антиванский бренди

У Морриган глаза желтые, злые. Она смотрит на него с явной неприязнью, даже ненавистью, наверное. Зевран только смеяться хочет в ответ на это. Смеяться — и обернуться вороной прямо у нее перед злющими зенками, чтобы видела она, кто он и что умеет делать, чтобы не пыталась превзойти того, кто рожден в Антиве. Не зря же он Ворон, в конце концов. — Ты лжец, — говорит она. — Притворщик. Плут. Зевран все-таки начинает смеяться. — Спасибо за похвалу, дорогая, — он улыбается ей открыто, демонстрируя острые зубы. Впервые перед Стражем и его командой он оборачивается под конец боя, когда остается только гарлок-эмиссар, осыпавший Лелиану ледяными копьями, а на Винн наложивший порчу. Он просто плюет на осторожность — эти люди дали ему кров и еду после того, как он пытался их всех убить — и выпускает зверя наружу. Эмиссар рычит на него в страхе и пытается атаковать, но не выходит: он, перевоплощаясь, остается того же размера, приобретает огромные крылья, а ловкости ничуть не теряет — поэтому ему не составляет труда налететь на тушу и сбросить ее на острые камни с большой высоты. Это убивает порождение не сразу, но Зеврану абсолютно и совершенно точно плевать. Зато не плевать на реакцию остальных. Когда он переворачивается обратно, Лелиана, несмотря на рану в ноге, почти подлетает к нему, вызывая справедливый вопрос: кто из них тут только что обернулся огромной птицей? Он помогает ей устоять, поддерживая под локоть, уже приготовившись к разборкам, но Лелиана вместо этого просто обнимает его. — За что? Она поднимает на него удивленный взгляд. — Как «за что»? — она даже моргает, и Зевран понимает: не шутит. — Ты мне жизнь спас. Нам всем. Он осматривается в удивлении. Амелл и Винн кивают. — Я бы не успел завершить заклинание до того, как он уронил бы на нас огненный дождь, — поясняет Страж, тяжело опираясь на посох. Зевран замечает, что у него порвана мантия на плече, а из небольшой раны сочится кровь. — Да и сил под конец боя у меня осталось не так уж и много. — Они у тебя хотя бы остались, Дайлен, — Винн улыбается им уголками губ, дико уставшая даже на первый мимолетный взгляд. — Я не чувствую рук. — Это от порчи, — Амелл подходит к ней, зажигая на ладонях холодное свечение магии созидания. — Давайте помогу, мастерка. Зевран все еще смотрит на них всех так, словно наблюдает плохой спектакль с переигрывающими актерами. Только проблема в том, что актеры, видимо, не играют, а просто живут, и видит он не спектакль, а вполне искреннюю и настоящую ситуацию. — Вы… серьезно? — он смотрит на всех троих поочередно, и почему-то у него начинает дергаться глаз. — Я, эльф-убийца из Антивы, только что обернулся демоновым вороном у вас на глазах, а вас это ни капли не беспокоит? Амелл пожимает плечами. — Беспокоит, конечно, — признается он. — Но ты на нашей стороне. Пока что мне этого достаточно. Уже в лагере мы выясним, почему ты скрыл это от нас, хотя я примерно понимаю твои мотивы. Но, поверь, после Морриган, оборачивающейся в паука, нас всех уже вряд ли что-то сможет удивить. Лелиана, все еще приобнимая его за плечи, тихо смеется. — Особенно это важно для Алистера, — поясняет она. — Морриган каждый раз дико его пугает. Он улыбается: — Надеюсь, он не боится ворон. Амелл оборачивается к нему, хитро сверкая глазами: — А вот это мы и проверим. Они втроем тихо смеются.