***
Антон и Лёша возвращались с прогулки, когда заметили возле дома подозрительно знакомую фигуру. Впрочем, не одни они заметили Фёдора. Заметив близнецов, Смолов уверенно направился в их сторону, останавливаясь буквально в паре шагов от них, глядя укоризненно, но тепло. Разблокировав телефон, он повернул его экранам к братьям, спрашивая довольно спокойно, хорошо сдерживая внутри то ли злость, то ли отчаяние: — Ну и что это такое? На экране светился директ с сообщением от близнецов о том, что им больше не стоит общаться и Феде лучше больше не приходить в их смену в кофейню. Антон с Лёшей переглянулись, немного виновато глядя то на Федю, то на его телефон, то друг на друга. Наконец, Лёша вздохнул, ероша свои волосы: — Что-то я не хочу обсуждать это на улице. Тем более в такую жару. Пойдёмте в дом. Антон молча кивнул, поддерживая предложение брата. Федя лишь посторонился с дороги, идя чуть позади братьев, глядя им в затылки то ли с желанием затискать этих оболтусов, то ли наподдавать обоим, чтобы больше не выдавали такие умозаключения без его предварительного согласования. В квартире было прохладно, пахло кофе и апельсинами. Миранчуки прошли на кухню, всё ещё пытаясь осознать, что Смолов ринулся к ним через полстраны только потому что они написали ему, что хотят прекратить эти, ещё даже толком не начавшиеся отношения, не поговорив сначала с ним. Первым разговор начал Антон, стараясь занять себя делом, доставая с полки кофе и кофемолку: — А… ты давно приехал? И как ты узнал, где мы? Фёдор застыл в дверном проёме, облокотившись на косяк: — Утром прилетел. Первым же рейсом в Анапу. А оттуда уже сюда. Не поставили бы отметки на одной фотографии — и не прилетел бы. Далер отказался говорить где вы. Лёша растерянно хмыкнул, оперевшись на шкафчик рядом с братом, тихо проговорив: — Даже так… А если бы мы дальше уехали, на побережье? Так бы и бродил вокруг дома? Смолов усмехнулся, снова покрутив телефон в руках: — Да вы ж без сэлфи не живёте. Я бы сразу понял, что вы уже съехали. А так, крайнее селфи как раз утреннее, за завтраком на этой самой кухне. Антон хмыкнул, ссыпая кофе и сахар в джезву, пробормотав: — Шерлок, блин. Ну, ты здесь, мы здесь. Что дальше? Лёша бросил взгляд на брата, тут же укладывая ладонь на его живот, успокаивая: Антон всегда начинал огрызаться, когда сильно нервничал. А вот Лёша, напротив, начинал замыкаться. Федя же устало вздохнул, с тоской глядя на близнецов: — Понятия не имею. Я не могу между вами выбирать. Это как-то неправильно. Теперь уже Лёша смотрел на Смолова с какой-то тоской и жалостью, стискивая футболку брата в своей ладони: — И как ты себе это представляешь? Мы братья, Федь. Это ещё более неправильно чем… Чем… Всё это. Антон бросил взгляд на Лёшу, едва ощутимо целуя его в плечо, успокаивая. Они и правда жутко стеснялись своих чувств друг другу. Самим себе признаваться боялись, а тут совершенно чужой человек, пусть и претендующий на то, чтобы стать частью их мира. Федя наконец сделал шаг вперёд, обнимая сразу обоих братьев, прижимая их лбами друг к другу и целуя обоих одновременно, вздохнув: — Я не обещаю, что будет легко, что у нас будет без ссор и вообще всё идеально. Я только обещаю, что очень постараюсь сделать так, чтобы ни один из вас не сожалел о том, что вы впустили меня в свою жизнь. Парни, я не спал больше суток, залез в самолёт, который я ненавижу, чтобы только увидеть вас. Мне вас обоих очень сильно не хватает там, в Петербурге. Оказавшись так близко к Феде и друг другу, Лёша и Антон смотрели в глаза друг друга, слушая проникновенную речь Смолова. Лбы горели в том месте, где Федя прижимался к ним губами. Моргнув и едва заметно улыбнувшись, близнецы одновременно повернули головы в сторону Феди, оставляя робкие поцелуи в уголках его губ, в один голос шепнув: — Не пожалей, Федь. Покрепче стиснув объятия, Смолов выдохнул в ответ, прикрыв глаза: — Ни за что.***
Далер сонно пил поздний чай на кухне, когда раздался звонок в дверь. Художник отставил кружку в сторону, бредя в коридор под новые раздражающие слух звуки, раздражённо бормоча: — Да иду я… Впрочем, раздражение сменилось удивлением, когда за распахнутой дверью оказался вполне себе бодрый Лунёв. Далер посторонился, пропуская своего парня в квартиру, оглядывая его с ног до головы: — Ты вообще спишь? Андрей обернулся, ухмыляясь, притягивая к себе сонного, взъерошенного и ещё не слишком довольного жизнью Далера к себе, крепко обнимая и приподнимая над полом: — Сплю. Время же почти четыре часа, а ты всё ещё похож на сонного ежа. Кузяев тихо фыркнул, обнимая Андрея ногами за талию, поудобнее устраиваясь в крепких руках: — Работа сама себя не сделает, знаешь ли. Андрей отнёс парня на кухню, усадив на стол, наконец мягко целуя губы, смакуя терпкий привкус крепкого чая на них. Далер же не спешил расцеплять ноги, отвечая на поцелуи лениво, никуда не торопясь. Когда наконец поцелуй прервался и Андрей достал себе чашку из сушилки, чтобы налить чаю и себе, Далер как бы между прочим спросил: — Федя не звонил? Нашёл он близнецов или нет? Андрей сначала недоумённо посмотрел на Кузяева, но вспомнив, что парень презирает соцсети как данность, просто протянул ему свой смартфон: — На, полюбуйся, что твои близнецы с нашим Смолом сделали. С фотографии на Далера смотрел абсолютно довольный жизнью Фёдор, облепленный с двух сторон близнецами, прячущими своё смущение за чашками. Братья были несколько потрёпанными, но не сказать, что они были недовольны. Ухмыльнувшись, художник вернул телефон своему парню, пожав плечами: — Это скорее что ваш Смолов сделал с моими близнецами. Довести их до смущения ой как сложно. Дотянувшись до своей кружки, Далер сделал глоток, когда услышал весёлый вопрос: — А тебя значит смутить легко, Далерррка? Нежный, едва заметный на смугловатой коже румянец не заставил себя ждать, окрашивая нежным персиковым цветом скулы Кузяева от одного только собственного имени, растянутого слегка картавым голосом музыканта. Прочистив горло, Далер отвёл взгляд в сторону, бормоча себе под нос что-то нечленораздельное. Андрей вновь тихо рассмеялся, останавливаясь напротив Далера, обнимая ладонями его лицо, заглядывая в тёмные глаза: — Ты прелестно смущаешься. Мне нравится. И я ошибся с понятиями. Ты не ёж. Ты самый настоящий дикий кот. Рычишь, фрычишь, когда недоволен, а сейчас вот ластишься… Далер выпутался из мозолистых ладоней, пряча совершенно алое от смущения лицо на груди Андрея, пробормотав: — Сам такой… Совершенно наплевав на чай, Андрей вновь приподнял лицо Далера, ласково касаясь его губ поцелуями, чувствуя, как изящные руки художника цепко сжимают футболку на его спине, явно тормозя их обоих от следующего шага, или же, напротив, подхлёстывая идти дальше. На мгновение оторвавшись от припухших малиновых губ, Далер просипел: — Завтра… после эфира… может быть ты придёшь? Ко мне. Лунёв совершенно шальным взглядом смотрел на Далера, без раздумий отвечая: — Конечно. Сразу, как только закончится эфир, я буду у тебя. Оставив ещё один, самый сладкий, глубокий поцелуй на губах Далера, Андрей нехотя отстранился от парня, возвращаясь к оставленному чаю. Далер же украдкой любовался таким Андреем: растрёпанным, открытым, голодным. И парень был совершенно уверен, что этот «голод» у них один на двоих.***
Марио бродил по Петербургу, размышляя о том, что лучше всего подарить Денису на годовщину их отношений. Он прекрасно знал, что его парень обожает путешествовать, но в ближайшее время уехать куда-то надолго, да и уехать в общем не вышло бы ни у того, ни у другого. За то время, что они встречались, они успели достаточно узнать друг друга и изучить, чтобы с точностью сказать о том, что им нравится и что они не любят. Денис любил путешествия, свою работу и Марио. А Марио любил музыку и Дениса. И оба ненавидели просыпаться рано утром. Усмехнувшись собственным мыслям, Марио остановился возле небольшого ювелирного магазинчика. Кроме часов, Денис особо не носил украшений, но одна идея никак не желала уходить из головы Фернандеса. Не давая себе времени передумать, он зашёл в магазинчик, надеясь только на то, что Денису его подарок понравится. Марио уже выходил из ювелирного с покупкой, когда телефон отозвался знакомой мелодией. Бросив нежный взгляд на фотографию Дениса на заставке, Марио тут же ответил на звонок: — Дени? Черышев на той стороне явно улыбался, расхаживая по гулкому залу, где со дня на день должна была состояться выставка Гончаренко: — Я соскучился. Ты помнишь, какой сегодня день? Марио остановился на Эрмитажном мосту, бросая взгляд на воды Невы, всё с той же нежностью в голосе ответив: — Разве я мог об этом забыть? У меня для тебя сюрприз… Денис остановился, бросая взгляд в окно, замирая в предвкушении: — Правда? У меня для тебя тоже. Встретимся там же? Я скоро закончу, осталось совсем немного. Марио перевёл взгляд на спешащие на небе облака, чувствуя, как под рубашку забирается тёплый ветер: — Я буду ждать тебя. Сбросив звонок, Денис обернулся на переговаривавшихся в стороне Сергея и Виктора. Мужчины спорили о том, проводить выставку до фестиваля или же после. В конце концов придя к общему решению, они подошли к Денису. — Сделаем выставку через несколько дней после фестиваля. Чтобы уже не отвлекаться на более важные вещи. Сергей покачал головой, тихо вздохнув: — Твоя выставка тоже важна, и не спорь, пожалуйста. Виктор хотел было вновь начать возражать, но мягкий взгляд и тёплая ладонь на собственной спине сделали своё дело, и Виктор поднял руки: — Сдаюсь. Тебя не переспорить. Денис улыбнулся, глядя на них двоих. Ему отчего-то казалось, что он видит себя и Марио лет через десять. Опомнившись, он опустил взгляд в ежедневник, выбирая дату между фестивалем и другой, не менее важной для него самого датой. — Отлично, можем сделать выставку ровно через три дня после фестиваля. Длительность дня два? Виктор кивнул, после чего Денис сразу же зарезервировал две даты под выставку, радуясь, что у него не будет незавершённых дел перед отпуском. Пока они все вместе шли на выход, Сергей заметил некоторую нервозность Черышева: — Всё хорошо? Тебе стоит побольше отдыхать. Денис покачал головой, привычно улыбаясь: — Вы же знаете, что я не умею работать наполовину. Всё хорошо, просто… дата сегодня для меня особенная. Сергей улыбнулся в ответ, кивнув на прощание искусствоведу. Денис поудобнее перехватил свою сумку, едва не летя в сторону Эрмитажного моста. Он ещё издалека увидел долговязую фигуру Марио, и сердце уже почти готово было выскочить из груди от волнения. Он буквально влетел в объятия Фернандеса, улыбаясь так ярко и влюблённо, что Марио перехватило дыхание от такого счастливого Дениса. Украдкой поцеловав его в макушку, Марио прошептал: — С годовщиной, Дени. Денис чуть отстранился, переплетая пальцы на руках, крепко сжимая ладонь Марио: — С годовщиной, Марио. Музыкант понял, что до дома он точно дотерпеть не сможет, поэтому оглядевшись и убедившись, что вокруг нет посторонних, он нервно поцеловал ладонь Дениса, от волнения переходя на испанский: — Дени, я знаю тебя уже больше года. И я безумно счастлив с тобой. И очень хочу, чтобы и ты был счастлив… Денис тепло улыбнулся, тоже переходя на испанский, тихо ответив: — Я счастлив, Марио. Больше, чем когда-либо. Марио улыбнулся, доставая из кармана синюю бархатную коробочку, протягивая её Денису: — Тогда… Может быть ты согласишься остаться в моей жизни навсегда? Денис неверующим взглядом смотрел на коробочку в руках возлюбленного, боясь даже коснуться её, переживая, что это сон или розыгрыш. Дрожащей рукой открыв крышку шкатулки, он едва ли не со слезами смотрел на два обручальных кольца из жёлтого золота с белым ободком. Одна слеза всё же скатилась по щеке парня от переизбытка эмоций. Он поднял взгляд на возлюбленного, выдохнув уже по-русски: — Да. Согласен. Крепко прижавшись к Марио, Денис слушал, как тихо его теперь уже жених успокаивает его на испанском, губами ероша его волосы, совсем позабыв о том, что они посреди Петербурга, и их в любой момент могут заметить посторонние, не слишком понимающие люди. Подняв взгляд на возлюбленного, Денис тихо спросил: — Не слишком быстро с моей стороны будет предложить пожениться через три недели в Испании? Я купил нам билеты в Барселону, хотел, чтобы мы вместе съездили в отпуск. Вместо ответа Марио чуть наклонился, оставляя на губах Дениса короткий поцелуй, прижимаясь лбом к его виску: — Это будет идеально.