, не издавала ни единого шороха. Под гладкой рыжей шерстью в такт шагам перекатывались упругие мышцы, а за спиной воздух рассекал длинный рыжий хвост с белой кисточкой на конце. Острая лисья мордочка скрывалась в тени зеленого шерстяного капюшона, сквозь прорези которого выглядывали стоящие торчком уши. Под зеленой безрукавкой легко угадывались упругие холмики груди, а пояс прикрывала зеленая юбка, едва достающая до средины бедра. На вскидку Кайл был сантиметров на сорок ее выше и практически вдвое тяжелее. Да и челюсть ее не казалась столь же массивной как у него, однако он не обманывался в силе и скорости этого зверя, уже испытав ее на себе.       Лиса шла легко и непринужденно, соблазнительно покачивая бедрами, словно человек, а Кайлу же при ходьбе приходилось переваливаться из стороны в сторону, немного наклоняясь вперед.       Все еще пылая от ярости, он незаметно подобрался, готовясь совершить прыжок, когда рыжая подойдет поближе.       — Тебе правда не стоит пытаться сделать это еще раз, — словно читая его мысли, усмехнулась она.       — Я все же попробую! — буркнул он, но в отличии от лисы, из его пасти вырвалось лишь глухое рычание.       Словно сжавшись в тугую пружину весом под двести килограмм, Кайл в любой момент был готов к броску. Лиса не сбавляя шага спокойно шла к нему: она казалась полностью расслабленной и не готовой к обороне.       «Лучшего момента не будет!» — вдруг подал голос «хриплый». — «Давай!»       Он неожиданности Кайл беспрекословно подчинился, отправив свое тело в короткий мощный прыжок, намереваясь свалить рыжую на землю. Но когда до цели оставались считанные сантиметры, Лиса легко отступила в сторону и Кайл пролетел мимо. Находясь в воздухе он, как и в первый раз, краем глаза наблюдал как Лиса, словно нехотя замахнувшись из-за головы, с силой обрушила ему кулак на загривок.       Кайла как-будто ударили молотом и он, сдавленно вскрикнув, в третий раз за день зарылся носом в землю. Не давая ему опомнится, Лиса наступила ему на спину, с силой прижав к земле.       — Может быть, хоть теперь, ты найдешь время, чтобы меня выслуш… — вновь заговорила она, но Кайл собрал все оставшиеся силы и одним рывком перевернулся.       Пользуясь преимуществом в размерах, ему все-таки удалось повалить рыжую на землю, навалившись на нее всем своим весом.       «Молодчина, парень!» — возликовал хриплый. — «А теперь — убей ее!»       Взгромоздившись верхом на тяжело дышащую Лису, Кайл прижал ее плечи мощными лапами и угрожающе оскалился. Из-под капюшона на него взирали пронзительные зеленые глаза, в которых не было ни капли страха, лишь любопытство. Гнев понемногу отпускал, уступая место растерянности и смущению.       «Чего ты медлишь?» — вскричал назойливый голос.       И правда, чего? Кайл совершенно точно не хотел убивать Лису, ведь она единственное знакомое ему существо, похожее на него. Возможно у нее найдутся ответы на все его вопросы. А то как она держиться, как ведет себя, ее невероятная сила, говорили Кайлу о том, что она знает куда больше него самого. И если повести себя правильно, она может поделиться с ним этими знаниями. Обязана поделиться!       Предаваясь размышлениям, Кайл немного отстранился от нее, опираясь на вытянутые руки. Рыжая, воспользовалась этим и ловким движением уперла нижние лапы ему в живот, одним мощным пинком отправив Кайла в короткий полет.       Бесполезно взбрыкнув всеми четырьмя лапами, он спиной врезался в ствол сосны и кулем рухнул наземь.       По нелепой случайности, это было именно то дерево, что Кайл так нещадно полосовал когтями, и оно не выдержав силы удара массивной туши, надломилось.       Обжигающая вспышка боли и все завертелось в его голове: образы, звуки, запахи смешались в ревущий всепоглощающий поток, что неистово обрушился на его органы восприятия. Лежа в лесной глуши на мягкой сырой земле, он ощущал себя фотоном света, застрявшем на горизонте событий гигантской черной дыры — все его естество разрывалось на молекулы, стремясь во всех направлениях одновременно, при этом оставаясь намертво прикованным к одному месту. В изможденном теле не осталось ни крупицы силы, даже на то, чтобы пошевелиться.       Раскатистый треск наконец переломившегося ствола, мгновенно вернул его к действительности, но лишь для того, чтобы Кайл мог наблюдать, как ствол вековой сосны стремительно приближается к нему сверху. Инстинкт самосохранения зашелся в паническом вопле, который тут же заглушила плотная, словно пуховая перина, пелена усталости и отрешенности. Вяло дернувшись в сторону, Кайл ничком завалился на землю перпендикулярно направлению падения ствола, да так и остался лежать без движения.       В последнее мгновение прежде чем его сознание угасло он заметил рыже-зеленую молнию, метнувшуюся к стволу, а после мир разлетелся на осколки.       Кайл лежал на животе, погребенный под упавшей сосной, но он не чувствовал ни запаха сырой земли, ни тяжести древесного ствола. Он словно парил в облаках, испытывая блаженную легкость в избитом и израненном теле. Щебет птиц возносил его все выше и выше, кожу ласкали теплые лучи солнца, а прохладный свежий ветерок трепал его волосы. Далекий ласковый шепот коснулся его ушей, словно прекрасный ангел пел ему колыбельную:       -…чертов кретин, скотина безмозглая! Только вздумай мне тут умереть… — сквозь сладкую негу пробился голос Лисы. — А я ведь говорила, предупреждала, — спину жгло адским пламенем, все что ниже поясницы Кайл не чувствовал, — не играй с огнем! Старейшина с меня шкуру спустит и воротник сделает!       Кайл с трудом разлепил веки. В поле зрения показались крепкие лисьи лапы, следом вкатился средних размеров валун.       — О, гляньте на него, — бросила Лиса, заметив что Кайл открыл глаза. — Пришел в себя?       Кайл слабо застонал, ему казалось что в теле не осталось ни единой целой кости. Рот опять наполнился кровью, хриплое дыхание вырывалось с неприятным присвистом, а в горле что-то клокотало. Наваждение ушло так же внезапно как и появилось, вместо ласкового ветерка и ангельского пения оставив Кайлу только боль и приглушенное ворчание Лисы. Скудные познания в анатомии травм, почерпнутые в основном из фильмов, подсказывали Кайлу, что у него сломан позвоночник, раздроблен таз и пробито легкое. Он чувствовал как сознание, уже наверное, в последний раз покидает его. Было больно и страшно.       Но страшнее всего было не чувствовать задних лап. Удушливая волна паники накрыла его в одночасье, собрав последние силы умирающего тела: взвизгнув словно перепуганный щенок, он стал отчаянно скрести могучими лапами по земле, в надежде выбраться из-под привалившей его сосны. Все тело пронзило адской болью, внизу спины что-то отчетливо хрустнуло, выстрелив обжигающей молнией вдоль позвоночника, а потом наступило полное онемение нижней половины тела.       Вдобавок, от его метаний поднялась туча пыли от которой он закашлялся. Глухой натужный кашель сопровождался мелкими брызгами крови, летевшими из его пасти. В ушах зашумело, а глаза вновь заволокло мутной пеленой. Невероятным усилием воли Кайл заставил себя не терять сознание, с силой сжав кулаки так, что когти пробили грубую кожу, скрытую под слоем густого меха и потекла кровь.       Умирать не хотелось.       Перед глазами веером пронеслись наиболее яркие события его жизни, самые близкие и дорогие люди: мама, папа, тетя Роззи, Виктория… Представив ту печаль и боль, что принесет им известие о его смерти, он преисполнился скорби. Он был нужен своей семье, он был их надеждой, их опорой, а еще они были нужны ему. Вдруг Кайл отчетливо, в малейших подробностях, увидел свое раздавленное бездыханное тело, оставленное на поживу воронам в лесной глуши. От внезапного приступа жалости к себе он горестно завыл, а из глаз потекли слезы.       — Тише-тише, — в голосе рыжей появились нотки сочувствия, — успокойся. Сейчас я тебя вытащу, но ты должен мне помочь, ты понимаешь?       Ласковый голос, которым она заговорила, неожиданно легко успокоил уже начавшего себя оплакивать Кайла и он кивнул.       — Хорошо, молодец, — она присела и нежно погладила его по загривку. — Сейчас я приподниму ствол и подложу под него вот этот камень, — она лапой пнула булыжник, что притащила с собой, — а потом мы тебя вытащим. Ты меня понял? Кайл снова кивнул.       — Отлично. Тогда на счет «три» ты должен изо всех сил оттолкнуться от земли. Готов? Раз. Два. Три!       Кайл, отчаянно упираясь лапами в землю, слышал как натужно запыхтела Лиса, приняв основной вес сосны на себя. От титанического усилия у него вновь потемнело в глазах, но он заставлял себя продолжать. Внезапно вес, давивший на его спину пропал и он, не рассчитав усилий, резко рванулся вверх, встав на вытянутые руки. Рывок отнял у него последние силы и Кайл вновь растянулся на сырой земле.       «Это конец!» — сил не осталось даже на страх смерти, тьма стремительно окутывала его.       Находясь в полузабытьи, он почувствовал как вокруг его запястий сжались стальные клещи и как что-то огромное и сильное потащило вперед. Спустя несколько мучительных мгновений, когда от боли Кайлу начало казаться, что ударом ствола его разорвало пополам и нижняя его половина до сих пор лежит под деревом — движение остановилось и его перевернули на спину. В глаза ударил нестерпимо яркий свет и угасающее сознание, видимо желая поскорее сбежать от него, вновь устремилось куда-то прочь.       Внезапно стальные клещи вновь ухватили его, в этот раз за подбородок и грубо встряхнули:       — Очнись, — раздался из-за тумана, который окутывал Кайла голос Лисы. — Тебе нельзя отключаться — иначе ты умрешь!       «Я… умру?..» — пришла в его голову вялая мысль, зацепившись за самый краешек едва тлеющего сознания.       «Умрешь?» — откуда-то очень издалека отозвался хриплый голос, — «ты не можешь умереть!»       «Нет-нет, нам нельзя умирать!» — вторил ему «писклявый».       «Оставьте меня в покое. Я просто хочу уснуть, хочу чтобы боль прошла…»       «Тогда возьми мою руку», — сказал тот новый, очень спокойный голос, о существовании которого Кайл уже успел позабыть.       “Как мне это сделать, ведь у тебя нет рук?» — он из последних сил пытался мыслить здраво, внутренний взор начало заволакивать непроглядной чернотой — от краев к центру.       «Просто представь их», — невозмутимо ответил голос.       И Кайл представил: большие, сильные руки с теплыми и мягкими ладонями, которые целиком обхватили его тело, ограждая от всего мира.       Ограждая от боли.       Он чувствовал себя младенцем в материнских объятиях: любимым, защищенным, умиротворенным. Качаясь на сладостных волнах забытия, он все глубже и глубже погружался в пучину небытия. Боль ушла, страха больше не было, в ушах вновь зазвучало ангельское пение:       — Ка’эл ф’ах ра да, д’карет тэлах нур! Маас ра д’ка’элл! Постепенно тьма отступила и звуки стали отчетливее. Медленно открыв глаза Кайл понял, что грубая гортанная речь на неизвестном языке принадлежала Лисе. Она стояла на коленях возле него, и возложив на него лапы — одну на лоб, а вторую на грудь — что-то бормотала, закрыв глаза.       Словно почувствовав, что он пришел в себя, рыжая устало откинулась назад и села на землю, поджав под себя лапы. Несколько томительных минут она просто сидела, глубоко дыша, все так же не открывая глаз. Кайлу показалось, что она находится в трансе или медитирует.       Наконец Лиса, словно очнувшись ото сна, посмотрела на него.       — Удивительно, как тебя не покалечило, — себе под нос пробормотала она, внимательно осматривая Кайла с головы до ног. — Если только… сила похищенная на ферме… — ее голос постепенно сошел на нет.       — Но откуда ты?.. — зарычал он, пытаясь говорить членораздельно.       — Помолчи! — резко оборвала его рыжая. — Тебе еще предстоит научится говорить в облике Зверя. Обращаясь к своей человеческой сущности сейчас, ты можешь случайно сменить форму.       Кайл вопросительно посмотрел на нее, в его взгляде читалось: «ну и что?». Лиса раздраженно фыркнула, но все же снизошла до объяснений:       — Тебя только что пришибло десятиметровой сосной — любой другой, в лучшем случае, умер бы на месте. В худшем — хорошенько помучался бы с перебитым позвоночником и раздробленными костями, а потом уже умер от внутреннего кровотечения. — Она вновь смерила Кайла взглядом. — В любом случае, нам неизвестно в каком состоянии находится твои кости и внутренние органы. Лучше оставайся в облике Зверя, а я научу тебя, как заставить его исцелить твое тело. Идет?       Кайл кивнул, подтверждая готовность учится.       — Ну что ж… Я не Мудрец, но попробую объяснить как умею. — Лиса в нервном жесте потерла лапы и села на колени, поближе к Кайлу. — Сейчас в твоем теле уживаются две отдельные личности — Человек и Зверь. Каждая из них имеет свой собственный энергетический резерв — Туммэй, в примерном переводе означает жизненная сила. Пока ты не обрел Единства, обе этих личности находятся в противоборстве за контроль над телом, сознанием и энергией.       «Выходит голоса, это и есть личность Зверя?» — осенила Кайла внезапная догадка.       «Она права парень, я — личность Зверя», — отозвался «хриплый».       «Нет я», — подал голос «писклявый».       «Личность зверя это я», — вторил «спокойный».       «Неужели все вы, отдельные личности?»       «Мы это Зверь, а ты это мы!» — хором провозгласили «хриплый» и «писклявый», и лишь «спокойный» снизошел до объяснения: — «Каждый из нас отдельная личность, но каждый из нас — Зверь».       «Понятней не стало», — сокрушенно вздохнул Кайл.       — Ты вообще слушаешь, что я говорю? — Лиса ткнула его кулаком в плечо, ребра отозвались ноющей болью.       — Угу, — машинально ответил Кайл, за что получил очередной тычок.       — Я же сказала — помолчи! Так вот, — вернулась она к своему рассказу, — поскольку каждая из двух, - «четырех», — мысленно поправил Кайл, — твоих сущностей считает себя отдельной личностью, они запасаются энергией отдельно. Человек — от природы самая слабая физически и энергетически неприхотливая, питается обычной пищей, а Зверю нужен Туммэй — жизненная сила Тотема. Эта энергия поистине способна творить чудеса, о чем, впрочем, ты и сам уже мог догадаться.       Кайл снова кивнул. На языке крутились сотни вопросов, но получить еще один тычок твердой, словно стальной, лапой не хотелось.       — Теперь твоя задача состоит в том, чтобы обратившись к своему Зверю, заставить ему отдать тебе свой Туммэй. — закончила Лиса, как будто отобрать жизненную энергию у незримой внутренней сущности было так же просто, как выпить банку газировки.       «И как это сделать?»       «На меня не смотри», — тут же откликнулся «хриплый», — «ты до сих пор не извинился за свои слова! Нельзя просто взять и обозвать кого-то убийцей. Мне, между прочим, обидно!»       «Но…»       «Нет, он прав! И я, кстати, тоже тебе ничего не дам». — «Писклявый» был в своем репертуаре и это уже начинало раздражать.       «Прости, Кэ’та, я уже отдал тебе все, что было», — в обычно спокойном голосе слышалась горечь.       Кайл в растерянности вновь перевел взгляд на Лису. Рыжая никак не могла слышать его диалога с собой, поэтому поняла его взгляд по своему:       — Зверь может быть строптивым. Покажи ему, что ты здесь хозяин: используй Печать. — Видя, что он ничего не понимает, она продолжила. — У каждого Тотема есть Печать повиновения. Сейчас твоя форма — собака, поэтому тебе подойдет вот эта.       Она сложила лапы, показывая Кайлу Печать:       — На левой руке согни все пальцы, но не сжимай их в кулак, да, вот так. А пальцами правой, накрой левую. Нет, не всей ладонью, только пальцами. Теперь повторяй за мной: «За’ра-ка тел’ах ру» — Зверь, повинуйся мне.       «Нет-нет-нет», — запротестовал «хриплый», в голосе его послышалась нервозность, — «даже не смей говорить при мне эту гадость!».       — За’ра-ка тел’ах ру! — вложив в голос всю силу, на которую был сейчас способен, выкрикнул Кайл, сложив ладони, как показывала Лиса. К его удивлению, вместо уже привычного рычания, у него действительно получилось произнести эти непонятные слова.       «Хриплый» пронзительно закричал, так что Кайл невольно поморщился, но в то же мгновение поток живительной силы стал наполнять его тело. Почти сразу же пропала ноющая боль в груди, исчезло онемение в области поясницы, а нижние лапы наконец начали двигаться. Спустя буквально минуту Кайл смог самостоятельно встать, лишь немного воспользовавшись помощью Лисы.       — Вот так-то лучше! — удовлетворенно сказала рыжая, глядя на него снизу вверх. — А теперь нам лучше сменить форму — Зверь отнимает слишком много сил.       Ее трансформация проходила совсем не так как у Кайла: она была похожа не на мгновенную смену сущности, а на плавный переход из одного состояния в другое. Сперва рост ее еще больше уменьшился — теперь она была не выше ста шестидесяти сантиметров, потом разом пропали лисьи уши, хвост и шерсть. Не втянулись под кожу, как однажды у Кайла, а просто испарились, развеялись словно утренний туман.       В считанные мгновения Лиса исчезла, а вместо нее предстала молодая девушка, лет двадцати пяти, одетая все в то же зеленое одеяние.       Медленно, словно желая покрасоваться перед Кайлом, она стянула с себя капюшон и длинные огненно-рыжие волосы рассыпались по ее плечам. Горой возвышаясь над хрупкой девушкой, Кайл невольно залюбовался ее красотой. Она была стройна и хорошо сложена: миниатюрная женственная фигура разительно отличалась от пышных форм Виктории, но нисколько не умаляла ее привлекательности. На фоне огненных локонов кожа выглядела белой, как снег. И, что сразу бросилось Кайлу в глаза — в отличии от других рыжих, которых он знал в своей жизни, у нее не было ни единой веснушки.       Закончив разглядывать ее стройные ноги, узкую талию и небольшую упругую грудь, Кайл поднял взор и столкнулся с пронзительным взглядом изумрудных глаз.       Ее взгляд ужалил змеей — он уже видел эти глаза! Там на ферме, в своем сне, он видел лисицу с изумрудными глазами, что печально наблюдала за его кровавым буйством.       — Ты!.. Это ты следила за мной, все это время! — изумленно выдохнул Кайл, вернее нечленораздельно зарычал, все еще оставаясь Зверем.       Попытка выговорить столь длинную фразу, все-таки «выбила» его обратно в человеческое тело. В голове раздался оглушительный хлопок, в грудь как-будто бы ударил исполинский кулак, заставив покачнуться на онемевших вдруг ногах и Кайл сдулся, как воздушный шарик. Вернувшись в свой прежний облик, он устало оперся ладонями о колени, пытаясь перевести дух: в ушах стоял противный звон, голова гудела как пчелиный улей, на губах чувствовался противный горький привкус.       — Я же говорила — не болтай, — голос у рыжей был мелодичный и звонкий, совсем не похожий на голос Лисы. — Как голова?       — Я… э-э…       — Не отвечай, — весело отмахнулась она, — знаю что паршиво.       — Похоже на похмелье, — наконец справившись с навалившейся дурнотой, выдавил из себя Кайл.       — Так бывает. Но это пройдет после ритуала Единства.       — Чт… о чем ты говоришь? Что за Единство? Какой еще Тотем? И что это была за Печать?! А еще этот твой Тум-как-его-там.       — Туммэй, — машинально поправила рыжая. — Я не в праве тебе что-либо объяснять. Это задача Старейшины, не моя. А теперь помолчи и дай я тебя осмотрю.       Она подошла ближе и принялась водить руками вдоль его тела, едва касаясь кожи кончиками пальцев.       — А как тебя?.. — нарушил молчание он.       — Лоя, — не отрываясь от своего занятия, ответила рыжая.       — Что, прости?       — Мое имя. Ты же его хотел узнать?       — Да, а это сокращенно от.       — Просто Лоя.       — Ладно, как скажешь. А я…       — Мне прекрасно известно кто ты, Кайл Грейди. А теперь будь добр — заткнись.       Она приложила раскрытую ладонь ко лбу Кайла и закрыла глаза прислушиваясь. Даже в своей человеческой форме, Кайл был выше ее на голову, поэтому Лое пришлось вытянуть руку. Ладонь ее была теплой и мягкой и пахла хвоей и ежевикой.       — Ты истощен, подавлен, но здоров, — сказала она минуту спустя. — Пойдем.       — Что? Ка…куда?       Лоя устало улыбнулась и тряхнула медной гривой, от нее ощутимо веяло раздражением, но взяв себя в руки она спокойно ответила:       — В Доминион. И пока ты не задал очередной тупой вопрос отвечу — это город, в котором мы живем. Но идти придется долго. Фразу она заканчивала уже на ходу, двигаясь на север, в лесную чащу. Кайл бестолково потоптался на месте глядя на ее удаляющуюся спину и поспешил следом.       — Ты сказала «мы»?       — Да, — не оборачиваясь ответила она. — Друиды.       — Погоди-погоди! — Кайл остановился. — Что древние кельтские жрецы забыли в лесах Вермонта?       Лоя тоже остановилась и медленно обернувшись посмотрела на него.       — При чем тут кельты? — она задумалась, явно припоминая что-то и вдруг ее лицо озарилось пониманием. — Может быть они и разбирались во врачевании и судебной системе тех времен, но уверяю тебя, ни один из них не был Друидом.       — Что ты имеешь в виду? — слова девушки никак не укладывались у него к голове. — Они же были хранителями природы, стражами…       — Если уж на то пошло, они были хранителями преданий и поэм, позже уступив свое место бардам. — С каждым словом выражение лица Кайла становилось все тупее, что очень забавляло Лою. — И к тому же, они были просто людьми.       Последняя фраза окончательно обескуражила его, а Лоя, призывно махнув ему рукой, пошла дальше.       — Не хочу показаться отсталым… — вновь нагоняя ее, начал Кайл.       — Но пока тебе хорошо удается только это, — весело откликнулась его девушка.       — Но, — скрипнув зубами продолжил Кайл, делая вид что не почувствовал ее укола, — что ты имеешь в виду «просто людьми»? А друиды разве не люди?       — Нет.       Кайла начинала бесить ее манера говорить загадками, превращать простое в сложное. Он решил сменить тему, вернувшись к вопросам, которые волновали его.       — Ты сказала мы идем в город друидов?       — В город Друидов, — с нажимом на последнем слове сказала она. — Фир’энхолл.       — Дай угадаю, он находится в пихтовом лесу? — ехидно поинтересовался Кайл, наконец перестав чувствовать себя кретином.       — Вообще-то в еловом, — лукавая улыбка мелькнула на ее губах.       «От заноза, ничем ее не проймешь!»       — А что если… — Кайл замялся, подбирая слова, — если я не хочу идти?       Он постарался, чтобы его голос звучал твердо и уверенно, но Лоя, кажется, даже не обратила внимания на его слова.       — Я не пойду! — теперь в голосе звенела сталь.       — Ты и правда считаешь, что у тебя есть выбор? — впервые с тех пор, как они познакомились, в словах Лои не было насмешки.       — Я… да. Выбор есть всегда!       — Но не у тебя, Кайл Грейди. — не смотря на официальный тон, тон ее был печален. — Слишком много следов ты оставил, слишком много страшных деяний и загубленных жизней.       Кайл молчал, не зная что ответить. Солнце пробивалось сквозь кроны деревьев и в ярких столбах света радостно переговаривались птички, греясь в его лучах. Лесная идиллия резко контрастировала с той мрачной бездной, что зияла у него внутри.       — И, к тому же, неужели ты считаешь, — продолжила Лоя, так и не дождавшись ответа, — что мы можем допустить, чтобы дикий и необузданный Зверь свободно жил среди людей?       — Но я…       — Уже попробовал вкус человеческой крови. Старейшины говорят — нет наркотика сильнее. Им ли не знать.       Последняя фраза особенно зацепила Кайла.       — Что ты имеешь в виду?       — Хватит расспросов. Просто послушай лес.       Послушай лес. Как-будто ему есть что сказать.       «Отлично! Замечательно! Супер!» — у Кайла внутри все кипело от негодования. — «Не хочешь общаться — ладно! Но я получу ответы! Рано или поздно!»       Он шел молча на шаг позади Лои и наблюдал как ее мягкие, пушистые волосы пружинят при каждом шаге, переливаясь всеми оттенками рыжего в свете восходящего солнца. Странно, но это его успокаивало.       — Кстати, хотел спросить, — нарушил он молчание. — Как тебе так легко удалось успокоить меня там, под деревом? Сейчас мне трудно припомнить в точности, но тогда мне казалось, что я готов из шкуры выпрыгнуть от страха.       — А, это, — протянула Лоя, неопределенно пожав плечами. — Тогда я обращалась к твоему Зверю.       — Что ты хочешь этим сказать?       — Напуганный человек, особенно смертельно напуганный, редко может услышать голос разума, им полностью владеет страх. С животными проще, если знаешь к ним подход. А раз уж наши Тотемы принадлежат к одному виду, найти общий язык было не сложно.       — Ясно, — небрежно бросил Кайл, словно ему действительно было все ясно.       На самом деле у него уже сложилось определенное представление о том, кем он стал в той шахте два месяца назад. Но каждое слово, сказанное этой странной рыжеволосой девушкой, каждая крупица новых знаний, что ему удалось выудить из нее, подтачивали его стройную теорию. Он все меньше и меньше понимал правила игры, которую ему навязывают. И, по правде говоря, не был уверен, что хочет понять их.       Солнце все выше поднималось в небо: это было понятно по изменившимся теням и по оживленному гомону лесных обитателей, что радостно встречали новый день. Лоя все так же бодро шагала впереди, а Кайл все так же понуро плелся за ней.       События минувшей ночи, хоть и были искажены восприятием Зверя, вновь завладели его памятью. Ему было тягостно от мыслей о родителях и Виктории, об отчем доме, который он вынужден был покинуть. Его терзало чувство вины, смешанное с раскаяньем, за смерть Гарри. И ему было очень стыдно за собственное малодушие, в момент смертельной опасности.       Кайлу очень хотелось бы оправдать свое человеческое «Я» эгоизмом «Я» звериного, но глубоко в душе он понимал, что это он, а не Зверь, оплакивал себя, свою утрату. Ему, молодому парню, была невыносима мысль о собственной смертности. Возможно, каждый человек до поры считает себя бессмертным, просто не задумываясь о том, что жизнь конечна, пока хищная улыбка Смерти, ее иссушающее дыхание, не расставит все по своим местам.       «Тебе не стоит терзать себя Кэ’та», — раздался в голове спокойный утешающий голос. — «Жизнь священна. В первую очередь твоя собственная».       «Но это не оправдывает мою трусость», — Кайлу отчаянно хотелось чтобы внутренний голос убедил его, но гордость не позволяла просто взять и согласится. — «Для существа с такой силой, с такими возможностями как у меня, я слишком слаб и жалок».       «Быть жалким лучше, чем быть мертвым», — «писклявый» как всегда придерживался мнения, понятного только ему.       «Я не хочу жить в страхе, не хочу постоянно оглядываться и трястись от каждого шороха. Как ты.»       «Ничего не боится только глупец. И мертвец.» — Совершенно не обиделся «писклявый».       «Тогда я лучше умру, гордо стоя на ногах, чем буду на коленях оплакивать себя самого!» — Кайл хотел хотя бы в собственных глазах выглядеть могучим и храбрым героем.       «Ты не сможешь, Кэ’та. Ты слишком боишься смерти.»       Он был прав. Кайлу было противно признаться даже себе самому, но он был прав.       Смерть.       Сколько иррационального ужаса вызывает это слово. Многие тысячи поколений людей с самого сотворения мира рождались, жили и умирали с этим страхом. Именно страх смерти заставлял наших предков ценить жизнь, жить с тревогой заглядывая в день грядущий, в стремлении свести на нет любые риски.       Но у этой медали есть и обратная сторона: страх смерти это именно то, чего так сильно не хватает человеку современному. Комфортные условия жизни в городах, достаток пищи, отсутствие естественных врагов и по-настоящему неизлечимых смертоносных болезней делает людей беспечными. Не зная страха смерти, не осознавая скоротечности собственной жизни, многие люди бездумно несутся в потоке однообразных будней к своему смертельному одру. Или же испытывая недостаток ярких эмоций раз за разом бессмысленно рискуют жизнью, не задумываясь о том, что же они оставят после себя.       Кайл видел Смерть, чувствовал ее холодные костяные пальцы на своей шее. Именно по этому он старался не думать о мёртвом Гарри. Не из-за безразличия к его судьбе, а потому что она до чертиков пугала его. Вид лежащего на земле байкера в окровавленной кожанке, его искаженного ужасом лица, широко открытых остеклевших глаз еще долго будет последовать Кайла в кошмарах.