***
Какие плюсы существования в образе кошки? Не нужно было ходить на учёбу — сиди дома да ешь на халяву консервы и горя не знай. Спи, сколько тебе угодно, играй и просто развлекайся: сходи с ума, как все остальные представители кошачьих или грейся на солнышке и мурлыкай. Однако, были во всём этом и минусы, вернее, один большой и слишком чёрный, который разом перечёркивал все достоинства. — Может, хватит уже, а? — недовольно промяукала Усаги, подняв глаза вверх. — Неа, — мурлыкнул в ответ Мамору и пару раз махнул хвостом. — Дай хоть сейчас насладиться моментом. Он зажмурился и встопорщил усы. Усаги вздохнула и в очередной раз попыталась скинуть со своей макушки его тяжёлую морду — Мамору подбородком упирался о её голову и выглядел вполне довольным жизнью — но это не увенчалось успехом. Усаги раздражённо зашипела. За последние несколько дней Мамору пристрастился использовать её головушку в качестве подставки для своей. Всё пищание Усаги относительно «тяжести чёртовой мейн-куновской черепушки» он пропускал мимо ушей и горя не знал. Усаги это злило и раздражало неимоверно, однако с этой проблемой ничего поделать не могла. Конечно, ей нравилась близость тепла его тела, но это было уже верхом наглости. — Хватит меня уже тискать, — фыркнула Усаги. Она вновь попыталась вырваться на свободу, приложив все свои усилия. И в который раз — безуспешно. — Сиди уже спокойно, — лениво протянул Мамору. Зевнув, он потянулся и лёг, передними лапами продолжая обнимать Усаги. Головой Мамору уткнулся ей в спину и заурчал. — Наглец! — пробубнила Усаги и, кое-как вытащив из-под его тушки свой хвостик, ударила им Мамору по ли… морде. Он лишь негромко рассмеялся, щекоча её шёрстку своим дыханием. Усаги могла только порадоваться, что кошки не умели краснеть, иначе бы она точно походила на спелый помидор. Действия Мамору ужасно смущали, а реакция её собственного организма на эти прикосновения заставляла недоумевать и стыдливо прижимать уши к голове. Интересно, это так влияли кошачьи инстинкты, или Усаги в самом деле нравилось всё происходящее? Она же могла бы вырваться в любой момент, но что-то её останавливало за миг до свободы, и Усаги только притворялась, что не в силах выбраться. Однако признаваться во всём этом Мамору она не планировала. «Вот ещё, обойдётся», — смущённо думала она, косясь на мурлыкающего кота. Лучше уж Усаги будет сходить с ума в гордом одиночестве. Громкость урчания усилилась. Усаги не понимала, как вообще можно «тарахтеть» так оглушающе, и даже не сразу сообразила, что её горло тоже стало издавать такие же звуки. Мамору ничего не говорил, лишь довольно жмурился.***
Вечером Минако прибежала с неожиданными новостями, о которых сообщила сразу же с порога. Хорошо, что мама была в магазине, а отец на работе, и они не могли услышать то, что не требовалось. — Кое-кто вернулся к нам! — заявила она, скидывая туфли, которые разлетелись в разные стороны и чуть не сшибли следовавшего за Минако Артемиса. Кот с громким шипением подпрыгнул на пару метров и, бросив непереводимый взгляд на напарницу, поскорее запрыгнул на тумбочку, чтобы что-нибудь другое не прилетело следом за обувью. Однако Минако и тут умудрилась всех удивить: просто-напросто кинула пальто на крючок, но оно не долетело и упало прямо на Артемиса, который никак не ожидал такой пакости. — Первый человек стал собой, — пояснил он слова Минако ничего непонимающим Усаги и Мамору, как только выбрался из-под пальто. — Он немного напуган, ничего не помнит из бытности своей котом, а в целом чувствует себя неплохо. — Мы тоже не будем помнить? — с надеждой спросила Усаги, покосившись на Мамору. — Не факт, — покачал головой Артемис. — Во-первых, вы можете говорить, как люди. Во-вторых, эти знаки, — он поочередно указал лапой на их лбы. — Скорее всего вы-то как раз и будете всё помнить. — Час от часу не легче, — вздохнула Усаги и, махнув хвостом, убежала следом за Минако на кухню — выпрашивать молока. Мамору и Артемис ушли в гостиную, где и продолжили свою беседу. Артемис улёгся рядом с обогревателем — греться после прогулки по улице, а Мамору прыгнул на диван, откуда ему открывался хороший обзор на комнату и часть коридора. — То есть, антидот не помог? — спросил Мамору. — А заклятье-то было временным? Как только они получили пепел демона, Мамору тут же написал — как мог — несколько вариантов химических формул веществ, которые помогли бы высвободить необходимую субстанцию и помочь ей улучшить свои свойства для обратного превращения. Откуда у него были эти знания, Мамору умолчал. Бумаги он отдал Ами, которая и пыталась сделать противоядие. Однако, похоже, ни один из вариантов не подействовал. С одной стороны, это несколько упрощало всё, а с другой… В какой-то мере Мамору хотелось бы поскорее стать человеком, а не ждать, когда же, наконец, развеются чары. Правда, в итоге прекратятся все эти каждодневные объятья с Оданго — спать она приходила исключительно к нему под бок, объясняя это тем, что любит тепло, а обогреватель — это немного не то. Конечно, это удручало. Но, может, Мамору сможет набраться смелости и в человеческом образе обнимет её, как тогда, перед злополучным превращением? — А что насчёт этого? — Мамору лапой коснулся знака на своём лбу. Артемис нахмурился и покачал головой. — Информация про него только в интернете, в нашей базе она почему-то засекречена. Хотя и в сети не очень-то много чего есть про него. Единственное, что удалось узнать, так это то, что это сферальный крест, он является знаком Земли. — Ни холодно, ни жарко от этого, — посетовал Мамору. — Но спасибо и за это. Он встал и уже хотел было пойти наверх, потому что видел, как Усаги пробежала по лестнице на второй этаж, но Артемис окликнул его, задержав на секунду. — Когда ты им уже расскажешь? — О чём? — Как это о чём? — Артемис нахохлился и показал белые клыки. — Что ты — Такседо Маск. Ты-то понял, что они воительницы. Пора бы и самому раскрыть все карты. А то нечестно как-то получается. Мамору призадумался, мысленно взвешивая все «за» и «против», пренебрежительно дёрнул ушами и отрицательно покачал головой. — Не сейчас. Не хочу разубеждать Оданго в идеальности Такседо и разбивать все её мечты об идеальном образе мужчины. — Ну и дурак, — фыркнул Артемис и отвернулся. — А вот тут я бы поспорил, — ухмыльнулся Мамору и прыгнул в темноту коридора. Бегом поднявшись по лестнице, он медленно прошёлся по всему этажу, заглядывая в каждый угол. Усаги обнаружилась в комнате Минако. Она тихонько посапывала на её кровати, забавно подёргивая носиком. Судя по звукам воды, Минако отлучилась в душ, поэтому Мамору мог без зазрения совести зайти внутрь. Обычно его сюда не пускали эти двое, закрывшись вдвоём и о чём-то шушукаясь. Мамору мягко запрыгнул на кровать. Перина прогнулась под его весом, а Усаги недовольно завозилась, потягиваясь во сне. — Ты даже когда кошка — миленькая, — обречённо вздохнул Мамору, не понимая, как он умудрился втрескаться в эту девчонку года четыре назад. Тогда — она была ещё школьницей, с полными карманами конфет, вечными неудами по учёбе и мокрыми от слёз глазами, стоило ему только задеть больную для неё тему. Спустя столько времени знакомства с Усаги, она изменилась и куда в лучшую сторону, однако для него всегда останется Оданго — смешной девчонкой с забавной причёской, как бы она ни злилась на него за это прозвище. И Мамору просто не мог разрушить её мечты, раскрыв всю правду о себе. Пускай дальше мечтает о принце, а он просто будет рядом, столько, сколько требуется. Вздохнув, он лёг рядом с ней, свернувшись вокруг её маленького тельца. Усаги приоткрыла глаза и сонно на него посмотрела, явно не соображая, что происходит. — Спи, спи, — негромко промурлыкал он и положил голову ей на спину. Усаги зевнула и, закрыв веки, крепко прижалась к Мамору, ощущая приятное тепло. Вскоре задремал и Мамору, забыв в очередной раз проследить за камерой Минако Айно — в последние дни она любила ходить с ней по дому и прятать от их любопытных глаз. «Ладно, потом как-нибудь», — сквозь сон подумал Мамору. Камера тем часом продолжала мигать, записывая всё происходящее...