Kitty-Halloween!

***

      Мамору проснулся от громкого мурлыканья. Сначала он подумал, что ему приснилось нечто — или некто? — замечательное, что он непроизвольно стал урчать. Однако спустя пару секунд Мамору понял, что данные звуки издавал вовсе не он… К тому же нечто странное давило ему на бок, словно кто-то намеренно сжимал его маленькое — по сравнению с людьми — кошачье тело в объятьях. Правда, эта тяжесть как будто перекатывалась туда-сюда и даже не думала куда-либо уходить.       Вздохнув, Мамору попытался скинуть навязчивое «нечто» с себя, но потерпел неудачу.       — Да что ж такое-то? — пробурчал он и наконец-то открыл глаза.       И увиденное несказанно поразило Мамору.       Причина необычных ощущений была до банальности простой, но всё-таки неожиданной — для Мамору уж точно. Усаги, стоявшая на боку лежащего Мамору, тщательно наминала его живот всеми четырьмя лапами, да ещё и с когтями.       Под недоумённым взглядом Мамору она только фыркнула и, медленно развернувшись к нему хвостом, продолжала свои перетоптывания. Мурлыканье не прекращалось, а, кажется, даже становилось сильнее с каждой секундой.       Мамору усмехнулся в усы.       — Вот на меня говорит… А сама чего творишь-то?       — Это мстя, — коротко бросила она, но Мамору не сразу её понял из-за громкости урчания.       — За что же? — недоумённо переспросил он, когда, наконец, смог интерпретировать значение слов Усаги.       — За то, что мою голову используешь в качестве подставки, — прошипела Усаги, повернувшись к нему.       Взор пронзительных голубых глаз, казалось, метал молнии, и Мамору даже прикусил язык, не решаясь что-либо сказать ей в ответ. Впрочем, стоило Усаги снова сосредоточиться на своём, бесспорно, важном деле, как Мамору, не задумываясь о последствиях, всё равно ляпнул:       — Или ты просто решила воспользоваться шансом помять мне бок?       Усаги вспыхнула, Мамору усмехнулся, довольно зажмурившись, а камера на столе противно пискнула. Усаги вздрогнула от неожиданности и обернулась, внимательно оглядывая комнату на наличие возможной опасности. Но стоило ей только увидеть объектив видеокамеры, её словно ветром сдуло с Мамору.       — К-какого чёрта! — смущённо ворчала Усаги из-под кровати, под которую инстинктивно забилась.       — Твоя подружка решила снять на нас компромат, — лениво отозвался Мамору, потянувшись.       В какой-то мере его забавлял испуг Усаги, однако факт того, что эти видео или фотографии могли попасть в Интернет, немного настораживал. Даже если ты кот, размышлял Мамору, разглядывая технику издалека, тебе всё равно может не понравиться, что какие-то люди смеются с твоих нелепых образов. Хотя котики всем нравятся, с этим он поспорить не мог.       — Я ей за это уши отгрызу ночью, чтоб неповадно больше было, — продолжала шипеть Усаги. Голос её был приглушён и звучал даже несколько угрожающе.       Мамору встал, широко зевнул и пересел немного подальше, где покрывало было прохладнее, чем там, где он до этого лежал. Камера тем часом продолжала настырно пищать. Красный огонёк сбоку надоедливо пищал и мигал, призывая прыгнуть и разнести всю аппаратуру к чертям собачьим. Но Мамору, что есть сил, сопротивлялся зову инстинктов — он ведь по сути своей человек, как-никак.       Мысли проносились в голове — словно льющийся поток воды в душе: быстро и стремительно. Мамору, будучи котом, очень хорошо слышал, даже через неплотно прикрытую дверь, что Минако всё ещё плескалась в ванной.       Усаги шипела из-под кровати проклятия, а Мамору внезапно пришла одна замечательная идея, поражающая воображение своим безрассудством. Её-то он и решил реализовать, на мгновение позабыв, как не так давно сам же трепетно относился к любой технике и не мог даже и подумать, что однажды захочет сотворить с ней что-нибудь пакостное. Природная натура кота постепенно брала верх.       Прицелившись, Мамору перепрыгнул с кровати на стол. Лапы проехались по лежавшим там бумагам, и пару тетрадей всё же упали на пол.       Усаги забубнила ещё громче, только теперь уже на Мамору. Из-под кровати показался её любопытный носик, а потом и два голубых глаза, которые пристально осматривали комнату, как два маленьких сканера.       — Что ты там делаешь? — поинтересовалась она, заметив свисающий со стола хвост Мамору.       Чиба, помедлив, задумчиво потрогал камеру лапой.       — Наказать кое-кого хочу. Как ты сама сказала — чтобы неповадно впредь было.       Оглянувшись на дверь, Усаги осторожно выползла наружу. На стол она смогла запрыгнуть только со второй попытки. Мамору усмехался в усы, когда она строго ему наказала:       — Не смеяться. Я маленькая, и мне неудобно.       — А я ничего и не говорил, — покачал головой Мамору, стараясь спрятать свои истинные эмоции в этот момент, и обратил внимание на камеру.       — Что ты хочешь конкретно сделать? — важно спросила Усаги, нахохлившись — хотела сделать серьёзный и важный вид.       Но она то и дело оглядывалась на дверь, опасаясь, что Минако могла вот-вот выйти из душа и застукать их с поличным. Так-то Усаги лично ничего не делала, но… Как там говорил однажды Мамору? Ах да: она была какой-никакой, а соучастницей небольшого, но коварного преступления.       — Стереть всё, что твоя подружка умудрилась наснимать. А камеру спрятать так, чтобы она её никогда не смогла найти.       — А там много, что ли? — удивилась Усаги, наклонив голову.       Мамору ненадолго призадумался, мысленно прокручивая необходимые цифры в голове.       — За неделю, что мы находимся тут — прилично, мне кажется, — вынес, наконец, свой вердикт Мамору. — Но, боюсь, что у неё не только тут вся информация. За столько дней она могла много чего успеть сделать. А если учесть, что это Минако… — он замолчал и многозначительно посмотрел на Усаги.       Она вздохнула, осознавая, что Мамору был безбожно прав. Если Минако загоралась какой-то идеей, и никак ограничений для неё не было — она могла сколько угодно носиться с поставленной целью.       — Удали это, — попросила Усаги, опустив ушки.       Развернувшись к двери и развалившись на столе, она принялась караулить за входом — звуков воды не было слышно, а потому Минако могла прийти в любой момент. Мамору возился с камерой, ворча в усы насчёт кошачьих лап и дурацкой техники, которая не желала слушаться современных котов. Усаги усмехнулась и покачала головой.       — Луна и Артемис как-то справляются — и ты сможешь, — ехидно протянула она.       — У них практики много было, не то, что у меня, — буркнул Мамору, стыдливо прижимая уши к голове: не хотелось признаваться в собственной новой слабости, которая возникла из-за изменения внешнего облика.       В итоге Мамору всё же удалось разобраться с видеокамерой — настойчивость и упорство никогда не подводили его. И пока он методично подчищал карту памяти, выбрасывая в корзину весь компромат, Усаги прислушивалась к звукам в коридоре. Минут через десять она вдруг резко вскочила и навострила уши.       — Шухер! — с воплем промяукала она и спрыгнула на пол, заметавшись по комнате испуганным метеором.       Мамору, услыхав приближающиеся шаги Минако, не растерялся. Он схватил зубами за ремешок камеры и в несколько прыжков достиг открытого окна. Со второго этажа прыгать он не планировал, а вот на крышу гаража и с него на газон — запросто.       — Подожди меня! — пискнула Усаги и ринулась следом, оскальзываясь на подоконнике.       Перебежками и перепрыгиванием они наконец-то достигли кустов жасмина около ворот. Мамору положил камеру на землю и лёг рядом, пытаясь отдышаться: бег с препятствиями и балластом — это что-то с чем-то. Задыхаясь, под бок ему упала Усаги, Мамору даже слышал, как бешено билось её маленькое сердечко.       — И что мы будем делать? — спросила Усаги, когда наконец-то смогла говорить без хрипов в голосе.       Мамору поглядел на камеру, которая словно осуждающе мигала красным огоньком, потом перевёл взор на окно второго этажа, где Минако металась по комнате в поисках пропавшей техники. Взглянув на свои лапы, Мамору усмехнулся и поднялся с земли.       — Сейчас мы не успеем всё удалить. Зато можем сделать так, чтобы потом найти эту камеру и самим провернуть то же самое, что делала Минако.       Усаги закатила глаза.       — Я ничегошеньки не поняла.       — Сейчас узнаешь, — Мамору обошёл видеокамеру кругом и снова подцепил ремешок. — Идём, — сквозь зубы процедил он и короткими перебежками отправился прочь из двора.       Усаги первые секунды колебалась, оглядываясь на дом. Она не знала, что задумал Мамору, и боялась, как бы потом это не обернулось против них самих. Но его идея интриговала, щекоча подсознание, и Усаги, не выдержав, засеменила следом, подняв хвост трубой.       Тем временем Минако, переодевшись после душа, с ног сбилась в поисках камеры. Она перерыла всё вверх дном, осмотрела каждый угол, но так и не нашла того, что искала. Это её угнетало: столько свежих фотографий пропали невесть куда. А видеороликов?       — Ладно, смонтирую то, что есть на компьютере, — вздохнула она и запустила процессор.       Конечно, Минако понимала, что узнай Усаги и Мамору о её выходке, живой она от них не убежит — покусают и поцарапают, как минимум. Но с другой стороны: это ведь не то чтобы они. Никто не знал, за исключением воительниц и их наставников, что это были именно они. Так почему бы не повеселить народ да не поумиляться вместе с ними с милой парочки двух забавных котиков? Да и им самим память останется на будущее. А то, что друзья вернутся в человеческий облик — Минако в этом не сомневалась. Остальные же начали потихоньку становиться самими собой, а значит, что и Усаги с Мамору тоже не останутся в стороне.       — Главное, чтобы они не узнали ещё кое о чём, — задумчиво протянула Минако, запуская программу для создания клипов.       Монтируя очередной контент для канала, она даже не задумывалась, что в ближайшем парке непосредственные участники видеороликов усердно выкапывали яму под одним из кустов, чтобы на время положить туда завёрнутую в несколько широких зелёных листов камеру…