Кажется, больше не бесполезная

Обито слушал, впитывая каждое слово, сказанное Сакурой. Он однозначно больше не будет звать ее раздражающей девчонкой. Кусок ее рассказа его незабитый мозг впитал моментально. Про детей Мудреца Шести Путей — с незначительной задержкой, хотя ему однозначно понадобилась минута, чтобы впитать в себя тот факт, что Первый Хокаге и Мадара были их реинкарнациями. Про смерть Рин он слушал трижды, с трудом вникая в чужой рассказ, погруженный в собственные воспоминания. Наруто и Саске ему интересны не были, даже как ученики старого друга, потому он особо не расстроился о пропуске их истории. И после рассказа девочки он впервые чувствовал себя по-странному счастливым, будто впервые в своей жизни он мог влиять на что-то! Чувство, будто он может сделать свой выбор, не покидало его, пока он не услышал «но». — На твоем сердце печать, такая же, какая была и у Рин, я говорила об этом. Я не знаю о ее свойствах в точности, но предполагаю, что тобой можно будет управлять. — Как от нее избавиться? Зная правду, Учиха не желал терять возможность изменить хоть что-то!.. — Вообще есть два пути. Первый — тебе надо просто проткнуть сердце насквозь, например, чидори… — Девочка смотрит на внимательно на тело Учихи, его плечи напряглись, очевидно, от не самых приятных воспоминаний, — Второй — хирургическое вмешательство. Нужен довольно аккуратный Хирург. Обито фыркнул: — Ага, мне либо идти драться к Какаши и позволить тому меня подбить, либо пытаться уломать на операцию Пятую Хокаге или ее ближайших друзей. Не знаешь, у нее нет никого из друзей, кто может согласиться? От этого вопроса Харуно расхохоталась, Обито подумал, что она тоже признает абсурдность этого вопроса. — Ты не поверишь… Но Пятая — моя наставница, и, как видишь, она отпустила меня в свободное плаванье, — Сакура нервно поправила футболку, усаживаясь удобнее. Чувствуя нарастающее сомнение в груди, Обито поднялся с пола и посмотрел на девочку сверху вниз. — Чем ты готова подтвердить это? И вообще, ты же не согласишься, верно? Харуно, услышав вопросы, поднялась следом, смотря в красные глаза мужчины. — Любой тест или экзамен, а когда ты поверишь мне… Не успела девочка договорить, как полетела в непонятном направлении, больно сталкиваясь с каким-то камнем. Она набрала воздуха в легкие, чтобы возмутиться, но Обито напал снова, впечатывая ее в очередной камень. Ситуация была отвратительной — Учиха был слишком быстр и силен, любая ее атака будет отбита, и перехитрить его не получится: его защищали чертовы глаза. Потом девочка приняла самое очевидное для себя решение: встать в стойку и постараться пропустить как можно меньше ударов. Прижавшись спиной к камню, девочка стала следить за Учихой, который с первой секунды разгадал ее план, ходил туда-сюда, отвлекая ее. Расстояние было достаточным, чтобы она успела вернуть руки в стойку, потому, прикинув повреждения, Сакура принялась залечивать свои ребра. Зеленое свечение подействовало на Обито едва не как сигнал светофора, он рванул вперед и подставился, когда девочка оторвала руки от боков, одним ударом отталкивая мужчину буквально на десяток сантиметров, а вторым она ударила в живот, откидывая Учиху на прежнее место. Ей хватило десяти секунд, чтобы восстановиться, а после она приготовилась защищаться в полную силу. — Если бы это действительно был тест, то я бы поставил тебе семьдесят пять из ста, при том, что это проходной балл, — Он остановился, выпрямляясь, а после захлопал медленно и громко. — Какого черта! А если бы ты меня грохнул?! — Сакура ударила локтем по камню за ней, разрушая его, искренне уверенная, что не представляет угрозу Обито. Она доверяла его словам о том, что это был тест и он завершился. Какие причины у него лгать? — Да и какого черта ты отобрал мои двадцать пять баллов?! Обито лишь рассмеялся.       

***

       Учиха наблюдал за Сакурой с поднятой бровью. По ее поведению было такое чувство, будто она не ела уже год, ибо то, как активно она начинала себя едой, было отвратительным для него. — Вообще, — Оторвавшись от очередного куска мяса, девочка посмотрела на него, — Если тебе нужно вырезать прямо аккуратно, то нам нужен кто-то, кто разберется в печати, но я знаю только одного человека, который может нам немного помочь и притом не живет в Конохе. Учиха отстранил от себя бокал с алкоголем, заинтересованно глянув на девочку. — Кто? Девочка отрезала и пережевала кусок мяса, мотая при том головой. — Ой, он тебе не понравится, ой как не понравится! — Пока она отнекивалась от своего предложения, Обито вскипал, но прежде чем он бы повторил вопрос, девочка будто выплюнула имя человека: — Орочимару это! Гадина редкостная, но лучшего варианта нам и не найти! Эта ползучая гадина будет лучшей в печатях из тех, к кому мы можем иметь доступ, надо просто связаться, он тебя осмотрит, скажет, как закреплена печать и я ее удалю, хотя, если хочешь тебе с этим может помочь и сам Орочи… Игнорируя ее последнее предложение Обито тихо спросил: — Почему он? — А кто еще? — Сакура нагло отобрала его бокал и допила весь алкоголь в нем до дна, — Будь выбор у меня, мы бы были уже по дороге в Коноху, только не сказать же Цунаде-сенсей: «Хей-Хей, это чувак из Акацуки, ему надо распилить сердце, но так быстро, чтобы регенерация белого Зецу, которого вы еще не знаете, но это временно, не успела нам помешать отпилить печать, которую ему поставил Мадара, когда ему было под сотку, ибо да, он выжил после драки с Вашим дедом, да и вообще я тут из параллельного мира, мне сейчас двадцать три, налейте-ка мне вашего бухла, я хочу упиться в хлам». — Да. Не скажешь, — Обито вырвал из рук девочки свой пустой бокал и грустно вздохнул, ведь он не собирался заказывать больше одного сегодня, поэтому ему придется уйти прямо сейчас, — Нам нужно идти. Я заплачу, не пытайся убежать. Сакура достала свой мешочек с деньгами и встала рядом с оплачивающим ее обед Учихой. — Здравствуйте, можно мне какое-нибудь вино? Желательно не самое паршивое, завтра мне надо дергаться, но и денег у меня немного, — Девочка прозвенела монетками в мешочке и высыпала на барную стойку, — Найдите мне бутылку, которая подходит под описание, и мне бы хотелось купить их на все мои деньги! Выходя из бара в обнимку с тремя бутылками, девочка увидела в глазнице Обито, непрерывно наблюдавшей за ее ношей, невысказанный вопрос. — Между прочим, это аванс за твою башку! Я думаю грохнуть кого-нибудь по дороге и продать его голову за оставшуюся сумму, тебя все равно никто в лицо не видел! — Откуда на меня контракт? Я же никого не убивал в этом регионе. — В этот раз местная власть точит на тебя зуб уже очень долго, а сейчас тебя успели поймать. Мне предлагали офигительный аванс, около ста тысяч, я не могла отказаться. Решила, что сбегаю к вам приличия ради, а если что — смотаюсь. Кто бы знал, что меня так нагло натравят на тебя! Нам нужно забрать мой миллион и свалить отсюда, окей? — Больше никаких контрактов, мы просто тихо сваливаем. Если ты действительно ручная собачка Пятой, то за тобой наверняка есть слежка. Придумывай себе новое имя и никогда больше не представляйся Сакурой Харуно. С волосами твоими тоже надо что-то сделать, этот розовый слишком яркий. Надо будет их отстричь и не снимать капюшона, поняла? Сакура зацокала языком, качая головой. — Скажи мне, Обито, какая оценка в академии была у тебя по химии? — У меня не было химии в академии, но какое отношение это имеет к твоим волосам? — Да это значит, что мы с тобой просто дерьмовые химики, но ничего! Я видела тут краску для волос. Зачем мне рубить волосы, если можно перекраситься? Учиха лишь фыркнул, чувствуя, что спокойствия с этой малявкой можно не ждать.       

***

       Если сказать что ее слабостью были плащи, то это было ложью. Сакура их просто обожала! В ее голове это было игрой: прятать лицо, улыбаться и манипулировать, представляя себя в дерьмовом сериале, как главную героиню, с одним лишь исключением: Сакура никогда не была героиней. Чудовищем? Монстром? Убийцей? Да, вполне. Героиней? Никогда. И потому в ее голове играла отвратительная попсовая песенка, только что-то в голове выключилось перед нужной дверью, финальным боссом. «Не спеши, Малышка, мальчик никуда не сбежит, если ты не объявишься. Зачем тебе его мучать?» — Слова Обито всплыли в ее голове, только она не была готова отступаться после того, как прошлась по головам до его камеры. Собрав последнюю горстку смелости девушка открывает тяжелую дверь, кое-как протискиваясь внутрь. И он сидит, усталый и замученный. Очевидно она прервала драгоценный сон Учихи. Саске поправил волосы, провел по ограничителям на руках и наклонился вперед, готовый атаковать. Девушка не хотела бороться. Нет-нет, только не сейчас, потому молча развязала завязочки у горла, а после скинула плащ к ногам. В его глазах было легко прочесть весь спектр эмоций. Железное спокойствие и решительность разрушились моментально, превращаясь в растерянность, злость и расслабленность. — А меня уверили в том, что твоя могила будет навсегда пуста. Кто же знал, что сама пропажа прибежит в Коноху, стоит только Наруто свалить. Сакура расслабилась, переступила через одежду, распуская черную копну с отросшими корнями. Из огромного кармана штанин девушка достала пачку сигарет со спичками, кидая их Учихе. — Отдай их Шикамару, они не слишком горькие, но достаточно сильно дают в голову. — А ты теперь эксперт? Что же еще в тебе изменилось за три года? — Несмотря на предвзятость к табаку, он укладывал сигареты в карман. — Неужели волосы за грехи потемнели? — Не тебе грызть мои волосы, Саске. У меня хотя бы был выбор. Саске не решился комментировать это, просто прошлепал босыми ногами по бетону. Даже чувствуя себя преданным ею, он желал прикоснуться, потому даже не смотря на нее сгреб девушку в охапку, упиваясь отсутствием сопротивления. Проведя по сухим волосам рукой, вторую положив ей на спину, Саске напрягся, когда Харуно тоже обняла его за талию. И ему показалось, что в этот момент он простил ей все обиды. Только за то, что она обнимает его в ответ и прижимается щекой к его груди, только за то, что она слушала его сердце, ускоряющийся пульс. От чего Саске продолжал прятать улыбку в ее волосах, оставляя поцелуи у нее на макушке. Сакура проснулась в пещере. Рядом храпел Обито, неестественно изогнувшись в очередной раз. Девушка чувствовала, как скачет сердце, она, казалось, слышала его, чувствовала тепло. Но Сакура точно знала одно: сон вещий.