***
Я иду вперед, не оглядываясь. Вокруг люди, кто пьян, кто только на дороге к этому великолепному состоянию. Иду, улыбаясь и таща за руку парня. Он с радостью сменил свою обычную жуткую маску на ту, что от скуки ему сделала я. Черные ленты чуть выделялись за ушами, но мне кажется, ему идет. Хоть на этот вечер. Черное-черное-черное! Тут так отвратительно много недорослей. Я была рада, что нахожусь так далеко от дома и не увижу никого даже смутно знакомого. Мои волосы, до отвратного длинные и черные как обсидиан. Я была бы так рада, если бы они отливали хоть каплю фиолетовым, как этот прекрасный камень, но моя грива была отвратительно обычная. Биби нерадостно тянулся, ему не нравилось, что я опять тяну его напиться, но, чем больше мы сорвем планов его черного босса, тем лучше я себя почувствую. Все равно заменить нас некому. Я была для них Кассандрой, знающей будущее, а они были слишком умны, чтобы не верить мне. Если я так легко назвала прошлое Биби, то будущее мне тоже вполне открыто. Барные стойки были забиты, но я слишком занята разбирательством, потому всего лишь мило улыбнулась паре пьяных в зюзю мужчин и дернула их за плечи, валя в них. Сначала они хотели возмутиться, мол, как я смею! Но темная тень, которой за мной следовал Биби, одним только злобным взглядом разубедила их. — Здрасте! Нам всего да побольше, мы сегодня гуляем! — Радостно оповестила я бармена, позвякивая мешочком в кармане. Сегодня я планировала пропить всё, что дал нам босс. — Я надеюсь ты купишь достаточно, чтобы мне было настолько плохо завтра, чтобы я мог послать эту черную херню. — Куда больше, Биби, куда больше… — Я поправила черную юбку, схватила бокал чего-то очень и очень крепкого, выходя в зал. Мимо ходили всякие парни, хихикали девушки, а я стояла потерянно, рассматривала мир, который потеряла в темной пещере, крича от каждого прикосновения к моей коже. Но ничего, прорвемся. На языке остался цветочный вкус: Биби мне не поверил, и я на спор съела розу, потому мы отрываемся сегодня. Я развернулась и кофта на мне дернулась. Топ, конечно, черный открылся, обнажая вместе с собой живот и шею. Кто-то на меня посмотрел. Конечно, на меня должен смотреть каждый, но только Биби улыбался, предчувствуя шоу. — Миа-Миа, Кассандра-Марира, сегодня мы пьем, а не танцуем. Мне было нечего ответить, кроме того, что мы не пьем сегодня — мы нажираемся и бухаем.***
Сакура сидела в углу, тряслась и с ужасом смотрела на Зецу и Обито. Те продолжали тихо переговариваться, пока сам Учиха не подошел к девочке и не оглядел ее взглядом, полным подозрений. — Ну, говори! Откуда знаешь, что я Учиха? — конечно, это могла быть крайне сообразительная девчонка, знавшая его как Мадару, но даже это его не радовало, слишком она была мелкой. — Не поверишь, я даже имя твое назвать могу, Обито, — Девочка буквально выплёвывала каждое слово, сдерживая руки от дрожи, — Какаши-сенсей очень обидится, если узнает, кем ты стал. Конечно, Учиха и не предполагал, что эта малявка — ученица Хатаке. — Раз ты знаешь, кто я, скажи, что меня сдерживает от того, чтобы не пробить твою грудь и не подкинуть ему под коврик? Девушка усмехнулась и только помотала головой, бормоча что-то по-своему под нос. — Тебе помешает сам факт того, что Рин совершила самоубийство, напрыгнув на чидори Какаши. Внутри мужчины клокотал гнев. Как она смела так легко упоминать Рин?! Он только хотел замахнуться, но Зецу, стоящий за ним, проговорил хитро, несколько по-змеиному глядя на девушку. — И что ты еще знаешь, юная леди? Девочка задумалась, хотела уже плюнуть, мол, «И про тебя и про мать твою много, чудовище», но вовремя заткнулась, понимая, что решающий голос уж точно не у Обито, которого она и так взбесила. — Исход четвертой мировой воны шиноби, будущую смерть Мадары и то, как все это предотвратить. Зецу только улыбнулся шире, больше открывая отверстиями в своей пасти оставшуюся часть пещеры. — Так расскажи, малышка, и мы тебя отпустим! — Он проговорил эту фразу так мило, так честно, что она бы поверила, только знала, что нихера ее не отпустят. Девочка лишь улыбнулась, показывая, мол, так она им и поверила, но стоило только Зецу отмахнуться, так, мол, и без нее справимся, как она заговорила, заговорщически улыбаясь. — И только закончится все одним живым Учихой на планете и новым спутником земли… — Обито несколько расслабился, думая, что это он останется в живых, но Сакура опередила его мысли, — Совет объединенной армии шиноби помилует младшего брата Итачи и разрешит ему даже плодиться. Зецу перестал улыбаться, его морда из улыбки-скобочки и глаз-точек перекосилась. — Она останется на тебе, разговори ее, а я подумаю. Пытай чем хочешь, можешь даже шаринганом. Тело меня не волнует, нужны знания. Девочка посмотрела на пленителей в ужасе, понимая, что доигралась в Шахерезаду.***
Цунаде отпивала горькую жидкость, с предвкушением смотря на собутыльников. Женщина смотрела на длинноволосого мужчину, который отпивал из похожей на ее рюмки алкоголь и задумчиво пялился в стену. — И что такого важного вам от меня нужно, что вы не можете обсудить это в кабинете и обязательно меня тащить выпить? — Он приостановил речь, улыбнулся, а потом продолжил говорить, чуть сощурившись, — Я не против, но боюсь чего от меня ожидает Хокаге, когда встречает и уговаривает так… Сенджу лишь игриво сощурилась в ответ, но Какаши, сидящий рядом с ними, о котором Саннины, очевидно, забыли, изобразил кашель, не желая становиться свидетелем подобного флирта. Читать в книжках — одно. А тут немного другая ситуация, тем более осложненная действительно важной просьбой. — Ах, да, Джирайя, я хочу обсудить с тобой успехи Наруто, и действительно попросить у тебя об услуге. Мужчина отхлебнул еще немного алкоголя, а после снова задумчиво посмотрел в стену. — Наруто добился весомых успехов и стал гораздо сильнее за четыре года… Вы можете узнать это сами, устроив тренировку. Не думаю, что он вас разочарует. Не думаю только, что вы этого от меня ждали. Давайте лучше не тянуть кота за яйца, скажите, чего ждете от меня. Цунаде прикусила губу. Какаши посмотрел на нее, поднимая бровь и чувствуя очевидное недоумение от того, что она тянется высказать свою же идею. Только он хотел открыть рот, как женская ручка легла на его ладонь, показывая, что Хокаге справится сама. — У меня пропала ученица, Сакура. Ушла на миссию и пропала со всех радаров. Девочка молила меня о длительной миссии, хотела побыть самостоятельной, чувствуя себя разбитой из-за недоверия окружающих после побега Саске. Я боялась ее отпустить, но просто не смогла отказать. Отпустила с камнем на сердце и послала за ней несколько шпионов. В какой-то момент она пошла на очередное задание, долбанную шабашку и просто пропала со всех карт. Нигде ее нет, хоть ищи, хоть нет, потому ты наш последний шанс. Она присылает отчеты, но я не могу понять, она ли это писала, а даже если и она, то условия оставляют желать лучшего. Джирайя хмурился все сильнее с каждым словом Цунаде. — Когда она пропала и примерно где? Я не могу просить ее искать, не зная ничего, это как иголка в стоге сена. — Больше года назад, даже если искать там, то следов все равно никаких не найти. — Какаши тоже хмурился. — Я ввязываюсь в самую большую авантюру в своей жизни. Дайте мне все отчеты следящих, я передам своим агентам. Цунаде, услышавшая заветные слова, выдохнула так громко, и улыбнулась. Наконец-то у нее будет шанс узнать, где сейчас ее драгоценная ученица.