TSLC

      Солнце медленно поднималось над горизонтом, скромно пряча уже давно не теплые лучи не то за туманом, не то за смогом огромного города. Но этого никто не замечал — горожане, погруженные кто в себя, а кто в телефон или планшет, быстро расползались по автобусным остановкам и разным станциям метро, пытаясь успеть добраться до своего рабочего места до начала утреннего часа пик. Разноцветные металлические муравьи, бодро перебирая лапками-колесами и переругиваясь между собой противными протяжными криками, также вовсю шныряли по асфальтовым тропинкам, дорожкам, трактам и проспектам высокоэтажного муравейника. Москва выходила из очередного ночного анабиоза, готовясь прожить очередной день. Кажется, на этот раз, четверг. А может, вторник или пятница — Москва давно сбилась со счету, потерявшись в монотонности и невероятной похожести одного утра на другое.        — В жопу себе побибикай, — флегматично пожелала Анна водителю стоявшей за ней вишневой "семерки", глянув в зеркало заднего вида. — Только зеленый загорелся, а он уже рвется в бой. Ну рвись, рвись дальше… Все равно послезавтра тебя фура на Ленинградке расплющит, спасателям собирать нечего будет.       Несколькими минутами позже, еле найдя место и припарковавшись, девушка вылезла из машины и, прихватив с пассажирского сидения маленький черный рюкзак, уверенным шагом направилась в сторону унылого офисного здания с грязными окнами и подтеками на серых бетонных стенах. «Цок-цок-цок», — отбивали каблуки по неровному, в выбоинах, асфальту. «Тук-тук-тук», — тихо вторило им что-то из рюкзака. Поднявшись по заплеванной лестнице на третий этаж и пройдя по темному коридору до конца, Анна уперлась в железную дверь с вульгарной золотой табличкой на ней: «Three Sisters Limited Company».        — Всем привет! — поздоровалась девушка, войдя без стука внутрь, попутно стягивая с себя блестящий на свету шарф. — А что это вы такие никакие? Неужели не выспались? Бурная ночка была?        — Очень смешно, Кло, — обернулась к ней женщина средних лет с редкой проседью в волосах. На лице ее не было и тени улыбки. — Скоро придет Кронович и нагнет нас троих, включая тебя, а ты шуточки шутишь. Принесла?        — Естественно. Я хоть раз вас подводила? — черное пальто отправилось на спинку высокого стула, стоящего у входа вместо вешалки.        — Да-а, было дело, — из-за компьютера выглянула третья обитательница офиса — рыжая девушка лет тридцати со вздернутым вверх носом, сплошь усеянным веснушками. — Помнишь, около двух тысяч лет назад? Ты еще тогда с перепою что-то напутала, и твой клиент внезапно воскрес. Сорок дней потом за ним гонялись, вот весело было.        — Заткнись, Лахи, — прошипела Анна, плюхаясь на свое рабочее место.        — Ой, а кто это тут обиделся? В ком это проснулась Горгоновна? Атри, — смеясь, обратилась Лахесис к своей старшей коллеге, — вызывай Персея и его команду зачистки. И в глаза ей не смотри.        — Персея? Ну, его можно. Я не против, чтобы он меня «зачистил» как следует.        — Еще хоть одно слово от любой из вас, и, клянусь, я «случайно» щелкну ножницами по вашим нитям, — настроения шутить у Атропос сегодня не было, впрочем, как и всегда. Завершив отправку утренней рассылки по электронной почте, она крутанулась в компьютерном кресле, обернувшись к девушкам. — Мы уже все дедлайны этого года почти просрали, а вы, вместо того, чтобы работать, друг с другом препираетесь…        — Сестренка, мы…        — Я же сказала: ни слова больше! Только дела! Где ящик?       Медленно, словно боясь, что от каждого лишнего движения может сдетонировать невидимая бомба, Анна дотянулась до своего рюкзака, расстегнула молнию и достала черную шкатулку с потертыми боками. Внутри что-то затряслось мелкой дрожью, будто предчувствуя дальнейшие события, и замерло. В полной тишине щелкнуло пришедшее уведомление «ВКонтакте» на одном из компьютеров.        — Надеюсь, ты ничего не перепутала, и там нужная нам жизнь, — первой нарушила молчание старшая сестра, поднимаясь из кресла и влезая ногами в свои офисные тапочки. — Пошли, мы должны успеть сплести ему новую оболочку до того, как придет этот упырь Кронович. А то снова застынет за спиной и будет сопеть, как суслик в брачный период.       В три шага добравшись до узкого книжного шкафа, она раскрыла его створки. Изнутри вырвалось ярко-синее свечение, словно давно ждало этого момента. Запахло подвальной плесенью.        — Сто раз просила портал выключать! Задолбали! — и не выдержав, Атропос скрылась внутри, хлопнув дверцей так, что на ближайшем столе закачалась лампа.        — Что-то она сегодня особенно злая, — заметила Клото, неспеша вставая. — Ее опять мужик бросил?        — Какой там опять. Она уже лет сто, как не того, — весьма недвусмысленным жестом Лахесис пояснила, что имеет ввиду. — К тому же, мы и правда в годовые планы не укладываемся. Ладно, пойдем скорее, а то она всю нашу уютную пещерку развалит со злости.        — Пойдем-пойдем. Только у меня к тебе есть еще один очень важный вопрос, — Клото застыла, взявшись за ручку шкафа, тем самым не давая сестре пройти.        — Ну?        — Ты не знаешь, как сопят суслики?

***

      В пещере было светло: странные пушистые шары размером с человеческую голову вальяжно летали под самым сводом, как им заблагорассудится, наплевав на движение воздуха, и светились различными оттенками холодного синего. Внизу, в самом центре, вокруг небольшого круга, начертанного какой-то черной краской, уже выцветшей и подстершейся от времени, стояли три скамьи. На самой дальней уже расположилась Атропос и теперь сидела неподвижно, закрыв глаза. Лахесис, смахнув рукой пыль, пристроилась на скамью справа, а Клото — слева. С минуту все сохраняли полное молчание.       Первой ожила Лахесис, издав громкий глубокий продолжительный звук на одной ноте. На ее призыв отозвалась Клото, вырисовав высоким голосом волнообразную музыкальную фигуру. Атропос лишь трижды хлопнула в ладоши. И снова в пещере повисла тишина.       Пушистые шары, словно распознав в странном ритуале какой-то шифр или позывной, замерли на местах и сменили цвет с синего на кроваво-красный, заполнив все свободное пространство тягучей и гнетущей напряженностью. Однако три шара окрасились в желто-золотой, как свежий мед, стоящий в прозрачной чашке на подоконнике, залитом солнечным светом. Медленно кружась, они опустились к сестрам и остановились напротив каждой из них. Все на секунду замерло.       И взорвалось пением сестер.       От трех шаров в центр черного круга потекли тонкие золотые струйки, сначала медленно, но постепенно разгоняясь и множась числом. Сплетаясь между собой, они образовывали причудливые линии. Линии накладывались, создавая объемные фигуры. Фигуры, разрастались и сливались друг с другом в расплывчатый силуэт, с каждой секундой все более и более принимавший человеческий облик.       Ни на секунду не прерывая пения, Клото дотянулась до черной шкатулки, стоявшей на скамье рядом, и открыла ее. Темный сгусток метеором вылетел из заточения и, словно ища выход, заметался по пещере. Красные шары мигом пришли в движение. Танцуя и пульсируя, они окружали потерявшуюся жизнь, закрывая собой все пути, кроме одного: золотой человек внутри все еще был пуст. Он ждал свой живительный деготь. Ждал, когда прекрасное и идеальное, смешавшись с каплей черноты, станет грязным и обычным. Хотел испортиться. Хотел ожить.       Все случилось быстрее, чем за мгновение. Сестры смолкли и теперь сидели тяжело дыша. Шары, вновь сменив свое свечение на холодно-синее, медленно расплывались кто куда.       Ритуал был завершен.       В центре черного круга лежал абсолютно голый мужчина. Шумно вдохнув, он открыл глаза…