***
Мания. Всего одно слово, но может с точностью описать состояние Чонина за последние 7 лет. Мания относительно Кёнсу. Желание владеть им. Желание быть для него единственным. Желание быть для него всем. Ким встретил Су, когда был ещё в старшей школе, они были даже не знакомы. Он постепенно начал понимать, что безумно влюблён в него, прямо до безрассудства. Его черты, казалось, были срисованы с идеального образа «Любимого» Чона. Большие глаза, пухлые губы, в меру строгие черты лица и улыбка, от которой просто сводило ноги, превращая их в желе. Кёнсу был Идеалом, его идеалом. Но раз за разом альфа ловил восторженные взгляды и тайные влюблённые вздохи, направленные на его Су. Каждый раз приходилось просто сжимать кулаки и тихо шипеть разные противные словечки себе под нос в адрес тех людей. Чонина со временем начала раздражать популярность Кёнсу — он был активной личностью, правильным мальчиком, который каждый раз становится у всех на слуху. «До Кёнсу занял первое место на олимпиаде по истории» «До Кёнсу занял первое место на городской олимпиаде по всем гуманитарным наукам» «До Кёнсу выиграл первое место в конкурсе на юного правоведа» А возгласы в сторону его омеги прямо сводили с ума. И его любовь постепенно смешивалась со злостью, именно по отношению к Су: — Посмотри — у него и фигура, и лицо, и мозг. Он просто идеален! — Вааау, почему такой омега ещё не занят? В конце старших классов Киму сообщили новость, что за него решили выдать омегу, фиктивный брак. Но самое главное, что это был До Кёнсу. Чонин только ухмыльнулся, ведь нужно подождать 4 месяца, и его идеальный омега будет полностью его, как по закону, так и в жизни. И тут Чон заметил, что за его омегой ухаживает другой альфа, причём так глупо. Молоко, бутерброд и записочка — это слишком просто, но нужно немедленно выяснить отношения. Поговорить без кулаков не получилось. Хотя Ким и потерпел поражение, но Пак отступил. Ведь истинность — дело святое, сама природа сотворила Кёнсу только для Чонина и больше ни для кого. Конец учёбы, Ким сдал экзамены и поступил в самый престижный университет страны. Су поступил в то же заведение, только на судью, в то время как Чонин — на бизнес дело, чтобы унаследовать семейный бизнес. Поначалу у них была идиллия. Они с улыбками на лице вышли замуж друг за друга, осознали, что истинные, волшебная первая брачная ночь... Но со временем ревность, неконтролируемые приступы злости и просто зависимость от Кёнсу сыграли очень плохую шутку в этих отношениях. А случайная измена по пьяни плавно перетекла в регулярные связи на стороне. Говорят, от мании можно избавиться, просто переключив внимание на другой объект обожания, но такого, увы, не было. Был только подавленный омега. Су начал больше учиться, иногда отвечать взаимностью на внимание от противоположной стороны, но даже не целуя. Чон заметил, как его омега с каким-то альфой сидят в кафе и мило беседуют. И вечером того же дня Ким впервые ударил Кёнсу, а спустя неделю и вовсе запретил ему посещать университет. Конечно, без крика не обошлось, а в конечном итоге и рукоприкладства. Чонин, правда, не хотел, чтобы всё так было, не хотел. Но именно тогда он почувствовал власть над омегой. Но, увы, со временем это лишь усугубилось. Остались только ревность, истинность и капля сожаления, которая всё быстрее и быстрее испарялась под жгучей ревностью. А дальше уже то, что имеем на сегодняшний день: Су в больнице, а Ким просто вливает в себя литрами алкоголь, стараясь утихомирить свои только что проснувшиеся чувства вины и сожаления, ведь он всё ещё старается любить... Или чувств уже нет? «Мания — это безумие, несдержанное, сумасбродное поведение. Это нарушение настроения, характеризующееся рядом симптомов, включая неадекватное приподнятое настроение, чрезмерную моторную активность, импульсивность и крайне быстрые мышление и речь. Это является компонентом некоторых нарушений настроения, особенно маниакального аспекта биполярного расстройства» — по данным психологической энциклопедии. Может ли чистая любовь перетечь в манию? Конечно, да... Но из мании в чистую любовь — почти невозможно.5
5 ноября 2018 г. в 08:13
— Что ты наделал, скотина? — разъярённый Пак прижимает к стене Чонина, держа того за ворот рубашки, которую сам же разорвал. — Жалкое человекоподобное отродье...
— Это же был ты в школе? — самая жалкая и крепко засевшая мысль, что беспокоит его, а ревность просто пожирает изнутри. Чон понимает в душе, что сделал огромную ошибку, но стоит ему только представить, как эти руки обнимали Су, а губы пробовали на вкус его губы... Это вызывает столько злости, столько ненависти, столько боли. — Ты писал ему эти жалкие бумажонки и приносил ему перекусить? А ты сильно изменился. Но я, я же просил тебя исчезнуть из нашей жизни.
— Что ты вякнул, урод? — буквально прошипел Чанёль от злости, показывая головой в сторону палаты Кёнсу. — Ты, сволочь, говорил, что будешь заботиться и любить его, а посмотри, что ты наделал! Ты клялся, что всё у вас будет хорошо, а я просто помеха для ваших отношений. Смотри, дрянь, во что ты его превратил, — руки Пака резко и грубо переходят на шею Кима, яростно сжимая её. — Я бы прикончил тебя, но тебе и так плохо, обратись к психиатру и надейся, чтобы он доказал твою невменяемость. А то я постараюсь, чтобы тебя упекли за решётку, сволочь, — он резко отпустил Чона и зашёл в палату Кёнсу.
Светлая палата в тёплых оттенках, которые искусно создавали определённую иллюзию комфорта и дарили тепло. Почти посредине палаты стояла большая больничная койка с явно мягким матрасом и красивой бордовой бархатной простынью. Панорамный вид из окна открывался не сказочный, но довольно подходящий больнице.
Сейчас так не хотелось рассматривать, кто лежит на той койке, в каком он состоянии, и так не хотелось, чтобы это был малыш Кёнсу. Но реальность бывает жестокой по отношению к людям, ко многим.
У омеги синяки, как родинки, разбросаны по всему телу. Губы были искусаны до крови, невооружённым глазом видно, что ему очень яростно помогали это сделать. На щеках и шее красовались синие отметки от пальцев, с заметными ссадинами от ногтей. Чан присел на стул, удачно расположенный рядом с кроватью, взял руку Су в свою, рассматривая каждую венку на руке. — Не стоило мне бросать тебя, нужно было признаться. Я так мечтал увидеть тебя, целых 6 лет. Но ничего, теперь я точно никому тебя не отдам, тебя больше никто не будет обижать, никому не позволю так с тобой поступать! Прости меня. Прости, — Пак начинает поцелуями покрывать каждую клеточку на руке омежки.