Бремя верных - 4 Двойной обгон через сплошную

      Седьмой месяц Прохорова на Гаде выдался беспокойным. Прежде всего, ученым удалось действительно серьезно продвинуться в понимании природы летающих камней Гада. Как-то буквально за одну неделю сумели выделить уникальное вещество – колоссальный источник энергии, которая из него просто прет, плюя на гравитацию. Мало того, стало понятно, как это вещество синтезировалось, и как его можно технологически использовать.       - Володя! Вы не представляете! Просто непостижимо, но грунт Гада только немного очистить от пыли, и его можно просто лопатой в реактор загружать! И эффект будет в разы выше, чем в современных силовых установках! – такими, или примерно такими воплями встречали всякий визит Прохорова в лаборатории.       Другое настроение царило у астрономов. Там наблюдение за роем наводили на печальное. Облако метеоров уплотнялось и организовывалось в нечто, сильно напоминающее походную колонну. Причем, если версия про то, что спутники Шио – это границы коридора, то сейчас тот, кто собирается лететь по этому коридору, непременно упрется в Гад. А пока куча камней выглядела как пробка, закрывающая этот проход. Теперь наблюдатели занимались не столько наукой, сколько охраной границы, из-за которой черт его знает, что полезть может. Здесь люди ходили сосредоточенные и злые. Причем и земляне и ашаванты, которые отлично понимали, кто следующий в этом коридоре вслед за Гадом стоит.       А вот у Прохорова на фронте без перемен. На узле связи теперь порядок и никаких неучтенных сеансов. За это Володя готов поручиться. Но тайно выйти на связь с Центром никто не пытался.       Довольно быстро, буквально во время следующего «прилива Шио», узлом связи заинтересовался профессор Казинский. Система слежения зафиксировала появление персонажа возле опечатанной двери. Пока Ростислав Всеволодович задумчиво топтался в пустом по причине ночи и депрессии большинства персонала коридоре, Прохоров двинул ему навстречу.       - Доброй ночи, Ростислав Всеволодович.       - А, это вы. Следите за тем, чтоб держать и не пущать? Без вашего одобрения зайти теперь никак?       - Почему никак? Просто зачем?       - Зачем… Знаете, там мне гораздо проще размышлять. Здесь мне просто не с кем обсудить насущные проблемы.       - А с кем вы обсуждаете эти проблемы?       - Вы сочтете меня сумасшедшим, но с Сашей Мотиным.       - И вы получали ответы?       - Да, во всяком случае, в дни «приливов Шио» я вполне ясно слышал его.       - Видели?       Казинский отрицательно покачал головой и направился прочь. У Володи защемило сердце. Ну почему так выходит, что его расследование должно лишать этого, видимо, очень одинокого человека иллюзии общения? Ради этой иллюзии человек готов стрелять в другого. Или это сумасшествие? Или голос – не иллюзия, а кто-то очень жестокий и циничный использует одиночество профессора в своих целях так же, как до этого - амбиции атравана? У Прохорова пока слишком мало информации, чтобы понять правду. Пока он может прервать это сомнительное общение и попробует заменить утраченную иллюзию. Не факт, что сможет, но попытается.       - Ростислав Всеволодович, позвольте пригласить вас на чашку чая?       Казинский согласился неожиданно легко. Видимо, и правда одиночество его достало. С тех пор ночные посиделки с профессором дни приливов стали регулярными.       Странными были эти разговоры. Говорил в основном Ростислав Всеволодович. Говорил обо всем подряд, и сам называл это потоком сознания. Только Володя довольно скоро понял, как легко этот поток перенаправляется в нужную собеседнику сторону. Так что мысль о некоем неизвестном, способном использовать Казинского втемную, до конца Прохорова не покинула. Просто он решил, коли профессор не враг, а доверчивая жертва, значит, достаточно лишить настоящего врага возможности общаться с источником информации. Для этого приходилось тратить собственное время.       Но это оказалось не в тягость. Правду сказать, слишком загруженным делами безопасности станции Прохоров не был. При четко организованном управлении все шло своим чередом. А уж чего-чего, а грамотно организовывать жизнь и работу людей брат Керуш умел. Лейтенанту оставалось лишь направлять его усилия в нужное русло.       Теперь, пожалуй, Володя даже ждет эти дискуссионные ночи. Сегодня, например, речь зашла о войне.       - Грандиозность БКС «Мир» - наверное, самое сильное разочарование от мира будущего, - признался Володя. - С одной стороны, величие человеческого разума и совершенство техники. С другой стороны, колоссальные деньги, выброшенные на войну. Нам казалось, когда-нибудь люди научатся жить в мире…       - Зря казалось. Общество, которое слишком долго живет в мире, становится отвратительным. Человек создан для счастья, которое приносят самые простые вещи. Поцелуй женщины, первые шаги ребенка, интересное и нужное дело, журчание ручья под окном. Самое смешное в том, что это счастье ничего не стоит. Мы либо умеем его чувствовать, либо нет. И когда нет, мы начинаем замещать большое и простое счастье, маленькими и изощренными радостями. Внешний успех и богатство, чтоб не хуже, чем у других. Но такая радость не бывает самодостаточной. Чтобы получать хотя бы временное наслаждение, нам нужно все больше и больше радостей. И все меньше и меньше счастья остается в мире. Мир погружается в болото всеобщего потребительства. И только война способна вернуть ему истинные ориентиры. Когда банковский счет не защитит от падающих на голову ракет. Когда солдат и рабочий становятся важнее шоумена. Когда счастье уже в том, что ты и твои близкие живы. Война заставляет зажравшееся общество протрезветь. Это очищающая гроза. Которая периодически нужна любому обществу.       - Не знаю, очищает ли кого-то вид человеческих останков, которые только что были живым человеком. Но когда я оказался единственным, чудом уцелевшим после прямого попадания танкового снаряда в подвал, радоваться тому, что я просто жив, как-то не очень получалось. По-моему, война - это тяжелая, отупляющая и грязная работа, которая отучает человека чувствовать боль и ужасаться.       - Частные случаи всегда ужасны, но процесс в целом! ...       - Да не в ужасе дело. Точнее, весь ужас в том, что ты перестаешь ужасаться. В прошлом августе я застрелил двух паникеров. На идущий в колонне батальон выскочили немецкие танки. Танковая атака в чистом поле - штука страшная. Я вполне понимаю тех, кто побежал. Ни врагами, ни какими-то особенными трусами они, наверное, не были. Но времени успокаивать и вправлять мозги тоже не было. Если бы за ними побежали остальные, все в том поле и остались. Я застрелил своих, и не испытываю по этому поводу никаких угрызений совести. После боя проследил, чтоб семьям извещение послали, что погибли смертью храбрых, и все. И как такое помогает мне понять истинное представление о счастье?       Ответить Ростислав Всеволодович тогда не успел. Заревел сигнал тревоги. В тот раз -учебной. С некоторый пор тренировки, в ходе которых народ должен быстро надеть скафандры и спуститься в убежище, стали регулярными. Сегодня они проводились с усложнением: в условиях «прилива Шио». Те, кто в норме, должны позаботиться не только о себе, но и о тех, кто этого сделать не в состоянии.       На Казинского сигнал тревоги подействовал странно. Обычно он относился к подобным тренировкам как к милитаристской блажи «Сталинского сокола». Сегодня же профессора охватило веселое возбуждение.       - Вы всерьез полагаете, что скафандры вам помогут, если Шио захотят захватить Гад? Ха-ха-ха!       - Не знаю, - предпочел не спорить Володя. - Я плохо знаком с боевыми реалиями космической войны. Но инструкции предписывают действовать именно таким образом. Значит, будем учить людей этому.       - Завидный формализм, не находите?       - Нет. Большинство известных мне уставов и инструкций писались кровью. Почему эта должна быть исключением?       - Потому что Шио – высокоразвитая раса. Если им понадобится Гад, они просто пришлют звездолет для нашей эвакуации.       - А если им понадобится повод для очистительной войны, чтоб взбодриться?       Володя бережно помог слегка расторможенному профессору справиться с застежкой скафандра и препроводил его в убежище. Сам же привычно порысил в центр управления кризисной ситуацией.       Под столь пафосным названием скрывалась операторская проходческих комбайнов геологов. Комбайны эти управлялись дистанционно из небольшого подземного зала с пультами. Главным режущим инструментом у них оказался лазерный луч достаточной мощности, чтобы, оказавшись на поверхности, машина могла служить и противотанковым, и зенитным орудием.       - Звездолет не собьёт. Но если на нас камни из роя посыплются, наиболее крупные метеориты разбить, может, и сможем, - честно охарактеризовал тактико-технические характеристики своих комбайнов Блинков.       - Вы бы, Геннадий Дмитриевич, заради дела обороны Гада принципами слегка поступились, да ашавантов к работе на комбайне привлекли. Воевать без них не получится, так хоть какой-никакой опыт.       - Вот именно, что никакой. Режим работы под землей принципиально иной. Только лишние домыслы и слухи пойдут. А пользоваться проходческим оборудованием как пушкой я и сам не пробовал. Слышал только, что на Луне-17 мужики именно так от стархов отбивались, пока помощь не пришла.       Сама возможность ситуации нештатного использования этого самого оборудования никем особо не оспаривалась. И явных признаков опасности вроде бы нет. Спроси, откуда уверенность в скором обострении событий, едва ли Прохоров, Новиков или Блинков смогли бы дать внятные объяснения. Просто уверенность и все тут.       Сирена завыла вторично, давая сигнал отбоя тревоги. Народ потянулся в жилые помещения. По станционному времени было раннее утро. Шио-чувствительные возвращались в нормальное состояние. Рабочий день сегодня начнется ближе к обеду. Несколько часов люди потратят на окончательное восстановление. В такие дни утро больше похоже на вечер: народ отдыхает, словно после рабочего дня.       Володя направился в одну из двух основных зон отдыха - курилку. Тот самый зеленый уголок, в котором он впервые встретился с Казинским. Единственное место на Гаде, где можно курить, посещалось Володей систематически. Как ни давал он себе зарок бросить смолить, а раз-другой в день сюда забегал не затянуться, так хоть понюхать. Вот и теперь перебросился парой слов с лаборантом Казинского, тем самым, который лунатик. Послушал не очень свежий анекдот. Угостился ароматической низконикотиновой сигарой от профессора. И ушел в соседний зал для некурящих.       Вообще-то деление весьма условное. Половина сидящего в курилке народа не курила. А иные курильщики вроде самого Прохорова или астронома Новикова забегали исключительно покурить, а свободное время предпочитали проводить по соседству.       Небольшой холл в жилом секторе изначально облюбовали ашаванты. Разжигание вонючей наркотической смеси от прообраза священного огня, которым является любое открытое пламя, в том числе и зажигалка, оскорбляло чувства верующих в Вар. Поэтому в курилке они не появлялись. Зато на стене холла появилась чеканка – солнечный диск с типичными на Веране семью волнистыми и широкими, словно лепестки подсолнуха, лучами. Авторством Володя специально не интересовался, но чеканкой на станции увлекался только Эрик. Он же первым стал проводить вечера, тихонько сидя возле веранцев.       Услышавший об этом Прохоров сильно удивился: для ашавантов умственно неполноценный парень - и не человек вовсе. Существо, подлежащее уничтожению, чтоб зря кислород не переводить. Причем для большинства находящихся на Гаде веранцев это не фигура речи, а повседневная практика: Керуш приказы об уничтожении неполноценных подписывал, пехлеваны исполняли. Но Егорич факт Эриковой привязанности к ашавантам подтвердил. Поначалу те его не гнали из опасений нарваться на неприятности с землянами, потом привыкли. Теперь он каждый вечер сидит в холле, чаше молча улыбается, гладя Мурика, иногда подпевает, если поют по-русски, иногда играет с Прохоровым в дурачка.       Вторым перебежчиком в стан ашавантов оказался именно кот. Смириться с присутствием грязного животного им оказалось сложнее. Но и откровенно пинать немелкого зверя не рисковали. Чем тот беззастенчиво пользовался, безошибочным кошачьим чутьем определив место, где и не обидят, но и тискать не будут. Тут он, правда, несколько ошибся. К моменту появления Володи на Гаде вся женская часть ашавантов, плюс Дехзад с Шахрамом периодически ласкали Мурика. Теперь кот предпочитает всем прочим общение с Керушем, который шипит на «богомерзкое беспутное создание» уже не столько по зову сердца, сколько из чувства долга.       Прохоров этих времен не застал. При нем в некурящей «курилке» собиралась компания, больше чем на половину состоящая из землян. Самому ему тоже здесь казалось спокойнее и уютнее, бог его знает, почему. Предположил было что народ разделился по мере Шио-чувствительности. Но Егорич идею не поддержал. Исключения, и верно, имелись. Сам Володя начал появляться на этих вечерних посиделках с некоторой опаской. Не хотел ставить в неловкое положение собственных подопечных. Сомневался, что присутствие в неформальной обстановке человека, присланного за ними наблюдать, принесет людям радость. Впрочем, какого-то недовольства не заметил, и дело шло своим чередом.       Вот и сегодня собирался сыграть партию-другую в нарды с Дехзадом и, чем черт не шутит, может быть - наконец выиграть. Рядом Родик травил очередную байку. Явно старался произвести впечатление на Шахрама, хотя восхищался его россказнями разве что Эрик. Всерьез к ним относились геологоразведчики, у которых своих дембельских историй хватало. А вот Риша так и норовила все испортить поправками о том, как оно на самом деле было. Но сегодня этого бояться нечего.       Геннадий Дмитриевич настроил, наконец, музыкальный центр. Записи оказались какие-то тягуче-восточные. Неужели веранские? Во всяком случае, танцевать под них лучше всех получается у Риши с Керушем. Вроде бы скупые движения не прикасающихся друг к другу мужчины и женщины оказались потрясающе страстными. Может, оттого, что отношения между этими людьми развивались серьезные.       Вообще-то пар на станции образовалось много. Про того же Сиуяша с доктором не болтали только Эрик и Мурик. Но все это было сродни курортным романам. Как бы ни кипели страсти на поверхности, в душе все понимали: за пределы Гада эти отношения не выйдут. Тут же все гораздо серьезней. Откуда убежденность? А бог ее знает. О них и не судачили вовсе. Но все были убеждены, что задумай власти перевести Керуша да хоть бы на Керанские астероидные копи, Риша разорвет контракт с РАН и полетит следом, не поинтересовавшись, где эта Тмутаракань находится. А пока у девушки просто горят глаза от счастья. Керуш держался куда спокойнее. Но и у него во взгляде появилась некая самодостаточность, свойственная только людям с надежным тылом за спиной. Нетрудно догадаться, что в случае с атраваном это не государство и не товарищи, а женщина, которая не предаст, и которую немыслимо предать самому. Прохорова такие отношения радовали. Не только по-человечески, но и из соображений чисто прагматических. Брата Керуша с его очевидно неудовлетворёнными амбициями и абсолютным влиянием на ашавантов лейтенант опасался. А так есть надежда на то, что человек, которому есть что терять, станет гораздо осмотрительнее.       Размышления о личном и общественном в жизни атравана стали последней мыслью в мирной жизни лейтенанта Прохорова на Гаде. Через секунду по коридорам научной станции понесся сигнал, пока не тревоги, но экстренного сбора всего персонала.       Усилия Прохорова не прошли даром. Через две с половиной минуты все семьдесят обитателей Гада уже собрались в конференц-зале.       - Пять минут назад началось движение роя в нашу сторону, - голос Новикова заметно дрожал. - От основного роя отделилось облако камней в тысячу средней величины. Через полтора-два часа Гад окажется на их пути. Основная масса роя тоже перестраивается в нечто, сильно напоминающее боевой порядок. Вот, взгляните. Начали перестроение и спутники, в результате чего мы вновь войдем в зону их воздействия не позднее, чем через сорок минут.       - Насколько серьезна опасность? – Казинский не скрывал раздражения.       - Первые несколько часов - падение крупных метеоритов из отделившегося от основного малого роя способно вызвать землетрясения. Через шесть часов возникнет угроза прямых попаданий в инфраструктуру станции и ее полного уничтожения. Если основной рой начнет движение в этом же направлении, крупные астероиды способны разнести планетоид на части... - виновато развел руками Новиков.       - Эвакуация? – теперь Казинский подобрался и постепенно брал принятия основных решений на себя.       - Вне всякого сомнения, Ростислав Всеволодович. Но она возможна только после первого удара астероидного роя: раньше до нас не доберется ни один корабль, а во время – не сможет подойти.       - Немедленно начать подготовку к эвакуации. Наиболее ценные материалы и люди должны быть переправлены в самое безопасное место. Геннадий Дмитриевич, какое место, вам – как геологу, кажется наиболее безопасным?       - Шахта под поселком. Проложена в массе континентальной плиты. Тектонической разлом в этом месте возможен, лишь если Гад на куски разваливаться будет.       - Хорошо. Я немедленно выхожу на связь с Землей. Остальные собирают вещи и вниз, - профессор решительно поднялся с места.       - Отставить все. Для отражения метеорной атаки необходимо поднять на поверхность горнопроходческое оборудование. Попросил бы всех Шио-невосприимчивых заняться этим, - теперь голос Новикова стал сух и требователен.       - На каком основании?       - Капитан навигационной службы ВКС, честь имею. В условиях чрезвычайной ситуации беру управление на себя.       Тому, что Никита Ильич оказался "астрономом в штатском", не удивились только подозревавший нечто подобное Прохоров и не склонные удивляться чему бы то ни было Керуш с Шахрамом. Остальных взяла легкая оторопь. Чем капитан Новиков не преминул воспользоваться, принявшись давать распоряжения.       Володя руководил эвакуацией. Реально – подгонял мечущихся по лаборатории ученых, чтоб не копались, выбирая ценное, и не норовили волочь ненужное.       - Я вообще не понимаю, зачем отвлекать людей на какую-то самодеятельную ПКО! Смысл? – завозмущался было лаборант Казинского, понявший, что в одиночку все образцы ему не унести, а помочь некому: у коллег своего наиценнейшего барахла - возами, а все подсобные рабочие мобилизованы в зенитчики.       - Смысл в том, чтоб закрыть поселок хотя бы от прямых попаданий. А то толку под землей спасаться, если вход завалит, - развеял его сомнения Прохоров.       Лаборант примолк, а Володя решил проверить уже собственные сомнения. Благо, от лаборатории до узла связи всего несколько шагов. Что ж, он не ошибся и может собой тихо гордиться. Если получится пережить начавшуюся передрягу. Потому что профессор Казинский уже закончил общаться с Землей, но узел связи не покинул.       Замерший в дверях Володя увидел то, что и ожидал. То, о чем рассказывал Керуш. Руководитель экспедиции расслабленно откинулся в кресле перед рябящим белым шумом экраном и разговаривал, кажется, сам с собою. Хотя гарнитура с наушниками оставалась на голове.       - …. Вы конечно же правы! Не может быть, чтоб столь сложное и организованное движение осуществлялось спонтанно. Это непременно плод деятельности высокоразвитой цивилизации, которая не может не замечать присутствия другой разумной деятельности на своем пути. А значит, они должны сами эвакуировать нас отсюда. Это их долг. Я же только теперь понял, что голос спутников Шио – ничто иное, как сигнал опасности. Мы оказались слишком беспечны и не вняли голосу, пробуждающему в нас страх и принуждающему уйти с дороги. Как стыдно! Из-за нашей непонятливости великая цивилизация вынуждена брать на себя заботы о нашем благополучии. С другой стороны, это замечательный шанс встретиться и познакомиться поближе. Верно?       Только теперь Казинский заметил свидетеля своего монолога и смол.       - С кем вы разговаривали, Ростислав Всеволодович?       - С Голосом. Вы считаете меня сумасшедшим? Мне тоже интересно узнать, раздается ли он только в моем мозгу, или это некоторая объективная реальность. Иногда мне казалось, что это Саша Мотин, иногда – что сам Господь. Вы лишили меня возможности разобраться в своих ощущениях, перекрыв связь. Но я не мог улететь, не поговорив с ним еще раз.       Влияние прилива Шио видимо уже начало сказываться. Казинский сделался возбужденным и необыкновенно многословным. Володя постарался сохранить доброжелательное спокойствие. Сомнения в том, дурак или шпион перед ним, не следует выпускать наружу.       - Что он вам сказал на этот раз?       - Сказал, чтобы я не боялся и не спешил бежать, как трусливые, или сопротивляться, как закостенелые. Те, кто дерзнет остаться, будут вознаграждены.       Казинский болезненно сморщился и сжал виски руками.       - Спускайтесь в убежище, Ростислав Всеволодович. Все будет хорошо. Сами дойдете, или вам помочь?       - Не стоит беспокоиться. Я сам.       Прохоров проводил его взглядом и связался с инженером Дехзадом. Как лучше извлечь установленное больше чем полгода назад записывающее устройство, пусть ставящий его дивани и разбирается.       В операторской ашаванты вовсю осваивали работу с кустарными зенитками.       - Присоединяйтесь, Владимир Иванович, - махнул ему Блинков. - Людей не хватает. «Прилив Шио» нынче какой-то уж совсем жесткий. У людей если не судороги, то паника. Все норовят куда-то бежать, мечутся. Так что доктор, психолог и мои ребята покрепче вынуждены оставаться внизу.       - Хорошо. Товарищ Новиков где?       - Тянут с коллегой Дехзадом оптоволокно от узла связи. Попробуем установить здесь передатчик и подключиться к радару.       Коли капитан на узле связи, значит запись странных разговоров профессора инженер ему уже передал. Можно сосредоточиться на другом. Володя принялся подгонять под себя скафандр.       Осваивать новое для себя оружие оказалось на удивление просто.       - Вот, квадрат прицела на экране видите? – начал объяснять Геннадий Дмитриевич. - Когда камень попадет в этот квадрат, включаете дальномер: наверху экрана побегут цифры. Огонь открываете, когда они покажут не больше пятисот. Жмете сюда. Собственно, все. Если удастся вывести картинку с радара, то на вон том большом экране будет видна панорама в целом. Но это так – для общего развития.       Потом было томительное ожидание. Пятнадцать тактических экранов пока чисты. Но все ашаванты и Володя предпочитали смотреть на них, а не на большой экран, где каменный вал медленно и неумолимо летел сквозь пространство к Гаду. Новиков так же сосредоточенно возился с пультом связи, хотя в эфире ничего, кроме писка спутников Шио, не было, да и быть не могло. Только Блинков, в сотый раз перепроверивший работу аппаратуры, теперь переключился на дальнее наблюдение.       - Плотность роя - без перемен. Подлетное время – десять минут. Место поражения вне зоны нашего воздействия на сорок градусов за горизонтом планетоида, - в очередной раз доложил обстановку геологоразведчик.       В своих расчетах он оказался точен. Первый астероид ударил в бок Гада ровно через десять минут. И понеслось. Словно боксер по груше. Пол дрожал под ногами практически непрерывно. Недра отзывались недовольным гулом. Светопреставление, да и только. Время перестало течь ровно, распалось на короткие отрезки от удара до удара.       Наконец, Гад повернулся к атакующему его каменному рою тем своим боком, на котором расположился научный поселок. Володя почувствовал, как у него вдруг вспотели лежащие на пульте управления орудием руки. Нет, это совсем не то, что подниматься в атаку. Война двадцать третьего века велась за мониторами. Только адреналина в крови от этого меньше не становилось. Как, надо думать, и потерь.       От начавшегося боя у Прохорова осталось странное впечатление. Камни появлялись в прицеле, он жал гашетку. Камни исчезали, но земля под ногами продолжала ходить ходуном. Мигнул и погас, а затем сменился аварийным свет. С потолка посыпалась какая-то труха. У сидящего рядом Родика погас монитор. Потом еще два орудия вышли из строя. Экран видеообзора показывал сплошную муть. Тысячи крохотных долетевших до поверхности обломков подняли даже не облака пыли, они просто сделали атмосферу Гада полностью непрозрачной на всю толщину воздушного слоя. Володя отмечал все это краешком сознания, продолжая жать и жать на гашетку. Наконец камни кончились.       - Все, отбились, вроде, - выдохнул Блинков.       - Отбиться-то отбились. Теперь бы понять, какой ценой, - спокойно загасил возможные шапкозакидательские настроения Новиков. - Шахрам, Риша, Родик, следите за небом. Керуш с Геннадием Дмитриевичем, осмотрите помещения. Сиуяш с остальными, оцените состояние поселка снаружи, при необходимости займитесь расчисткой посадочной площадки для челнока. Владимир Иванович, вы на связи как между нами, так и координируете подход спасательного корабля. Я спущусь посмотреть, как остальные. Все, приступаем.       Люди поднялись с мест и отправились исполнять. Прохоров перебрался за пульт связи. С ним он управлялся весьма сносно. Центральный монитор – данные радара, на котором несколько последних метеоритов, о приближении которых следует предупредить операторов, и ожидаемая точка выхода земного корабля, который надо обнаружить и установить с ним связь. И еще несколько мониторов местного видеонаблюдения.       Володя молча наблюдал за деловито разбегающимися фигурами в скафандрах. На душе было тревожно. Да что там лукавить – страшновато. Уж больно покладисто и спокойно вели себя ашаванты. А ведь сейчас их фактически большинство. Ибо основная часть землян просто неадекватна. Пока речь идет об общем противостоянии почти природному катаклизму, веранцы надежны. Но если ситуация изменится, где граница их лояльности Земле? Оснований подозревать их в чем-то у лейтенанта не было. Но и о том, что Керуш – служитель культа, а тот же Шахрам – типичный офицер-золотопогонник из довоенного кино, забывать не следует. Как и о том, что все ашаванты здесь далеко не добровольно оказались, и серьезно рисковать ради землян очевидно не подписывались. В общем, все мутно.       На пульт связи стали поступать первые доклады: внутри основные модули станции почти не пострадали. Штатное электроснабжение восстановили за четверть часа, а еще через полчаса Керуш обещал горячий обед. Снаружи разрушения куда серьезнее. Для расчистки посадочной площадки и восстановления ее сигнальных маяков потребуется время.       Внизу все спокойно. Уже. Но для этого Егоричу и Ивановой потребовалась куча усилий и психотропных средств. Люди метались в панике, пытались бежать и бросались на унимавших их самодеятельных санитаров. В результате к приходу Никиты Ильича в сознании из Шио-чувствительных оставался один профессор. Ростислав Всеволодович никуда бежать не пытался и вообще выглядел молодцом.       - Корабля пока нет? - поднял он взгляд на Новикова.       - Нет, Ростислав Всеволодович.       - Ну и чудесно, друзья мои! Мы должны дождаться появления кораблей Шио. Во всяком случае, я намерен это сделать.       - Конечно-конечно, - покладисто согласился капитан, вовремя заметив подмигивание доктора.       - Я могу подняться наверх и взглянуть на обстановку?       - Если Зинаида Петровна не возражает…        Доктор не возражала, и они отправились в центр управления.       - Это корабль Шио? – оживился профессор, разглядывая жирную точку посредине экрана радара.       - Нет, это их спутник. Над нами на геостационарной орбите завис, сволочь, - отозвался вместо Володи более компетентный Шахрам, при этом почти не глядя на свой монитор, активировал орудия, сбивая одиночно падающий метеорит.       - Вы так его повредите?! – испуганно взвизгнул Казинский.       - Кого? – не понял Володя.       - Спутник! Нельзя начинать контакт с агрессии.       - Не получится: высоко висит, не достанем, - с явным сожалением успокоил профессора Шахрам.       - С кораблем связи нет? – уточни Новиков.       - Нет пока. Как бы этот чертов спутник спасателям подойти не помешал. Если экипаж Шио-чувствителен...       - Автопилот пусть поработает,- с несколько излишним оптимизмом развеял озвученную тревогу Никита Ильич.       Правильно. Ибо проблемы – по мере поступления. И сейчас есть о чем голову ломать. Профессор Казинский, например. Казавшийся вполне адекватным он тихо выскользнул прочь, стоило остальным отвлечься на разговор о спасателях.       - Ростислав Всеволодович, вы куда?       Без ответа.       - Вон он, на улице!       Володя растерянно ткнул пальцем в монитор с картинкой внутреннего двора. Новиков ринулся следом. В коридоре встретил Блинкова с Керушем. Те присоединились. Володя увидел три вылетающих в непроглядное пыльное марево фигуры, которые моментально растворились в нем.       - Прохоров, вызывай доктора, - рявкнул в динамике голос Блинкова через десять минут.       Еще через столько же в помещении появились несущие бессознательное тело капитана Керуш и Геннадий Дмитриевич. Казинский трусил следом.       - Что случилось?       - Прямое попадание мелкого метеорита в скафандр, наверное, - ответил Блинков. - мы стали обходить ангар с разных сторон. Я нашел профессора и повел его обратно, а на пути встретил Керуша, волокущего Никиту Ильича.       - Я минутой раньше наткнулся на лежащего ашаванта капитана, - подтвердил атраван.        - А это не вы, друг мой, его и ударили? – подал голос Казинский.       - Вы что-то видели? – уточнил Прохоров.       - Не говорите ерунды, - рявкнула, не отрываясь от раненого, Зинаида Петровна: - Вы ученый или кто? Вот и посчитайте, какой силы должен быть удар, чтобы пробить скафандр.       - Как состояние? – счел расследование исчерпанным Прохоров.       - Жить будет. А командовать нашей эвакуацией, видимо, придется кому-то из вас.       - Активация точки гиперпространственного выхода, - поспешил отвлечь внимание землян от товарища Шахрам. Оказывается, был среди собравшихся человек, который в этой суматохе на мониторы поглядывать не забывал.       На связь научно-исследовательское судно РАН «Академик Королев» вышло далеко не сразу. Помехи во всклокоченной атмосфере оказались не единственной причиной этому.       - «Королев» Гаду. Ребята, у нас проблема: не можем подойти ближе. Чертов шум Шио просто выбивает экипаж из строя.       - А если на автопилоте? – чуть растерянно уточнил Блинков.       - До орбиты дойдем. Но кто заложит обратный курс? У вас есть опытный пилот?       Взгляды собравшихся направлены в сторону Шахрама Ашара. Тот оторвался от блокнота, в котором накидывал простым карандашиком некие расчеты, и взглянул на экран с изображением контуров «Академика Королева».       - Нет. Я даже примерно не представляю, как эта громадина управляется. Есть другая идея: я могу выйти на катере на орбиту и попробовать сбить спутник.       - Катера аэроразведки могут выходить на орбиту?       - На Гаде – сможет. Тут гравитация маленькая. Я посчитал, если снять все лишнее оборудование, то первую космическую для планетоида набрать нетрудно.       - А сбивать чем собираетесь? – недоверчиво уточнил растерявшийся Блинков.       - Таран.       - Но потом…       - Это неважно.       - Принято. Ашавант капитан «Академика Королева», мы нижайше попросим вас проявить терпение и подождать на безопасном расстоянии, пока мы решим проблему спутника на орбите. Конец связи.       Брат Керуш неожиданно взял ситуацию в свои руки. Это и без лишних слов стало понятно. Отчего Блинков и Казинский просто растерялись, а Прохоров счел такой расклад приемлемым. Во всяком случае, пока у землян и веранцев общий противник. Тем временем Ашар почтительно замер перед атраваном.       - Благословите, брат.       Шахрам опустился на колени, упершись ладонями в пол у самых ног атравана. Тот положил руку на склоненную голову, потом подал ее для поцелуя. Раньше граждане-ашаванты при землянах подобных церемоний не демонстрировали. Вопросительный взгляд в сторону атравана перед началом какого-то дела и разрешающий кивок в ответ – было почти обязательно. Но не более. Брату Керушу хватило мудрости не шокировать землян неприемлемыми для них формами веранской культуры.       Оценить, как он относится к этой поповской предусмотрительности, Володя не успел, ибо Керуш продолжил брать ситуацию под свой контроль.       - Ты уверен, что справишься один? Благой Вар осуждает бессмысленные жертвы, - обратился атраван ко все еще коленопреклоненному звездолетчику.       - Со вторым пилотом было бы надежнее. Но у Родика опыта маловато.       - Значит, вторым пилотом пойдет пехлеван Риша. Коллега Дехзад, начинайте готовить катер к старту.       - Да, брат Керуш.       Все четверо дивани ринулись к ангару. Теперь перед властным атраваном в ожидании благословения замерло двое.       - Да пребудет с вами благое солнце-Вар, правоверные ашаванты.       Вновь традиционно величественный и повелительный жест, и пилоты рысью побежали менять защитные скафандры на летные.       - Почему?.. – метнулся было следом Родик.       - На гауптвахте сидеть меньше надо было! – прилетело ему уже из коридора.       - Займите свое место за пультом. Не хватало еще потерять катер до взлета, - Керуш сухо одернул не знающего, что делать, парня . - Да, брат, - Родик поплелся на место оператора.       Во двор, куда только что выкатили катер из ангара, действительно, упал очередной мелкий осколок разбитого ранее метеорита. Корабль вроде бы не пострадал, а на то, что возившихся возле него дивани в стороны порасшвыряло, никто внимания не обратил. И хотя Родика душили слезы, за небом он следил ревностно. Больше на головы людей Дехзада ничего не упало.       - Какого дьявола вы творите?! Посылать на смерть другого, тем более девушку – это трусость! - голос Казинского сорвался на фальцет.       - Молчать, - равнодушно вроде бы бросил ему через плечо Керуш.       Спорить сразу расхотелось. Зато теперь Володя вдруг ясно понял, что разделяет веранцев и землян, и что роднит его самого с пришельцами из чужого мира больше, чем с собственными потомками. Его решение брата Керуша не ужаснуло. Он понимал и не обернувшуюся, чтобы бросить, возможно, последний взгляд на любимого человека, Ришу, и едва не плачущего от того, что на смерть послали не его, Родика, и принявшего это решение Керуша. Он понял и согласился, а земляне – нет. С этим ничего не поделать: они несовместимы, как война и мир. Надо обозначить свою позицию.       - Брат Керуш, забота о спутнике на вас. Товарищи Казинский и Блинков, прошу вас спуститься вниз и помочь доктору готовить спящих людей к погрузке. Мы не знаем, как быстро Шио смогут подогнать новый спутник и должны торопиться.       Володя почти силой вытолкнул обоих в коридор. Молчавший все это время Геннадий Дмитриевич выглядел совсем растерянно.       - Можете предложить план лучше? Нет? Тогда нехрен сопли жевать!       - Зачем? Он же ее любит. И она…       - Потому что так правильно.       - Да, но это ужасно. Я в безоружного врага – стархардского офицера «дядю Лешу» выстрелить не смог…       - Вы так не можете? Тогда не мешайте тем, кто может.       За потомков стало неловко, но дело надо делать, а занятые руки – лучшее средство от дурных мыслей.        Спутник Шио с экрана радара так и не исчез, но через четверть часа после взлета Шахрама шипеть прекратил. С этого момента экипаж катера перестал выходить на связь. Еще через сорок минут «Академик Королев» вышел на орбиту Гада и спустил челноки.       - Капитан, просканируйте орбиту на предмет терпящего бедствие тяжелого атмосферного флаера,- - первым делом попросил Прохоров подлетевших спасателей.       - Делаем. Но тут, кроме сильно помятого «пискуна», нет никого. Видимо, их в открытый космос отбросило. Если так, то за это время они уже до самого роя добрались. Извините, ребята, но…        Хотя внеплановый «прилив Шио» внепланово и закончился, накачанных лекарствами людей пришлось выносить на руках. Помогать пришлось и трем из четырех побитых камнями во время подготовки флаера дивани. Потом настал черед грузов. А новый спутник пока не появился.       Точнее, он шел чуть впереди стронувшегося с места основного "тела" метеоритного облака. В общем, времени хватало собраться вполне комфортно. Прохоров даже доложить о последних событиях успел.       Когда из первого посадочного модуля выпрыгнул майор Терентьев, Володя не удивился. Тот перехватил управление эвакуацией на себя, параллельно задержав Прохорова рядом и слушая его доклад. Носитель с записью странного диалога Казинского с Голосом тихо исчез в его кармане.       - Все, закончили, - доложил проводивший взглядом последний уползающий по транспортеру контейнер Блинков.       - Тогда все на борт, - с нескрываемым облегчением скомандовал Терентьев.       Всклокоченный и пыльный Гад действовал на него угнетающе.       - Ашаванты остаются, - впервые с момента появления майора КГБ открыл рот Керуш.       - То есть?       - Мы отдаем себе отчет в том, что такое гадоний, так, кажется, ваши дивани назвали энергоноситель из почвы Гада. Если он нужен врагу, то наш долг помешать им получить его.       - Бессмысленно. У вас нет шансов.       - Почему же? Враг появится на орбите Вераны чуть позже и недосчитавшись некоторой части своих сил.       - Четверть часа и три каменюги?       - На все воля Вар.       - Запрещаю.       - Не надо, Василий Петрович, - принял решение Прохоров. - Это война. Мы наверняка не победим в этом бою. Но если в бой не вступать вообще, то не победишь никогда.       - «Мы»? ...       - Да, товарищ майор галактической безопасности. Я – коммунист.       - Хорошо. Черт с вами, камикадзе хреновы. Но решение каждый принимает сам.       Ашаванты молча потянулись к Керушу за благословением. Все, за исключением трех раненых дивани. Семь мужчин и две женщины. За благословением Прохоров не пошел, просто встал рядом. К ним внезапно подскочил профессор Казинский.       - Я остаюсь!       - Почему вы? – кажется, искренно удивился Терентьев.       - Пусть, - прервал его Прохоров. - Поторопитесь, Василий Петрович. Вам еще надо успеть улететь на безопасное расстояние.       Офицеры молча пожали друг другу руки, и майор, чуть сгорбившись, зашагал к модулю. Володе вдруг стало его жаль. Терентьеву еще предстоит объяснять принятое решение тем, кто живет в пока еще мирном мире.