Мерцающие тела

      — Мы бродяги и бомжи, не боимся ничего! Перед нами море жизни, вот и солнышко взошло! — самозабвенно орал наобум придуманную песенку Локко, опьяненный открывшимися просторами, безнаказанностью и новизной. Под неспешно парящей метлой раскинулась сухая весенняя степь с редкими островками лесов, а небо было огромным и чистым, подсвеченным на востоке огненной зарей нового дня. Мир терял бесцветность и заливал Локко красками. Юный маг распахнул куртку, чтобы отсвечивать любимым свитером в радужную полоску, и веселился от души, чувствуя себя неимоверно счастливым. Таким счастливым, будто встретил уже Люцифера, ради которого и заварил весь этот сыр-бор. — Все это время у тебя был горностай? — удивленно донеслось сзади. Гермафродит так увлекся ощущениями, что забыл о своих спутниках. — Ага… Слушай, Десятый, ну не бросать же доверчивую кроху там, — зверька, выбравшегося из-за пахухи на плечо, погладили пальцем по макушке. — Выпустим в лесу. Все равно нам надо где-то приземлиться и поспать. Блондин серьезно кивнул, соглашаясь. — Всё вокруг такое… даже не верится, — негромко проговорил он, глядя на апельсиновый краешек восходящего солнца. Локко покосился через плечо вовремя, чтобы увидеть, как обычно блеклый паренек преображается, будучи подсвеченным вольным рассветом в золотистые оттенки. — В Зимпе все было такое бесцветное, — невольно вырвалось у него, и пришлось пересечься с потемневшим взглядом Десятого. — Но знаешь, я думаю, вчера оттуда сбежали многие. Тот не стал спорить.       Когда поднявшееся над горизонтом солнце начало ощутимо пригревать, подростки высмотрели среди холмов, покрытых сухими остатками леса, удобное место для приземления. Руины старого забытого здания, источенные дождями и поросшие травой. Подростки с опасением облетели полуразрушенные стены, но быстро убедились, что никого внутри нет. Людей не ощущалось на много километров вокруг, и это было хорошо. Пахло весенней землей, горячим солнцем. Попискивавшие в сушняке пичуги резвились в безопасности и безнаказанности, и с них хотелось взять пример. — Зачем? — Десятый наблюдал, как гермафродит собирает мелкие старые ветки и траву, устраивая себе подстилку на теплой земле. — Чтобы внутренности не простыли, — Локко улегся на импровизированном хрустящем матрасе, с неудовольствием морщась от колющих сквозь одежду веточек. — Мда, не перина. Но незаметно спереть одеяло не получилось бы, так что неудобства придется терпеть. Чего торчишь, ложись. Парень запахнулся в куртку поплотнее и устроился рядом, но все же не вплотную. Шарившийся в траве горностай вернулся к притихшим подросткам, но нашел их мало интересными в данный промежуток времени. Зверек поводил усами, развернулся и поскакал в сухой лес, надеясь раздобыть себе кого-нибудь на закуску, ведь припасы из закрытого на молнию рюкзака людей были недоступны.       Локко проснулся, когда солнце, неумолимо движущееся к закату, зашло за щербатые стены руин и перестало пригревать. В сумраке сломанного здания слышалось шуршание и чавканье. Чавкал, как выяснилось, горностай Лаки какой-то мышью, а шуршал Десятый, пакетами в рюкзаке. Очевидно, обзавидовался зверьку и тоже захотел пожевать. — У нас мало запасов, — заметил парень, протягивая разминающему затекшие бока приятелю одну из пышных сладких булок. — А так же мало денег, важных для похода вещей и информации. И много врагов. — Нас наверняка ищут по радиусу, с учетом скорости, на которой мы летели, — после почти суточного голодания хлеб улетел в один миг. — Я помню, как видел общие карты, — Десятый задумчиво пригладил свою теперь уже далеко не идеальную прическу. — Километрах в тридцати к югу должно быть море. Над водой нас было бы сложнее засечь радарами из-за излучения морских микроорганизмов… — Это чудесный план, жаль только, что у меня гидрофобия, — Локко стряхнул с одежды мелкие крошки и вытер пальцы о заурчавшего горностая. — И если меня накроет панической атакой, тебе придется плыть до самого берега, который хорошо коль виден будет. Я-то сразу утону. Блондин помрачнел. Если бы он мог перехватить контроль над метлой, то гермафродит в роли пассажира имел бы полное право и уйму возможностей сходить с ума от страха сколько ему вздумается, предварительно привязавшись ремнем к напарнику, чтобы не упасть. Но летательное средство подчинялось только Локко. Кстати, почему?.. — Могу предположить, дело во мне, — рыжеволосый Генератор подтянул помело за древко и постучал пальцем по проволоке, превращающей две волшебные швабры в одну. — Я потратился на помело, оно обязано служить мне. — Если это так, то почему ты тогда быстро, всего за ночь, восполнил энергию в себе? — Десятого давно интересовал этот вопрос, но Локко каждый раз уходил от ответа. — Как знать? — всего-то пожал плечами он. — Собирайся, вылетаем через десять минут. Пойдем у самой земли, пока не стемнеет, а там поднимемся.       В ночной тьме, как бы странно это ни звучало, обжитые людьми местности стали виднее. По различным дорогам неслись цепочки огоньков транспорта, а неподвижные ряды ярких пятнышек обозначали собой уличное освещение. Здания, рекламные щиты, светофоры, вышки, прожекторы — освещение пестрело, заставляя глаза болеть. — Будто совсем не боятся авианалета, — заметил Десятый. — Боятся, — пожал плечами Локко, ускоряя метлу. — Они хорошо спрятали системы ПВО и поставили энергощит, разве не чувствуешь? — От больших пушек это, конечно, не спасет.       Небо, огромное и темное, старалось поглотить подростков вместе с их жалкой магией. Новолуние делало звездную ночь визуально еще более черной, чем на самом деле, поглощало жалкие попытки человечества разогнать мрак лампами. А потом гвоздики звезд поблекли и уступили место забрезжившей заре. Рассветный холодок доконал путешественников: Локко откровенно трясся, несмотря на теплого зверька за пазухой, да и морозоустойчивый Десятый все чаще тер нос и дышал на пальцы, которые не согревались о впереди сидящего рулевого.       Юные маги посовещались и приняли решение ускориться, дабы побыстрее найти новое укрытие для сна. Поселения тянулись, казалось, без конца и края, лесочка или хотя бы заброшенного района давно не наблюдалось. Пожухлая весенняя трава холмов совсем не годилась для того, чтобы в ней прятаться и уж тем более засыпать. — А, к чёрту, — первым не выдержал гермафродит. — Выберем крышу повыше и понедоступнее, и поспим там. Верно? Парень согласно кивнул. — Сворачивай к городу, — он указал на высотные здания в паре километров. — Прошмыгнем по верхам. Авось не заметят. — Засекут по урчанию животов, — усмехнулся Локко. — Кушать хочется… Однако из еды у них оставались лишь несколько бутербродов, которые следовало беречь и растягивать до последнего. На дикой яблоньке, замеченной в овраге чудом, маги с полчаса назад обгрызли все пережившие зиму яблочные трупики, но ведь издавна известно, что кислые фрукты только возбуждают аппетит. А в городе уже работали пекарни, аромат от которых невыносимо тянул к себе и мучил всех голодающих, от бездомных животных до бездомных людей. И Генераторов. — Это невыносимо, — теперь хмурыми были оба. Они нашли подходящую для ночлега крышу, но ее обдувал ветер, несущий запах чего-то съедобного. Пришлось, по предложению Десятого, покинуть облюбованное убежище и отправиться на поиски нового, пахнущего невкусно.       — Что там? — блондин тронул товарища за плечо, призывая затаиться в проеме колокольни перед небольшой квадратной площадью, со всех сторон окруженной высотками. Несмотря на ранний час, здесь было полно людей, царило оживление, и… — Черт подери, там служителей правопорядка, как грязи, — Локко неосознанно втянул голову в плечи, насчитав больше десятка машин с мигалками, а также прорву людей в форме и со щитами в руках. — Смотри, у них драчка с гражданскими! — Интересно, в чем конфликт? — блондин же любопытно вытянулся, присматриваясь через чужое плечо к происходящему.       Похоже, что на площади пыталась толкать речь группа людей, но отряды служивых не давали зрителям собраться, а сектантам продолжать. Стычки и тех и других то вспыхивали, то вновь затихали, пока в рядах проповедников не случилось замешательство. Из них, расступившихся водой, вышел человек в белых одеждах — похоже, что в рясах. Шум не давал расслышать то, что человек, распростерший вперед руки, говорил стражам порядка. Но кажется, к его словам не прислушались. Человек в белых одеждах, вокруг которого люди были похожи на однородную массовку, медленно развел руки в стороны… и вдруг плавно взмыл над землей примерно до высоты второго этажа. Он рассекал воздушную толщу легко, словно пушинка в безветрии, не переставая вещать нечто очень важное. — Он Источник! — ахнул Локко, резко пронзенный тревогой за незнакомого мага, открывшегося людям. — Его сейчас пристрелят, — напряженный шепот Десятого только добавил происходящему напряжения. И правда, сквозь крики из рядов людей в униформе отчетливо донеслись приказы взять проповедника на прицел. Левитирующий Генератор застыл в пространстве, будто был крестом, подвешенным на прозрачных нитях, и юные маги с расстояния в половину квартала ощущали эти нити, пронзающие всё вокруг лучами незримого сияния. Незнакомец подростков тоже почувствовал, как чувствовал всех живых существ, находящихся в радиусе нескольких улиц. «Дикий» Источник, выросший и развившийся вне оков и заборов Зимпа. Несколько хлопков послышались уже после того, как на рубахе дернувшегося мага расцвели алые неровные пятна. Локко с болезненным стоном сжал метлу, чтобы поспешить на помощь собрату, наполнявшемуся болью, но был сжат в охапке. — Тихо! — шепот Десятого был страшен. Просто страшен. — Не рыпайся. Убьют. Его уже не спасти. Люди что-то поняли, стремились с площади прочь, сбивая друг друга с ног и торопясь покинуть опасную зону. Продолжавший висеть в пространстве Генератор поднял руки, словно не знал, хочет закрыть ладонями пробоины в теле или не хочет, да так и застыл, начиная светиться все сильнее. Шар белого свечения нарастал вокруг умирающего проповедника, поглощая все на своем пути.       — Быстрей! — Десятый первым очнулся от шока и дернул Локко за руки, заставляя стиснуть древко крепче, развернуться и рвануть прочь. Они задыхались, не успевая глотать мчавшийся мимо воздух, и жались к метле. За их спинами выпуклая энергетическая волна с нарастающей скоростью поглощала здания и улицы, превращая их в ничто, ибо страшна была сила непокорного Источника, смертельно обиженного людьми.       Когда перепуганные подростки поняли, что убийственный свет больше не преследует их, то остановились и оглянулись. — Никогда не видел сферического взрыва… — тяжело прошептал Локко, глядя на медленно растворяющийся белый купол, и за попорченные им дома, где теперь горело всё, что могло гореть. Выла городская тревожная сирена. — Этот парень был очень мощный, — заметил Десятый, быстро обретая хладнокровие. — Жаль, что дал себя убить. Шар взрыва пропал, оставив после себя ровный глубокий кратер и кучи черной блестящей сажи, хлопья которой уже застилали улицы.       Итак, планы о ночевке в городе отправились горностаю под хвост. Зверек, кстати, успешно пережил все события под свитером Локко, и только укусил палец блондина за слишком жесткие «обнимашки». — Что творишь, мочалка? — Локко хмуро зыркнул на крохотного гибкого хищника. — Если б не Десятый, лежать бы нам кучкой пепла. Горностай сделал вид, что все понял и раскаивается, зевнул и убрался обратно под свитер. Упавшее настроение юных магов не поднялось даже тогда, когда они обнаружили вполне пристойного вида небольшой смешанный лес, окруженный чахлыми деревнями, но все-таки довольно закрытый и пригодный для ночлега. Вернее, «днюшника» — уже давно рассвело. — Мне страшно, — признался Локко, когда они с Десятым устроились спина к спине на мховых подушках и подстилках из лапника. — Кажется, что люди кругом. — Я никого не ощущаю вблизи, — из-за сонливости голос приятеля звучал равнодушно и устало. — А ты перенервничал от увиденного. Спи, и не вздумай сам взрываться. Гермафродит с тяжким вздохом заставил себя закрыть глаза, тут же увидев под веками белые искрящиеся сферы. Локко до этого утра никогда не видел по-настоящему, как гибнут Генераторы — только в художественных фильмах с редкими несчастливыми концами. Оказалось, что наяву это кошмарно. Еще не так давно молодой маг считал просмотр засекреченных видеоотчетов военных и последующее свое прозрение самым жутким переживанием, но теперь понимал, как сильно ошибался. Суховатые хроники цифровой памяти в подметки не годились пережитому в реальности ощущению гибели Источника, с которым смотрели друг другу в души за секунду до. «Он сиял безо всякого негатива прямо под дулами пистолетов», — гермафродит болезненно нахмурил брови, стараясь не представлять себя на месте погибшего. — «Это безумие или бесстрашие? Всё-таки он не боялся смерти. А я смог бы?..» О, каким же глупым ребячеством сейчас казался ему собственный взрыв от того, что доктора уличили его в «тщательно скрываемой» любви к Люциферу. Действительно, поведение, достойное младшей группы детского сада. Ведь это всего лишь любовь, светлая и безобидная, зачем ее стесняться, зачем бояться демонстрировать ее? Локко больше не станет бояться показывать свою любовь. Ведь это не так сложно, как казалось раньше.       Вечерело. — Слушай, Десятый, — Локко повернулся к приятелю всем корпусом, насколько позволяло неудобное сидение из намотанной на древко куртки. Блондин привычно уже отстранился на пару дюймов от излишней близости, но сейчас гермафродит не придал этому значения. — Дело дрянь. Я только теперь по-настоящему осознал. Если излучение, которое лечит и укрепляет живое… В общем… Мы не должны поддерживать цивилизацию, разрушающую природный мир. И как тогда быть? Лично я не сумею годами питаться кореньями и спать под кустом, простужусь и захвораю. Это летом, а зимой что? Совсем кранты… Десятый внимательно посмотрел встревоженному приятелю в цветные глаза. — К чему максимализм? — осведомился он затем. — Отказ от поддержки цивилизации не означает, что ты обязан опуститься до животного уровня и жить в норе. — Да, пожалуй… — рыжий маг призадумался. — Если бы природе нужны были Генераторы-животные, она не стала бы сотворять нас человекоподобными и наделять разумом, — хмыкнув, Локко покрепче ухватился за метлу и успокоился. — Что ж, в таком случае, больше никакого заряжания батареек моей силой я не допущу. И раз так… Я хотел предложить… поселиться где-нибудь подальше от больших городов, втроем. Мы бы нашли небольшой домик, учились держать хозяйство, оздоравливали природу… — Втроем? — именно это зацепило Десятого во всей болтовне неуемного соседа по транспорту, в которую он не слишком-то вслушивался, откровенно говоря, предпочитая разглядывать пейзажи по сторонам и отдаваться своим мыслям. Краткое «втроем» до абсурда напомнило ситуации из фильмов, где женщины аккуратно намекали любовникам о своей беременности. — С Люцифером, — разогнал дебильные ассоциации Локко. — Брат прикольный, вы поладите. Мрачный пасмурный взгляд просверлил ему лоб. Блондин без большого восторга и с грехом пополам еще мог представить совместное существование с дерганным обоеполым товарищем, но вот терпеть второго такого же психа — увольте. Локко потупился и вернулся в исходную позицию. Он сейчас постарался сделать по совести, раскрыть свои отношения, как сумел — предложил товарищу… себя? И совместное будущее. Он любил Десятого, как терпеливого и непоколебимого друга. Тот не дотягивал до уровня восхитительности братца Люцифера, но был неплохим парнем, предавать и бросать которого гермафродиту не хотелось… … И вот тут Генератор подумал о том, что на самом деле о-очень мало знает о Десятом. Как-то за полгода не познакомился толком, не спрашивал, не интересовался, и в принципе относился к невысокому блондину, будто тот был милым и полезным приложением к приключениям. — Десятый, ты ведь обо мне больше знаешь, чем я о тебе, — вслух отметил очевидное рыжеволосый маг. — Да, — спокойному ровному голосу паренька могли бы позавидовать взрослые психотерапевты. — Про тебя по Зимпу ходило много слухов. Не то чтобы я их ловил, но уши воском не заливал. — Не без того, — Локко хмыкнул, хотя ничего смешного в обилии сплетен на самом деле не было, так как в основном ими являлись похабные выдумки и не слабо искаженные факты. — Однако. Мне неведомо не только твое имя — это не важно, если честно, — но и, например, пристрастия. А еще слабости или страхи. — Может, у меня их нет, — Десятый усмехнулся так, что у Локко холодные мурашки пробежали по затылку. — Это вряд ли, — задумчиво пробормотал он, локтями опираясь о древко метлы, чтобы рассматривать проплывающую внизу землю. — Все чего-то боятся.       К разговорам о страхах подростков-беглецов явно подтолкнуло шестое чувство, так как на следующий же вечер начались проблемы. Ребятам не удалось выспаться нормально, ибо их убежище на речном берегу под рассохшейся и, как им казалось, непригодной лодкой случайно обнаружила пара местных рыбаков. Мужики были тертые, сразу догадались, что дело нечисто, однако Генераторам удалось вырваться из рук, схватить метлу и смотаться прочь. Злополучный берег остался за кустистыми холмами, когда Локко смачно и от души матернулся во всю громкость, так что Десятый от неожиданности вздрогнул, а переживший покушение горностай вылез из его кармана посмотреть, в чем дело. — Рюкзак там остался! Остатки припасов и те мелочи, вроде ворованных бинтов и лекарств, что они могли себе позволить, теперь пропали. От мысли, что еды в доступности совсем нет, в животах запело с новой силой. Оба подростка и так неслабо похудели на вынужденной диете, а теперь… — Слушай, Десятый, нам хана, — Локко, на удивление, успокоился. — И лекарства и рюкзак содержат метки Зимпа-7. Мужики со стопудовой вероятностью нас сдадут. С ближайшей точки за нами вылетят. — Тогда проблема голода решится сама собой, — светловолосый Источник со вздохом поник головой, вынимая зверька из кармана и пересаживая в капюшон куртки Локко. Горностай не понимал причины уныния друзей, но беспокоился из-за их тревожного излучения, чирикал что-то.       В поисках дороги поскрытнее и побезопаснее, юные маги смотрели по сторонам с особым рвением, потому сразу засекли пару мчащихся в их сторону вертолетов. Очевидно, за горизонтом был крупный жилой район, позволяющий себе содержать высокоскоростные боевые машины. — Нет, нет, нет, вашу мать! — Ни одного лесочка для «пряток» поблизости не оказалось, и Локко сделал единственное, что было разумно в данной обстановке — снизился к самой поверхности реки, вдоль которой они держали путь. Десятый, вынужденный прижиматься к приятелю, чтобы снизить парусность, явственно ощущал чужую дрожь, вызванную не погоней, а близостью водных масс. «Успокойся», — сквозь нарастающий шум винтов пробился прямо в паникующую сумятицу мыслей голос Десятого. — «Ты можешь подняться метров на пять над водой. Мы не тонем, прекрати паниковать, от этого пропадает скорость». — Я не!.. — рыжий маг в ту же секунду забыл о том, что собирался возразить, так как преследователи открыли огонь. Шоковые выстрелы фонтанами взбивали воду вокруг петляющих на лету подростков. Спасения впереди так и не предвидилось, потому гермафродит решил попробовать старый, как мир, трюк с резким торможением и задним ходом, от которого преследователи с разгону пролетели бы мимо. Главное тут — оказаться прямо меж двух вертолетов, чтобы они как бы мешали друг другу. Локко быстро оглянулся через плечо и съежившегося пассажира… Позднее он много размышлял о том, что было бы, не вздумай он приподняться и обернуться. Скорее всего залп шокера пролетел бы мимо, разбившись о пресные волны, как и все предыдущие. Но случилось то, что случилось — плотный энергетический шар ударил Генератору прямиком в голову. За крохотный миг, пока сознание не погасло, Локко успел испытать чудовищную боль, как от сильного электроимпульса, и понять, что он потерял управление и несется навстречу ненавистной воде.       Для удачливого стрелка с вертолета все произошло гораздо быстрее: он увидел, как наконец-то попал по изворотливым засранцам, переполошившим немало народу, и как те кувыркнулись в воду. Один, оглушенный, сразу исчез с поверхности, а второй, похоже, вдохнул поглубже и занырнул, утянув с собой и странные волшебные швабры. Командование по рациям вопило о том, чтобы немедленно выловить ценную добычу и доставить на базу. Но солдаты не имели при себе водолазного снаряжения, а долбанные малолетки не думали всплывать. — Обшарить сектор! На километр выше и ниже по течению тоже всё проверить! Как всегда, сквозь воду специальные радары плохо ловили магическое излучение. Вода являлась безусловным врагом человечества, когда дело касалось поиска прячущихся Источников. Природа берегла своих детей, как могла… »…Так называемый «эффект погружения» — сокрытие ауры Генераторов из поля зрения специальных приборов под толщей жидкости. Установлено, что морская вода лучше прочих образцов справляется с данной задачей. Причины данного феномена неизвестны. Неофициально многие ученые согласны с теорией о связи «погружения» и способа вынашивания потомства у людей, Генераторов и многих видов животных. Как амниотические воды во время беременности служат естественной средой для плода, защищающей его от негативного воздействия, так и жидкости внешнего мира входят в резонанс с магическим излучением Генераторов, безвредно для последних растворяя и маскируя энергию от всяческой слежки. Ученые не теряют надежды изобрести устройство, которое позволит видеть магию даже на дне морей и океанов, и это не дает покоя борящимся за права Генераторов активистам…» — выдержка из научно-популярной статьи «Первичный бульон или волшебное зелье» авторства Белой Р.В., заместительницы главы Гильдии экстрасенсов мира.       …Когда гермафродит со скрипом и болью во всем теле смог вернуться в сознание, он увидел перед лицом крупный сырой песок. Мало того, он лежал на этом песке щекой, и сырость, похоже, натекла с волос. И из носа. Генератор приподнялся на локтях, резко поперхнулся и судорожно закашлялся, выплевывая остатки невкусной речной воды. Маг давился, кашлял, чувствовал жжение в горле, груди и носу, а так же то, что его поддерживают от чьи-то руки, не дававшие обратно ткнуться в землю носом. Дикая боль отступила, стало легче, и Локко увидел заросли сухого камыша перед собой. А потом он сел, уставившись на очень темное небо, наполовину перекрытое густыми ветвями плакучей ивы. — У тебя привычка, что ли, в кому впадать под водой? — мрачный голос Десятого был сиплым и утомленным. — В Зимпе это никого не обеспокоило, а вот я мог тебя и не откачать. Локко повернулся к нему, безэмоционально воспринимая информацию. Да, он был осведомлен, что, утонув когда-то осенью, пережил клиническую смерть, но вовсе не собирался повторять или как-то контролировать сей процесс. Дружок, должно быть, сильно перетрусил, вытащив на берег труп. Интересно еще, как он умудрился доплыть до берега тайком от вертолетов. Однако больше всего Локко зацепил иной вопрос… — Где Лаки? — Чего?.. Не знаю. Уж извини, не до него было, — парень нахмурился еще сильнее. Он замерз, потеряв обе куртки, свою и локкову, вдобавок был голоден, напуган, и зол. А ему тут про горностая! — Если он погиб… — гермафродит съеживался, обняв себя поперек живота и не обращая никакого внимания на насквозь мокрую одежду. — О, Лаки… — и разревелся, выпуская накопленное нервами напряжение. Доведенный до точки кипения Десятый негромко обругал «водяную истеричку», потом замолк и принялся раздеваться, выжимая одежду от лишней влаги. Парень размышлял о том, как сообщить по-настоящему неприятную новость. — О чем ты? — Локко, вытирая красные глаза, с нарастающей тревогой уставился на выкручивающего майку блондина. Десятый глянул на товарища затравлено, после чего указал ему на валявшиеся неподалеку метлы. Деревянная оказалась сломана пополам, болталась на алюминиевой только благодаря проволоке. — Не выдержала, когда мы навернулись, — вздохнул младший Источник, одеваясь обратно. К его удивлению, Локко не впал в еще большее отчаянье, а, напротив, деловито взял помело в руки и рассмотрел. — Мы пойдем к людям, — заявил гермафродит с такой твердостью, что возражать было бы бесполезно. — И найдем у них новую метлу или что-нибудь подходящее. А еще нам нужны припасы и, желательно, новая одежда. Придется воровать, Десятый, как ты на это смотришь? — Не в первый раз, — блондин оставался серьезным, и Локко удовлетворенно кивнул, ибо тоже имел дело с воровством раньше. В казарменном быте Зимпа не воровали единицы… и, скорее всего, это были запертые девчонка-пирокинетик и безногий техномаг. Хотя с Васей с какой стороны поглядеть, информацией-то он спекулировал без разрешений… — Проблема в том, что мы выделяемся, — Локко теперь тоже был занят выжиманием воды из шмоток. — Ты еще похож на обычного человека, но я — нет. Эти рыжие волосы, черт бы их побрал, хорошо бы закрасить, да нечем. Один глаз точно придется прятать. — И, пожалуй, снова называйся девочкой, — воспитанно отвернувшийся Десятый хмурым взглядом обводил окрестности, видимые с этого клочка берега. — А лучше вообще помалкивай со своим недоломанным низким голосом, говорить я буду. — Задница ты, — безобидно укорил своего спасителя Локко, отрывая неширокие ленточки ткани от своей футболки. Одной из лент подвязав волосы на затылке в хвост, гермафродит остальные пустил на импровизированную повязку поверх серого глаза. — Ну как? — Убого, — честно ответил блондин, скептически осмотрев «камуфляж». — Как оправдаешь это? — Комар в веко тяпнул, — пожал плечами и усмехнулся Локко. — Надо сочинить что-то поубедительнее…       Утром нового дня в окрестностях поселка, растянувшегося полями и огородами от городских стен аж до самой реки, появились парочка чужаков. Редкие не занятые делами местные жители поглядывали на худых встрепанных подростков с подозрением и неприязнью, но не спешили приставать с вопросами. Юные незнакомцы пришли со стороны города (на самом деле маги потратили ночь на обход поселения, но не смогли ничего раздобыть по окраинам и опасались нарваться на собак), и вполне могли оказаться детьми нищих дачников, тех, что каждый год надеются выдавить из замученной земли пропитание, тратят последние средства на облучатели для плодородности и, соответственно, рядятся в обноски. — Может, в другое место пойдем? — Локко читал старую газету, спертую из чужого почтового ящика. Приятели слишком устали от приключений и присели отдохнуть под одиноким кривым тополем на сухом пустырном закутке меж парой магазинов. — Сам видел, как на нас косятся в этой деревне… Нифига не выйдет здесь стащить. — Можно попробовать по-другому, — Десятый успевал следить за происходящим на улице и пятаке перед магазинами. — Наймемся поработать за еду и ночлег. Локко зашуршал газетой. — Ты выглядишь так, словно сбежал из морга, чел, а я вообще одноглазый. Нас на работу возьмет только круглый придурок. — Ну так найдем его, — блондин же слишком устал, чтобы спорить, но готов был попытать счастья.       — Погоди, это же… — гермафродит заволновался и ткнул приятелю под нос газетой, раскрытой на заметке о недавнем «теракте» в соседнем городе. На черно-белом фото узнаваемо выделялось шарообразное пожарище, стершее в сажу несколько кварталов, где наивные маги мечтали заночевать и поживиться чем-нибудь. — Пишут, что подрыв устроил некий пророк Джокер, знаменитый своими экстремистскими проповедями о роли Генераторов в мире. Пишут еще, что он сдетонировал в знак протеста… Да врут же! Его убили, и мы с тобой это видели собственными глазами! — Ты прав, — Десятый перехватил шелестящую многотиражку из рук вознамерившегося ее смять гермафродита. — А это нам может пригодиться.       Подросткам в очередной раз крупно повезло — одинокая, но ухватистая пожилая тетка согласилась дать им ночлег и еду в обмен на рабочую помощь. Глянув за высокую ограду, Локко начал было седеть при мысли о пахоте огромного даже не огорода — поля, но выяснилось, что у тетушки иные планы. Крыша сарая требовала замены покрытия, и легонькие молодые тела для этой задачи годились больше всего. Расположившись под навесом у стены нехилого двухэтажного сарайчика, изголодавшиеся Генераторы с аппетитом поглощали хлеб, картошку и козье молоко, а хозяйка нетерпеливо стояла над душой и задавала неудобные вопросы. Помня о сговоре, рыжий маг играл молчаливую девочку, предоставив товарищу полную свободу слова… И теперь не знал, как бы так не выдать своих эмоций, ибо Десятый расписал его своей несчастной, избиваемой отцом, подружкой, с которой они вместе сбежали из города в деревню, чтобы «тот психованный мужик охолонул». Локко очень хотелось во время этого рассказа посмотреть в глаза блондину, но тот не отрывал взгляда от слушавшей женщины. Похоже, что хозяйку устроила легенда, потому что о личной жизни она больше не спрашивала, а заторопила с делом. С упаковками битумной черепицы подростки быстро по лесенке взобрались сперва на плоскую крышу широкого первого этажа, а потом на покатую крышу второго. Тетка предпочла отдавать команды с земли, и, надо сказать, работа ей досталась ничуть не легче, чем магам, для которых это был истинный первый раз. Но приятели схватывали быстро, сарай был не слишком большой, и к обеду они управились с покатой крышей. Оставалась плоская, с которой после еще одной порции долгожданной пищи, Источники разделались к сумеркам.       — Где тетенька? — Локко поежился в своей ободранной футболке, греясь под слабыми закатными лучами солнышка, ради которых пришлось влезть на самый конек. Свитер он стащил из-за дневной жары и расстелил сушиться на скате крыши. — Она как свалила куда-то часа два назад, так и нет ее, а кушать-то хочется. — И хорошо, что нет ее, — сидящий рядом, но развернувшийся в другую сторону блондин в свою куртку уже обрядился, потому не зяб. — Ты заметил метлы во дворе? Я нет. — Тоже. Придется взять грабли или лопату, какое древко больше понравится, — Локко не сомневался, что расписанный под соты инструмент все равно полетит. — А еще у нее коза внизу, в сарайке! — Хочешь спереть козу? — С ума сошел? — как раз в этот момент коза в очередной раз возмущенно мекнула, и гермафродит весело рассмеялся, болтая ногами и не боясь свалиться. Потом притих и повернулся к парню. — К слову об этом. Как бы ты не пытался отмалчиваться, я задам вопросы. Почему я не утопленник, и мы оба на свободе, а, Десятый? Серый «стеклярус» взглядом чуть не сбросил приставучего Генератора с крыши. — Ты вырубился, а я доплыл за тобой до дна, — мрачно начал парень. — Ситуация была критическая, и на нервах я излучал сильнее, чем обычно. Магия помогла мне впитывать кислород из воды, вот как водорослям, и по дну я ушел с места «крушения». — Круто, — это было действительно круто, и Локко не мог не отметить вслух. — А я-то как выжил? Ты сам заявил, что я был коматозником и не захлебнулся чудом. Значит, моя магия оказалась заблокирована, и не могла сделать меня водорослёй… — Как-то выжил, — отмахнулся блондин, — на мою голову. — Сдается мне, что ты делился воздухом, — Локко не собирался отставать так просто. — Каким образом? Тем, что я думаю, да? — он похабно ухмыльнулся и поиграл бровями. — Ой, Деся-а-атый~ — Заткнись, — Десятый обиженно отвернулся, и гермафродит примирительно отодвинулся подальше. — Ладно, не будем об этом… Ведь у меня есть еще вопрос. Когда вертолеты подлетали, ты явственно влез мне в голову, — рыжеволосый маг поскреб затылок, словно бы там остался шрам после памятного «вторжения». — И сегодня, пока ты нес пургу этой бабке, ты действительно прощупывал ее… и меня тоже. Парень перестал отворачиваться, и на его вновь серьезном лице было написано простое «Да». — И как давно ты развил телепатию? — Совсем недавно. Мы много дней находились вплотную, а ты слишком громко думаешь, — парень равнодушно пожал плечами, и его спокойствие создавало неимоверно сильный контраст с эмоциями товарища. — Спасибо, что молчал об этом, — Локко не знал, злиться и скандалить или запоздало смущаться за все те рассуждения, о блондине в частности, что вертелись в голове. — А то я бы со стыда сгорел. — Меньше всего мне нужно твое воспламенение, когда мы рядом, — заметил Десятый и вдруг улыбнулся. Столь редкое на фоне усмешек и кривых ухмылок явление приковало внимание Локко, словно блеск драгоценности на морском дне. Бегущее к горизонту светило кидало на них последние лучи, когда гермафродит не сдержал порыва и притянул друга к себе за плечо. В эту минуту, в дуновении легкого весеннего ветерка и мягком солнечном свете, он, наконец, разглядел, что его приятель вовсе не блеклый, как казалось в Зимпе. Волосы Десятого отливали золотистым соломенным цветом, а глаза, на самом деле, вовсе не похожи на безжизненные стекляшки — они оставались холодными, но серо-лазурный лед тоже умеет сиять по-разному… И, обхватывая протестующе сопящего и вырывающегося Десятого одной рукой, а второй ероша его и без того растрепанные светлые волосы, Локко вдруг с удивлением признал: этот пацан совсем не хладнокровный. Теплый он, какими и должны быть живые человеки, просто прячется в морозной ледяной ракушке от предательств и обид. Ранимый, а не бесчувственный. От простого и приятного открытия Локко радостно заулыбался.       Вернувшаяся из глубин сумеречного поселка тетка неохотно накормила работяг ужином и позволила ночевать на сеновале, том самом, крышу над которым довелось чинить. Оговорившись, что утром к подросткам будет еще дело, хозяйка отправилась в дом. Юные маги быстро выяснили, что спать в сене будет неудобно из-за его рыхлости и колючести, а потому осторожно и на цыпочках взялись за изучение содержимого двух этажей сарая. Они нашли немало инструментов и долго спорили над тем, стащить им две приглянувшиеся лопаты или одну. Пропажу двух инструментов хозяйке легче было засечь, но если забрать только одну вещь, то возвращалась проблема «тесного сотрудничества» — сидеть вдвоем на одной метле все же некомфортно. Скрепив сердце, Десятый все же согласился, что конспирация пока что важнее удобств, и украдена была только одна лопата, плюс небольшой острый гвоздь. Им, устроившись в старом пыльноватом сене, рыжий Источник начал выцарапывать на черенке шестигранники. Блондин под это мирное чирканье металла о дерево, быстро уснул.       …Глубокой темной ночью, когда затихли даже неугомонные орущие на пятачке меж магазинами поселковые алкаши, парня разбудил очень еле слышимый встревоженный шепот: — Десятый, проснись… Эй, — стоило осторожно повернуться, как он чуть не столкнулся с гермафродитом лбами. Локко отодвинулся и приложил палец к своим губам, призывая не шуметь. — Сарай заперт снаружи, обе двери. — Уверен? — сонливость моментально улетучилась. Если рыжий не врет, то они оба вновь оказались узниками. В этой «камере» обошлось без одиночества и мерзких устройств подавления излучения, но хуже всего было ощущение подставы. — Может, это чтобы мы не свалили ночью с чужим добром?.. — Не знаю, — все тем же тихим голосом отозвался Локко. — Меня грызла тревога, поэтому я проснулся и проверил двери. Навесные замки. Из щелей в стенах видно, что бабка не спит, по крайней мере, окна в доме светятся. Брови парня хмуро сошлись у переносицы, когда он вспомнил, что вторая дверь ведет с сеновала прямиком на плоскую крышу. Дородная хозяйка по скрипучей лесенке взобралась на не менее скрипучую крышу БЕСШУМНО, чтобы защитить свое добро? Или ей нужно было именно не разбудить подростков? Эх, как бы сейчас пригодился маленький и юркий разведчик, горностай Лаки, пропавший где-то на большой реке. — Давай еще раз обшарим сарай, вдруг найдем выход, — Десятый аккуратно выбрался из уютной травяной постели и подождал, пока Локко тоже из нее выскользнет. Вдвоем они еще раз подергали обе крепкие двери и отправились на поиски альтернативы. Единственное не запертое на ставни окошко ребята нашли в стойле козы, но и то закрытое решеткой из сваренных вместе арматур. — Может, что-то дельное знает она? — гермафродит присел перед бородатой жительницей сарая. Мелкий рогатый скот с интересом махал ушами и обнюхивал руку блондина. От чужого пристального внимания коза взволновалась и навалила в трухлявую подстилку новую порцию «орешков». — Ну, допустим, — видя в животном узника, Десятый сомневался, что коза сможет рассказать много. Однако Локко, положивший руку на лоб парнокопытного и вплетая свое излучение в чужое, сразу понял, что животное им попалось отнюдь не тупое. Козе многое не известно об окружающем мире и даже поселке, где она живет, это правда, но вот что рогатая хорошо знала, так это свою хозяйку. — Слушай, Десятый, — Локко поднял голову. — Нам хана. Эта тетка, она… обладает минимальными магическими задатками. Слабый Источник, проще говоря, умеет только со скотиной и грядками состыковываться. Сама о своей сути не знает! — он спохватился и понизил голос. — Я думаю, она учуяла и разгадала, кем мы являемся, и сообщила, куда следует. Десятый сложил руки на груди и задумался. Если хозяйка этой территории действительно донесла службам правопорядка, то те явятся сюда в ближайшее время, отлично зная, как быстро маги умеют ускользать и как сложно их словить. Сколько времени осталось и что делать? — У нас несколько путей. Ты можешь взорваться под самой крышей, устроив пожар, и тогда попытаемся выбраться, но это вообще для всех опасный ход. Еще мы можем взять под контроль козу и выбить одну из дверей, желательно ту, что похлипче, — парень указал пальцем вверх, намекая на дверцу, ведущую с сеновала на крышу. — Еще мы могли бы пригрозить хозяйке порчей имущества, если она не выпустит нас, но это опять же сомнительный ход. — Взрываться не стану в любом случае. Огромная куча дров с сеном — здесь же вспыхнет все моментально, и коза погибнет, — Локко, опустившийся на корточки, обнял скотинку за шею. — Не хочу, чтобы она страдала… Но из предложенных тобой вариантов только ее помощь нам подходит. Парень серьезно кивнул. — Возьмем самые тяжелые инструменты и ударим ими налету одновременно с козой, чтоб уж наверняка, — предложил он. — Если тетенька вовсе не собиралась нас предавать, то отделается всего-то ремонтом дверки. То, как подростки во тьме ночной поднимали козу на второй этаж, стараясь делать это как можно тише, оба потом вспоминать не могли без содрогания. Наполненные энергией Локко и крепко связанные найденной тут же в сарае бечевкой лопата и метла послушно подняли вооружившихся ломом и кувалдой подростков. Потом случилась заминка со спором о том, нужна ли вообще коза, если есть кувалда, но, осмотрев дверь в который раз, юные маги убедились, что сгодится любая сила.       Тетушка, коротавшая бессонную ночь за книжкой и поставленным на беззвучный режим телевизором, дрогнула от сильного трескучего грохота со двора. Подхватившись с дивана и метнувшись на крыльцо, она узрела такую картину: остатки сеновальной дверки криво раскачивались на полувыдранных петлях, по двору валялись литые железные инструменты и обломки досок, а на плоской крыше гордо развевала бородой рогатая… теперь уже однорогая кормилица. Заметив хозяйку, коза с упреком выдала протяжное: — Мэ-э-э-э!       Пасмурный рассвет безрадостно встретил покинувших недружелюбный район подростков. Полет над лысыми неплодородными пустырями с остатками заброшенных из-за голода и безработицы поселков и маленьких городков казался таким же унылым, как начавший накрапывать холодный гнусный дождик. Отдавший все излучение зарядке нового летательного средства гермафродит клевал носом, брюзжал на жизнь и не валился с метлы только благодаря чужим рукам, удерживающим его в сидячем положении. Десятый делился не только поддержкой, но еще и громадным дождевиком, снятым с крючка в сарае, так что маги хотя бы не сильно мокли. — Кажется, что я уже никогда не увижу Люца, — как и раньше, обессилевший рыжий маг впал в состояние крайнего уныния, хотел лечь и никогда больше не вставать. — Всё болит от сидения на жердочке. Может, приземлимся где-нибудь, оставишь меня там, и пошло оно всё?.. — Я не смогу управлять метлами без тебя, — терпеливо откликнулся блондин, неохотно свыкшийся со скоростными перепадами настроения товарища. — В них ТВОЯ сила, значит, что ими сможешь распоряжаться только ты. Это не общественные батарейки, а настоящие артефакты. — Че ж своими силами не зарядил? — Локко недружелюбно покосился на друга через плечо зеленым глазом. В голове на крае раздраженного сознания забрезжила мысль о том, что блондинчик едет на нем, причем, буквально. Мысль обрела четкость и оформилась в навязчивое предположение.       И телепат-Десятый услышал его. — Мне не дана способность вливать излучение в предметы или забирать его, — спокойно объяснил парень. — А вот тебе, очевидно, дана. Однажды в тюрьме я увидел… Локко вдруг тоже отчетливо вспомнил, как в минуту одиночества они откровенно глядели друг на друга сквозь двери камер. -…довелось рассмотреть тебя насквозь, я тогда отчетливо понял — ты сумеешь выбраться из клетки, — закончил младший маг. Гермафродит помолчал некоторое время. — То есть… Но… А что еще ты во мне увидел? На что похожа моя аура? — давний и очень важный вопрос, терзавший его с того самого дня. Но Десятый лишь пожал плечами. — Ни на что? Я просто ощутил, что ты можешь быть мне полезен.       …Вот вам и прохладная вода… Генератор измученно опустил рыжую голову и сгорбился. В мозгах отчаянно шумело, словно после жесткой оплеухи. А за что? За то, что разочаровавшись в идее быть полезным для людей, он возжелал чего-то иного, свободы и любви? И вот, его использовали опять, и кто — мальчишка помладше, оказавшийся тем еще хладнокровным и рассчетливым сукиным сыном, который… Тоже хотел на свободу. Имеет ли Локко право злиться на того, кому сам же своими схожими стремлениями осуществил мечту? Десятый настолько честен, насколько ему позволяет желание выжить. Он не рассказывает, если не задавать вопросы, а значит, вина не только на нем. Локко не имеет никакого права срывать свою обиду сейчас, не имеет права просто взять и кувыркнуться на метле, чтобы отдать пассажира в объятия гравитации, потому что именно Локко выдумал себе какую-то дружбу и навязывал в тандеме укрепление отношений. Сам виноват.       Дождь усилился. Разрезая звенящую горечь, в мысли вторгся голос: «Ты в порядке? У тебя шум в голове». — Я надеялся, что ты со мной дружишь, — еле проговорил гермафродит, уставившись на свои мелко подрагивающие руки и сырое древко лопаты в узоре сот. Следовало отложить откровенный разговор напопозже, когда вернутся силы, сытость, и снисходительность, но Локко уже элементарно не мог остановиться.  — Я не виноват, что ты чересчур любвеобильный, — Десятый чуть приподнял плечи, но опустить их просто не успел, потому что сидящий впереди собрат резко и порывисто обернулся, хватая парня за воротник неожиданно крепкой для вымотанного хваткой. Ткань отвратно и сильно сжала шею, мешая дышать, а блондин попытался оторвать от себя чужую руку, непреодолимо заставляющую выгнуться в спине над пропастью в сотню метров. — ЧЕРЕСЧУР?! — это было для эмоционально разломанного Источника последней каплей. — Ты-то что вообще знаешь о любви, мелкий ты черствый ублюдок?! А? Я тебя спрашиваю, цифра, отвечай! — игнорируя опасность высоты и нестабильности полета, Локко нависал над парнем, словно угрожающе вставшая кобра. Ему до дрожи хотелось немного придушить этого светлоглазого пацана и оставить висеть где-нибудь на сухом (как он сам, хи-хи) дереве, чтобы насладиться возмездием за свои оскорбленные чувства. Генератор даже ощутил эту сладость, словно бы разливающуюся на языке и коже прохладным незримым лимонадом, и прикрыл глаза, впитывая. Великолепное впечатление. Почему он не испытывал такого блаженства раньше? — П-пусти… — сипло выдохнули рядом.       Вернувшийся к действительности Локко открыл глаза и моментально похолодел — бледный, будто бы обескровленный Десятый таращился на него бессмысленным взглядом удавленника. Гермафродит испуганно разжал пальцы, выпуская чужой воротник, и схватил обмягшего парня за плечи, встряхнув: — Что с тобой?.. — Н… Не жри меня… — кому другому эта просьба показалась бы странной, но Локко сразу всё понял. Ему вовсе не померещился прекрасный вкус, потому что он был по-настоящему — Генератор только что высосал из другого Генератора почти всю энергию. В случае с Ракшей ощущения были совсем другими по многим факторам: пирокинетик находилась далеко, ее враждебная натура отравляла вкус излучения, а Локко тогда и вовсе тихо спал, усталый и равнодушный ко всему, потому, наверно, девочка и не пострадала. Разом потяжелевший блондин не удержался на сидении из плоскости лопаты и, покачнувшись, завалился на сторону. Локко взвизгнул, но каким-то чудом извернулся в полете и поймал товарища. Злоба испарилась, и теперь гермафродиту было дико страшно. Он ускорил метлу, выискивая взглядом удобное место для посадки, но вокруг простирались грязно-черные холмы и кочки. Пришлось приземлиться прямо на них. — Сейчас, сейчас, — расстелив дождевик, Локко перетащил слабо дышащего парня и уложил, закутав широкими полами. — Ну, тебе легче? Десятый разлепил губы: — Сгинь, — и больше ничего не добавил.       Дождь не прекращался, но теперь в этом был плюс — блондинистый маг мог попить. С едой же снова проблемы — они ничего не захватили в стремительном бегстве. Локко нарезал круги, не сильно отдаляясь от товарища, и все больше чувствовал тревогу. Наконец, додумался, почему. Пожарище. Эта гигантская проплешина на земле, покрытая слоями сажи и пепла — все, что осталось от какого-то города, уничтоженного взрывом каких-то несколько месяцев назад, может быть даже зимой. Энергополе здесь сохранялось очень насыщенным, еще не впитавшимся в землю, и оно быстро восполняло силы двух молодых магов. Но Десятому для полного восстановления действительно требовалась еда. Он же не Локко, не умеет жрать… себе подобных… Генератор содрогнулся и ускорил полет, поднимаясь все выше и улетая все дальше.       Десятый сумел нормально проснуться лишь вечером, когда начало темнеть. Он наполовину промок под дождем, наполовину испачкался в земле, и вообще подстеленный дождевик не слишком-то спасал. Было зябко, промозгло и противно, и Десятый сел, с отвращением воззрившись на мир. — Ешь, — Локко протягивал ему что-то светлое. Несколько кривых очищенных корневищ или клубней. — Это корни цикуты или мандрагоры?.. — Ботаник. Еще бы на имбирь подумал, — рыжий улыбался, но глаза его оставались настороженными. — Топинамбур это. Название показалось знакомым, и Десятый взялся за еду. Он грыз пресные клубни и смотрел, как остальные ловко обскебаются от кожурки с помощью лезвия лопаты. Занимающийся «готовкой» гермафродит выглядел виноватым. — Не хотелось мне, чтобы кто-то знал, что я умею отбирать чужое излучение, — Локко продолжал работу, обшкрябывая добычу, подкладывая готовое Десятому и жуя тоже. — Это не та способность, которой хочется хвастаться. Я чуть не убил тебя… Пойму, если ты не простишь. Блондин привычно промолчал, слушая монолог. — Я вызнал, где мы сейчас, — после тяжкого вздоха продолжил гермафродит. — Совсем рядом с границей, где идут военные действия. До Люцифера мне осталось лететь немного, а ты можешь направиться в другую сторону, чтобы не угодить в огонь, вот туда, — он махнул рукой в нужном направлении. — Хотя на сутки пути вокруг только пепел и тьма. Мы в кратере убитого города. Не показав каких-либо эмоций по поводу услышанных новостей, Десятый поднял взгляд, но смотрел мимо собрата. — Вывезешь меня из кратера и, считай, мы квиты, — равнодушно поставил условие он, зная, что терзаемый виной Локко не сумеет отказать.       Так и вышло. Во время пути подростки молчали, не испытывая даже желания перешагнуть взаимную неприязнь и вернуть контакт. Локко больше не мурлыкал вполголоса песенок, а Десятый не предлагал поглядеть поближе на какую-нибудь неприметную, но интересную мелочь, которые зорко высматривал с высоты. Потому что в россыпях сажи ничего интересного не было. …Ах нет, все-таки было! На границе кратера валялись уймы несожженных вещей, которые, как синхронно и молча предположили странники, люди забросили сюда, решив организовать свалку, пока природа не восстановилась. Типичный человеческий поступок. Генераторы опустились на границе валов хлама, чтобы поискать какие-нибудь полезные вещи. Грязный сырой дождевик полетел в мусор, а Десятый откопал из залежей куртку поприличнее. Локко же, гуляющий среди ломанной мебели, с усмешкой думал о том, что вполне мог бы собрать себе здесь дом из мусора и прожить до осени. Не об этом он мечтал, убегая из тепла и сытости через высокие стены Зимпа-7. — Чувствуешь, Десятый? — весело обратился маг к товарищу. — Мы с тобой совершенно затеряны. На много километров вокруг нет ни одного живого человека! Блондин спокойно поднял взгляд, ожидая, что еще скажет собрат, но Локко отвернулся от него с плохо скрываемой досадой непонятно на что. Со свалки они пошли пешком по широкой кайме пожарища, смешанным валам грязи, старой травы и пепла. Миновав этот кошмар, подростки выбрались на вершины протяженного высокого холма, за которым открывался вид на долину мелких рек и ухоженных людьми полей. Всё это еле-еле виднелось во тьме позднего вечера, но о присутствии внизу человеческих жилищ свидетельствовали ряды крохотных светящихся прямоугольников-окошечек. «Это, должно быть, начало пограничных земель», — хотел было проговорить вслух Локко, шагавший впереди и тащивший на плече метлу, но вовремя вспомнил, что он с Десятым больше не треплется по пустякам.       И ТУТ СВЕРКНУЛО! Вспышка мощностью в несколько сотен молний, казалось, на миг залила всё вокруг и тут же пропала. Маги не успели опомниться и проморгаться, как заметили на горизонте, далеко за грязными скалистыми насыпями холмов, растущий в небо столб белого сияния. Вокруг мощного луча медленно раскрывались концентрические световые кольца, радугами расходясь ввысь, в стороны, распускаясь от земли чашей немыслимого цветка. Это был самый настоящий Цветок Смерти, тот, что сотворила цивилизация с помощью высокотехнолочного оружия и магического излучения. — Десятый, ты тоже это видишь? — Локко смотрел распахнутыми глазами и отказывался верить, почему столь невероятное, чудеснейшее зрелище на самом деле является знаком страшной беды. — Еще один город взорвали, — сжимая кулаки до боли, процедил парень. И рыжий маг мог бы услышать, как в бессильном гневе скрипят его зубы, но тишина ночи пропадала за нарастающим звуком. Сперва Локко принял это за звон в ушах от ударной волны, но тут же понял, что ошибся.       Пела труба. Это был звук самого взрыва, того самого светлейшего сияния, что сейчас превращало в хлопья черного пепла целые кварталы вместе с жителями. Тревожный сигнал Цветка Смерти невозможно было ставить в сравнение с пиликаньем горнов или оркестровых инструментов. Потому что вот эта ТРУБА взывала не с земли, а то ли с небес, то ли прямиком из пучин ада, заставляя все спектры души резонировать, играть в унисон с болью, наслаждением, жизнью, восторгом, жестокостью и ужасом. Зов, которому трудно сопротивляться.       Обычно равнодушные звезды с высоты сейчас смотрели на долбанутый мир со всем изумлением, на какое были способны. Обожженная тысячами выстрелов планета примолкла. Очнувшийся гермафродит смаргнул наваждение и ухватил за капюшон Десятого, который под влечением звука вышел на опасный край обрыва. Взрыв медленно угасал, багровым пурпуром подсвечивая напоследок разогнанные облака. Похожим кровавым взглядом одарил собрата обернувшийся блондин. — Война еще ужаснее, чем нам казалось, — негромко проговорил в навалившейся тишине Локко. — Теперь я просто ОБЯЗАН спасти брата. Если Люци заставляют быть причастным к таким взрывам… я не вынесу. — Что собираешься делать? — Десятому не слишком-то было интересно, каким именно глупым способом решил погибнуть его товарищ, но натянутые нервы сами развязали язык. — Ты хоть приблизительно представляешь, с чем столкнешься? — Буду импровизировать, — самое печальное, что рыжеволосый маг действительно имел достаточно отваги и безрассудства для налета на фронт. На метле, в старом свитере, и с пустым желудком. Псих, влюбленный псих, да и только. — Прощай, — одним кратким и веским словом блондин выразил всё, что думает о успехе затеи Локко, и заодно сообщил, что на этом месте их пути расходятся. — Счастливо тебе, — взбираясь на метлу, усмехнулся гермафродит. — Если заведешь котенка, назови в мою честь. — Я скорее заведу собаку. На этом Генераторы расстались.       Оказавшись подвешенным в одиночестве и ночной тьме, рыжий Источник натянуто и безрадостно посмеялся. На пороге цели он начал испытывать сомнения, как если бы его решимость вдруг подпилили мелкой ножовкой и оставили покачиваться на неустойчивых подпорках. Локко поежился в поднявшемся на высоте зябком ветрище, направил помело ниже к долине. Без Десятого было холодно, в самом прямом смысле этого слова — юный маг и не замечал, как привык греться о сидящего за спиной приятеля. «Взгляд ледяной, аура зимняя, сам горячий — странный пацан», — размышлял гермафродит, старательно натягивая рукава на пальцы и поднимая воротник. — «И почему я давно не вспоминаю Люци?..» Этими и другими не слишком важными раздумьями пришлось развлекаться половину оставшейся ночи и целый день, который Источник провел среди щелей и ям пограничного вала на другой стороне долины. Он внимательно следил за районом, в который собирался лететь вечером, ибо кроме пепелищ и оставшихся нетронутыми селений там находились передвижные гарнизоны. Военная техника, солдаты, ангары с припасами и батареями, и, главное — самые огромные орудия на свете, те самые пушки размером с небоскреб. Перевозимое монстрами транспорта оружие колесило по миру туда, куда велено было приказом. Похожие на башни с тарелками радаров, пушки содержали в себе, помимо электронной и магической начинки, кабины управления и помещения для обслуживающего персонала. Локко вспомнил это из тех материалов, что видел благодаря Василиску. Он тогда удивился, зачем ему слитые чертежи первичных разработок этих колоссальных строений, но теперь понял, что техномаг все рассчитывал необходимость наперед, и испытал благодарность. Еще днем голодный и уставший Генератор захватил контроль над мухой и заставил ее осмотреть гарнизон, не весь, конечно, но передвижные башни точно. Уверенность в том, что Люцифер может находиться в одной из двух пушек, не проходила — а, следовательно, к интуиции надобно было прислушаться. Локко выбрал башню, к которой были прицеплены привычные глазу гигансткие черные кубы сот в свинцовой оплетке со знаком радиоактивной угрозы. В эти батареи стекалась сила из Источника, когда пушка была неактивна, и потом энергия тратилась вся разом на сокрушительный залп.       Разумеется, башни гарнизона охранялись, и тем невероятнее себя чувствовал Локко, раз его не вычислили и не пристрелили еще на подлете, когда он, распластавшись по метле и старательно обходя подсвеченные участки, юрко шмыгал над самой землей, избегая прямой дороги. Одновременно радуясь успешному продвижению к цели и подозревая ловушку, гермафродит хоронился в потемках ангаров и припаркованных машин, каких-то баррикад из мелких сот и продовольственных мешков. Два раза на мага вышли охранные псы, но Источник, хоть и с перепугано дрогнувшим нутром, взял зверей под контроль и заставил поверить в то, что он «свой». Солдаты, будто бы обходившие путь таящегося Генератора по широкой дуге, резко обнаружили его уже под самой башней и загородили пути отступления. — Ты — Локко из Зимпа-7? — метлу, разумеется, сразу отняли. — У нас приказ доставить тебя к заключенному Генератору. Но сначала ты покажешься перед нашим командованием… — Но приказ…- еле слышно шепнула мужчине, кажется, офицеру, сослуживица. — Сначала. К командованию, — отрезал главный. Должно быть, хладнокровное спокойствие Десятого передалось гермафродиту вместе с поглощенным излучением, потому что иначе он свою равнодушную уверенность объяснить не мог. Маг не только не боялся, но и понимал, что убивать его не станут. А вот использовать — могут. Нужно быть начеку, не впадая в панику. Очутившись в башне и топая под конвоем по узким коридорам, Локко, неожиданно, чувствовал себя… дома. По каналам строения текла сила Люцифера, теперь юный маг ощущал это точно. Брат был рядом, и совсем скоро они увидятся. На командира солдат, явно не умеющего общаться с ценными волшебными подростками, пленный Генератор почти не обратил внимания. Просто мужчина, привыкший иметь дело со взрослыми, «сформировавшимися и разумными» магами, а тут ему подсунули какую-то тощую соплюху. Вдобавок, монитор в кабинете мигал срочным документом о доставке «Генератора С» к «Генератору А» для переговоров. На кой шут верхушке потребовалось присылать малявку к их личному Источнику — неясно, но аналитики подтверждали подлинность этого документа. За шлюзом кабинета женщина в военной форме склонилась к рыжему магу, взяв его за плечо. — Ты голодна? Или, может, хочешь умыться? В лагере есть всё, даже свободная койка для сна, — надо же, гермафродит успел за недели вольной жизни позабыть, что по паспорту и для облегчения людского восприятия он все еще считается девочкой. — Мне нужно видеть Люцифера, — без зазрений совести уставившись на чужой бюст, обтянутый зеленоватой рубашкой, ответил Локко. — Сейчас. Прошу вас. Дамочка явно хотела выдать что-то вроде того, что на свидания следует являться в чистом и облагороженном виде, но, на ее же счастье, промолчала. Молодой маг только криво усмехнулся углом рта — все же уровень телепатии он неплохо прокачал, спасибо одному неразговорчивому товарищу. Теперь мысли обычных людей вблизи проступали так четко, словно печатались большими буквами в воздухе. Громкие размышления солдатов и вовсе напоминали перелай в собачьем приюте, мерзко отдававшийся в висках и утомленной от недосыпа голове. Ничего, нырнуть в сон можно будет позже, когда братец окажется спасен или хотя бы встречен лицом к лицу. … Защитное поле, мощнейшая и тяжеленная дверь шлюза, бронированные стены. Люцифера определенно побаивались и ценили, раз заперли так тщательно. По пути к нему Локко ощущал, как силы утекают в многочисленные вездесущие энергосборники — куда там зимповским подавителям! Совершенно иной уровень «дойки». В камере цилиндрической формы беглый Источник увидел устройство, очень похожее на электрический стул, и вот там, на нем…       Гермафродит дернулся вперед, но дорогу ему перегородил непонятно откуда выскочивший совсем мелкий мальчишка. — Привет тебе, Локко, — он весело скалился, словно был дико рад встрече. Впрочем, оказалось, не словно: — Мы тебя очень ждали… — Люци! — но рыжеволосый Генератор лишь мельком глянул на мальца и вновь прикипел глазами к сидевшему в странном кресле старшему брату. — Какое счастье, что ты в порядке!.. — Здравствуй, — альбинос лукаво улыбался, косясь на старого знакомого. — Да, я, как видишь, процветаю здесь. Отлично прислуживают, только на цыпочках вокруг не ходят. — О, я вижу, — успокоившись, Локко придал своему тону развязности. — Шикуешь, тебе даже выдали собственного техномага… — он изволил перевести взгляд на мальчишку, который, казалось, извелся от нетерпения и подпрыгивал рядом. На черноволосой голове ребенка был примерно такой же шлем интерактивной помощи, как у Васи, но с дополнительными видеокамерами широкого обзора. — А, это Адам, — Люц словно бы только сейчас вспомнил про самого мелкого сотрудника башни. — Именно он состряпал документы, благодаря которым тебя не шлепнули еще на подлете, сестренка. — Ерунда, я подделываю подписи лучше всех, — горделиво хмыкнул техномаг. — От Васьки я узнал о твоем побеге и приготовился ждать дальнейших новостей. Было ужасно интересно, Локко — твоя находчивость против ловцов! Я собирал информацию по всем ресурсам, тайно, конечно~ Вдобавок к заискивающему тону, он выдал на экранах смайлик «;)», чем окончательно удивил Локко, с которым еще так беспардонно дети не флиртовали. Этот фанатичный техномаг настолько отличался от немого и обездвиженного, но милого Василиска, что гермафродит почувствовал приступ острой тоски. Захотелось выпить чего-нибудь кислого. — Отлично… Адам, я рада нашему знакомству, — Локко чуть коснулся ладонями плеч мальчика, глядя в матовую пластину очков со всем расположением, какое смог в себе наскрести. — А сейчас, пока я говорю со своим братом, не мог бы ты сходить за водичкой? Я бы не отказалась от минералки или даже морса. Пожалуйста~       Довольно кивнув, подкупленный ласковым тоном Адам отправился прочь из помещения. Но в дверях вдруг оглянулся, со стремительной тревогой, присущей людям, осознавщим неминуемую жуткую опасность, которая нагрянет с минуты на минуту. Побледнев, мальчик рванул прочь со всех ног. Дверь закрылась. — Что он там такого вычислил про нас в своих электронных мозгах, — Люцифер все так же улыбался, продолжая испускать едва различимое глазом сияние. Локко обернулся к нему уже безо всяких церемоний. — Надо валить отсюда, — заявил он, приближаясь и старательно отыскивая взглядом замки на ремнях крепления кресла, но никак не находил. Люц был превосходно прикован к своему трону. — Я пришла спасти тебя. Генераторы не должны работать на людей, не для этого мы созданы. Слушай, как это открыть?.. И юный решительный маг совсем не был готов к тому, что последует за его словами. — Но я не хочу уходить отсюда, — с нежной улыбкой Люцифер обвел давящее своей теснотой помещение, покрытое энергоотводами, как плоскими лианами. — Меня все устраивает. Ты явилась зря. — Бредишь, они слишком долго тебя доили, — не найдя замков и пряжек, гермафродит вцепился в ремни и попытался порвать, но вскрикнул и отшатнулся, обжегшись. — Люц! — Прости, но я говорю правду. Мне не хочется уходить. Мое место здесь, в окружении прислужников и солдат, которые ловят каждый мой импульс, как нечто невероятное, — парень оставался спокоен. Он перевел взгляд от сводной сестры в пространство. Локко тряхнуло, когда он заговорил дальше: — Ты просто не знаешь, каково это, моя маленька глупышка. Я в самой крупной машине на планете, машине, способной буквально изменить мир — и я ее сердце, мотор, движущая сила. Это величайшее чувство на свете, когда я ощущаю, что могу ВСЁ. Хлопнув губами, Локко беспомощно опустил руки и вцепился в подол растянутого, выцветшего, заношенного до дырок старого свитера, когда-то принадлежавшего любимому брату. — Что ты несешь?! — голос сел до сиплого шипения. — Какого мира?! Там же ВОЙНА, там люди гибнут, Источники гибнут, да все, черт возьми, гибнут! — Это не столь важно. Главное — они видят истинную мощь Генератора, — Люцифер снова улыбнулся, прикрыв глаза, и неуловимо сменил интонацию. — И ты ее тоже видела, не правда ли? Рыжий подавленно молчал, вытаращив глаза на источник энергии для пушки. — Мелодия Цветка Смерти невероятна, — альбинос продолжал говорить. — Сигнал призывает души прямиком на тот свет. Распоряжаться миллионами жизней теперь может не только Бог, но и я. И ты сможешь, милая моя сестрица, если согласишься присоединиться. Только представь, какую музыку мы сумеем породить вместе!       Долгожданное предложение руки и сердца. Почему же Локко, так мечтавший об этом, чувствует лишь страх и тошноту? — Но я… — Да, ты всегда считала себя среднячком в области магии, — кивнул белоснежной головой парень. — Однако сумела не только вырваться из Зимпа, но и отыскать меня. Это не просто средний уровень, а, по меньшей мере, с плюсом. Секрет мощи не в том, чтобы быть самым мускулистым и расшибать стены щелчком пальцев. — Я же не… — «не сама». Маг проглотил это, не желая подставлять Десятого, о котором Люц даже не упоминал, очевидно не беря в рассчет. — Не веришь в себя, я помню это. Ты так и не сумела признаться в симпатии ко мне… Не надо удивляться, у тебя всё на мордашке было написано, — альбинос усмехнулся. — Не то чтобы я против, твои чувства мне очень лестны. Да, несмотря на разницу в полдюжину лет. Локко чувствовал себя опустошенным и бессмысленным. Окружение вытягивало из него силы, брат вытягивал душу и скручивал из нее такие узоры, что становилось ясно — никогда он не примет младшего Генератора за ровню себе. Гермафродит для него не больше, чем забавное влюбленное существо, что восхищенно блестит глазами и умеет вовремя подсобить. Сам подросток так воспринимал верного дрессированного горностая Лаки… — И все же, — застывшее в эмоции тяжелой задумчивости бледное лицо с разводами немытости было похоже на какой-то фарфоровый артефакт. — Брат, что с тобой случилось? Раньше ты не доказывал свое превосходство чужими смертями. Ты же всегда был таким прекрасным, хорошим… — И остаюсь прекрасным, хорошим, — просто ответил Люцифер. — А заодно всемогущим. Локко тяжело опустился на пол перед сидящим на троне Источником, упершись ослабевшими руками в холодные листы металлической обшивки. Хотелось разрыдаться, разбить что-нибудь, взорваться, но сил не было совсем — они утекли, присоединившись в батареях ко всей остальной энергии пушки. Теперь его, Локко, излучение будет повинно в уничтожении очередного населенного пункта.       Холод и пустота. — Пожалуйста, скажи, что ты пошутил, и мы уйдем отсюда, — перед глазами вдруг пронеслись те две трети года, во время которых юный маг настрадался и нанервничался на целую жизнь вперед. Он даже умирал. Он чуть ли не убил друга. А его объект любви в это время наслаждался геноцидом, и… — Пожалуйста, Люцифер, скажи, что ты не хочешь войны, — сипение перешло в хрип, когда Локко начал подниматься с пола, медленно, как собранный из дешевых запчастей робот. Он не мог справиться со своей любовью. Молодой Генератор сейчас невыносимо мечтал в одночасье возненавидеть альбиноса, но не справился с этим, просто не получалось. Он желал быть с Люцем, и одновременно не хотел быть с ним вот так, в качестве начинки гигантского пистолета. — Мир узрит мое могущество, — в мягком тоне, как в вате, скрывались триста тысяч гранитных скал. — Я… я не позволю тебе быть убийцей! — дрогнув всем телом, Локко рывком бросился на брата, крепко обнимая его за шею. Атака, самое настоящее нападение. Лучи, ударившие все тело насквозь, опалили одежду. Альбиносу категорически не понравился ход родственницы. — Прочь! — Нет! — гермафродит сжал руки крепче, потому что волны излучения фактически пытались его сдуть. — Прости! Я тебе не позволю!       Это было самое настоящее пожирание заживо, рядом с которым не стоял тот случай с нечаянным «кусанием» Десятого. Сейчас Локко буквально захлебывался чужой энергией, но продолжал поглощать и поглощать ее, вытягивать из забившегося в оковах брата. Хищник взобрался на колени содрогавшегося от боли Люцифера, живой удавкой сдавливая его все сильнее и сильнее. Юный маг ощущал восторг, ликование и невероятный жар, затапливавший все его существо изнутри. Наверно, подумал он мельком, приблизительно так для людей чувствуется оргазм. Хотя для Локко облегчения не наступало, он продолжал вбирать излучение в себя, под протяжный вой тревожных сирен, под грохот разлетающихся ламп и электроприборов, под стрельбу в коридоре по заблокированному намертво шлюзу. Сегодня им с Люцем никто не помешает быть вместе. «НЕ УБИВАЙ МЕНЯ!!!» — разносился негласный вопль по всей башне, и от него люди пригибались и в ужасе неслись вон. «Я люблю тебя, и я счастлив», — Локко чувствовал, как испаряются разлетающиеся с глаз слезы. От такого любимого старого свитера в жизнерадостную радужную полоску не осталось и следа — сделанный из натуральной шерсти он сгорел подчистую. Кожу прожигало насквозь, волдыри лопались и сгорали, и тут же возникали новые. — «Я, наконец-то, не чувствую себя одиноким, ведь ты во мне».       Кажется, начало оплавляться устойчивое к ядерному излучению кресло. Гермафродит с трудом открыл слезящиеся глаза и увидел, что брат почти полностью бессилен и пуст, он обмяк на сидении, запрокинув голову. На тощей бледной шее в ожогах и кристаллах потовой соли явственно выступал кадык, а сонные артерии усиленно пульсировали. Еще не поздно было остановиться. «Я не хочу останавливаться», — переполненный силами Генератор осторожно приподнял беловолосую голову брата обугленными пальцами и заглянул в прозрачные глаза, полные крови из полопавшихся капилляров. Люцифер был в сознании, но его мыслей и чувств рыжеволосый маг больше не слышал. Тонкие нити остатков энергии перетекали из тела в тело, когда реальность дрогнула, дав Источникам возможность видеть суть друг друга. То, что узрел Люц, исказило его лицо в гримасе унижения и обиды. То, что увидел Локко, было самым жутким зрелищем из всех. Сжавшаяся до размеров худой материальной оболочки и истощенная белесая аура старшего брата медленно угасала. Темнея со светло-серого до сумеречного оттенка, аура Люцифера превратилась в глубокое черное небо с россыпью неведомых звезд. Мелкие колючие глаза смерти целыми тысячами прошивали первородную тьму. Ибо магическое излучение дарило не только жизнь, но и смерть, и выбора у Источников никогда особо не было.       «Он умер», — Локко закрыл глаза и уткнулся лбом в плечо трупа под собой. — «А я не могу сдержать его энергию. Ужасно больно, всё горит изнутри. Я чувствую вокруг себя тысячи сот с его излучением, и я могу контролировать всё это. Что же мне делать?» Люцифер полностью и безвозвратно был мертв, и никакая благая сила в мире больше не оживила бы его. «Один выход — дать сигнал. Может быть трубный зов призовет душу моего несчастного брата-убийцы на упокой», — ощущая потерю контроля над разрывающими массами чужих сил, подросток мыслил с трудом. — «Простите меня…»       Последовавший за этим сокрушительный взрыв смел всё, что люди не успели увезти прочь на десяток километров — обе гигантские и дорогущие пушки, ангары и тяжелую технику… Цветок Смерти, сотворенный усилиями двоих Генераторов, отличался от всех прочих — распространялся не в стороны, а вертикальным столбом, словно кто-то запустил ракету, чтобы отчаянно постучаться прямиком в Чистилище. Трубный зов, чистый и печальный, похож на мольбу. У слышавших этот призыв людей сердце сжималось от жалости и тоски, а душа сострадала чьей-то непомерной скорби… «Нет никаких гарантий того, что волшебные нелюди способны испытывать настоящие человеческие чувства. Как и нет гарантий, что подобные чувства испытывают сами люди. Возможно, всё это — выдумка для оправдания»— цитата из книги «Червивое яблоко», автор неизвестен.       …Светлеющее небо снова было пасмурным, и темные тяжелые тучи свисали чуть ли не до самой земли. Остывшая зола поднималась в порывах зябких сквозняков и опадала на все, что находилось в округе, равнодушно, как и следовало бездушным частицам горелой материи. Заносимый пепельными порывами Локко лежал навзничь прямо в ворохе пахнувшей дымом и углем черноты, но ничего не видел и не чувствовал. С каждым часом мага все сильнее разъедали ожоги и язвы лучевой болезни, доставшейся ему за попытки укрощения радиоактивной энергии Люцифера. Гермафродит уже лишился глаз и большей части кожного покрова, зиял на мир неподвижными мышцами и оголенными ребрами, но все еще был жив и даже сохранял рассудок. Сейчас Источник осознавал, каким на самом деле может быть одиночество, потому что умирал, медленно и мучительно, и никто не спешил к нему. Локко не ждал помощи, ибо знал, что его уже не спасти. Он просто чувствовал горечь и боль на душе, терзаемой бурей не истраченного до конца излучения. И маг не поверил своему слуху, когда вдруг опознал приближающиеся осторожные, но уверенные шаги. Некто приближался, и гермафродит, подобно безглазой Шони, выпустил вокруг себя энергетическую волну-анализатор. Он сразу же узнал пришельца, и опять не поверил себе.       Десятый. «Ты… здесь?» — сосредотачиваться на телепатии было очень болезненно, однако следовало убедиться в реальности творящегося. — Да, я здесь, — парень остановился вблизи от живого мертвеца и присел. Трогать не рисковал. — Потрепало тебя. И не похоже, чтобы твой крутой брат… «Он отказался от моей любви», — тускло пояснил Локко. — «И я его убил. Я самый плохой Источник на свете. И родственник тоже». Блондин промолчал, не то думая так же, не то просто догадываясь о бесполезности каких-либо убеждений сейчас. «Даже умереть быстро не могу, потому что… Погляди на меня, Десятый».       И вот они смотрели друг на друга в очередной, но, похоже, последний раз. Локко, осторожно ощупывавший бесформенными «лапами» своей ауры чужую, не столько видел, сколько чувствовал чужое присутствие — напоминающее льдистые кристаллы, поросшие одновременно и колким и пушистым инеем. Приятный холод, к которому хотелось прижаться обожженной кожей. «Что ты видишь? На что это похоже?» — сейчас гермафродит все-таки решился задать этот вопрос, отчего-то казавшийся ему очень важным. Блондин нахмурился, глядя на откровенно скверное самочувствие приятеля. Не придумав, как внятно и кратко объяснить свое видение, он телепатически передал изображение неподвижному магу. Локко увидел себя, свое тело, распластанное в пепле. За границы оболочки вырывалось излучение, буйное, как кипение раскаленных элементов на поверхности живой звезды. Белые вспышки гейзерами стремились наружу, сотрясая пространство, но затухали под волей алого свечения, заставлявшего их сворачиваться и возвращаться в тело. Остатки сияния Локко подавляли и сокращали бунтующую энергию Люцифера, отторгающую нового, слишком слабого для нее носителя. Гасили. Локко смог «поглотить» брата, но не сумел «усвоить». «Он меня не любит», — с горькой усмешкой пожаловался умирающий Источник. Замолк, на продолжительное время перестав думать. — «…Я очень устал и замерз», — все-таки вернулся в сознание маг. Его боль теперь уже не являлась телесной, и сидящий рядом парень не смог бы помочь ему, даже если бы одолжил куртку. Сейчас единственное, что можно было еще сделать для догорающего изнутри товарища — это не оставлять его в одиночестве. И младший Генератор не уходил, наблюдая, как уменьшаются и гаснут фонтаны лучащихся сил, сменяясь багровым заревом.       — Твоя аура похожа на закат, Локко, — вслух проговорил он. Локко даже открыл глаза, вернее, то, что от них оставалось. «Это красиво?» — вопрос, полный надежды, раздавался словно бы со дна темной пропасти, в которой маг тонул с каждой секундой все глубже. «Красиво», — серьезно и искренне подтвердил Десятый в ответ. «Я рад», — тихо признался Локко. И закат превратился в звездное небо. КОНЕЦ