Одно счастье

***

      — Решила помочь нашей старушке Лэнгфорд?       Голос отразился от стенок теплицы и эхом прошёлся по всему периметру, колыхнув легкие листочки цветущих лилий. Я вздрогнула и чуть не выронила садовую лопатку из дрожащих рук, глубоко вдохнув нагретый воздух и быстро выдохнув его обратно. Гейб зашёл в это помещение, сплошь и рядом обставленное самодельными деревянными грядочками, в которых даже в это время года росли овощи и цветы, совершенно беззвучно. Если бы этот парень соревновался с профессиональными ниндзя за кубок скрытности, то, безусловно, награду забрал бы Гарсия. Я положила садовый инструмент около бортика одной из таких грядочек и всем корпусом развернулась к парню, который вдруг решил ко мне наведаться.       — Извини, если напугал.       Парень медленными шагами прошёл в помещение, оглядывая, как идут дела у растений, схватил никому не мешающий фонарик, который просто подвернулся ему под руку, пощелкал, проверив, работает ли, и остановился прямо перед моим носом. Я сложила руки на груди, оценивающе оглядывая его с ног до головы. Черт, а мальчик-то подрос.       — Ничего. Только в следующий раз стучись, если не хочешь схлопотать пулю в лоб, хорошо? — он обнимает меня и на долю секунды отрывает от земли, вскоре вновь поставив на место.       — Стучатся, чтобы не схлопотать пулю в лоб… — протянул Гейб, в раздумьях потерев подбородок. — Окей, понял. Так, что делает такая боевая девчонка в таком тихом месте. Я думал ты первым делом оценишь нашу арену для подготовки новых бойцов в армию, а не побежишь сломя голову в теплицы.       — Миссис Лэнгфорд обещала дать мне какой-то цветок, — я пожимаю плечами, взглядом ведя от ладони парня, которая сжимала фонарик к лицу, на котором играла улыбка. Широкая и яркая, неизменная улыбка Гейба. — А я обещала Эй Джею, что мы превратим нашу комнату в уютную и захламлённую.       От того, как он сжимает в одной ладони этот фонарь мне становится не по-себе, в голове начинают пролетать картинки той ночи в подвале Эриксона, когда Марлон и Броди… да. Повздорили.       — Оу, тогда эта милая старушка отдаст тебе самый красивый цветок что у нас когда-либо росли. Ты заслуживаешь, — Гарсия запихивает фонарь себе в задний карман штанов так, чтобы он торчал, но не падал.       Ты заслуживаешь? Я так не думаю. Что я такого сделала, чтобы, по его словам, заслужить самый красивый цветок за весь период существования Ричмонда? Именно, что ни-че-го. Но слова этого парня, который, помнится, учил меня плохим словам на испанском языке однажды, заставили щеки покрыться пунцовым румянцем и начать гореть так, будто я только что зашла в тёплое помещение с лютого мороза. Видимо, он нашёл в моей реакции что-то забавное, потому что он уже вытеснил звенящую тишину своим громким смехом.       — Клементина краснеет, о боже, — сквозь хохот выдавливает Гарсия. — Неужели это свершилось? А то, я помню, что когда у тебя были первые месячные, ты без всяких проблем отходила по своим делам, а потом возвращалась, как ни в чем не бывало.       — Просто заткнись, — смущенно пробормотала я. Этот парень заставляет меня краснеть снова и снова. Опустив глаза себе в ноги, я слегка оттолкнула его.       Гейб подошел ближе, поставив руки с обоих сторон от моих бёдер на подставку для небольшой грядки, слегка пихнув меня назад. Улыбка не сходила с его лица ни на секунду и даже садовая лопатка, которая с глухим звоном упала на бетонный пол, не в силах была его отвлечь. Гарсия смотрел прямо в мои глаза и я вспомнила, что в заднем кармане у него тот злосчастный фонарик, но если Марлон смог убить им Броди, то, если что, я не смогу его даже вырубить. Слишком сильно болит плечо.       — Видела бы ты своё лицо сейчас, — расхохотался Габриэль, но руки не убрал. Я выдавила из себя что-то наподобие улыбки, но, могу поспорить, что вышло слишком плохо.       — Ты слишком близко, — не выдерживаю и стараюсь его оттолкнуть, но не выходит. Без здоровой второй руки у меня мало что получится.       — Ты поверить себе не можешь, как я по тебе скучал, — Гейб буквально выдыхает последние слова мне прямо в губы.       Он слишком близко, я не могу.       — Габриэль, пожалуйста…       — Тебя не было гребанную вечность, — продолжал он.       — Гейб… Не надо.       — Я люблю тебя, — закончил Гарсия, чем ввёл меня в небольшой ступор, но вскоре все решилось: он придвинулся ближе и накрыл своими губами мои.       Как же… непривычно. Непривычно ощущать на себе другие губы, более мягкие и нежные, непривычно принимать страстный и в это же время слегка жёсткий поцелуй, непривычно чувствовать, как его ладони смыкаются где-то в районе ниже копчика. Он сразу же, с первых секунд завладел моим телом, поэтому я поддалась ему и обвила шею руками, слегка привстав на носочки.       Стоп, что я делаю? Луис.       — Извини, мне пора, — бросаю я перед тем, как выпутаться из его цепких пленяющих оков и, встав около двери, говорю. — Сможешь занести цветок от миссис Лэнгфорд к нам в комнату? Я буду очень благодарна, спасибо.       Я выскочила за дверь словно пуля, почувствовав уже морозный ветерок, который дует мне в лицо средними порывами. Снега ещё нет, но, я думаю, он выпадет дня через два, а может и все три.       Что же я наделала?