Маяк

      Вопреки собственным словам, Миранчуки в тот вечер закончили гораздо раньше, чем обычно. Дождавшись сменщиков, которые изредка соглашались подменить их и о которых знал Ерохин, братья быстро переоделись в привычные им в повседневной носке вещи, стартуя с места сразу в ночной клуб. Их знакомая, Соня, попросила парней спеть с ней этим вечером. До девушки дошёл слух, что какой-то очень крутой продюсер ищет новые таланты, и этим вечером будет в клубе «Gold», на вечере «живой музыки».       Алексею было не в труд помочь давней знакомой, а вот Антон поглядывал на брата мягко говоря с ревностью. Не выдержав, младший близнец дёрнул старшего за край красной клетчатой рубашки, останавливая среди улицы: — Почему каждый раз, как она просит тебя о чём-нибудь, ты тут же бежишь к ней?       Алексей обернулся к младшему брату, останавливаясь буквально у него перед носом: — Потому что когда-то она выручила нас с тобой…       Это был далеко не первый их спор, и каждый раз он заканчивался тем, что братья пару часов не разговаривали. Сейчас было не до таких вот выяснений отношений. Лёша крепко сжал брата в объятиях, коротко выдохнув: — Я тебе торжественно клянусь, что у меня с ней ничего не было, нет и не будет. Хотя бы потому, что она меня не интересует как девушка. Она всего лишь мой друг.       Антон мимолётно коснулся губами плеча брата, со стороны это выглядело будто кивок: — Прости… Я знаю это, но…       Алексей ярко улыбнулся, дёрнув за широкий край кепки брата: — Ревнивец и собственник ты, я знаю. Идём. Чем скорее отмучаемся, тем скорее окажемся дома.       Когда они наконец достигли клуба и прошли следом за ждавшей их девушкой через служебный вход, до выхода на сцену оставалось всего ничего. Соня, метавшаяся за кулисами рассерженной кошкой, только зло фыркнула на братьев: — Чего так долго? А если бы вы не успели?!       Алексей хотел было привычно мягко одёрнуть подругу, но за него это в куда более грубой форме сделал Антон: — Мы тебе не собачонки лететь на каждый твой зов. У нас есть работа. Мы вообще могли сегодня не договориться о подмене, так что радуйся, что мы вообще здесь.       Соня только недовольно зыркнула в адрес младшего Миранчука, зная, что закусываться с ним — себе дороже: мало того, что проиграет, так ещё и по ушам от старшего из братьев получит. Вместо дальнейших споров, Соня обратилась уже к обоим: — Помните, что сначала я пою сама, а потом выходите вы на второй песне. Дальше можете гулять по клубу или на все четыре стороны.       Антон хотел снова съязвить, но ладонь Алексея на его шее заметно успокоила негодование. Он даже милостиво кивнул в ответ, переводя внимание на открытую для обзора зону из-за кулис. На мгновение ему показалось, что в толпе мелькнул смутно знакомый силуэт, но мало ли кто из постоянных клиентов «Монро» мог быть этим вечером здесь.       Слушая, как поёт Соня, Антон всё же не мог не признать, что голос у девушки есть, и пользоваться на сцене она им умеет. Да и с точки зрения такого сотрудничества, с ней вполне можно было иметь дело. Не чаще, чем раза два в год. Почувствовав руки брата на талии, Антон откинулся на него, прикрыв глаза, слушая почти конец песни, настраиваясь на скорый выход: — It's all we know, all we know, the hurricane Falling slow, falling slow in the pouring rain It's all we know, all we know, the hurricane Falling slow, falling slow in the pouring rain Watch it go, watch it go, we stay the same And I don't know, I don't know how it can change…*       Зазвучавшие овации вывели братьев из какого-то транса, напоминая, что когда погаснет свет, им надо будет быстро и незаметно пройти на сцену, занимая свои места чуть позади Сони. Что им вполне удалось, всё же, не первый год они так делали.       Проигрыш и мягкий голос Сони, напевающий их любимую с братом песню воодушевлял. Постепенно зажигающийся свет позволял немного увидеть перед собой. Клуб был полон людей, которые стремились показать себя или же просто пришли послушать других. Ажиотаж для вечера четверга был знатным. — I tried so hard and got so far But in the end, it doesn’t even matter I had to fall to lose it all But in the end, it doesn’t even matter…**       Они с братом вступили почти одновременно. Их голоса звучали подобно эху, отражаясь и дополняя друг друга. В такие моменты они оба совершенно забывали о том, кто они, зачем они здесь, и просто отдавались музыке и безумно правильным строкам песни бессмертных Linkin Park. Братья пели как в последний раз в жизни, подхваченные музыкой и каким-то внутренним единением, позволяя себе утонуть в этой буре, начавшейся и закончившейся одинаково внезапно. Секундная тишина прервалась безумием зала. Антон переглянулся с братом, улыбаясь ярко, совершенно не обращая внимание ни на зал, ни на Соню, ни на кого-либо ещё. Дождавшись момента, когда можно было уходить со сцены, братья быстро прошмыгнули в темноту зала, останавливаясь возле бара, по-прежнему крепко держась за руки. На сцену уже вышли другие исполнители, а они всё не могли оторвать какой-то шальной взгляд друг от друга. Правда, сделать им это всё же пришлось, когда рядом послышался голос, успевший засесть у братьев в подкорке: — Я ошеломлён, парни. Выйти на сцену на пару минут и сорвать при этом такие овации… Не каждому дано, так скажем.       Миранчуки смотрели на Федю, остановившегося рядом с ними. Его вид с того момента, как они виделись днём, слегка изменился. Вместо лёгких светлых джинсов и борцовки с очередным шедевром абстракционизма, на Смолове были явно довольно дорогие классические брюки и тёмная шёлковая рубашка, а волосы из взрыва на макаронной фабрике превратились в подобие причёски. Окинув взглядом своего знакомого, братья выдохнули: — Судя по твоему внешнему виду… - … ты явно тот самый продюсер, которым нам успела вынести мозг Соня.       Смолов ухмыльнулся, засунув руки в карманы брюк, кивая в сторону VIP-зоны: — Нет, я всего лишь приглашённый этим продюсером гость. Андрей давно хотел сделать подобное в своём клубе, вот и позвал как старого знакомого. Кстати, Аршавин вами заинтересовался…       Братья переглянулись, явно не впечатлённые ни именем продюсера, ни тем, что ими кто-то там заинтересовался. Алексей хмыкнул, пожав плечами, бросив взгляд на летящую со всех ног к ним Соню: — Лучше бы он заинтересовался вон той девушкой. Мы ей помогали. Нам на эти «смотрины» плевать с высокой колокольни.       Подбежавшая Соня повисла на Антоне, пролепетав: — Лёшенька, познакомишь меня с вашим другом?       Антон скинул руки девушки со своих плеч, обиженно буркнув: — Вообще-то я Антон. Лёх, нам завтра на смену выходить, поехали домой. Мы своё дело сделали.       Федя тут же взял обоих братьев под руки, ведя к выходу из зала: — Я вас подвезу. Время позднее, транспорт уже плохо ходит, а ваш дорогой друг-художник не оценит, если с вами что-то случится. А от спокойствия вашего друга зависит спокойствие моего друга.       Смолов устал от происходящего на сцене примерно к четвёртому исполнителю. Сидевший с женой Андрей явно искал любимой подтанцовку и бэк-вокал в её шоу, так что был заинтересован скорее в её реакции, чем в самом представлении. Потягивающий безалкогольный коктейль Федя уже собирался было уйти по-английски, когда свет на сцене в очередной раз притушили, явно впуская помощников очередной девушке. Пела она неплохо, но Юля смотрела на неё без особого интереса, поскольку на одной сцене бэк-вокалистка явно перепела бы её.       Песня узнавалась с самого вступления, и надо сказать, этот кавер девица исполняла весьма недурно. А потом прожектора высветили их. Вместо классических брюк, белых рубашек и фартуков были драные джинсы, кеды и клетчатые рубашки, под которыми угадывались футболки с невыразительными принтами. Лица наполовину скрывали широкие козырьки кепок, но Федя узнал бы их с завязанными глазами, только по голосам. Смолов отставил свой бокал в сторону, во все глаза глядя на сцену и понимая, слыша, что парни поют сами. И если бы Смолов не был в них заинтересован до этого момента, то сейчас они покорили бы его раз и навсегда. — Это было сильно.       Андрей смотрел на братьев, задумчиво подперев голову плечом жены. Юля согласно кивнула, но смотрела всё так же, без особого интереса. Ей не нужны были те, кто мог её затмить. Смолов проверил телефон и ключи в карманах, после чего подскочил словно ужаленный, боясь упустить братьев из вида: — Андрей, давай, свидимся потом. Юленька, как всегда прекрасно выглядишь.       И вот сейчас он вёл ничего не понимающих братьев к своей машине, чтобы доставить их домой в целости и сохранности. Впервые за очень и очень долгое время Федя действительно хотел о ком-то заботиться.       Усевшиеся в машину на заднее сиденье Миранчуки явно успели с кем-то списаться. Бросив на них взгляд в зеркало заднего вида, Федя вздохнул: — Расслабьтесь. Я не собираюсь вывозить вас в лес и убивать. Лучше пристегнитесь. И адрес вбейте, куда вас везти.       Миранчуки послушно пристегнулись, и пока Лёша вбивал в смартфон Смолова адрес, Антон продолжил с кем-то чатиться. Вернув Феде телефон, Лёша положил голову на плечо брата, наблюдая за действиями Антона, время от времени тихо что-то комментируя и посмеиваясь над перепиской. Построив маршрут и медленно стартанув, Федя позволил себе изредка бросать взгляды на напряжённых парней позади себя, иногда ловя ответные взгляды, как будто им было мало гляделок в кафе всю эту неделю. Наконец, решив провести эти сорок минут с пользой, Федя осторожно спросил: — И часто вы так «помогаете» друзьям?       Алексей бросил быстрый взгляд на Смолова, после чего вздохнул: — Время от времени.       Федя переключил скорость, слегка ускоряясь, чтобы не стоять на светофоре. Ему ещё предстояло проехать разводной мост по пути домой, и если он не успеет, ночевать придётся проситься к Лунёву. Андрей конечно никогда не отказывал друзьям, но спать на надувном матрасе было равносильно ночёвке в машине. И как бы Фёдору не хотелось побыть наедине с близнецами подольше, время уже поджимало.       Раздумывая, что бы такое ещё спросить, музыкант услышал неловкое покашливание и тихий ответный вопрос: — И часто ты подрабатываешь таксистом?       Федя бросил взгляд на задавшего вопрос Антона, после чего так же тихо ответил: — Я им вообще не подрабатываю. Если моим друзьям очень нужно куда-то доехать, и нет других вариантов, я предлагаю им свою помощь. Только и всего.       Антон приподнял брови в удивлении, даже оторвал взгляд от экрана своего сматрфона: — А мы твои друзья?       Смолов пересёкся на мгновение взглядом с Антоном в зеркале заднего вида, задав встречный вопрос: — А разве нет?       Сосредоточив взгляд на дороге, Федя ещё долго ощущал на себе внимательные взгляды близнецов. И только подъехав к их дому, Смолов улыбнулся: — Что ж, теперь я знаю, где вы живёте. Хотелось бы узнать о вас что-нибудь ещё, прежде чем вы уйдёте.       Антон с Лёшей переглянулись, одновременно задавая вопрос: — Зачем тебе всё это?       Смолов обернулся к братьям, серьёзно, без тени улыбки ответив: — Может, потому что вы мне нравитесь?       Близнецы вновь переглянулись, после чего оба молча вышли из машины. Тихо хлопнули двери, но в боковое стекло со стороны Феди послышался настойчивый стук. Опустив стекло, Смолов вопросительно посмотрел на Миранчуков. Те устало прислонились друг к другу, явно подбирая слова, чтобы не обидеть мужчину: — Едва ли мы найдём общий язык, Федя. — Так что не нужно каждый день приходить в кофейню и буравить нас взглядами. — У нас всё равно ничего не выйдет хорошего.       Смолов откинулся на спинку кресла, наблюдая, как братья скрываются в подъезде. Простояв так минут пять, Федя наконец вспомнил о времени, и выехал со двора, бросив с усмешкой: — Это мы ещё посмотрим, выйдет из нас что-то хорошее или нет.