♤♤♤
Домофон пискнул, маленькая лампочка мигнула зелёным и металлическая дверь открылась. Тэхён прям слышал, как скрипит зубами начальник охраны, следя за ним через монитор компьютера. Но что тот мог сделать? Кроме того, как доложить Юнги об эдаком беспределе? — Позовите мне управляющего, — связался Тэхён с «хозяйственным» домиком прислуги, как только зашёл в особняк. Мимо прошелестела юбками горничная, неся в руках какой-то матовый кувшин, и Тэ, заметив её, остановил взмахом руки. — Стойте. Уже не нужно, спасибо. Юнги с его маленькой племянницей ещё не было, но времени оставалось уже мало, за окнами стремительно темнело. — Малышка, приготовь детскую спальню, потом уже своими делами займёшься, ага? Повара ещё на месте? — Нет, господин, — ответила девушка, отчего-то покраснев. — Но я могу их позвать. — Да нет, не нужно. Я сам справлюсь. Горничная тут же упорхнула, а Тэхён снял с себя сумку и, уже стоя у бара в гостиной, вытряхнул всё её содержимое на стол. Коробка от телефона полетела в мусорное ведро, а сам сотовый – за пояс, к верному ножу, где его удерживала тугая резинка плавок. Затем он открыл стеклянную дверцу бара и достал любимый дорогой коньяк Юнги, который редко надолго задерживался в их доме, в отличие от традиционных спиртных напитков этой страны. Кто-то явный любитель пожестче, покрепче и погорячее. Как бы Тэхён не убеждал себя, что ему всё равно, что будет с Юнги, больше пяти грамм скополамина он не смог добавить. Где-то читал про действие под семью, и потому решил не отходить далеко от этой цифры, чтобы не было неприятных неожиданностей и сюрпризов. К тому же, действие усиливал алкоголь. — В твоей жизни никогда без сюрпризов не обходится, — беззлобно пошутил демон. Тэхён усмехнулся. Но какие уж тут шутки, если так и было. Столько же грамм пошло и в графин с водой. Порошок медленно оседал на стеклянное дно, и Тэхён вдруг вспомнил, как кружил серый снег в чёрном небе в ночь того дня, когда Хосок познакомил его с мистером Чоном и его сыном. И куда теперь всё это ушло? Почему всё так переменилось? Чонгук остался без отца. Тэхён – без заботливого хозяина. Каждый остался один, и, если это не судьба, которая каждым действием указывает им держаться друг друга, то тогда что? Порошок бесследно растаял, словно его и не было. Из холла раздались голоса. — Спальня готова, — в дверном проёме появилась голова горничной, заставив Тэхёна дернуться и резко обернуться. — И там это… Господин Мин уже вернулся. — Спасибо, — поспешно ответил парень, закрывая собой белый пакетик на столе. — Ты можешь идти. Голова кивнула и пропала. Тэхён быстро развернулся и запихал всё обратно в сумку. Бутылку коньяка оставил рядом с графином и вышел из гостиной встречать маленькую гостью. — Ты привезла своего пушистого друга? — улыбнулся он, заметив в сумке переноске, которую держала девочка, любопытный розовый носик. — Да, теперь он всегда со мной, — заулыбалась в ответ та, приподнимая переноску и смотря на неё со вселенским обожанием. — Сможешь ли ты осуществить свой план, а? Она ведь такая милая. Ребёнок ещё совсем. Её душа чиста, — подначивал демон, чувствуя сомнения носителя. — Слабак. Слабак, слабак, слабак! «Нет!» По телу пронеслась дрожь. Тэхён перевёл взгляд на Юнги. Тот что-то строчил в телефоне, неуклюже балансируя на одной ноге и пытаясь стянуть обувь. — Малыш, будешь пить? — А? — Мин поднял голову и уставился на Тэхёна так, словно только сейчас его заметил. — Да. Составишь мне копанию. Ты сделал то, что я просил? — Да, конечно. Но повара уже ушли, и, к тому же, мне кажется, что для ужина уже слишком поздно. Попытки стянуть обувь не увенчались успехом, поэтому Юнги раздраженно сунул телефон в задний карман брюк и, наконец, снял туфли. — Ладно, чёрт с ним. Ты же не хочешь есть? — обратился он к девочке. Та, к счастью, отрицательно помотала головой. Она тоже разулась и в нерешительности остановилась у лестницы на второй, спальный этаж. — Как насчёт стакана воды? — спросил Тэхён, но не увидев никакого желание на лице у девочки, догадался сыграть на слабом месте любого ребёнка её возраста и младше. — Составишь компанию взрослым. Можешь посидеть немного с нами. Юнги вскинул брови, в глазах читалось недовольство. Но Тэхён лишь хмыкнул про себя, не собираясь отступать. — Хорошо, — всё же согласилась девочка, оправдав ожидания и доказав его теорию. — Джимми будет со мной? — Кто? — Джимми. Мой пушистик. — Ну… В разговор встрял хозяин дома, который не хотел в конец испортить себе вечер: — Поставь его здесь, горничные сами отнесут его в твою комнату. Вещи тоже скоро прибудут. Вместе с его клеткой. Было видно, что девочке не хотелось ни на минуту отпускать своего питомца, она расстроилась, но перечить своему хмурому дяде не решилась. Да и кто б вообще решился? Переноска осталась стоять около лестницы, а Тэхён повёл всех в гостиную. — Коньяку? — спросил он, погладив Юнги по спине. Тот хмыкнул, выразительно на него глянув, и кивнул. Девочка взобралась на высоченный круглый стул, на который и Тэхён-то с трудом садился, и принялась болтать пухленькими ножками в воздухе. Юнги уже отпивал из низкого стакана, который так излюблен многими писателями, а Тэхён провалился в транс, стоило взгляду упасть на графин с водой. Сможет ли он это сделать? Это же не убийство, хотя кому-то может показаться, что уж лучше бы было именно оно. Девочка не виновата во всём, что случилось, но разве не дети всегда отвечают за ошибки своих родителей? — Не тот довод. Вспомни, что и ты ничем не заслужил такого детства, каким оно у тебя было. И твой «маленький ангел» не заслужил остаться круглой сиротой. Кто во всём виноват? Они должны поплатиться за это, Тэхён. Кажется, демон впервые назвал своего носителя по имени. По крайней мере, Тэхён совершенно не помнит, когда он в последний раз так делал. Из раздумий парня вывело прикосновение холодной ладони к его пояснице. Лёгкие, медленные поглаживания вызвали табун мурашек по всему позвоночнику. «Прости», — прошептал Тэхён неизвестно кому и взял графин за тонкую ручку. Раз начал, нужно закончить. И всё равно рука дрогнула, когда прозрачная безвкусная жидкость, ничем не выдающая в себе содержания наркотика, соприкоснулась с хрустальной поверхностью бокала, предназначенного совсем не для воды, но теперь это было уже не важно. Юнги будто не замечал состояния своего Тэ, продолжая поглаживания, продолжая медленно спускаться всё ниже. А девочка уже приняла бокал из рук парня и маленькими глотками принялась пить, изредка посматривая на дядю. — Где были сегодня? — нарушил тишину Тэхён, выдавая хрипотцой своё волнение. Но конечно Юнги подумает не об этом. — Почему решили приехать так поздно? — Мы были не вместе, — пожал плечами Юнги. — Я дал ей время собраться, а сам пока закончил свои дела. Наверно, только часа полтора назад заехал за ней. — А, ну хорошо. Тэхён опустился на низкий стул рядом с Мином, чувствуя, что ещё немного, и сил стоять у него не останется. Снова воцарилась тишина. Девочка молчала, потому что была слишком хорошо воспитана и не могла говорить, пока не спросят. Юнги разговоры вообще не любил, тем более в тот момент, когда всё его сознание сосредоточенно на чужом теле и на собственных неторопливых движениях. А Тэхён… Тэхён в этот момент боролся с собой. Совесть, как впрочем и жалость, изъедала изнутри, терзала душу, в то время как внизу живота разгоралось жгучее пламя. Каждый пальчик Юнги знал чувствительные места на его пояснице. И теперь стало ещё более паршиво. Все чувства обострились, каждый звук приобрёл частоту в несколько вольт выше. Справа слышались слишком громкие глотки: девочка пила, наверно, уже второй стакан, не найдя больше чем ещё занять себя. Слева, совсем близко, учащённое тяжёлое дыхание, которое так и опаляло своим неприкрытым желанием после долгого изнурительного дня врозь. И демон что-то говорил, но мозг отказывался воспринимать любую информацию, любые посылы. А от былой уверенности не осталось и следа. — Юнги… Маленький мир большого мальчика взорвался, разбился вдребезги. Все эмоции нахлынули разом, грудь сдавило тугим обручем. Сердце обожгло, как и щёки. Слёзы горячие, постыдные. Предатели. Тэхён изо всех сил пытался взять себя в руки, но от этого стало только хуже. Всхлип получился истерическим, и утешало лишь одно – завтра никто не вспомнит об этом, кроме самого Тэхёна. Осколки мира ранили, пробивались наружу. И не было ничего, что могло бы привести всё в порядок. — Юнги, — повторил тихо Тэхён и буквально упал в руки Мина, утыкаясь ему куда-то в грудь. Сейчас рядом был только он. Так бы Тэ ни за что не стал так опускаться, размазывать эти сопли и слёзы по чужой рубашке. Но всё давно пошло под откос, всё давно делается так, как никто того не ожидает. — Ты чего? — Юнги растерян, но сознание его уже давно помутнено, предметы перестали иметь четкие очертания. — Ребёнок же смотрит. — Да в жопу! — не поднимая головы, пробубнил Тэхён и зажмурился: боль в груди становилась сильнее, а тяжёлое биение сердца ощущалось вовсе где-то в горле. — Я, кажется, умираю. — Иди в комнату, малышка. Твои вещи, наверно, уже принесли, — отослал Юнги племянницу и заставил Тэхёна сесть ему на колени. — Я потом зайду к тебе, проверю. Ложись бай. Тэхён уткнулся ему в плечо, и представил, какое испуганно сейчас, наверно, лицо у девочки. Если бы не наркотики, навряд ли она сегодня уснула бы вообще. Большой мальчик плакал. Плакал так, словно все его игрушки отдали кому-то другому и только потом сказали об этом, не думая о том, сколько боли ему причинит известие. — Да заткнись ты наконец! Хватит завывать, хватит себя жалеть! Врывается вдруг в сознание, и Тэхён вздрагивает. Юнги прижимает его к себе крепче, обнимая за плечи. Как же гадко на душе… — Тебе не их жалко, пойми. Себя! Тебе сложно расстаться со своими глупыми иллюзиями и представлениями. Хватит думать, что Юнги хороший и любит тебя. Даже во мне любви и то больше, чем в этом подонке. Всё, что есть в его голове, так это мысли о твоей узкой дырке, да мокром рте. Возьми себя в руки! Слова, словно хлёсткие удары, загоняли мысли на место, приказывали сердцу вернуться к обычному ритму и не бунтовать больше, возрождали рационализм из пепла разрушенного мирка. Через обиду, демону удавалось достучаться до оглушённого эмоциями подопечного. — Ты сможешь переступить через всё это. И не такое проходил – жизнь тебя не баловала! Так хватит ныть, Тэхён. Утри свои сопли и готовься действовать. Осталось немного времени до полного действия наркотика. Соберись. Тэхён, словно спасённый утопающий, зашёлся в кашле, волна эмоций отхлынула, и он смог глубоко вдохнуть, резко успокоившись. В душе чувствовалась опустошённость. Выпутавшись из рук Юнги, Тэ пересел на свой стул. Пару минут сидел, всё ещё всхлипывая и не поворачиваясь к Мину, а потом стремительно поднялся и достал из бара первую попавшуюся открытую бутылку, делая сразу несколько глотков прямо из липкого горлышка. — У тебя че, умер что ли кто? — хлопал осоловелыми глазами Мин, сосредоточенно пытаясь вернуть поплывшего второго Тэхёна в первого. — Всё нормально, — сухо ответили оба, вытерев глаза тыльной стороной ладони. — Просто накатило. Не важно. Тихо хлопнула входная дверь: ушла последняя запозднившаяся горничная. — Я… иди ко мне, а. — Язык Юнги заплетался, было видно, как жутко путаются его мысли и невозможно ухватиться хоть за одну, удержать её дольше, чем на обычную долю секунды. Но он всё ещё мог связывать предложения, а значит скополамин только начал действовать. — Она ушла. Ты и я... Мы одни. — Да, — прошептал Тэхён, снова отвернувшись от него. Ему и самому предложения давались не легче. — Да. Знаю. Ты… Когда я тебя попрошу, ты сделаешь, как я скажу. Понимаешь? — Зачем? — улыбнулся Юнги. Он улыбнулся. Улыбнулся. А принимать решения всё тяжелее. — Держись. Не давай слабину. Тэхён глубоко втягивает воздух и резко оборачивается к Юнги, заставляя того встать. Припадает к его тонким губам, притягивая к себе за грудки. А Юнги улыбается, тянет руки под чужую футболку, касаясь разгорячённой кожи, обтягивающей кости. Его прёт от этой хрупкости, остроты позвонков, а Тэхёна прёт от лёгких прикосновений мягких подушечек пальцев. Он выгибает спину и откидывает голову, подставляя тонкую шею под мокрые скользящие поцелуи. Глаза всё ещё пощипывает, но былые переживания теперь позабыты-пережиты. Юнги сцеловывает всю горечь с тэхёновой души, опускается к его выпирающим ключицам. Время течёт не спеша, давая парням свои лишние секунды, давая их Тэхёну для принятия решения. Рубашка летит в сторону, пуговицы разлетаются, с еле слышным стуком падают на стол, оттуда – на пол. Футболка зацепляется за серьги, Тэхён шипит от неожиданной боли и на мгновение отстраняется от Юнги. — Ки, детка, — шепчет тот. Его глаза горят желанием, и кажется, что одного взгляда достаточно, чтобы поиметь Тэхёна со всех сторон. Чернота зрачков разрасталась, пожирая радужку, и было непонятно – наркотики это или возбуждение. Юнги бормочет что-то и снова тянется к бутылке. Уже снявший футболку Тэхён с лёгким беспокойством наблюдает за ним, за маленькими капельками, которые медленно скатывались по острому подбородку. Юнги останавливается и непонимающе смотрит на бутылку в своих руках. — Что это? — разбирает Тэхён и думает, что всё, Мин обо всём догадался, но последующие слова мужчины не то чтобы успокаивает, но хотя бы убеждают его в обратном: — Там тараканы! Кто… кто-то подсыпал мне гадюк в ладошку. Такая зелёная… У обоих сбившееся дыхание, но оба уже и думать забыли о былом всепоглощающем желании. Тэхён отступил на шаг от Юнги и инстинктивно прикрылся руками, обхватив себя за плечи, а тот мутными глазами оглядел комнату, пошатнулся и вдруг неожиданно резким движением бросил уже пустую бутылку в стену. Пролетев почти над самой головой Тэхёна, она вдребезги разбилась, осколки разлетелись в стороны, один полоснул по плечу. — Юн? Юнги! Что ты делаешь? Эй? Тэхён подлетел к шатающемуся Мину и подхватил его прежде, чем тот успел неуклюже завалиться набок. Юнги хлопал мутными глазами, продолжая оглядывать комнату, словно здесь впервые и не знает, где очутился. Зрачки стали ещё больше, Юнги перестал реагировать на Тэ, отзываться на имя. Руки были чудовищно красными, словно их после мороза сунули в горячую воду. — Не нужно было тянуть, — не преминул возможности укорить демон. — Теперь тебе придётся делать всё самому. Всю грязную работёнку. — Заткнись. Заткнись! — закричал Тэхён, и Юнги в его руках крупно вздрогнул, прикрыл лицо руками, окончательно разбив тэхёново сердце этим беззащитно трогательным жестом. — Замолчи… — Не раскисай снова. Сам виноват. Всё время идёшь на поводу своих желаний, которые и делают тебя слабаком. У тебя не больше суток до того времени, как они оба полностью оклемаются. Действуй, большой мальчик. Тэхён приподнял Юнги и переместил руки ему подмышки, чтобы удобнее было тащить, но тот вдруг пришёл в себя, замотал головой, оттолкнул его от себя и пробормотал: — Мне нужно домой, папа будет ругаться. Я пойду. Он сильно ругается. И нетвёрдым шагом направился к лестнице. Ноги его страшно заплетались, перед глазами, наверняка, всё плыло. — Где я? Где?.. Где я? — беспрерывно шепча это, Мин ударился о дверной косяк, а затем налетел боком на металлическую круглую ручку и, словно не заметив этого, продолжил ломиться к лестнице. — Юн, ты куда? — аккуратно спросил Тэхён, следуя за ним и не надеясь, что его услышат. И вроде бы Мин ничего не понимал, но продолжал бубнить, и в этом непонятном потоке слов узнавалось лишь: «Домой, домой, домой. Уже поздно. Лишь бы папа не заметил». Это был его личный кошмар детства. Почти всегда, когда мозг затуманен, наружу вылезает всё самое сокровенное, говняное, в особенности – слабости. Когда Юнги, наконец, добрался до своей комнаты, он опал мешком на пол и всхрапнул, будто всё это время спал глубоким сном. Какое-то время спустя перевернулся на спину и раскинул руки. Тэхён включил в комнате свет и медленно сел на двуспальную кровать, в задумчивости покусывая верхнюю губу. — Дом живой, — сказал Юнги и вдруг хрипло рассмеялся. — Он дышит. Дышит. Тэхён встал и направился к выходу. В дверях что-то заставило обернуться. Может, и не стоило делать этого. Мин, дико улыбаясь, пальцами растягивал, раздирал кожу лица, словно никак не мог снять прилипшую силиконовую маску. В комнате маленькой племянницы везде горел свет. Тэ выключил пару лампочек и поискал глазами саму девочку. Она оказалась в ванной – перевешивалась через край ванны, руки беспрерывно скользили по поблёскивающей от воды поверхности, то и дело зацепляясь за растрепанные длинные волосы. — Эй? Ты в порядке? — коснулся её спины Тэхён, привлекая внимание. Совершенно никакой реакции. Тогда он нагнулся и убрал часть волос с лица девочки. Глаза были закрыты, руки продолжали скользить, изо рта вытекала тонкая струйка слюны, которая с пухлых щёк стекала на волосы, пальцы и дно ванны. По спине Тэхёна пробежал холодок. Неужели он так же выглядел под кайфом? — Сомневаешься? — насмешливо утешил демон.♤♤♤
Спина жутко болела от перенапряжения, зато Юнги был перетащен в комнату своей племянницы и взвален на мягкую малиновую кровать. Это стоило Тэхёну не только боли, но и нервами. Что уж говорить о затраченных двадцати минутах. Девочка оказалась не легче, если не тяжелее, но хотя бы не дёргалась от каких-то там своих галлюцинаций. Если учитывать их совершенно различный образ жизни, то она видела каких-нибудь смеющихся единорогов, бегающих по розовой комнате, а Юнги – изрыгающего ругательства отца, держащего в руках синюшную голову его брата. Тэхёна затошнило. Потерев лицо руками, он вышел из комнаты и спустился на первый этаж, в гостиную, где вылил содержимое и тщательно вымыл графин. Несколько минут простоял над осколками бутылки дорого коньяка, туго соображая, что делать с ними, но потом всё же принёс из под лестницы совок с щетинистой шваброй, смёл их и выкинул в общее мусорное ведро, накидав сверху салфеток, чтобы прикрыть. Свою бутылку Тэ убирать не стал, сделал ещё пару глотков для «поддержания духа», потом достал два бокала, плеснул туда, поболтал жидкость, вылил, оставив лишь один наполовину полным. Пустой бокал положил набок, словно нечаянно уроненный, и довольный выполненной работой, вернулся наверх. Самой сложной частью плана оказалось раздеть обоих. Тэхён с трудом представлял, как собирался делать это где-то в другом месте, не повернись всё так удачно и не пришли брат Юнги свою дочурку к нему. К счастью, хоть в чём-то повезло. С Мина Тэхён стянул бельё быстро, тот ещё сам неуклюже помогал, хоть и путался руками, постоянно задевая его. А вот с девочки снять у Тэ получилось не сразу. Сначала не хватало ни духу, ни решимости, и он стоял долго над ней, следя за струйкой слюны, мочившей бархатную поверхность подушки, а потом послал всё к чертям и принялся стягивать широкое платьице со взбитого детского тельца. Туфельки тоже полетели в сторону, и, когда они, не глядя брошенные Тэхёном, ударились о столик с зеркалом, кролик в углу метнулся в другой конец клетки, испуганно блестя черными бусинками грустных глаз.♤♤♤
Тэхён лежал в своей кровати, по лицу катились пьяные слёзы. Они скатывались по вискам, попадали в уши, щекоча и тем самым ещё больше раздражая, вызывая новый поток слёз. Ну почему он такой? Всегда нравилось создавать впечатление стервозного, язвительного, холодного. В последнее время стал сдавать, а теперь и вовсе расклеился. — Хорошо хоть дело до конца довёл, — сказал одобрительно демон. Телефон в руке дрожал, и на каком-то уровне подсознания, Тэхён боялся, что в итоге он окажется на его лице. Моргнув пару раз, он снова восстановил четкость фотографии. Худой мужчина обнимающий пухленькую девочку. Ничего такого, если ты не отец этой самой девочки и не брат этого мужчины. Тэхён вышел из галереи и нашёл контакты. Высветился единственный сохранённый номер – номер мистера Мина, заранее подсмотренный в телефоне Юнги. Тэхён медленно обвёл его пальцем, скользя по экрану и не решаясь нажать. Какой будет реакция этого убийцы? Схватится ли он за сердце? Или же в ярости сожмёт кулаки? А Юнги? Он убьёт его? Чего же Тэхён ждёт? Почему ещё в этом доме? Успеет ли мистер Убийца разорвать своего брата прежде, чем тот что-то поймёт? — Что он должен понять? Он не вспомнит ничего, начиная с того момента, как взял стакан с коньяком в руки. Он сам подумает, что выпил через чур много, и эта мысль будет написано на его лице. Юнги точно труп. Тэхён вытер остывшие холодные слёзы с висков и отложил телефон. В любом случае в запасе ещё полно времени. Дело сделано, осталась лишь малость – отослать это фото, но это может подождать и до утра.♤♤♤
Тэхён не знал, как сумел затащить Чонгука на крышу. Они просто оказались там и всё. По шее мурашки поднимались от такой высоты. Тэхён подошёл к краю и раскинул руки. Похоже было на грёбаную репетицию. Сглотнув горький комок, он спрыгнул с парапета и подошёл к Чонгуку. Тот стоял тихо, доверчиво глядя на друга. Руки мяли край короткой больничной рубашки, в которой он ещё больше походил на невинного ангела в белоснежном одеянии. «Где твои крылья, Чонгук-и?» Ангел продолжал смотреть, чуть приоткрыв рот. Смоляную челку трепал ветер, ресницы мелко дрожали, а взгляд переместился куда-то на губы Тэхёна. Не это ли делал тот совсем недавно, в больнице? Но почему… — Да ты в меня по уши влюблён, — сказал вдруг Тэхён, невольно усмехнувшись. Чонгук еле заметно дёрнулся и отступил на шаг. Взгляд тут же переместился выше, а глаза испуганно расширились. Вид парня сразу стал каким-то несчастным. В сердце шевельнулась жалость. — Всё нормально, Гуки, — Тэхён взял тонкие руки в свои и наклонился к самому лицу Чонгука – глаза в глаза: — То, что ты чувствуешь – это нормально. Но сейчас не важно. Пару секунд он стоял молча, потом оглянулся назад, где стоял недавно, и спросил: — Ты веришь мне? Чонгук снова заворожённо следил за его губами, будто и слышать теперь разучился. Медленно кивнул. Щёки опалило невинное смущение. — Может и зря, — грустно усмехнулся Тэ, качнув головой. Еле заметно движение руки и в ладонь привычно ложится шершавая рукоятка ножа. Не успел Чонгук ничего понять, как с его тонкого запястья правой руки уже сбегали горячие коралловые струйки. Для Тэхёна эти минуты превратились в вечность, а сердце снова сжалось в болезненном спазме. Ангел смотрел на кровь, а в глазах его не было ничего. Или было Ничего. Он поднял взгляд на Тэхёна, который продолжал неосознанно сжимать в ладони влажное лезвие, разрывая мягкую кожу. Как же хорошо, что Гуки не может говорить. Но теперь говорили его глаза и говорили намного больше, чем это могли бы сделать слова. — Прости, — невольно произнёс Тэ. Чонгук беззащитно закрыл лицо ладонями, и этот жест показался Тэхёну до жути знакомым. А тем временем, из ангела по алой капле вытекала сила, в которая была жизнь. Тэхён приставил к своему горлу лезвие, и подросток замер, с ужасом глядя, как под натиском стали разрывается кожа. Руки тут же опустились, собственная боль позабылась. Но порез был сделан не глубокий, боли не было, ведь Тэхён просчитал каждый шаг, что даже демон до конца не знал, чем всё закончится. Тэхён не ошибся и в этом действии: Чонгук, позабыв, о своей собственной жизни, припал горячими губами к ранке, слизывая алую струйку. Тэхён притянул его к себе, впиваясь горьким поцелуем и чувствуя металлический привкус собственной крови на языке. Это безумие, Чонгук мог стереть кровь пальцами, но почему-то поддался порыву души, языком собрал чужую кровь с шеи, чувствуя обжигающее удовольствие. И не только своё собственное. Снова липкий мокрый поцелуй, кровь перемешивается со слюной, размазывается по губам. В какой-то момент Тэхён выпадает из реальности и тут же резко возвращается обратно, вздрагивая. Мир взрывается на осколки. Боль обручем сжимает грудь, и Тэхён чувствует глубокую пустоту внутри себя. Нет больше привычного дыхания демона, нет ощущение когтей на стенках тёмной души. От этого хочется задохнуться, кричать, плакать. Но Тэхён лишь разрывает поцелуй и долгим взглядом посылает свою бесконечную боль Чонгуку. Тот отступает ещё на шаг, к самому краю крыши. Он прижимает дрожащие руки к груди, а в глазах ужас, в глазах темнота. Тэхён буквально чувствует, какая борьба сейчас происходит внутри его невинно-чистой души. Демон пытался занять место, переворачивал всё вокруг себя, освобождая пространство. Теперь он пробует на вкус чужие светлые эмоции, пожирая потом почти все. Он оставит опустошённость, но это не сравнится с пустотой, что изъедала теперь душу Тэхёна. Больше не было той силы и уверенности. Эта свобода многого стоила, но теперь это уже никакая не свобода – одиночество. Второй раз в жизни Тэхён видит, как Чонгук плачет. Его слёзы медленно стекают по щекам, со звоном падая в натёкшую лужицу крови у его ног. И так жаль становится себя, этого ангела. Каждая капля болью отдаётся во всём теле. Последняя слеза срывается с дрожащего подбородка, и глаза закрываются. Ещё шаг назад и долгий, бесконечно долгий беззвучный полёт в пропасть. Тэхён подошёл к краю, переступая тёмную лужицу и посмотрел вниз. Маленький ангел обрёл крылья. Они алыми брызгами простирались за его раскинутыми руками, так красиво очерчивая хрупкое тело. Теперь он умеет летать. — До встречи, мой ангел, — шепчет Тэхён и, улыбнувшись, шагает вперёд, где пустота, как родную принимает его пустоту. Удар по лицу приводит в сознание. Реальность резко и грубо придавливает к стенке. Тэхён разлепляет глаза и видит лишь мутные очертания перед собой. Проморгавшись, тихо стонет. — Чонгук? Ты жив? — Хотел избавиться от нас обоих? Голос неожиданно низкий, какой-то шипящий. Тэхён вздрагивает и распахивает глаза шире. —Ты?.. — Чёртов Тэхён! Это мой голос, чего ты хотел? Чонгук не может говорить, но теперь я слышу его мысли. Кто виноват, что он не может преодолеть свой барьер. — Но голосовые связки… — Тэхён изумлённо машет головой, переставая замечать, что Чонгук продолжает вжимать его телом в стенку, одной рукой держа за горло. — Тебя только это сейчас волнует? — шипит тот, усиливая напор, и всё это совсем не вяжется с ним самим. — Через три часа я полностью подавлю его и наконец перестану слышать этот трагичный влюбленный бред в своей голове. Хочу сказать, у него хиленькое тело вообще. — Зачем? Ты… — Тэхён задохнулся от переполняющих его эмоций. — Не трогай его! Что он говорит? Как всё это произошло? Как так получилось? — Что, план не удался? — ехидно спросил то ли демон, то ли Чонгук. — Если бы он действительно был так чист, как ты думал, то лежал бы сейчас в сырой земле, похоронив и меня с собой. Но он любил тебя, Тэ, и этим был порочен. А ты предал его. Всего-то одна жизнь ради свободы, да? Цена невелика. Что ж. Я всё равно останусь рядом, да ещё и с его телом, чтобы напоминать тебе о твоих ублюдочности и эгоизме. Демон рассмеялся, в то время когда в красивых глазах стояла злоба. Тэхён нервно облизал губы и ощутил как по спине стекает холодный пот. Кто ожидал, что всё так повернётся? — Не надо, оставь его… — прошептал он, робко заглядывая в знакомые, но в то же время совершенно чужие глаза. — Чонгук… Мне так жаль… — Что тебе жаль? Его жаль? — Свободная рука больно ударила по скуле, задев ногтями ухо. — Ты же уже похоронил его! Чего стоит ещё раз сказать «пока»? Его грех слишком силён, но я потратил бы еще меньше времени на подавление, если бы вы успели переспать. Может и вовсе с его душой больше не встретился. — Пожалуйста… По лицу Тэ потекли горячие слёзы, и Чонгук снова ударил, теперь в живот. Откуда-то из-за стенкой послышался глухой, но истошный крик ужаса. Тэхён закашлялся и почти обмяк в чужих руках. — Я не хотел. — Конечно, Тэ, конечно. Ты не хотел, чтобы мы больше оставались в твоей жизни. Решил избавиться? А всё вышло весьма неудачно, да, мелкий ты засранец? — Ругань из уст ангела казалась богохульством, которое резало по ушам, по больному сердцу. — Вот так вот. Попробуй ещё раз. Не хотел? Ещё удар, и Чонгук – демон в теле Чонгука – попадает в солнечное сплетение. Тэхён оседает на пол лишившись внезапно опоры и сил. Сквозь звон в ушах, доносится всё тот же крик. Он назойливого пробивается сквозь сознание и делает боль острее. Тэхён резко втянул воздух и сел на кровати. Крик повторился вновь и тут же прервался. Хлопок двери, и Тэ окончательно приходит в себя. Дыхание сбито, сердце в груди заходилось в бешеном ритме, словно находясь в груди преследуемого дикого кролика. Руки дрожали. Ещё находясь под впечатление от сна и с трудом различая маячившую грань реальности, Тэхён выбрался из тёплой постели, бросил мимолетный взгляд на скомканные простыни и скинутую на пол подушку, и выскочил за дверь. Вокруг снова стояла мертвенная тишина, и только тихий звон бутылки, раздавшийся откуда-то снизу, нарушил её на мгновение. Он любил тебя, Тэ, и этим был порочен. Преодолевая тошноту, Тэхён медленно спустился по лестнице и повернул к гостиной, но на него тут же налетел выскочивший оттуда Юнги с глазами полными животного ужаса. Кажется, он даже не до конца понимал, кто перед ним. Наспех натянутые штаны были расстёгнуты, ремень волочился по полу, звеня бляшкой. — Там это… Чёрт. — Тэхён буквально слышал как скрежещут его туго соображающие мозги. — Что вчера было? — Не знаю, — пожал плечами Тэ и бросил многозначительный взгляд на штаны мужчина. — Но судя по твоему виду… — Ты думаешь сейчас до шуток, блин?! — Юнги быстро застегнул ширинку, путаясь в собственных пальцах, и наспех затянул ремень. — Там… Она окочурилась, блин, Ки! Холодная! Всё! Понимаешь?! На миг Тэхёну показалось, что сейчас он упадёт прямо на Юнги, который сам еле на ногах держался, но головокружение так же быстро прошло, как и появилось, оставив после себя лишь ноющую боль в висках и тошноту. Мертва. Как же так? Не может быть, доза была маленькой, да и тем более она ж не весь кувшин выпила! — Она ведь ребёнок, — как само собой разумеющееся сказал демон, который до этого утверждал, что всё будет о'кей и подбивал действовать. — Ты в этом уверен? Может… — Тэхён сглотнул и облизал пересохшие губы, хотел продолжить, но Юнги его перебил: — Да мертва она! Иди сам посмотри. Там даже трогать не нужно, чтобы понять это! У неё даже руки синие! Юнги уткнулся лицом в ладони. Руки его жутко тряслись. «Я убил её? Я убил маленькую девочку? Эту пухлую девочку?» — Спокойно, всё под контролем. «Да всё ни черта не под контролем! Она откинула коньки, а виноват в этом я!» Хотел от нас избавиться, да? — Что вчера было, Ки? Почему я… — Юнги хотел ещё что-то добавить, но тут же покачал головой и поднял вопросительный взгляд на Тэхёна, ожидая от него ответа, который возможно сможет всё разъяснить. Разъяснить эту чертовщину. — Направь его на правильно мысль, но ни в коем случае не давай ему понять, что ты догадываешься о его причастности к смерти. Он сам должен допереть до этого. Делай, как я говорю, и тогда сможешь выйти сухим из воды. — Я не знаю, Юн, что случилось, — ответил Тэхён, пытаясь унять предательскую дрожь в голосе. — Её отвели в комнату, а ты пошёл к бару. А я ушёл ещё до того, как все слуги разошлись. — Подожди, — сглотнул Юнги, — ты не пил со мной? Тэ покачал головой. — Но там... Мужчина неуверенно ткнул пальцем в сторону гостиной, где находился бар, но видимо начав догонять ситуацию, снова вовремя замолчал. — Может она съела чего? — предположил Тэхён. — Чёрт, — Юнги снова провёл руками по лицу и шумно вздохнул. — Чёрт. Как же я попал. Я ни хрена не помню! Ты точно ничего не видел и не слышал? — Да что я должен был видеть? — резко ответил Тэ, пребывая уже на грани истерики, независимо от удачливого складывающейся ситуации в его пользу. — Я знал, что ты не придёшь ко мне сегодня, ну, из-за девочки, и выпил снотворного. Сам знаешь, как я обычно сплю без него. Глаза Юнги в миг стали огромными, как два блюдца. — В смысле, из-за девочки? Тэхёну понадобилась не одна минута, чтобы понять, что его так напугало в этой фразе. — Ну стены же тонкие, спальни близко друг от друга, понимаешь? — А. Ну да. Да, конечно. Да. — Что мы будем делать? — аккуратно спросил Тэхён. — А слуги? Слуги что-нибудь видели? – будто не слышал его мужчина, лихорадочно вращая глазами. — Юнги, я не понимаю, что ты хочешь услышать. Кто и что должен был видеть? Ты что-то сделал с ней? — Нет! Нет, ты чего. Я её и пальцем не трогал! — Глаза Юнги забегали быстрее, а затем неожиданно на его лице появилось выражение людей, открывших нечто новое для этого искушённого во всём мира. — Значит так, мы с тобой хорошо провели время, малыш, ты был великолепен. Добавить тебе денег? — Юнги похлопал себя по карманам и указал, не глядя, на лестницу: — Я сейчас схожу и принесут деньги. — Но как же… — Я со всем разберусь сам! Остальное уже не твоё дело. Ты же не хочешь пройти всю эту кутерьму: менты, допросы-херосы, расследование и прочее? Его язык ещё заплетался, но голос звучал уверенно, несмотря на то, что глаза продолжали утопать в глубинах страха. — Не вздумай отказываться. Забирай деньги и вали. Уже достаточно убедились в действенности мести. — Да, конечно не хочу. Я соберу свои вещи? — Иди, иди. И запомни – ничего не видел, ни черта не слышал, да? — Юнги внимательно смотрел на Тэхёна, словно и его стал подозревать в чём-то. — Спасибо, что провёл со мной эти незабываемые недели. Тэхён подавил поднимающееся в груди раздражение и выдал слабую улыбку. Уже через пол часа он шагал с тяжёлой сумкой через плечо и тугим прессом гладких, новых банкнот перетянутых резинкой за поясом, которых с избытком хватит даже на покупку двухэтажного дома в нормальном районе, держа курс на стерильно белое здание городской больницы. В голове крутились назойливое: «Попробуй ещё раз». И было острое ощущение, что демон в этом сне обращался не к тому Тэхёну, а реальному. «Как ты догадался?» — Что ты собираешься от меня избавиться? Да ты так со мной разговаривал, что казалось, будто в последний раз вообще. Слишком нагло, не находишь? Но не переживай, я не в обиде. И этот сон не от меня. Поверь, захоти я тебя припугнуть, то выбрал бы наиболее жутковатой способ, о да. Да и не в моих интересах было мешать тебе. Ну и ладно… Зато, теперь я абсолютно уверен, что ты не пойдёшь на это после всего пережитого, — усмехнулся демон. — План провалился, да? — Хва-а-атит, — почти простонал вслух Тэхён, чувствуя себя вконец потерянным и удрученным. Мыслей в голове почти не было, но он точно знал одно – к чёрту перемены, пора уже начать жить мирно. Что бы Тэхён вообще ни делал, всё получается совершенно не так, как он планировал и как ожидалось. Всё шло под откос, выходя из под контроля. Теперь Тэхён собирался успокоиться, попытаться наладить жизнь, попробовать прожить её, как нормальный, обычный человек. И пусть с этого момента демон будет шептать только импровизированные рецепты малоизвестных блюд. Пусть это будет единственным «криминалом» в их жизни. Когда Тэхён вошёл в палату, Чонгук сидел в кровати, медленно штрихуя что-то в своём толстом альбоме. На какую-то долю секунды, Тэ показалось, что это тот самый Чонгук, из его сна, что сейчас он повернётся и, усмехаясь, спросит: «Цена не велика, м?», но тут он замечает Тэхёна, на лице появляется тёплая искренняя улыбка, и иллюзия тут же пропала, испарилась, распалась на невидимые частицы, словно её и небывало. А Гук, отложив альбом, откинул одеяло и бросился Тэхёну на шею. — Всё, ангел мой, — «Где твои крылья, Чонгук-и», — всё закончилось. И больше не нужно было слов, они вообще никогда не нужны были, Чонгук знал, что это был его последний день в больнице, знал, что Тэхён придёт за ним сегодня, что всё наконец наладилось. Он аккуратно отстранился и впервые сделал первый шаг в их взаимоотношениях, вложив в них нечто большее, чем просто взаимная влюблённость, нечто такое, что помогло им затем сохранять крепкие, тёплые отношения многие годы. Чонгук подарил Тэхёну свой первый в жизни поцелуй. Тот, почему-то, вздрогнул, ощутив на своих губах лёгкое прикосновение его губ, податливых и мягких, но искренняя нежность в движениях расслабляла, и Тэхён отдался ощущениям, мягко ответив. Лёгкий ветерок тихо прошелестел мимо них и принялся лениво перелистывать тонкие страницы забытого альбома. Рисунок за рисунком, так же медленно вершилась чья-то судьба. А на последней белоснежной странице маленький человечек шагал в пустоту, оставляя за спиной опустевшую внезапно крышу многоэтажного здания. Пустота к пустоте.