Маяк

      В то время, как Андрей отчаянно пытался флиртовать с Далером, окрылённый звонком любимой девушки Рома выскочил на улицу, тут же нажимая на приём вызова: — Рамина, привет! Слушай, у меня для тебя такие новости!       Девушка на том конце провода тяжело вздохнула: — У меня для тебя тоже новости, Рома.       Зобнин, услышав нервные нотки в голосе любимой девушки, решил немного разрядить обстановку, пошутив: — Ты беременна?       Долгое тяжёлое молчание на том конце провода стёрло улыбку с лица Романа. Он неуверенно и почему-то шёпотом спросил: — Рамина? Ты правда беременна?       Где-то внутри Романа начала теплиться надежда, что все его мечты начали сбываться: он сумел поступить на практику к Гончаренко, его любимая беременна, у них будут дети, большая крепкая семья. Радужные замки, а вместе с тем и хорошее настроение Ромы было убито всего лишь одной фразой: — Не от тебя, Ром. Я… прости, но я больше не могу тебе лгать. Нам надо расстаться.       Рома стоял возле «Монро» совершенно растерянный и разбитый, прижимая телефон к щеке, хотя его, теперь уже бывшая, девушка давно бросила трубку. Прохладный вечерний ветерок, несущий за собой шлейф самых различных запахов, пробирался под тонкую рубашку, вызывая лёгкую дрожь. Наконец, Рома опустил руку с телефоном, убирая его в карман. Где-то на периферии билась мысль, что у него ещё не закончился разговор с Далером, что ему нужно вернуться в кофейню и хотя бы просто съесть заказанный обед. А потом можно будет побродить по набережной Фонтанки, а может даже дойти до Невского проспекта, или заглянуть в ближайший парк. Только бы не возвращаться в наверняка опустевшую квартиру.       Глубоко вдохнув аромат специй и свежей сдобы из кофейни позади себя, Рома вернулся внутрь, бросая отстранённый взгляд на столик с музыкантами, пересекаясь на мгновение взглядом с парнем, так пристально наблюдавшим за ним всё то время, что они с Далером были здесь. Дождавшись, пока парень, с которым разговаривал его «наставник», вернётся за свой столик, Рома совершенно убито бросил: — Закон равновесия Вселенной пришёл в действие: я нашёл себе работу, но меня бросила девушка. Один: один.       Далер говорил что-то ободряющее, даже кажется участливо похлопал по плечу, но Рома лишь уныло качал головой. Он совершенно без интереса ковырял вилкой свой салат, косясь на уже остывшие остатки кофе. Настроение Романа было как у того классика, который одним чудесным днём не знал, что ему делать: то ли выпить чаю, то ли повеситься.       Далер, явно заметив, что мыслями Роман совсем не в работе и не с ним, осторожно встряхнул его за плечо: — Рома, ау! Земля вызывает Романа!       Тряхнув головой, Зобнин выдавил из себя кривую улыбку: — Прости, я задумался. Так, ты вроде говорил о том, что завтра встречаемся с заказчиком. А где?       Далер вздохнул, пару секунд внимательно разглядывая нового напарника, а после откинулся на спинку стула, переведя взгляд за окно: — Я скину тебе адрес на почту вместе с наработками. Если тебе интересно.       Зобнин пожал плечами, улыбка стала чуть живее: — Ну, я бы хотел взглянуть.       Кузяев бросил взгляд на часы, после чего махнул Алексею рукой, чтобы тот принёс счёт: — Так, мне ещё нужно успеть кое-какие дела сделать. Брось мне смс со своим адресом почтового ящика, чтобы я знал, куда и что скидывать по работе.       Рома со скепсисом посмотрел на Далера: — Может, проще во ВКонтакте, или там в Телеграмме?       Подошедший в этот момент Лёша ехидно улыбнулся, протягивая приятелю счёт: — А Далер пользуется только почтой. Не видит смысла в соцсетях.       Бросив взгляд на сумму и вложив в держатель нужную сумму с чаевыми, Далер подхватил свои вещи, отбив пять старшему из близнецов: — И едва ли увижу. Вы как обычно до поздней ночи сегодня?       Алексей с сожалением кивнул, вздохнув: — Через пару дней из отпуска должна выйти Катя, да и сэр Алекс обещал ещё кого-нибудь взять нам в помощь, а там уже мы в отпуск пойдём на месяц.       Далер сочувственно улыбнулся Миранчуку, после чего протянул руку Роману: — Давай, спишемся вечером. И не грузись так. Вот увидишь, жизнь не закончилась.       Рома молча пожал руку Кузяеву после чего вложил в держатель свою часть суммы и тоже начал собираться. Сидеть в кафе дольше, ничего при этом не заказывая, Ромка не привык, да и погода сегодня шептала прогуляться и проветрить голову. Махнув напоследок близнецам, Зобнин вышел на улицу, осматриваясь по сторонам. В этой части города он ещё не бывал, поэтому вышел сначала по знакомому пути к офисам, а после зашагал уже известным маршрутом к набережной, минуя спешащих домой людей. Вечерняя прохлада приятно остужала накалённую не слишком приятными мыслями голову. Остановившись возле забора, огораживающего реку, Рома устало вздохнул, бросив взгляд на своё отражение в воде. Размытый в зеркальной глади Фонтанки, Рома ощущал себя таким же и в жизни: размазанным в течении будней, блёклый, будто бы его, словно гуашь, растворили в банке с водой, замешивая на сотне таких же растворённых до него. — Ты никогда спортом не занимался? Я еле поспевал за тобой.       Рома оторвал взгляд от речной глади, оборачиваясь на голос, удивлённо глядя на запыхавшегося незнакомца из кофейни. Несколько прядок выбилось из уложенных на одну сторону волос, падая на скуластое лицо. Тёмные глаза смотрели пронзительно, с лёгким налётом интереса, будто бы парень и сам не знал, зачем пошёл следом, зачем догнал, зачем задал этот вопрос. Зобнин пожал плечами, вновь отворачиваясь к потрясающему виду, открывающемуся перед ним: — Футболом в школе занимался.       Парень облокотился рядом на перила, обводя взглядом открывшийся вид. Они стояли молча, каждый думая о своём. Мысли Ромы перескакивали с работы на Рамину, и иногда на парня рядом. Мысли Ильи вертелись только вокруг парня, замеченного случайно в кофейне. Илья и сам не понял, зачем он быстро расплатился по счёту в кафе и выскочил следом за понурым пареньком. Может ему хотелось узнать, почему яркая улыбка сменилась унынием на его лице, а может быть просто какое-то внутренне любопытство, сближающее его с редкими людьми. Илья вновь перевёл взгляд на «собеседника», окидывая его взглядом. Говорить тому сейчас явно не хотелось, но наушники висели на шее. Может, он просто забыл их надеть в растерянности, с которой он покидал «Монро». Решив прервать молчание первым, Кутепов протянул руку, надеясь только на то, что парень в плохом настроении не пошлёт его подальше: — Меня Илья зовут.       Рома перевёл взгляд на длинную узкую ладонь, и скорее из вежливости, чем из желания заводить новые знакомства, пожал её: — Рома.       Кутепов приветливо улыбнулся, вновь переводя взгляд на другую сторону набережной, кивая: — Красиво здесь.       Рома медленно кивнул, будто эхо повторяя: — Красиво. Петербург вообще красивый город.       Илья с возрастающим интересом вновь взглянул на Рому: — Ты не местный?       Зобнин покачал головой, будто с неловкостью сообщая: — Я из Иркутска. Приехал сюда учиться.       Кутепов отточенным движением поправил волосы на своей голове, зачем-то отвечая: — А я из Ставрополя.       Рома перевёл непонимающий взгляд на Илью, приподняв бровь спросил: — Тоже учиться приехал?       Музыкант улыбнулся шире, будто в награду за сообразительность нового знакомого: — Угадал. Санкт-Петербургский государственный институт культуры. Факультет музыкального искусства эстрады. В этом году выпустился. А ты где учишься?       Рома стеснительно отвёл взгляд, пробормотав: — Институт Телевидения, Бизнеса и Дизайна. Факультет коммуникативного дизайна. Второй курс. Точнее, уже почти третий.       Рома всё больше зажимался под пристальным изучающим взглядом Ильи. В конце концов он не выдержал. Отлипнув от перил, он стащил с шеи наушники, бросив прощальное: — Приятно было познакомиться, Илья.       Надев наушники, Рома бодрым шагом побрёл в сторону дома. Из общежития Зобнин съехал через год, когда постоянные подработки и значительная сумма, переведённая родителями на двадцатый день рождения, позволили ему накопить на небольшую «однушку» в спальном районе. Как позже оказалось, Ромины родители разошлись, продав трёхкомнатную квартиру и часть от продажи оставив Роману. Не желая больше ни от кого зависеть, Рома постоянно искал себе работу, едва умудряясь совмещать её с учёбой. Появившаяся одним майским днём в его жизни Рамина значительно добавила красок в его существование. Конечно, были и ссоры, и недопонимание, но Зобнин никогда не мог подумать, что это всё не навсегда.       За своими мыслями Роман не заметил, как дошёл до своего дома. Стащив наушники на шею, Рома уже заходил в подъезд, когда услышал: — Не закрывайте, пож… ТЫ?!       Рома едва не отступил вглубь подъезда, позволив двери захлопнуться, но явно тяжёлые пакеты в руках Ильи воззвали к его человечности. Тем не менее, удержаться от удивлённого возгласа он не смог: — Ты что, преследуешь меня?       Кутепов хмыкнул, заходя в подъезд, направляясь в сторону лифтов: — Я вообще-то живу в этом доме уже пару лет. Тебе на какой этаж, студент?       Рома обиженно поджал губы, отвернувшись в сторону лестницы: — Пешком поднимусь. Ещё я на лифте на второй этаж не ездил.       Рома был похож на разозлившегося ёжика, чем очень смешил Илью. Он пожал плечами, вызывая лифт: — Мне на пятый. Извини, студент, я бы составил тебе компанию, но не с такими пакетами.       Звякнувший лифт гостеприимно отворил двери, скрывая в себе Кутепова. Рома же, вновь обиженно фыркнув на пренебрежительное «студент», пошёл на свой этаж, предварительно проверив почтовый ящик. Выпавшая из него связка ключей говорила только о том, что Рамина и правда решила навсегда покинуть его жизнь.       В то же время Илья, добравшийся до кухни родной «двушки», разбирал купленные продукты, с какой-то задумчивой улыбкой вспоминая Рому. Его немного задело, что студент так внезапно «сбежал» от него, но потом он просто пожал плечами: едва ли стоило рассчитывать на то, что расстроенный чем-то человек вот так легко пойдёт на контакт с посторонним. Добравшись на автобусе до дома, Илья решил заглянуть в ближайший магазин, затариться продуктами и всегда подозрительно быстро кончавшимися сигаретами.       Выудив со дна пакета четыре пачки Винстона, Кутепов распахнул старое окно настежь, устраиваясь рядом на стуле поудобнее. Старый проигрыватель, купленный на блошином рынке за сущие копейки вместе с огромной коллекцией пластинок, играл уже третью песню одного из альбомов The Beatles. Подпалив зажигалкой кончик сигареты, Кутепов вдохнул едкий дым, выпуская его на волю в распахнутое окно, зажмурившись от закатного солнца, бьющего по глазам, тихо напевая строчки из песни: — Woke up, fell out of bed Dragged a comb across my head Found my way downstairs and drank a cup And looking up I noticed I was late…       Мысли вернулись к Роману, и Илья внезапно подумал о том, что хотел бы совершенно точно подружиться с парнем. Песня подходила к концу, и с новым выдохом едкого дыма, Илья пропел: — I'd love to turn you on…*

***

      Вскоре после «бегства» Ильи, домой засобирался Андрей. Федя лишь лениво отбил пять приятелю, совершенно никуда не торопясь, наблюдая за редкими посетителями и близнецами. Решив, что бессмысленно сидеть вдали от барной стойки и играть с братьями в гляделки, Федя подхватил свою чашку чая, перемещаясь поближе к близнецам.       Антон, протиравший в этот момент кофейник, с ухмылкой покосился на отражение Фёдора перед собой, после чего услышал довольно приятный хрипловатый голос музыканта: — Знаете, а это нечестно. Я ваши имена знаю, а вы моё — нет.       Алексей, наслаждающийся рядом с младшим близнецом вкуснейшим венским кофе, который брат готовил исключительно для него, фыркнул: — Это должна была быть наша фраза.       Федя ухмыльнулся, лукаво поглядывая то на одного брата, то на другого: — Считайте, что я вас избавил от этой необходимости.       Антон поставил кофейник на место, после чего обернулся к брату, отпивая глоток из его чашки: — Если бы мы пытались запомнить имена каждого постоянного клиента нашей кофейни, мы бы очень скоро сошли с ума.       Лёша вернул себе чашку, касаясь губами той же части, откуда только что отпивал брат. Федя же водил кончиками пальцев по кромке своей чашки, серьёзно кивнув: — Безусловно, запоминать имя каждого клиента как минимум бессмысленно. Но вдруг я не просто клиент?       На этот раз Антон облокотился на стойку, хмыкнув: — Своего начальника мы в лицо знаем. Или ты вдруг хочешь поработать у нас? Так это только к сэру Алексу, а он вернётся из отпуска только через два дня.       Фёдор, оставив в покое чашку, наклонился к младшему близнецу ближе, оставляя между ними расстояние меньше полуметра, негромко вздохнув: — А может я хочу выкупить эту кофейню?       Алексей, незаметно приобнявший брата за талию, выглянул из-за плеча Антона: — Едва ли тебе это удастся… Ах, да, мы же не знаем твоего имени.       Смолов перевёл взгляд на старшего близнеца, улыбнувшись: — Фёдор Смолов.       Антон положил одну ладонь поверх пальцев брата, легонько сжав их, почти оскалившись: — Так вот, Феденька, едва ли тебе удастся выкупить это заведение. Это, видишь ли, семейный бизнес.       Миранчуки разом отодвинулись от Фёдора, когда колокольчик возвестил о посетителях. Алексей поправил фартук и подхватил блокнот для заказов, а Антон принялся протирать свежевымытые чашки. Федя же лишь поднял ладони в знак примирения: — Спокойно, парни, может я просто хочу подружиться?       Лёша с Антоном быстро переглянулись, будто ведя беззвучный разговор между собой, после чего разошлись по рабочим местам. И когда Федя собирался уже было уходить, Антон, готовивший кофе и полный чайник зелёного чая, тихо ответил: — А с чего ты взял, что сможешь с нами подружиться?       Смолов, оставив деньги на стойке, улыбнулся как-то тепло, скользнув по обоим братьям почти ласковым взглядом: — Потому что я этого хочу. А всё, чего я хочу, я добиваюсь.       Антон смотрел вслед вышедшему Смолову, когда Алексей остановился возле стойки, бросая взгляд на купюры, горько поморщившись: — Надеюсь, он не пытается купить нашу «дружбу». А то это уже по-другому будет называться.       Антон, убравший деньги в кассу, лишь неопределённо пожал плечами: — Посмотрим, братик. В конце концов, его никто не заставляет каждый день ошиваться здесь. И потом… — Антон насупился, будто бы обиженно пробормотав, — Он постоянно смотрит больше на тебя, чем на меня.       Лёша лишь покачал головой, мимолётно касаясь щеки брата ладонью, будто успокаивая: — А я вот вижу, что он с тебя глаз не сводит. Наблюдает каждый раз за тем, как ты варишь кофе или просто работаешь у себя за стойкой.       Алексей знал, как порой хандрит младший братишка, когда думает, что его замечают и любят меньше, чем старшего брата. И если Лёша и правда видел такую несправедливость, он старался всеми силами восполнить её своим собственным вниманием к близнецу. Антон подался вперёд за мимолётным движением, тут же останавливаясь: то, что происходило между ним и Лёшей, было не для посторонних глаз. Единственное, что они могли позволить себе в открытую, это лёгкие касания, осторожные объятия и пара слов: — Люблю тебя, Лёш.       Старший Миранчук ласково потрепал младшего по волосам, тут же приглаживая его причёску, тихо отвечая: — И я люблю тебя, Тош.